Под слезами Бостона. Часть 2

Глава 24. Божественная власть

Эзра

Не знаю, сколько потребовалось времени, чтобы я пришел в себя.

Голова раскалывается. Лица не чувствую. Кости болят. Мышцы ноют. Меня не хреново так отделали.

Серена.

Одно имя подрывает сердце, и я вскакиваю вслед за ним на ноги. Идиотский рефлекс, потому что я тут же падаю обратно, едва успевая удержаться за стену.

Гребаные уроды. Меня точно били после отключки. И, кажется, сломали пару ребер. Еще и эта чертова псина разодрала всю руку. Я до сих пор истекаю кровью.

– Ублюдки… – шиплю и вскарабкиваюсь на ноги. В этот раз выходит.

Прислоняюсь спиной к стене. Откидываю голову.

Они забрали Серену.

Я убью каждого. И плевать, что потом будет со мной. Главное, что я спасу ее. Отомщу за нее. Любой ценой.

Беру из морозильной камеры лед, прикладываю к ребрам и кое-как тащусь в ванную. Закидываюсь обезболивающим, запиваю его глотком ви́ски для храбрости, дезинфицирую руку и принимаюсь зашивать место укуса.

– Блядская псина! – рычу сквозь зубы, но мысли о Серене заставляют наносить шов за швом.

Когда заканчиваю, накладываю повязку и умываю разбитое лицо.

Я выстою. Я выживу. Ради нее. Ради нас. Ради Бостона. Отца. Брата. Ради будущего, которое нас ждет. Мы заслуживаем счастья. Серена заслуживает. И даже такой кретин, как я, тоже заслуживает любви. Ее любви. Самой прекрасной на свете. Ради этого стоит бороться.

Перезваниваю Полу, который вместе с Дрейком должен был следить за ситуацией, но ни хрена не справился. Он не отвечает. Дрейк тоже. Меня отправляет в голосовую почту. Уверен, О́дин пришил моих парней.

– Гребаный кусок дерьма! – ору и швыряю телефон в стену.

Один против них – я пустое место. Особенно, когда у них Серена.

Мне нужно добраться до Кёртиса.

Раньше, чем это сделает О́дин, и передаст ему Серену.

Подбираю телефон с пола и набираю номер.

– Они забрали Серену. Буду у тебя через полчаса. Звони своим федералам.

***

Шейн заскакивает ко мне в тачку укутанный в пальто.

– Мать твою, Эзра, выглядишь как дерьмо из микроволновки.

– И чувствую себя также.

– Тебе нужно в больницу!

– Шейн, мать твою! – стискиваю руль до побелевших костяшек. – Плевать на мое состояние! Это сейчас не самое главное. Серену похитили.

– Ч-черт… Как это произошло?

– Мой босс и его люди забрали ее. И значит, ее совсем скоро передадут твоему отчиму. Заказ выполнен. Компромат найден. И теперь Чарльз может распоряжаться ей как пожелает.

– Нет, стоп, – Шейн встряхивает головой. – Чарльз не играет грязно. Он самый честный человек из всех, которых я когда-либо встречал. Поверь, я знаю. Я ведь наследник его бизнеса. Я в курсе всех его дел.

– Видимо, не всех. И, видимо, не так чисто он ведет свой бизнес, раз обратился за помощью ко мне. Честные люди не прибегают к моим услугам, Шейн, и не связываются с О́дином.

– Нет, тут что-то не так. Чарльз конкурирует с ди Виэйра, но никогда бы не действовал подобным способом. Он осуждает такие методы. Он бы не похитил… Серену.

– Так же ты говорил и про Лиз.

– Эзра… – брат тяжело вздыхает. – Она подделала письмо. Да. Но это не значит, что она замешана в аварии. Этого просто не может быть.

– Если ты не хочешь в это верить – не значит, что она здесь ни при чем.

– Эзра, – он сдавливает руками лицо и нервно поправляет волосы.

– Я понимаю, что она твоя мать.

– Она и твоя мать тоже.

– И я смог разглядеть в ней дьявола.

– К черту, – выдыхает Шейн. – Сначала Серена. Мы должны спасти сначала ее.

– И нам потребуются твои связи.

– Уверен? Если возьмут О́дина, он наверняка потащит за собой и тебя. И там я уже не смогу помочь, если будут улики.

– Улик не будет. Я не идиот. Хоть я и верил ему, но всегда за собой все подчищал. Потому что нож в спину может прилететь даже от родной матери. А кто такой мне О́дин?

Мы с Шейном переглядываемся, но он не произносит больше ни слова. В глубине его души тоже поселилось сомнение.

– И какой у нас план? – тихо спрашивает брат спустя минуту молчания.

– Я не зна… – мое внимание перехватывают ворота особняка Кёртисов, которые начали свое движение. – Какого черта? – толкаю Шейна и указываю на них. – Обнаружили, что ты сбежал из кроватки?

– Заткнись, – Шейн прищуривается. – Это машина Чарльза. Сейчас шесть утра. Куда он собрался?

– Говоришь, самый честный человек из всех, которых ты когда-либо встречал? – плавно завожу мотор. – Сейчас проверим. Пусть твои люди будут на хвосте.

***

Мы преследуем тонированный Астон Мартин до порта, но приходится конкретно отстать, чтобы не выдать себя. Паркуюсь подальше и застегиваю куртку под горло, потому что нам с Шейном придется побродить прежде, чем мы найдем место, где Чарльзу передадут Серену. Уверен, он здесь именно для этого. Сомневаюсь, что Кёртис любитель свежего улова и предпочитает получать его лично. Разве что мою русалку с неземным голосом, за которую он поплатится жизнью.

Проверяю обойму глока и сую ствол за спину, под ремень джинсов.

– Эзра, – Шейн с опасением наблюдает за моими действиями. – Тебе ведь он не понадобится?

– Хотел бы я быть уверен в этом так же, как ты, – достаю второй пистолет из бардачка и сую его в карман пальто Шейна.

– Нет! – отстраняется он.

– Успокойся. Это на всякий случай. Тебе он точно не понадобится.

– Ладно, – он поправляет пальто и осторожно прощупывает карман.

На секунду задумываюсь. Я делаю что-то не так. Это не его дело. Я не хочу вовлекать брата в этот мир. Хватит, что в него по горло вовлечен я.

– Шейн… – смотрю ему в глаза. – Ты не обязан находиться здесь. Не обязан помогать мне. Серене. Не обязан рисковать ради нас. Ты всегда избегал такой жизни. И я не хочу, чтобы я стал тем, кто лишит тебя твоих заслуг.

– А я не хочу стать тем, кем был для тебя пару дней назад, – он вынимает руку из кармана и вздергивает подбородок. – Я рядом, брат. И теперь ты от меня так легко не избавишься.

Я люблю этого засранца.

Всегда любил. Все эти годы я даже не осознавал, как сильно нуждался в нем.

– Идем, – хлопаю брата по плечу.

***

Мы огибаем хренову тучу морских контейнеров. Мои зубы уже стучат от холода. Снег не перестает сыпать на наши головы и плечи. Атлантика не перестает бушевать. Как будто специально заглушает наши шаги, играет за нас и дает нам шанс оставаться незамеченными, пока я не улавливаю слабые голоса.

– Тише! – командую Шейну и жестом заставляю его замереть. – Они здесь.

Осторожно выглядываю из-за контейнера и вижу кресло О́дина в кругу его головорезов. Он с кем-то говорит, но этот человек не попадает в круг моего обзора. Гребаный Чарльз Кёртис. Я бы прямо сейчас выстрелил ему между глаз.

Головорезы слегла расступаются, и между ними проглядывает силуэт Серены. Ее лицо заплакано, но взгляд суровый. Она не сдалась.

Серена.

Сердце стынет. Пропускает удар.

Моя любовь.

Она укутана в чье-то серое пальто. Ее держит Кевин.

«Попрощайся с жизнью, малыш Джорджи, я прострелю насквозь твой крошечный мозг».

Шейн хватает меня за плечо, а я и не заметил, что рванул вперед.

– Не глупи, – говорит он.

– Я пойду туда. А ты оставайся здесь, пока я не подам знак. Понял?

– Идея идиотская.

– Твои люди скоро прибудут. Нужно чтобы они услышали все до последнего слова. Я постараюсь спровоцировать. И тогда за решетку упекут не только О́дина.

– Да они могут пристрелить тебя!

– Надеюсь, мой организм отторгает пули, а не только семейство Кёртисов, – усмехаюсь.

– Надеюсь, из тебя не сделают решето, и мы еще поговорим об этом.

Смотрю на брата, и он, черт возьми, обнимает меня.

– Не умри, ладно? – просит Шейн. – Я еще не приударил за Сереной. Хочу, чтобы ты это видел.

– Я сейчас выстрелю тебе в лицо.

Мы улыбаемся. И эта улыбка последняя, которую я вижу сегодня.

***

Я делаю шаг. Чувствую кожей холодный ствол у себя за спиной. Я готов его вытащить и выстрелить. Перезарядить и спустить целую обойму в тело Кёртиса. Затем в О́дина. Во всех его людей. И будь что будет.

Но я замираю, как только выхожу из-за жестяного контейнера.

Напротив О́дина Кёртис.

Кёртис.

Но не Чарльз.

Элизабет.

Мать двоих детей. Шейна и меня. Чудовище. Дьявол, который не спит. Ни в шесть утра. Никогда.

Ее волосы собраны в тугой пучок, а длинное пальто застегнуто на все пуговицы. Она даже сейчас на каблуках, в высоких замшевых сапогах, которые прячутся под подолом пальто. И я слышу их стук как прежде, когда она уходила от отца. Как тогда в детстве. Цок-цок-цок. Вальяжно. Уверенно. Твердо.

Она поворачивает голову и замечает меня.

– Быстрее, чем я думала, – улыбается Лиз. – Посмотри, кто здесь, папа.

«Папа?».

До этого я просто замер. Теперь – окаменел.

«Папа?».

Кому она это сказала? Зачем? Это шутка?

– Я знал, что он найдет нас. Не будь это Эзра, – отвечает О́дин. – Он всегда был крайне сообразителен. Я же тебе говорил.

– Эзра! – вскрикивает Серена, которую тут же подхватывают под руки с обеих сторон.

– Ну тише, дорогая, – к ней подходит Лиз. – Вы расстались всего на пару часов. Неужели успела соскучиться? – она треплет ее за щеку, а к затылку Серены приставляется ствол. – Или, может быть, ты тоже предпочтешь Шейна? Подумай. Он более нежная натура. Хотя… Судя по твоим поступкам, ты из тех, кто любит пожестче, верно?

Я вспыхиваю. Не замечаю, как оказываюсь рядом.

– Убери от нее свои руки! – завожу над матерью пушку и снимаю глок с предохранителя. – Еще одно движение – и твои мозги пойдут на корм рыбам.

– Убьешь родную мать? – усмехается Лиз.

– Не убьет, – спокойно отвечает О́дин. – Он просто до сих пор не понимает, какую важную роль ты сыграла в его жизни.

– Ее не было в моей жизни, – сжимаю зубы и не перестаю держать мать на прицеле.

– О, сынок, была. Больше, чем ты можешь себе представить.

– Что за чушь? И почему она назвала тебя «папой»?

Лиз улыбается. Серена взволнованно смотрит на меня. О́дин продолжает:

– О́дин, – делает акцент на своем прозвище. – В скандинавской мифологии – верховный бог, отец, предводитель и покровитель военной аристократии. О́дин – правитель. Он – мир. Он – война. В зависимости чего он пожелает. У скандинавского О́дина было много детей, и многими он был разочарован. Но моя единственная дочь не разочаровала меня. Она подарила мне двух наследников. Мощных, лучших, разных. Которые завоюют весь мир. Которые возьмут всю власть в свои руки. Разных миров. Но для этого вы оба должны были стать жестче. Особенно ты, Эзра. На тебя я всегда делал самую высокую ставку. Ты близок мне. Я это понял еще до того, как ты оказался со мной в тюрьме.

Тюрьма.

Я попал туда по глупости. Меня тогда подставили. Слили каждый мой шаг, как будто кто-то скопировал все данные с моего компьютера и отослал их копам.

Мать.

Это была моя мать.

Еще тогда. В мои восемнадцать.

Я не просто так попал в тюрьму.

Это был ее план. Их план.

Лиз с удовольствием наблюдает, как я постепенно подбираюсь к истине, пока О́дин продолжает:

– Я знаю, что тебе неприятно это все осознавать сейчас, – говорит он. – Но так было нужно. Из тебя получился тот, кто сейчас есть, только благодаря нам. Мне и Элизабет.

– А теперь вы с Шейном можете править миром, – добавляет Лиз. – Он светлой стороной, а ты темной. И так мы будем везде. Мы власть, Эзра. Только мы. Наша семья. Мы сила. И мы готовы.

– Моя девочка, – улыбается О́дин, и Лиз уже не остановить – она получила его одобрение, она слишком возбуждена и поэтому продолжает болтать:

– Компромат на главного конкурента у нас в руках. И я уже все сделала, чтобы натравить самого ди Виэйра на Чарльза Кёртиса. Они сами уничтожат друг друга. А Шейн станет во главе компании. Мировой компании. А ты, Эзра, унаследуешь бизнес моего отца. Вы с Шейном будете владеть миром. Ты понимаешь?

Она улыбается так ярко, как безумная. Она ненормальная. На что она рассчитывает? Что я признаю, что был пешкой в руках двух опытных игроков и смирюсь с этим? Она не угадала. Я не пешка. А она не ферзь, защищающая короля. Больше нет.

– Джейд… – вздрагиваю я, и не смотрю на Серену. Только на О́дина. – Ты скорбел со мной. Ты помогал мне. Благодаря тебе я смог защитить Бостона… Лиз все это знает?

– Это ее идея, – поясняет О́дин. – Элизабет знала, что мальчик станет рычагом воздействия на тебя. Только поэтому он жив.

– Ты же не сказал о нем Шейну? – вклинивается Лиз. – Конечно, не сказал. Ты слишком любишь этого ребенка. Именно поэтому он все еще цел.

– Именно поэтому ты и убила Джейд. А Фрэнк помог тебе все стереть… – доходит до меня.

– Джейд мешала нашему плану. Эта безродная глупая девица делала Шейна слишком мягким, – Лиз пытается подступить ближе, но я крепче вжимаю дуло глока ей в висок. Только теперь мои руки дрожат.

– Ты убила ее. Вы убили ее. Вы оба. Вы все подстроили. Ту аварию. Из-за вас Джейд мертва. Из-за вас не воспитывала своего сына. Из-за вас не видела, как он растет. Из-за вас не получила шанс на счастливую семью. На любовь.

– Сынок, – откашливается О́дин. – Женщины делают нас слабыми. И одна до сих пор делает слабым тебя. Поэтому сегодня твоя Серена умрет. Мне очень жаль…

Не успеваю заорать, как за моей спиной раздается выстрел. И все вокруг превращается в замедленную съемку.

Грохот.

Пули.

Я стреляю Кевину в лицо, потом еще раз. Бросаюсь к Серене и накрываю ее своим телом. Рядом с нами падает О́дин. Из сквозной раны в его голове сочится кровь. Агенты ФБР заламывают руки моей матери. Они что-то кричат. Бегают. Шейн рядом, и он в истерике.

– Все будет хорошо, – шепчу я, прижимая Серену к земле. – Скоро все закончится.

– Эзра, у тебя кровь, – ревет она и пытается перевернуть меня, но я придавливаю ее своим весом. – Тебе нужно в больницу, – всхлипывает и прижимает дрожащие руки к моему телу.

– Все будет хорошо…

– Эзра! Не теряй сознание! Прошу тебя! Эзра! Не смей! Не покидай меня!

Мрак.

Веки тяжелые.

Слышу отдаленный голос Серены. Он больше не похож на крик.

Он приятный. Манящий. Он зовет меня. И я бросаюсь за борт.

Я плыву.

Она поет. Так красиво.

Моя русалка.

Я ныряю и погружаюсь в непроглядную мглу. На самое дно, пока не перестаю слышать ее голос.