Пособие обольщения от умной дуры (СИ)

Глава 18

Маша

Снова надевает на лицо маску злого дядьки.

— Кто тебя послал в мой дом и зачем?! — свирепый взгляд Константина умножает меня на ноль.

— Никто. Сама пришла, — и тут меня осеняет, — а что, что-то пропало? — Возможно, кто-то из девочек что-то взял без спроса, а он думает на меня. Но я-то знаю, что ничего не брала, поэтому принимаюсь оправдываться, как умею. — Если ложечки серебряные пропали, или канделябр старинный, то это не я! Клянусь, не 3,14-здю.

— Что? — брови взлетают вверх. И тут я понимаю, что он ни черта не понимает. — 3,14… что?

— Ну… это у нас математиков, чтобы не выражаться… 3,14 — это Пи.… а здю — это окончание к Пи.

— Маша, — говорит устало… трет рукой лицо, и хочет послать меня в Пи… только зду… посыл уж очень явно чувствуется. Сдерживается. Уважаю, — откуда ты свалилась на мою голову? — надеюсь, мне не нужно отвечать на этот вопрос. — Просто ответь, зачем ты пробралась в мой дом и по чьей указке.

— Да не по чьей! — возмущаюсь. Типа у меня ума не хватит, чтобы самой что-то придумать. — Ты мне понравился и я… сымпровизировала, — волшебный взмах руки.

Смотрит на меня и молчит. И это молчание давит.

— Даю тебе последний шанс, если ты расскажешь правду, сдашь заказчика и его цели, то я… отпущу тебя целой и невредимой, — говорит грозно.

Нет уж, в одном конкретном месте мне не требуется целостность, думаю про себе. Неужели у него ничего не екает при виде моей наготы. Опускаю глаза вниз… бугорок на месте. Немного расслабляюсь и успокаиваюсь. Всё ещё теплится во мне надежда на «нескучный вечерок».

— Хорошо, расскажу всё, с самого начала. — И рассказываю, как мы с Ниной стояли на светофоре, как Костя мне понравился, как Нина меня подначивала… Немного о роли Вики, как она не хотела меня брать… но я уговорила её. Честно, стараюсь её обелить, чтобы и ей не прилетело. О министерстве и подпольном казино решила промолчать, сказав только кратко, что в его дом попала с третьего раза. — Вот так всё и было, — заканчиваю рассказ.

Молчит. Жует губу и молчит. И взгляд его ничего не выражает. Становится не по себе. Пора уже воскрешать в памяти молитвы, или пронесет?

— Какая чушь… Ты не могла придумать что-нибудь правдоподобнее? — после натянутой минутной паузы всё-таки выдает.

— Могла бы, только тогда — это не было бы правдой, — подытоживаю.

— Ты хочешь сказать, что влюбилась в меня с первого взгляда…

— О-о-о, — перебиваю, останавливая его речь отрицательно качая указательным пальцем, — я не говорила, что влюбилась. Понравился… приглянулся… очаровал… захотела… любой синоним, но не любовь.

— Хорошо… пусть будет очаровал. Так вот, ты проделала этот путь только ради того, чтобы залезть ко мне в постель? — удивленно вскидывает брови.

— Да, — чистосердечный ответ.

— Не понял, в чем прикол? Аааааа… Ты решила залететь и шантажировать меня ребенком? — сдвигаю брови и хмурюсь. Как же не повезло Константину в жизни, раз он во всех людях ищет подвох. Согласна, моя история из раздела «Фантастики», но, блин, я же правду говорю.

— Послушай, я из числа тех девушек, которые не полагаются на кого-то. Мне не нужно ни от кого рожать, чтобы получить блага… Мне понадобились деньги, я устроилась на работу. Вот и всё… И так во всем. Не надо пытаться разгадывать ребус там, где его просто нет. Тем более ребенок! Это ж на всю жизнь… А у меня ещё пятый курс, диплом. Да и что врать-то, детей я не очень люблю, наверное, сказалось то, что родители оставляли на меня младшего брата. Поверь, он тот ещё засранец прибабахнутый… — Для убедительности своих слов, добавляю жесты и мимику… пытаюсь призвать его к разуму.

— И это всё ради одного траха? — вот Фома неверующий. Я ему об этот говорю уже какую минуту, сыплю доводами, а до него только дошло.

— Ну да! — радуюсь, что смогла достучаться. И ляпаю на радостях. — Дошло, как до утки, — на седьмые сутки.

— Почему мне хочется тебя придушить, Маша?

— А поцеловать, не? — строю грустную рожицу.

— Я тебя поцелую… так поцелую, что запомнишь на долго, — и правда целует, только не в губы. Обхватывает губами мой сосок, обводит языком ареолу, чуть прикусывает… а меня уже сносит. Я такая голодная до его ласки… мечтала-то я о многом, поэтому успела себя накрутить по полной. Его руки жадно шарят по моему телу, исследуют его, мнут, сжимаю… Но, когда его рука оказывается у меня между ног — это просто неконтролируемый взрыв. Эндорфины бомбардируют каждую клетку организма, заставляю кровь гнать по венам на запредельной скорости, а сердце лупить так, что аж в ребрах отдает.

— Мокрая, — растирает влагу по моей промежности, — течешь, как сучка. Расстегивай, — указывает глазами на свою ширинку.

Решаю, что пора раскрепоститься и не падать в обморок от вида члена. Заставляю свои руки не дрожать. Уверенно кладу руку на ширинку и чуть сжимаю, чувствую через ткань какой он большой, налитый кровью… боевой парень, хочет порвать ткань брюк и выскочить на волю. Расстегиваю молнию, и он выскакивает, становясь в боевую стойку.

Облизываю ладошку, обильно смачиваю её слюной, кладу на член и провожу несколько раз вниз-вверх. Стонет, откидывает голову назад и прикрывает глаза от удовольствия. Но ненадолго, всего на пару секунд… возвращается в начальное положение и впивается в мою шею. Теперь я откидываю голову, подставляя шею для поцелуев. А целует он довольно-таки агрессивно. Уверена, что завтра обнаружу на своем теле массу засосов, синяков… особенно на попе, пострадавшей в неравной схватке с его рукой.

Может я странная извращенка, но мне нравятся его ласки на грани боли. Попу, конечно, не прощу… реально было больно, будто не рукой бил, а ремнем с армейской пряжкой, рука у него тяжелая… а остальное — норм.

Мне тоже хочется его поцеловать, провести руками по груди… Я ведь так и не видела, какая у него фигура. Возвращаю затуманенный взгляд Косте, пока он мнет руками мою грудь второго размера, пытаясь растянуть её до полноценного третьего, расстегиваю пуговицы на рубашке.

— У тебя офигенная фигура, — не сдерживаюсь от комплимента, когда моему взору открываются все эти прокачанные кубики пресса, груди, рук.

Костя берет в руки свой член и начинает дразнить меня. Скользит между половыми губками, затрагивая чувствительный бугорок. Я расслабляюсь, снова ловлю кайф. И тут… резки толчок внутрь… и боль…

Глаза распахиваются и устремляются на источник причинения боли, закусываю губу чуть ли не до крови и стону, а потом и вовсе принимаюсь хныкать. Мне хочется свести ноги вместе, кажется, что так станет легче. Или вовсе спрыгнуть с этого бревна и свернуться клубочком, и пустить слезу.

Но нет, я не могу это сделать, потому что руки Кости крепко удерживают меня за бедра на месте.

Смотрю с мольбой в его глаза, глазами побитой кошки.

— Ну какое же ты всё-таки ебанутое создание, — хочется сказать, что сам такой, но не могу, голос пропал… да и мыслей достойных нет. — Я тебя точно урою, Маша! Какого черта ты прешься ко взрослому мужику со своей девственностью?!

Подхватывает меня под попу, да так и встает с кресла держа меня на руках и не снимая со своего прибора. Несет на кровать. Нежно опускается вместе со мной, только я уже не сверху, а под ним. Пока нес, что-то бурчал нечленораздельное… Разобрала всего два слова: «Ненавижу» и «дура»… Переживает, что сделал больно. Заботливый какой.

Но пока он нёс и укладывал, боль как-то притупилась. Короче, уже не критично. Уже не умираю, а так… немного ранена. Наконец-то он целует меня в губы, да с таким остервенением, напором и чувствами, будто старается выпить из меня всю ту боль, что сам же и причинил.

Обвиваю руками его шею, стараюсь прильнуть как можно ближе. От прикосновения кожи к коже накрывает новой волной возбуждения, и я сама начинаю двигать нижними девяносто, как бы показывая, что готова продолжить начатое.

И Костя двигается. Сначала мягко и плавно, будто прощупывает границы дозволенного. Я забываю о боли, есть только сейчас и только те эмоции, от которых хочется кричать, выкрикивать его имя и писаться кипятком от счастья.

Девочки, которые имели уже опыт в этом деле и высказывали свои эмоции и ощущения о своем первом боевом опыте, всегда сходились во мнении, что первый раз — это ни о чём… А вот потом… Но я не знаю, что будет потом… сейчас я чувствую что-то непередаваемое. Будто тело подключили к электросети, оно нагрелось на сто градусов и сейчас закипит. Ему нужно выпустить пар! Внутренняя пружина настолько плотно закрутилась, что мне нужно совсем чуть-чуть, чтобы она выстрелила… И я прошу Костю об этом.

— Ещё… быстрее…

Он становится на колени, нависая надо мной… такой красивый, безумно сексуальный… Закидывает одну мою ногу себе на плечо, а вторую отводит в сторону и с бешеной скоростью принимается вдалбливаться в меня.

Вся сжимаюсь… Пытаюсь словить этот ускользающий взрыв, не могу сконцентрироваться на нем, чтобы получить разрядку. И тогда, Костя будто чувствует это, он кладет руку мне на шею и чуть придушивает, перекрывая поток воздуха в легкие. И я взрываю! Меня трясет, как будто ко мне подключили провода с миллионами вольт.

Я уже не обращаю внимание на действия Кости… они, скорее всего, логичны… Он выскальзывает из меня, несколько раз проводит рукой по своему бревну и кончает мне на живот. Вот что значит опытный партнер, я-то… начинающая жрица… не додумалась о том, что надо бы было хоть презик натянуть. А он подумал о… своей безопасности.

Отдышалась я раньше Кости.

Поднимаюсь на локтях и смотрю на него, стоящего у меня между ног. Ничего не приходит на ум толкового, только порнуха одна, поэтому говорю:

— Хочу ещё… мне мало.

Костя ничего не говорит, только смотрит как-то странно. Поднимается и идёт в ванную комнату. Дверь не закрывает. Слышу шум воды в раковине.

Отсутствует он всего минуту, не больше. Выходит, уже с заправленной рубашкой, спрятанным членом и застегнутой ширинкой.

— Иди в душ, — кидает мне полотенце.

Ну ладно, хозяин-барин. Поднимаюсь с кровати прихватив полотенце и иду в ванную комнату. Захожу в душевую, включаю воду и принимаюсь смывать с себя «плоды нашей усердной работы».

Выхожу радостная и чистая, теперь завернутая в банный халат. Надеюсь, застать Константина в кресле. Но в номере никого… Можно было бы заглянуть в шкаф, на балкон или под кровать, но думаю, что это пустая трата времени.

Костя тупо ушел. Перевожу взгляд на кровать. Там валяются несколько небрежно брошенных крупных купюр. Зашибись.

Редко ругаюсь, а тут прямо прорвало:

— Сука, падла, в рот говна! — выдаю со злостью.