Пособие обольщения от умной дуры (СИ)

Глава 32

Константин

Я давно проснулся, но вставать не спешу. Была б моя воля, пролежал целый день в кровати, тиская Машу. Она такая красивая… особенно, когда спит и молчит.

Вчерашний скандал позади. Но я сам понимаю, что натянутость и недоверие из отношений просто так не улетучатся. Нужен какой-то поступок. Чтобы ей было приятно… что-то доброе, располагающее к доверию. Почему в голове у меня только один вариант — трахнуть? Но думаю, что Маша хоть его и примет, но не воспримет, как нечто грандиозное. Тут надо что-то такое… трогательное.

Может предложить ей отношения? Отношения?! Я правда думаю о них?

А почему нет? Никто же не требует от меня клятву, что это навсегда. Люди и после сорока лет совместной жизни разводятся… Что мне мешает просто попробовать пустить кого-то в свою жизнь? Ну да, Мария девочка с норовом, часто нелогична, тупит, говорит глупости… но в общем, она меня устраивает. Главное — она поддается дрессировке.

Стук в дверь. Пока встаю, стук повторяется. Дверь приоткрывается, появляется голова Сёмы:

— Брысь, — махнув рукой, даю понять, чтобы свалил. Кит успевает кинуть беглый взгляд на спящую Машу и испариться. — Выхожу в коридор. — Что-то срочное? — вот уверен, что испортит мне настроение с самого утра своими новостями.

— Там… это… Марк приехал. Я так понял, по его озабоченному виду, что новости дерьмовые.

— Что-то последнее время они зачастили… новости эти… — спускаемся по лестнице.

— А ты что, теперь с этой из эскорта мутишь?

— Ты же знаешь, что она там не работает, какого хера ляпаешь?

— Да так, к слову…

— Фильтруй базар. Ляпнешь, где не надо, и здравствуете, новые дерьмовые новости.

— Да понял я, не тупой… — бросаю на него критический взгляд сомнения в его умственных способностях. — Мне кажется, Альбина баба-то погорячее, поопытнее, да и ярче… чем эта малая.

— Хорошо, что у нас разные вкусы, Сема. А на счет Альбины, так путь свободен, можешь трахнуть ее пару раз, если она тебе нравится. Она женщина безотказная, с бешенством в одном месте, рада любому стручку.

— Зря ты… — начинает бубнить.

— Чего? — говорю довольно резко. Будет он меня ещё жизни учить. — Захожу в кабинет. — Погуляй, — говорю Киту. Слышу недовольное кряхтение за спиной. Он начинает меня раздражать. Большой город не его уровень. Надо менять. А его обратно, в наш город отправить, там он на своем месте. Так надо обыграть, чтобы Сема сам был рад возвращению.

— Шеф, у нас проблемы, — в кресле сидит всклокоченный Марк. Насколько я наслышан о нем, он человек ответственный, работает политтехнологом не первую компанию. Зарекомендовал себя профессионалом… но часто проблемы принимает слишком близко к сердцу. Что для него катастрофа, то для большинства — пыль, особенно учитывая путь, проделанный его клиентами к депутатскому креслу. Сажусь за стол. — Вот, — на стол ложится газета. На первой странице фото… Я, смотрящий на Альбину, которая улыбается фотографу — мы основные герои. На заднем плане стоит скучающая Маша, что-то рассматривающая в своем бокале.

— Я вроде тут не плохо получился, — стараюсь хоть что-то ляпнуть.

— Да, а ещё эту… девушку приписывают в ваши невесты! — тычет пальцем в Альбину. — Ее репутация, не хочу показаться грубым, но она не идеальна… поэтому ваши конкуренты кинулись на перебой комментировать это фото в соц. сетях. Нашу страничку атакуют журналисты из разных изданий, требует прокомментировать.

— У нас есть страничка в соц. сетях? — почему меня волнует сейчас именно это.

— Да… И не в одной соц. сети. Вам надо срочно предъявить нормальную девушку, опровергнув вот это… — тыкает пальцем в фото.

— Так вот она, моя девушка, — указываю пальцем на фото Маши, — а эта налетела… и вот, — показываю на общий результат. — Я даже не видел, что нас фотографировали! — искренне возмущаюсь, пытаюсь мысленно придушить Альбину, суку редкостную, подгадила-таки, зараза.

— А эта… — тычет пальцем в фото Маши, — нормальная? Или?

— Марк, ты давно посещал стоматолога?

— А что? — начинает ерзать языком по зубам, полируя идеальные виниры.

— Да я смотрю у тебя зубов во рту много, могу помочь, — бью кулаком в свою руку, представляя на ее месте его рожу.

— Понял, — поднимает руки вверх, — но я всё-таки перепроверю. Если мы ее предъявим народу, а у нее в роду потомственные маньяки или вся семья наркоманов, потом не отмоемся. Это моя работа, — пожимает плечами, будто оправдываясь, хватает газету и испаряется.

А я что? Мне тоже интересно покопаться в грязном белье Машиной семьи.

Кстати, о Маше, спит ещё или уже проснулась? Выхожу из кабинета, подхожу к лестнице, собираясь подняться наверх, но слышу разговор, долетающий из кухни. Один из голосов точно принадлежит Маше. Чем ближе подхожу, тем четче слышу сказанное.

— Ой, теть Тань, у вас такие вкусные блины, как у моей мамы, — и кто это у нас, тетя Таня? Кухарка, что ли?

— Кушай-кушай, ты такая худенькая, — точно, кухарка причитает. И где она увидела у Маши худобу? Сочная девка, самое то! — И что, ты теперь будешь жить с нашим хозяином? — спрашивает та, которая отказывалась сплетничать с Альбиной, но почему-то забывает о своих принципах разговаривая с Машей.

— Нет, на постоянной основе я живу в общежитии, а с ним так… встречаемся по праздникам, — останавливаюсь за углом и бессовестно подслушиваю.

— Правильно, не спеши. Он для тебя мужчина взрослый, а с его характером, трудно ужиться. Послушай меня, как ровесница твоей матери, дам совет, опыту с ним поднаберись, а потом найди ровню. Богатые они только в кино добрые, а в жизни все иначе. Кстати, а родители знают о нем?

Так, мне надоело слушать жизненные советы от умудренной кухарки! Пора выходить из укрытия. А то, чего доброго, Маша ещё прислушается…

Делаю пару шагов назад, громко кашляю, отчего «тетя Таня» ойкает, и захожу в кухню.

— Доброе утро, Константин Игоревич, — лепечет Татьяна, — а я тут вашу гостью кормлю. Садитесь, пока горячие блины-то, — суетится, суетится, стараясь не пересекаться взглядами. Ставит мне тарелку, колдует возле кофемашины, а потом, поставив кофе на стол, сбегает под выдуманным предлогом.

— Выспалась? — спрашиваю у Маши, как только след простыл от кухарки.

— Ага. А вообще, ночная жизнь не по мне, — щедро намазывает на блин нутеллу, сворачивает трубочкой и протягивает мне, — я привыкла ложиться спать в десять, а вставать в шесть. График сбит, и я чувствую себя потерянной. Не знаю, с чего начать день…

— Тебе идет моя футболка, — пока она рассказывала о жизненных тяготах и лишениях, я без зазрения совести рассматривал её. Футболка, явно накинутая на голое тело, подстрекает фантазию на действия… ещё и горловина так съехала, что открывает вид на голове плечико. Откуда в моем гардеробе такая пидарская футболка с широкой горловиной? Это, наверное, та, что Альбина подарила расхваливая, как последний писк итальянской моды? Не знаю как мне, а Маше она идет…

— Прости, я не рылась у тебя в гардеробе, взяла первое, что попало под руки, — положив руку на сердце… Какое к черту сердце? Четко прорисовывается сосок, который так и манит…

Откуда-то доносится песня, вырывающая меня из фэнтази лэнда.

— Ой, это мой телефон, — переполошилась курочка, — наверное, в пальто.

— Неси сюда, — успеваю схватить ее, убегающую, за руку, — посмотрим, кто там тебе наяривает в субботнее утро.

— Любовник, — играя бровями шутит.

— На будущее, я не люблю такие шутки, — отпускаю руку, — неси, — киваю подбородком в сторону прихожей. Строит гримасу, и уходит, что-то бурча. А я провожаю ее голые ножки взглядом.

Стряхиваю наваждение, мысленно возвращаюсь к утренним новостям. Стоит ли Маше говорить о фото в газете? Или так… само рассосется?

Пока она дошла, телефон умолк, чтобы через секунду снова ожить. Маша подходит и кладет телефон на стол. Написано «Вика».

— Отвечай, — разрешаю, махнув по-барски.

— Привет, Вика, — принимает вызов, — как дела? У тебя уже начались каникулы или ты все бегаешь по институту?

— Насрать на институт! — как по мне, Виктория слишком возбуждена. — Ты лучше расскажи, ты встречаешься с Вороновым? — сама спрашивает, и тут же отвечает. Маша молчит, только хмурится. Скорее всего, пытается понять, где прокололась. А я-то догадываюсь, где? — На балу была мэрском, могла бы и меня прихватить, по старой дружбе.

— Вика, стой-стой… Откуда ты… — Маша пытается проследить всю цепочку, но видно не знает, где эта цепь берет начало.

— Могла бы и попозировать, а то тетка с фотки перетянула все внимание на себя, и Воронов твой, между прочим, пялится на нее, а не на тебя!

— О чем ты говоришь, какое фото? — Маша переводит взгляд на меня, пытаясь найти поддержку. Я отмораживаюсь, пожимаю плечами и пью кофе.

— Ты что, ещё не в курсе! Сейчас кину, — вверху экрана появляется значок одного из мессенджеров. Маша открывает ссылку и… молчит. — Эй, ты смотришь? Что язык проглотила? Теперь ты звезда!

— Перезвоню, — Маша сбрасывает вызов и медленно поворачивается в мою сторону. — Это что? — показывает мне фото.

— В общем, ты не плохо получилась, — пытаюсь найти хоть какой-то плюс.

— Ты уже знаешь, вот ты гад! — бьет ладонью в плечо. — И что теперь делать? Попроси… кого там вы просите, чтобы удалили это фото из сети!

— Ага, а газеты все выкупить, а кто успел купить, найти и кончить, — беззаботно говорю, а потом допиваю кофе одним глотком.

— Газеты?! — Глаза Маши увеличиваются в размере. — Все, мне конец!

— Чего ты паникуешь? Вон звезды, за маленькое фото в бульварной газетенке платят сотни тысяч. А ты на первой странице! И заметь, бесплатно!

— А… — только открывает рот, чтобы возразить, как телефон снова оживает. Написано «Мама», — вот теперь, мне точно, капец.

М-да, знакомство с родителями я не планировал… только досье собирался прочитать, а не общаться вживую. Ну что ж, буду прокачивать свое обаяние, красноречие, располагать к себе избирателя… подготовка к дебатам.

— Отвечай, — Маша смотрит на телефон, а отвечать не спешит.

— Я боюсь, — жму сам на зелёную трубку. И понеслась…