После долгой зимы

Ада

На следующее утро уже приходит пора возвращаться в родные края, а я все не могу выпустить Прасковью из объятий, стоя в машине. Умом я понимаю, что здесь ее ждет лучшая жизнь, бабушка и дедушка Егора о ней позаботятся, теперь мы сможем постоянно быть на связи, без ограничений, а сердце болит от того, что снова расстаемся после непродолжительной встречи. Она была рядом со мной почти всю мою жизнь. Сейчас же, когда я ее не вижу, как-то легче смириться с её отсутствием, сложнее, когда она стоит на моих глазах. И не знаешь теперь, когда увидимся снова, все же расстояние неблизкое.

Прасковью, кажется, тоже что-то печалит, но не мой отъезд. Или не только мой отъезд. В глаза бросается ее рассеянность и некоторая отчужденность, будто периодами она проваливается в пучину своих мыслей, хотя в остальные моменты обнимает меня и пытается поддерживать разговор. Когда у моей сестры появились от меня секреты? Подозреваю, что еще тогда, когда мне пришлось выйти замуж и покинуть дом. А ведь с тех пор у нас не было ни единого момента, чтобы лично поговорить наедине в спокойной обстановке. И даже сейчас совершенно не то время и место, не нахожу возможности во всем разобраться. С камнем на душе заставляю себя сесть в машину и покидаю солнечный морской городок, постоянно оглядываясь в окно. Море теперь будет сниться мне ночами, убаюкивая своим мерным шумом, и я даю себе обещание, что это далеко не последняя наша встреча.

Сразу по возвращению, проезжая через наш городок, мы останавливаемся у ювелирного магазина, и Егор покупает мне самое потрясающее кольцо в моей жизни. И нет, это вовсе не потому, что это единственное мое кольцо с узорным орнаментом с маленьким блестящим камушком, так отличающееся от ненавистного золотого ободка, что надел мне на палец в ЗАГСе Семен. Просто потому, что мне в общем не может не понравится что-то, подаренное Егором, ведь главное в этом не кольцо, а человек.

Это лето оказывается богатым на события. Во-первых, и это, пожалуй, самое главное, совместными усилиями наконец удается накрыть преступную группировку, во всяком случае, большую ее часть, которая работала на несколько близлежащих городов уже более двадцати лет. Какие-то остатки, конечно, разбегаются, как муравьи, но без своих лидеров они не представляют опасности. Деятельность организации состояла в том, что ими находились люди, попавшие в затруднительное финансовое положение, которым выдавались крупные суммы денег под процент, вырастающий до непомерно огромных цифр к моменту окончания срока договора. И вот тогда в ход шли вымогательства, угрозы, нередко доходило до наглядной демонстрации: увечий, а порой даже смертей.

Оказывается, община тоже заключила договор с этой организацией. Оттуда появилась возможность построить новые дома, благоустроить поселение в целом и средства на существование практически без связи с большим миром. А посредником между ними и общиной был Семен. Додумался он до этого не сам, знакомство его с боссами произошло с подачи Наставника. По итогу Семен получил то, что получил. Удалось доказать, что это была не случайная авария. Ее подстроили, незаметно повредив Семену машину. А Наставник поспешил скрыться из наших краев, и больше, думаю, здесь не появится. Расстраивает только тот факт, что у него таких безоговорочно верящих ему общин еще много по стране. И да, когда-нибудь я уже перестану произносить его звание с большой буквы. Вот прямо в этот момент и прекращу.

Егор был против, но один раз мне все же пришлось приехать в город на опознание и несколько раз присутствовать в зале суда в качестве свидетеля. Думаю, ни для кого не станет новостью, что мне было очень страшно. На опознании я стояла в другой комнате за большим стеклом, которое было устроено так, что мне было видно шеренгу выстроившихся мужчин, а им меня нет. Но все равно в это верилось с трудом. Я нашла глазами знакомые лица и, казалось, почувствовала вновь крепкую хватку огромной руки на своем горле. Да и сами стены участка не располагали к приятной атмосфере. Мне хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, я сразу указала на знакомые лица, но пришлось еще пережить стандартную процедуру, состоящую в уговорах подумать еще и множестве вопросов, уверенна ли я. Выдержала все это я с поддержкой Егора, который был со мной все время и не отпускал мою руку.

В суде было сложнее, ведь там пришлось встретится с обидчиками лицом к лицу. И выходить давать показания положено одной. Перед огромным залом, полным людей. Снова вспоминать и переживать свой кошмар. Но там я нашла спасение в спокойном лице судьи, женщины средних лет в парике, отвечая, я смотрела на нее. Если мне задавали вопрос адвокаты, приходилось кидать взгляд в зал, но они, как правило, вставали, и я смотрела поверх голов сидящих. Так и спасалась от страха открыть рот, дрожи в голосе и ногах.

Всех подробностей дела я не знаю, да и, наверно, это к лучшему, поэтому рассказала лишь свою часть. Уверенна, Виктор Александрович сделал бы это лучше меня(а, может, еще и сделает).

Он же помог выбить из моих родителей разрешение для Прасковьи на обучение далеко от дома. Оказывается, такая бумага существует. Как выяснилось, не найдя меня, преступники угрожали и вымогали деньги и с моей семьи тоже. Так вот за защиту как свидетелей и под угрозой о лишении родительских прав на моих младших брата и сестру и получили от родителей документ, дающий Прасковье свободу до ее совершеннолетия. Егор купил ей диплом об окончании девяти классов, а благодаря его бабушке, которая подрабатывает в местном колледже в приморском городке, сестре удалось поступить туда, и с осени она уже приступит к учебе.

Сам же Егор сдал все экзамены и был зачислен на заочное обучение на машиностроительный факультет университета в соседнем городе. Теперь ближайшие пять лет на пару недель два раза в год ему придется отлучаться, но это временные трудности, которые можно пережить, если ты идешь к своей цели. А другого такого же волевого человека я еще в своей жизни не встречала.

Его мама немного потеплела ко мне после того, как я с Егором начала передавать им первые поводы для гордости со своего огорода — помидоры с румяными бочками, колючие хрустящие огурцы и огромные сочные перцы. И вдобавок зелени по мелочи: салат, петрушку, укроп, зеленый лук. Кажется, брала у баб Веры совсем немного рассады, а урожай выдался таким, что мне одной никогда бы это все не съесть. И даже с помощью Егора, приезжающего по вечерам. Инесса Тимофеевна расчувствовалась и сказала, что ей так передавали продукты из собственного огорода только родители, пока владели дачей, а сама она никогда садоводством не занималась. И что поняла, как она по ним соскучилась, так что в ближайшее время обязательно найдет возможность освободиться от забот завуча на недельку и рванет к ним в гости на море. Не то чтобы моей целью был подкуп, скорее, просто жест доброй воли, но в итоге я осталась довольна полученным результатом.

Что же до меня… Я собираюсь поступать в следующем году в колледж на швейное дело. А этот год я планирую потратить на продолжение обучения и получение новых знаний. Плотнее займусь своими группами по продаже рукоделия. Со снятием ограничений и прекращением моего затворничества я теперь могу без проблем получать те расходники, которых мне не хватало. Запишусь на несколько очных и онлайн-курсов для повышения мастерства. Возможно, устроюсь на подработку, например, в ту библиотеку, в которую я ходила брать книги, если меня, конечно, возьмут. Если повезет, может, сумею открыть реальный небольшой магазинчик, но пока это только мечты, для этого надо существенно расширить свой ассортимент, найти место и первоначальные вложения. Егор в шутку предлагал мне арендовать у него часть ангара. Я всегда хохочу до слез над этим предложением, представляя себе соседство моторов, машинного масла и брутального мужского коллектива в рабочих комбинезонах со своими белыми нежными кружевами. Хотя, если так подумать… У определенного контингента это могло бы вызвать спрос. Но, несмотря на шутки, я знаю, что он очень гордится мной, готов выслушать и поддержать любые мои идеи. А еще, получив тоже в какой-то степени свободу, я буду гулять. Просто по улицам, исследуя все интересные места городка, а также по всем культурным мероприятиям, что будут попадаться мне на пути. Мне больше не страшно, я отпустила последний свой страх в зале суда, слушая приговор. Теперь я хочу жить, жить на полную катушку, наверстывая все, чего была лишена, дышать полной грудью и не оглядываться назад через плечо.

А веры, кажется, во мне больше не осталось. Или не было никогда. Я собираюсь жить дальше по человеческой морали и понятии о добре и зле. Но высшие благодетели… Я больше не намерена слепо следовать воле божественного создания, исковерканной и перекроенной под свои нужды земными "ведающими". Темная комната еще долго будет приходить ко мне в кошмарах, но я считаю, что наказание только за то, что я родилась, я уже понесла сполна. Возможно, когда-нибудь я сама приду к вере. Не исключаю такую возможность, но и не тороплю ее. Пока что я планирую верить в лучшую жизнь, новые возможности, в себя и в свой якорь со стальными глазами, который для меня и кит, и слоны, и черепаха.