После долгой зимы

Егор

Гоню обратно в городок и чуть ли не бьюсь головой об руль. Хочу тебя себе. Это же надо было так сказать! Очевидно, после столь долгожданного поцелуя с Адой вся кровь из головы прилила к паху, других объяснений этой тупизне я не вижу. Я ведь хотел по-нормальному, чтобы она не думала, что это просто развлечение для меня. Я ведь хотел… встречаться предложить? Сам с себя посмеиваюсь. Где я, а где серьезные отношения с девушкой. Но, в любом случае, я хотел сказать совсем не то, что я выдал. Но теперь уж как получилось, так получилось. Оправдываться больше нет надобности. Это ее "не хочу" на мой вопрос с застывшим ужасом в стеклянных глазах. Что я, насильник какой-то, чтобы что-то с девушкой делать против ее воли. Наоборот, это я обычно не успеваю отбиваться от настойчивого внимания. Насчет поцелуя я уверен был, что она не против, провести языком по губам в такой близости от моего лица — это как призыв к действию. Мне казалось, что все, кто имел отношения, это понимают. И во время поцелуя, я уверен, что ей нравилось. Смело пустила меня к себе в рот, не зажималась и была расслабленной в моих руках. А потом это ее "не хочу". Как обухом по голове. Да что, бл**ь, не так? Не понимаю, но нет, так нет, навязываться я не буду. Просится мысль, что это какой-то хитрый ход, воспользоваться максимумом моей помощи, а потом ловко указать мне, что вот там мое место. На коврике, где-то даже не около двери, а за дверью. Но, успев немного узнать Аду, не могу так о ней подумать. Она ведь какая-то изначально другая совсем, во всем. И так больно от этого "не хочу", хоть волком вой. Что за лажа со мной происходит?

Две с половиной недели проходят в каком-то всепоглощающем тумане. Двигаюсь, работаю, сплю и ем на каком-то автомате. Каждую секунду выдираю из пальцев телефон, чтобы не написать лишнего. Несколько раз ловлю себя, когда выезжаю за пределы города по знакомой дороге. Даю себе мысленную отрезвляющую оплеуху и поворачиваю обратно. Не нужен, значит, не нужен. Не позорься. Это наваждение когда-нибудь пройдет.

Спасаюсь только тем, что как чокнутый сталкер слежу за Адой через приложение к камере, что закачал мне Виктор. Жадно жду момента, когда она выходит на улицу, если идет в гости к соседке, что-то фотографирует, ища разные ракурсы, смеюсь, когда возится в снегу, с трудом поднимая огромные комы снега, лепя воистину исполинского снежного великана. Она живет дальше и без меня. И мне тоже стоит попытаться.

На календаре четвертое февраля, выходной день у всех с графиком 5/2, а мы с Пашей, как долбанутые пчелки, с утра уже возимся в сервисе, разгребая заказы. Сегодня мы пришли раньше всех, остальные подтянутся чуть позже. Делаем небольшой обход, определяем фронт работ. Не успеваю я переодеться в комбез, как мой телефон оживает в кармане джинсов.

— Слушаю, баб Вер, — я же оставлял ей номер, чтоб звонила, мало ли что случится.

— У Адочки день рождения сегодня, а она сидит одна в глухой деревне. Ты бы приехал, а, Егорка?

— День рождения…, - эхом вторю я. — Спасибо, баб Вер.

— У кого там день рождения? У твоей блондиночки? — ухмыляется Паша. — И почему ты все еще тут?

— А что придумать-то? В городок ей нельзя…, - тяну я.

— В соседний город ее отвези, — Паша смотрит на меня, как на идиота.

А я себя им и чувствую. Слишком часто в последнее время. На ходу вытаскиваю сигарету и пру напролом к выходу на улице. Жадно затягиваюсь, зажмуриваясь. А когда распахиваю глаза, натыкаюсь на осуждающий взгляд Паши.

— И почему ты все еще здесь?

— Уверен, что я последний человек, которого Ада хотела бы видеть сегодня, — во рту горчит, и дело тут не в сигарете.

— И с чего ты это взял?

— Ада такая, что вместо "твою мать" она скажет "как же так", а вместо того, чтобы позволить себя снять в баре, проведет вечер дома.

— Так это же здорово.

— Мы слишком разные.

— А тебе бы хотелось, чтобы она материлась?

— Нет, но…

— Или спала со всеми подряд?

— Нет, но…

— Тогда какие к ней претензии?

— Никаких. Я пытаюсь тебе сказать, что она-то как раз идеальная, а вот такой придурок, матерщинник и любитель баб, как я, ей совсем не нужен.

— Во-первых, если ты захочешь, ты можешь постараться стать чуть мягче для нее, а во-вторых, это не тебе решать, нужен или нет. О, и еще прекрати уже дымить, как паровоз. Это уже от меня совет.

— Зануда.

— Я серьезно, Егор, хватит бегать от себя. Я хорошо тебя знаю, с моей стороны прекрасно видно, насколько ты вляпался, только вот это не дерьмо, как сейчас тебе кажется. Не про**и все, — и Паша отступает к двери ангара, бросая на ходу: — Я тут прослежу сегодня, не переживай. Не заставляй девушку ждать в день рождения.

— И не забудь цветы! — несется мне вслед, когда я уже иду к машине.

Что ж, надеюсь, что я получил все ЦУ от лучшего друга. Топлю газ в пол и срываюсь с места.