После долгой зимы

Егор

Тридцать минут прошло, а я все еще меряю шагами дорожку у подъезда Снежинки. Два окурка умирают в снегу. Слушаю застольные песни из приоткрытого окна первого этажа. И размышляю, какого черта я на ней так завис. Но прийти к разумному выводу не выходит, получается какая-то полная ерунда. Так что я бросаю эти попытки. Пусть все идет как идет.

Я уже достаю телефон, чтобы снова позвонить, но тут дверь подъезда распахивается. Я с надеждой вскидываю голову. Но выходит не Снежинка, а какой-то мужик с криво надетой ушанкой и пустым пакетом, бубнящий себе под нос:

— Горошек… горошек… ну ты и дура, не купила горошек. А где я его тебе сейчас возьму?

Радуюсь подарку судьбы, подбегаю, удерживаю подъездную дверь на последней секунде и захожу внутрь. Поднимаюсь на второй этаж. И только собираюсь позвонить в звонок, как дверь открывается, и Ада влетает в меня на полном ходу. Испуганно ойкает и хватается рукой за нос.

— Ты как? — спрашиваю я.

Снежинка сосредоточенно ощупывает нос и отвечает:

— Вроде целый.

Я коротко смеюсь. Мне очень льстят ее мысли, что об мое тело можно сломать нос, но все же это из разряда фантастики. Ада сейчас невозможно милая и стоит прямо рядом со мной. Мне до безумия хочется ее поцеловать. Но вместо этого я спрашиваю:

— Мы можем поиграть в игру, где ты будешь доверять мне целый вечер? Я придумал для нас развлечения и я тебя не обижу.

— Я же вышла, — разводит она руками, признавая согласие. — На этот вечер я тебе доверяю, только пусть это будет сказка, а не игра.

Улыбаюсь и предлагаю этой принцессе спуститься к машине. Жаль, что я не из этой сказки. Я, скорее, из Красной шапочки. Серый волк, да.

— Штаны не вымочил? — участливо, но, чувствую, что с подколкой, интересуется Снежинка, садясь рядом на пассажирское.

— А я сейчас подогрев сидений включу и порядок.

Подъезжаем к кафе и заходим внутрь. Снежинка идет за моей спиной, и я слежу, чтобы никуда она оттуда не делась. За несколькими сдвинутыми столиками расположилась знакомая компания, сам Макс, Ник и Саня, тоже из сервиса, несколько других еще со школы знакомых ребят и пара девушек, которые постоянно с нами тусуются. За стойкой сама мама Макса, Светлана Валерьевна, приветствует меня теплой улыбкой. Девушки радостно машут руками. Да, бывало, что они надеялись на мой ответный интерес. Но я вроде уже говорил, что не сплю с одной и той же дважды. Переспать с кем-то и постоянно вертеться в одной компании был бы верх идиотизма. А до шута мне еще далеко.

— Егор, у нас море бухла, помогай, — орет мне Санек.

Тут же подбегает Виталик, бывший одноклассник, и говорит уже потише:

— А у меня кое-что поинтереснее есть, понимаешь, о чем я?

Понимаю. К сожалению. По дурости с подростковым азартом пробовал и траву тоже, но быстро понял, что это не мое. И что после этого представления Снежинка обо мне подумает? Да, в общем-то, как раз то, что и должна подумать, но отчего-то хочется выглядеть лучше в ее глазах.

— Спасибо, ребят, но я сегодня к вам не присоединюсь, я тут кое с кем другим, — легонько подталкиваю Аду идти в противоположный угол заведения, мельком показывая ее ребятам. Макс, Ник и Саша ее уже видели, пусть и объяснят остальным. А, может, и нет, мне пофиг.

Быстро поняв всю ситуацию, к нам спешит Светлана Валерьевна, и я успокаиваюсь. В ее помощи я уверен.

— Ада, это Светлана Валерьевна, хозяйка этого милого заведения, которая в силу своей широкой души работает в новогоднюю ночь, чтобы угодить своему сыну, — широко улыбаясь, представляю я.

— Да мне только в радость, — отмахивается женщина и ведет нас к самому дальнему столику в заведении, он находится за углом, так что мы скрываемся от любопытных взглядов. Усаживает Снежинку и показывает, что здесь есть еще шторка, если ее задвинуть, будет полный приват. Поджигает несколько свечей на нашем столике.

— Не бойся, милая, тебя тут никто не обидит, — улыбаясь, как родной, говорит она Аде. И командует мне: — Идем делать заказ, Егор.

Делаю заказ и иду за ним уже минут через десять. Понятное дело, что под Новый год никто уже здесь не готовит. Светлана Григорьевна отпустила всех работников по домам. Но все приготовлено сегодня вечером до официального закрытия кафе, так что в качестве я не сомневаюсь. Ставлю поднос на стол и задергиваю штору, оставляя нас с Адой наедине. Расставляю блюда на столе, поднос убираю в сторону и интересуюсь:

— Ты в порядке? Для тебя это все не слишком?

Конечно, я вижу, что ей неуютно, но это минимум дискомфорта, который я мог причинить, чтобы накормить ее праздничным ужином, если откинуть вариант есть на улице в мороз.

— Я… справлюсь, — чуть заминается Ада. — Я же обещала.

В нашем уголке из колонки играют ненавязчивые зарубежные песни про Рождество, и мы приступаем к еде. Снежинка смешно удивляется, когда пробует индейку с брусничным соусом и оливье, но, кажется, ей все нравится. Думаю в этот момент, что мне, наверно, давно хотелось ее накормить, потому что нельзя быть такой прозрачной. Тонкое запястье с вилкой порхает туда-сюда, а я не могу отвести глаз. И это мне еще нужно поддерживать хоть что-то, похожее на беседу. На десерт у нас по кружке горячего какао с огромной шапкой сливок, под которыми обнаруживаются плавающие зефирки-маршмеллоу. Ада смеется, что я вымазываю нос, а я и рад, пусть смеется хоть над этим. А потом мой взгляд падает на часы, и я ругаюсь под нос. Я в шоке от того, как быстро пролетело время.

Встаю из-за стола и тороплю Аду:

— Быстрее, а то все пропустим!

Снежинка в растерянности и ничего не понимает, но это ж, блин, сюрприз. Киваю ребятам, тепло благодарю Светлану Валерьевну, поздравляю всех с Наступающим и вывожу нас на морозную улицу. Садимся в машину, едем к центру. Припарковаться, конечно, получается только у черта на куличках, к пункту назначения дальше идем пешком. Но Аде вроде ничего, нравится, она с восторгом разглядывает освященные нарядные улицы. И тут мы выходим на главную городскую площадь. Посреди стоит огромная разлапистая красавица-елка, настоящая, что важно. Снежинка замирает и приоткрывает рот. Народ потихоньку собирается тоже.

— Сейчас будем смотреть обращение президента, потом куранты, — показываю ей на большой экран в правом углу. — А потом будет салют.

— Ты не замерзнешь? — умиляет меня Ада. — Говорил же, что твоя куртка для машины.

— Я соврал, — подмигиваю я ей, за что получаю возмущенное сопение.

Но вскоре Снежинка забывает про мою уловку и завороженно смотрит на экран.

— С Новым годом, — шепчу я ей под бой курантов, наклонившись к уху.

В небе цветком распускается феерверк, а я… сжимаю через варежку руку Ады в своей. Она вздрагивает и пытается выбраться.

— Минутку, — негромко прошу я, глядя на отражение взрывающихся фейерверков в ее глазах. — Пожалуйста.

Снежинка читает по моим губам и замирает, оставив свою ладошку в моей. А у меня в груди что-то разрывается тоже.

Пиликает мой телефон, я открываю мессенджер и вижу поздравление от Паши и их с Евой селфи на фоне питерской елки. Показываю и Аде тоже.

— Пашу ты уже видела, а это его девушка Ева. Отправим и им в ответ?

И навожу на нас камеру. Снежинка отнекивается, смущается и смотрит в сторону. А я смотрю на нее. Вот такое селфи с ответным поздравлением отправляется Пашке. Он ставит реакцию "огонь". Да уж, пожарище, бл**ь. Скоро разнесет тут все к херам.

Потом я так же пешком веду Аду через несколько дворов, и мы попадаем на центральный каток под небом.

— Нет, Егор, — конечно же, пугается Ада. — Я же не умею.

— Прекрасно, и я не умею, сейчас вместе научимся. Сказка продолжается, и ты принимаешь в ней участие.

Опять вру. Насчет того, что не умею. Пока мы всей семьей не переехали сюда, дед был военным, и мы жили в закрытом военном городке. Там в детстве я ходил на занятия по фигурному катанию несколько лет. Но тогда кружок за меня выбирали родители, а по приезду сюда я уговорил их на кружки по моим интересам, так что фигуриста с меня не вышло. Но я хочу как-то поддержать Аду.

Беру напрокат коньки и веду ее к скамейке для переобувания. Сразу натягиваю на ноги свою пару, а вот Снежинка не торопится.

— Тебе помочь или сама справишься? — киваю на коньки. — А то я не против их на тебя надеть.

Ада краснеет и начинает переобуваться. В общем, на это я и рассчитывал.

Аккуратно веду ее по бортику, держа руку сзади в воздухе близко к спине, готовясь подстраховать, если что. Учу, как правильно ставить ноги, как скользить, как лучше группироваться при падении, если что. И понемногу у нее начинает получаться, она даже руку отпускает, но держится рядом с бортиком. Робко мне улыбается, и, кажется, все же отпускает себя и наслаждается.

— Думаю, на сегодня хватит, — наконец говорю я. И мы переобуваемся и вновь идем пешком к моей машине. Довожу Снежинку до дома, провожаю до подъезда. Там останавливаемся.

— Спасибо за вечер, — негромко говорит она, стесняясь поднять на меня глаза. — Он был прекрасен.

Мое "всегда пожалуйста" прерывает елка, пикирующая с какого-то высокого этажа прямо в снег рядом с нами. Причем со всеми игрушками и дождиком. Ада сначала очень пугается, мы в недоумении смотрим то на ель, то на окна пару мгновений, а потом вместе разражаемся хохотом.

— Пожалуй, безопаснее будет попрощаться у тебя в подъезде, — отсмеявшись, говорю я, а Снежинка кивает. Подходим к ее двери, и я понимаю, что вот и все, этот вечер заканчивается, а я еще не готов его отпустить. Ада поднимает на меня глаза, поправляет выбившуюся светлую прядь из платка и облизывает губы, видимо, перед тем, как попрощаться. А меня накрывает от этого вида, наклоняюсь и тянусь к ней с твердым намерением поцеловать. Но Снежинка отворачивается, и мои губы просто мажут по ее щеке. А сама она распахивает дверь, забегает в квартиру и закрывает за собой. В тишине подъезда слышен звук поворачивающегося замка. На три оборота. И громкий стук моего сердца.

И карета превращается в тыкву после двенадцати.