После долгой зимы

Ада

Мне снится, что меня катает и переворачивает в воздухе радужный морской дракон, я держусь на него, прижимаюсь к его боку, и мне восхитительно тепло и уютно.

Сквозь полудрему я удивляюсь, что мне в глаза светит зимнее солнце сквозь незакрытую штору, ведь я обычно встаю затемно. И просыпаюсь обычно от холода, а сейчас я его не чувствую.

— Твою мать, — эта фраза хриплым мужским голосом сзади окончательно выбивает меня из сна.

В ужасе оборачиваюсь и вижу сзади помятого Егора, который смог приоткрыть только один глаз. Мне тепло, потому что я укрыта одеялом и прижата к его боку.

— Вдвойне твою мать, — говорит он, когда понимает, что с ним в кровати лежу именно я.

Несмотря на всю неловкость ситуации, мне становится смешно. Потому что я не понимаю только то, как я оказалась лежащей с ним бок о бок под одеялом, ведь засыпала сидя. А он, видимо, вообще не понимает, что он здесь делает.

— Ты чего улыбаешься? Что вообще происходит?

— Тебя Паша привез ночью.

— А мы не…? — заглядывает под одеяло на свою одежду и мою пижаму. — Фух, пронесло.

Прикрывает глаз.

— Ты не могла бы закрыть шторы?

Встаю и задергиваю занавеску.

— Спасибо, премного благодарен. И говори, пожалуйста, на полтона тише, — пытается принять сидячее положение и хватается за голову: — Черт, моя голова!

— Пить будешь? — киваю ему на пятилитровик.

Наполняет и выпивает три стакана подряд, при этом чуть ли не урчит от удовольствия.

— Это еще что? — косится на тазик.

— Это Паша сказал поставить на всякий случай, — развожу руками.

— Придурок. Схожу умоюсь и отнесу это безобразие.

Егор получает от меня полотенце и новую зубную щетку и уходит в баню. А я, вспомнив, что все это время стояла перед ним в пижаме, хорошей, плотной, закрытой, но все же пижаме, спешно переодеваюсь в домашнюю одежду и тоже принимаю утренние водные процедуры над умывальником в кухне.

Егор возвращается, выглядит посвежевшим, с влажным коротким ежиком волос, видимо, на улице мороз не большой, раз он не превратился в сосульки.

— Сколько времени? — спрашивает у меня и демонстрирует свой мобильник с черным экраном.

— Двенадцать.

Когда я посмотрела на часы, очень удивилась. Столько проспать в этом доме мне еще не удавалось.

— Кушать будешь? — спрашиваю смущенно.

— Нее, давай еще полежим, — берет мою зарядку, подключает свой телефон и увлекает меня снова в спальню. Там мы застилаем кровать покрывалом и ложимся сверху с пледом. Сначала я стесняюсь, полусижу на самом краешке, но потом расслабляюсь. Почему я не завопила от ужаса и не сбежала в другую вселенную, когда проснулась с ним в одной кровати? Не знаю, почему с ним мне не страшно так раскованно себя вести, почему с ним это все ощущается таким правильным. Смеяться, что проснулась в одной постели с парнем? Только с ним. Согласиться еще полежать рядом посреди дня? Ответ тот же.

— Ты не думай, у меня такое редко происходит, — начинает объясняться Егор. — Ну, чтобы до такой степени… Вчера просто день рождения был.

Округляю глаза.

— С Днем Рождения! — и виновато вздыхаю: — Только я без подарка.

— Так и я без торта, — смеется Егор.

Вскоре он снова засыпает, прислонив голову к моей руке, а я не могу на него насмотреться. Мне кажется, что все дороги ведут нас друг к другу. Сколько времени уже прошло с мая прошлого года, когда мы только увиделись, но все находятся поводы нам встретится снова. Какая-то магия вселенной. Или, может, стоит сказать… судьба?

Свободной правой рукой беру телефон и просматриваю свои паблики. У меня есть несколько новых заказов. А у Егора, я уверенна, тоже куча работы, но мы откладываем все на потом и проводим этот день вместе.

— Я собираюсь поступить на заочное, — неожиданно делится он своими планами, не открывая глаз, и усмехается: — Устал среди всяких юристов и адвокатов необразованным себя чувствовать. А ты бы не хотела?

Я задумываюсь. Наверно, было бы здорово наконец-то заниматься в настоящем учебном заведении, когда вся эта ситуация разрешится, и мне можно будет вернуться в город.

— Возможно, но у меня нет аттестата, а еще нужно сдавать экзамены…, - робко отвечаю я.

— Это все решаемо, — приподнимается на локте Егор и заглядывает мне в глаза. — Моя мама работает в школе, хочешь, попрошу ее заниматься с тобой удаленно?

В ужасе мотаю головой.

— Ну, чего ты, Ада, относись к ней как к репетитору, а не как к моей маме, — подкалывает меня он.

Обещаю подумать, все еще надеясь, что знакомство с родителями удастся отложить.

— А еще знаешь чего хочу? — подвигается ко мне чуть ближе. — Не умею красиво говорить, поэтому только факты: хочу с тобой быть. По-настоящему. Чтобы ты только моя, а я только твой. Что скажешь?

А меня так переполняют эмоции, что я прячу лицо в ладонях. Да, я до безумия этого хочу. Просто до дрожи в коленках, путаницы в мыслях, до разрыва сердца… Но мне все же так страшно. Я уже несколько раз оттолкнула его из-за моих внутренних демонов. Вдруг то, чего я так боюсь, повторится вновь? Ну нет, это же Егор, он помогает мне решить все мои проблемы, может, и в этот раз мы справимся вместе?

— Ты меня убиваешь своим молчанием, — напоминает он о себе и легонько касается моей согнутой в локте руки. — Хочешь быть со мной? Просто покивай или помотай головой.

И я киваю, все еще спрятав лицо в ладони. Три-пять-десять-не знаю сколько там раз.

— Иди сюда, — Егор подается назад на подушки и притягивает меня к себе так, что я полулежу на его груди. Мне нравится, что он не нависает надо мной, так я хозяйка положения, и у меня есть пространство для маневров.

По очереди оставляет легкие поцелуи на щеках и кончике носа, к губам же друг друга тянемся одновременно и встречаемся на полпути. Это, пожалуй, самый нежный поцелуй из всех немногочисленных, что у нас были. Так трепетно, тягуче, неспешно ласкаем друг друга и переплетаемся языками, как будто никто уже никогда нас друг у друга не отберет. И все время этого мира только наше. Меня качает на волнах блаженства и комфорта, но тем не менее, мой якорь — здесь, подо мной, он не даст мне уплыть далеко.

И нас прерывает громкое урчание его живота. Ударяемся друг об друга зубами от неожиданности и хохочем.

— А вот теперь я хочу кушать, — отсмеявшись, признает Егор.

Мы вместе готовим еду и обедаем, а затем возвращаемся в кровать и включаем фильм. Рука Егора лежит на моих плечах, и мне уютно, как никогда, у него под боком.

Уже под конец фильма нас прерывает звонок его телефона. Он разговаривает не по громкой, но я лежу совсем рядом и все слышу через динамик. Узнаю по голосу Пашу.

— Бро, ты, по ходу, совсем афигел, обещал мне хоть сегодня отпраздновать твою днюху, но уже вечер, а от тебя ни слуху, ни духу!

— Да я тут завис в деревне, — кидает на меня быстрый взгляд.

— Понял, тогда мы с Евой будем у вас через час… Нет, через часа полтора. Или думал, отвертишься? И не волнуйтесь, все сами привезем.

— А ты настойчивый, да? — вздыхает Егор.

— Само собой! О, и постарайтесь быть одетыми к нашему приезду, — смеется Паша.

— За языком следи! — закипает Егор, но в трубке уже раздаются короткие гудки. — Я тебе еще тазик припомню, друг, — бубнит он уже себе под нос.

Поднимается с кровати и кивает на экран:

— Досмотрим позже, ладно?

— А ты куда?

— Баню топить, — усмехается Егор. — Обещал же.

Пока он растапливает баню, я привожу дом в порядок и экстренно соображаю, что я могу хотя бы нарезать на стол.

Когда приезжают наши гости, я, конечно, сразу обращаю внимание на Пашину девушку, ведь самого его я уже знаю, а Еву вижу впервые. Ее лицо мне кажется очень приятным и сразу располагает к знакомству, она чуть выше меня ростом, обладательница шикарной женской фигуры. Со вздохом оглядываю себя сверху вниз. Я не то чтобы жалуюсь, но невольно возникает вопрос: будет ли интересно мужчине смотреть на меня, если есть вариант смотреть на такое?

Егор и Паша уходят в баню, прихватив с собой полотенца, а мы с Евой остаемся наедине. Она разглядывает следы моего рукоделия то тут, то там, и вот замечает плохо прикрытую вешалку с бельем. Я отчаянно краснею, но Ева приходит в полный восторг от моих талантов, просит снять с нее мерки и сшить ей что-нибудь тоже. Пока мы занимаемся измерениями и заносим все необходимые размеры в блокнот, слышим какие-то громкие вопли со двора. Удивляемся, пожимаем плечами, но не можем прервать процесс, не окончив его. Когда же мы завершаем, снова слышим похожие звуки, только громче, ближе, и еще более дикие. Тут уже не выдерживаем и выбегаем на крыльцо. Выглядываю во двор и сразу же отворачиваюсь: там Егор и Паша в одних маленьких полотенцах на бедрах в тусклом свете фонаря охлаждаются прямо в сугробах. Не могу не отметить: при наличии двух почти обнаженных парней мои глаза в ту небольшую секунду четко сфокусировались только на одном. Да, на том, что сверкнул мне в ответ стальными глазами. Паши будто не существовало там.

— Вы что творите? — строго кричит им Ева. — Всю деревню напугаете!

— А на что это похоже? — отвечает Паша.

— А первые крики раненых бизонов это что было?

— Это Егор сошел с ума и решил меня поджарить в этой адской бане! — жалуется парень.

— Это была месть за тазик, — хохочет ставший таким родным голос.

Разобравшись, мы возвращаемся в дом. Вскоре приходит Егор, а Ева присоединяется к Паше в бане. Ранее на мой вопрос она ответила, что плохо переносит высокие температуры и всегда идет под конец. На встречный вопрос мне приходится ответить, что в принципе не люблю это развлечение. Посвящать в подробности о том, какими адскими температурами и хлесткими вениками меня истязали, считаю излишним.

Мы с Егором находим двадцать минут, чтобы досмотреть фильм. И садимся за стол, когда возвращаются все остальные. Паша наливает Еве белое вино, кивает на другие бутылки и предлагает Егору.

— Нет, спасибо, мне хватило вчера, — ухмыляется тот.

Паша с тоской смотрит на бутылку пива.

— А ты пей, я потом отвезу вас в город, — одобряет Егор.

И это логично, я и не думала, что он останется на еще одну ночь, у него хватает своих дел, среди которых он и так посвятил мне непозволительно много времени. Но все равно становится грустно, когда я слышу подтверждение моих догадок от него самого.

Оказалось, что ребята привезли суши. Смотрю на круглые роллы, чашечку соевого соуса, выглядит красиво, но как это есть? Егор пытается научить меня держать палочки и использовать их. И я правда пытаюсь освоить, но смущаюсь ужасно, и руки не слушаются. Даже несмотря на то, что Паша и Ева тактично увлечены беседой друг с другом и на нас не смотрят.

— Хватай вилку и ешь так, тут стесняться некого, — негромко говорит мне Егор после новой неудачной попытки. — Потом еще вместе поучимся.

Следую его совету. И под напором необычных вкусов и сочетаний инцидент потихоньку забывается.

Вечер заканчивается, и ребята собираются ехать домой. Ева помогает мне убрать со стола, а парни выносят бутылки и прочий мусор. Тепло прощаемся. Потом Егор кивает друзьям:

— Подождите меня в машине.

И мы остаемся наедине.

Я все еще немного непроизвольно вздрагиваю, когда он меня касается, что не укрывается от него.

— Ада…, - начинает Егор, и его голос садится. Прочищает горло и продолжает: — Он не спрашивал твоего согласия?

На меня как будто ушат холодной воды вылился сверху. Я в ту же секунду понимаю, о чем именно он спрашивает. Сам догадался о том, о чем у меня не хватило духу ему рассказать. Цепенею. Кровь шумит в ушах, сердце гулко ухает в груди, глаза бегают, а язык прилипает к небу. Не могу разомкнуть губы. Но Егор снова все понимает правильно, лишь глядя на выражение моего лица.

Несдержанно ругается, сжимает кулаки и разворачивается. Но я успеваю увидеть гримасу на его лице. Непроизвольно охаю, потому что на нем читается желание убивать. Некоторое время смотрю на его напряженную спину и рвано вздымающиеся в такт вздохам плечи. Мне хочется обнять его, чтобы снять это напряжение. Но как я смею? Если это все в очередной раз из-за меня. Ощущаю желание разбежаться на хлипкой деревянной кладке и нырнуть в ледяную воду. И чтобы волны сомкнулись у меня над головой.

— Если бы он был жив, я бы убил его снова, — рычит Егор, подтверждая мои догадки.

Терпеливо жду. Сейчас это только его решение: нужна ли ему такая я после всего, что я позволяла с собой делать.

Наконец он оборачивается, и передо мной будто другой человек. Делает шаг ближе, берет меня за руку и нежно мне улыбается. В глазах — штиль, который предназначается только мне. Только залом между бровями все же выдает напряжение. Прислоняется так, что наши лица близко-близко, и горячо шепчет:

— Клянусь, теперь все будет по-другому, Ада. Я тебя не обижу. Разрешения твоего спрашивать буду, не на каждую мелочь, конечно, а то это дебилизм полный будет, но по важным моментам обязательно. И я больше не буду пропадать.

Кидает вопросительный взгляд на мои губы, и, получив в ответ утвердительно прикрытые веки, целует меня так тягуче-сладко, что у меня ноги подкашиваются. Опираюсь на его руки и тянусь в ответ, чтобы тоже отдать, тоже поделиться частичкой эмоций из той бури в моей душе, что он вызывает. Мне уже не так страшно сгореть, если думать о том, что мы с ним будем гореть рядом вместе.

Напоследок Егор говорит мне:

— Постарайся глаза открытыми держать, когда целуешься, так ты будешь всегда знать, что это я.

И я задумываюсь над этим.

Остаюсь одна, но сегодня во мне царит умиротворение. За один короткий день мы с Егором сделали несколько семимильных шагов друг к другу, оказавшись предельно близко. Улыбаюсь, все еще чувствуя его рядом. Может, пришло и мое время быть счастливой?