Повелитель воронов

Глава 12

Ещё до рассвета Мартису разбудил встревоженный внутренний голос, который кричал ей проснуться. Она на мгновение съёжилась, высматривая широко распахнутыми глазами любое движение в темноте. Вокруг царила тишина, и лишь полоска лунного света пробивалась сквозь открытое окно. Мартиса осторожно встала, стараясь не поднимать лишнего шума. Холодный ночной воздух был тяжело влажным от росы. Мартиса накинула шаль на плечи и на цыпочках подошла к окну. Её манил настойчивый голос. Он требовал, чтобы она выглянула на улицу.

В эти самые тёмные часы ночи в объятом дремотой Нейте царила тишина. Апельсиновые роща — не более чем силуэт, обрамленный серебром, — неподвижно возвышалась под ночным покровом неба, усыпанным сверкающими звёздами. Одно лишь тошнотворное «око» Скверны, парящее над южном горизонтом, портило умиротворяющий пейзаж. Звезда вспыхнула раз, другой и, наконец, третий. Мартиса отвела взгляд и провела пальцами по рукам в тщетной попытке убрать ползущие по коже мурашки, как вдруг движение под кронами деревьев заставило её замереть.

Чёрный дым волнами поднимался над землёй, быстро и уверенно проносясь по роще в направлении дома.

«Лич!»

Ужас пронёсся по венам Мартисы. Дар вырвался наружу, заставив пошатнуться, когда её поглотила магия. Свет выстрелил из пальцев и отскочил от стен, прогоняя притаившиеся в углах тени. Он погас так же быстро, как и появился, но дар не исчез, и Мартиса изо всех сил старалась взять свою силу под контроль, дабы уничтожить предполагаемого врага.

Петли недовольно завизжали, когда она захлопнула ставни, погрузив спальню в кромешную тьму. Мартиса тяжело дышала. Мурашки сильнее побежали по коже. Она здесь больше не одна.

— Кто ты? — выпалила она.

Шипящий смех скользнул по её коже. Дар бушевал, пытаясь вырваться на свободу.

Ей молвил голос, лишенный всякой человечности:

— Более интересный вопрос — кто ты такая?

Мартиса подскочила к окну и судорожно распахнула ставни. Лунный свет окрасил её гостя иллюзорным венцом. Она завизжала, звук разнёсся по всему поместью и заставил ошарашенных ворон взмыть с веток в испуге.

Перед ней предстал человек — нет, человекоподобное чудище. Высокий и исхудалый, его гладкая белая пятнистая кожа сродни тельцу личинки. Длинные вытянутые руки спускались так низко, что ладони касались колен. Три уродливых перста заканчивались чёрными когтями, согнутыми в смертоносные когти. Растопыренные пальцы ног имели столь же устрашающий вид. Когти заскрежетали по полу, так только существо подползло ближе.

Мартиса не могла оторвать взгляда от самой отвратительной детали в облике. Отсутствии лица. Чистый холст обесцвеченной кожи, рассечённый невероятно широким ртом. Тонкие серые губы кровоточили всякий раз, как тварь улыбалась, обнажая двойные ряды зазубренных зубов.

Скверна — бог в физической оболочке. Создание из ночных кошмаров. Одно его присутствие оскверняло комнату. Мартиса подняла дрожащую руку и начертила в воздухе защитный знак. Ничего не произошло, хотя её дар откликнулся на заклинание.

Скверна засмеялся странным трескучим хохотом.

— Глупое создание. К чему сопротивление? Ты не можешь тягаться с богом. — Он медленно, но уверенно загонял её в угол. — Раньше тебя здесь не было, но вот ты выдала себя. Твоя суть смешивается с его сущностью. Разные, но идеально подходящие. — Безликая голова склонилась в недоумённом жесте. — Кто ты, раз сумела очаровать самого Повелителя воронов?

Мартиса пятилась, тяжело дыша, и застонала, уткнувшись спиной в каменную стену. Она в ловушке. В плену тысячелетней мерзости. Застыв от ужаса, она потеряла контроль над своим даром, и тот хлынул из неё бурной рекой хаоса. Воздух исказился. Заложило уши. Ставни сами захлопнулись, а затем с грохотом ударились об стены. Дверь спальни распахнулась, и Мартиса краем глаза заметила Шилхару без рубашки и с безумным взглядом, прежде чем снова обратила своё внимание на бога.

Поражённый магией, наполнившей комнату, Скверна замер на мгновение, прежде чем его швырнуло в противоположную стену с такой силой, что в воздух полетел целый град раздроблённых камней. Химерный образ недочеловека растворился в извилистом чёрном тумане, который кинулся на неё.

Шилхара заслонил собой Мартису от лжебога. Отойдя от стены, она придвинулась к своему учителю.

Маг бесстрашно и язвительно обратился к Скверне:

— Я всегда считал богов непостоянными, недостойными даже жертвенного цыплёнка. — Он вопросительно поднял руку. — Зачем ты здесь?

Скверна подплыл к магу. Мартису чуть не стошнило при виде призрачных рук, скользнувших вверх по ногам учителя, поглаживая их отравляющей лаской.

— Меня не так легко сманить, чародей. — Голос бога эхом отдавался из каждого угла комнаты. — Но мне стало любопытно. Твоя сила возросла, если уже не очистилась. Это существо — источник, из которого ты питался. Я одобряю.

— Как это радует моё сердце! — ответил Шилхара, и в каждом его слове сквозил сарказм.

— Я жду тебя, чародей, и я очень терпелив.

Туман развернулся вокруг его ног и скользнул обратно к окну, пока не утёк за край. Мартиса и Шилхара наблюдали, как дымка превратилась в серую ленту, заструившуюся тонкой спиралью в небо, и исчезла.

— Поздравляю. Тебя приметило само божество.

Всё ещё не оправившись от последствий визита, Мартиса глубоко вздохнула и задрожала всем телом.

— Меня не интересует подобная слава. Это был Скверна?

— В одном из своих проявлений, да. Полагаю, его привлёк твой дар. Ты испытывала новообретённые силы?

Мартиса повернулась к своему учителю. Луна осветила его профиль, подчёркивая выступающий нос и острые скулы. Его волосы почти отливали синевой, струясь по обнажённым плечам чёрным водопадом. Бриджи низко висели на узких бёдрах, обнажая худощавый мускулистый торс. Даже борясь со страхом, Мартиса не могла не восхититься этим мужчиной. Он был прекрасным. Запретным.

Она отвела взгляд, сосредоточив его на стае ворон, вернувшихся на свой насест.

— Нет. Я спала и проснулась от ощущения... чужого присутствия.

— Теперь тебе ведома правда. Изгнанный бог, который когда-то сокрушил мир и был заточён Конклавом в темницу, больше, чем звезда в небе, и он решил поселиться в Нейте.

— Но почему? Что такого в этом поместье, что задержало его? И почему он ждёт тебя?

У неё возникли обоснованные подозрения, а его лукавый взгляд словно призывал её копать глубже.

— Даже боги не всесильны, особенно низшие. Они могут презирать слабых смертных, которые поклоняются им, но всё же нуждаются в лакее.

Мартиса не могла представить себе Шилхару из Нейта в роли чьего-то приспешника. Даже бога.

Он повернулся к ней, проводя пальцами по воздуху. С их кончиков сорвались искры.

— Ага, я так и думал! Твой дар всё ещё начеку и готов к бою.

Мартиса не отрицала его наблюдение. Освободившись, дар боролся с ней за контроль. Она вызубрила все заклинания, которым обучил её Конклав, но ещё не умела должным образом использовать свою силу. Чистая удача благоволила ей в те несколько раз, когда ей удалось воспользоваться своей магией.

— Иногда я ощущаю его, как нечто обособленное. Самостоятельное.

— Подозреваю, так оно и есть. Ты наложила заклинание, которое перебросило Скверну через всю комнату?

— Не намеренно. Я просто не хотела, чтобы эта отвратительная тварь прикасалась ко мне, и мой дар отреагировал.

— Это ещё мягко сказано. — Он наклонил голову с озадаченным взглядом. — У тебя особый талант.

Он сделал один жест, безмолвный призыв. Свечение заструилось из его ладони эфирной рекой. Мартиса приняла теперь уже знакомый жар, пробудившийся в ней, когда её дар ответил на его прелюдию. Янтарный свет встретил серебро, сплетаясь в объятиях любви. Её свет перешёл на его ладонь и поднялся вверх, пока плечи и лицо Шилхары не засияли от нежного свечения.

Мартиса сделала глубокий вдох, потрясённая образами, промелькнувшими перед её мысленным взором. Яркие сцены, как её обвивают гладкие смуглые ноги, запах мужского возбуждения щекочет ноздри, а гибкое тело прижимается к груди. Толчок. Овладевание. И когда провокационные видения окутали её сердце, она лучше поняла этого человека. Сильная, израненная душа, наполненная в равной мере ненавистью, страстью и почти погибшей надеждой. Её дар стремился слиться, жаждал дотянуться и прикоснуться к нему. Ведь она разделяла подобную печаль.

Шилхара закрыл глаза, лицо напряглось в экстазе. Как и в библиотеке, Мартиса страдала от медленной потери силы, истощения, вызванного её связью с магом. Ей хотелось рухнуть на пол, свернуться калачиком и заснуть на несколько дней.

Внезапно Шилхара бросился к ней и сжал её руки до синяков, выводя из оцепенения, вызванного колдовством.

Его чёрные очи блестели от гнева и отчаяния.

— Держи дар под контролем, Мартиса, или я заберу его у тебя, и ничего не оставлю.

Угроза подействовала, как ушат ледяной воды на голову. Она сосредоточилась, борясь со своим упрямым даром, пока тот, наконец, не уступил её воле и не разорвал связь с Шилхарой. От этого усилия у неё закружилась голова, и она ухватилась за своего учителя, дабы устоять на ногах.

Мартиса замерла, когда он наклонился к ней. Её голова откинулась назад, губы приоткрылись, когда он прижался к ней, щекоча щёки своим дыханием. Если поцелует, она сдастся. Её желание, усиленное явной привязанностью дара, пересилило бы здравый смысл. Мартиса понимала, что поможет ему задрать юбки и позволит овладеть ею, как ему заблагорассудится. Стоя у окна, лёжа на кровати. Чего бы он ни пожелал, лишь бы одарил полной мерой страсти, которую скрывал под слоями холодной насмешки и презрения.

Его нижняя губа коснулась её нежно, подразнивающе.

— Почему ты здесь? — Он произнёс эти слова ей в рот, его язык быстро скользнул по её верхней губе.

Она подавила стон.

— Потому что ты захотел.

Худые бедра прижались к ней, эрекция вжалась в тонкую кожу, словно уговаривая встать поудобнее. Она повиновалась, охнув от удовольствия, когда ощутила его меж бёдер.

— Нет более правдивых слов. — Резкий голос превратился в прерывистый шёпот. Его язык скользнул по её губам. Она встретила его кончиком своего, впервые пробуя на вкус. Как и с запахом, онапочувствовала апельсины и пряности табака матал.

— Пожалуйста, — взмолилась Мартиса.

Её мольба подействовала как катализатор. Шилхара прижал её к себе. Его язык скользнул между её губ, пленяя рот крепким поцелуем. Мартиса встретила его пыл с ответным жаром, беря глубже, посасывая его язык и скользя своим языком по его зубам и нёбу.

Дар извивался, желая освободиться. Столь же отчаянно желая ощутить и вкусить Повелителя воронов, Мартиса не обратила на него внимания. Обнажённая спина учителя согревала её ладони, искушая гладкой кожей, мускулистыми выступами и впадинами.

Он занимался любовью с её ртом, поглаживая и посасывая, толкая языком и имитируя движение бёдрами.

Мартиса потёрлась бедром о его бедро, чуть всхлипывая, и грубая ладонь приподняла юбку и скользнула вверх по ноге.

Она горела ради него. Опасность шпионажа, сомнительная этика предательства одной жизни ради свободы другой и мотивы жадного до власти мага — будь всё оно проклято. На один-единственный обжигающий миг Мартисе захотелось лишь одного: ощутить на себе и внутри себя вкус Шилхары из Нейта.

Его рука скользнула под её ягодицы. Она запустила ладони в его волосы и крепче прижала к нему ногу, протестующе застонав, когда он внезапно напрягся и прервал поцелуй.

Его губы распухли, лицо исказилось от неутолённого желания, но глаза стали холодными и непроницаемыми, как чёрный лёд. Мартиса моргнула, сбитая с толку внезапным отказом.

— Я недооценил верховного епископа. Он знал меня лучше, чем я мог себе представить, когда привёл тебя в Нейт.

Он отпустил её и сделал шаг назад. Поражённая, Мартиса оступилась. Она уставилась на своего учителя, ошеломлённая столь внезапным поворотом событий.

— Господин, я…

Не обращая на неё внимания, он направился к двери с таким невозмутимым видом, словно они только что обсуждали погоду.

Она изумлённо смотрела ему вслед.

Шилхара остановился на пороге.

— Тебе нужно тренироваться. Твой дар нуждается в твёрдой руке. Начнём по возвращению с Восточного Прайма. — Его голос, ровный и далёкий, не выдавал эмоций.

Сгорая от смущения, Мартиса разгладила ткань юбки и поплотнее укуталась в шаль. Если он решил игнорировать страсть, которую они только что разделили, то она сделает то же самое.

— Спасибо, что прибежали мне на выручку.

Морщины омрачили его лоб и исчезли.

— Твоим визгом можно воскресить мертвеца. Я поражён, что Гарн и Каель ещё не подоспели.

Словно по команде, слуга и собака ворвались в открытую дверь. Шилхара отпрыгнул в сторону, чтобы его не затоптали.

— Ты слишком долго возился, — протянул он.

Гарн оглядел комнату, размахивая маленьким топориком в руке. Оружие в его массивной ладони напоминало детскую игрушку. Каель обнюхивал периметр помещения, его глаза горели ярко-красным, когда он втягивал носом воздух и недовольно фырчал.

— Скверна, — сообщил Шилхара своему слуге. — Кажется, на этот раз он ошибся спальней. — Он взглянул на Мартису. — Тебе не обязательно спать здесь сегодня. Есть и другие комнаты.

Она покачала головой, испытывая ту же неловкость в его присутствии, как и в первый день по приезду.

— Со мной всё в порядке. — Она улыбнулась великану. — Гарн, ты мой герой. На месте Скверны, я бы выпрыгнула из окна, когда ты ворвался в дверь.

Он улыбнулся и сделал ей знак рукой.

— В этом нет необходимости, — ответила она. — Я буду чувствовать себя виноватой, зная, что спала в удобной кровати, в то время как ты растянулся на полу под моим порогом.

Она посмотрела, как Каель обнюхивает пол и углы. Она не хотела оставаться одна. В те несколько минут в объятиях Шилхары она забыла весь ужас от личной встречи со Скверной. Теперь воспоминание вызвало у неё прилив страха.

— Я бы хотела, чтобы Каель остался со мной, если не возражаете.

Брови Шилхары поползли вверх, а нос сморщился от отвращения.

— Ты можешь выдержать эту вонь?

Мартиса улыбнулась, несмотря на унижение от того, что он отверг её.

— Уж лучше она, чем свидание с притаившимся Скверной.

Шилхара вернулся в центр комнаты и, создав зелёную сферу колдовского света, направил её в угол, где она осветила интерьер жутким изумрудным сиянием. Затем маг захлопнул ставни на окне и наложил на них заклинание.

— Если Скверна нанесёт ещё один визит, я узнаю. Эти обереги должны защитить тебя до утра.

Мартиса поклонилась.

— Благодарю вас, господин.

Он фыркнул.

— Возвращайся в постель. Скоро рассвет.

И с загадочным взглядом вышел из комнаты.

Гарн улыбнулся, похлопал Мартису по плечу и последовал за Шилхарой, прикрыв за собой дверь.

Мартиса положила шаль на сундук и с унылым вздохом присела на край кровати. Каель, глаза которого всё ещё отдавали алым, подошёл и плюхнулся на пол. Она наклонилась почесать его за ушами.

— Крылатый Берсен, как же от тебя несёт, но я рада твоей компании.

Она легла и стала считать трещины на потолке. Глаза защипало от непролитых слёз.

«Идиотка».

Никто не виноват в её тупости, кроме неё самой. Сбитая с толку предательским даром она поверила, что Шилхара жаждет её так же, как и она — его. По крайней мере, он был честен в своём отказе, в отличие от её последнего любовника. Эта мысль не убавила ни боли, ни унижения.

Мартиса коснулась своего лица, провела пальцами по носу, губам, изгибу подбородка. Подумала о Камбрии.

— Вы сделали правильный выбор. Он никогда не подумает соблазниться такой женщиной.

Она рассмеялась, и смех её прозвучал горько в зелёной полутьме.

Мартиса снова проснулась на рассвете. Она скатилась с кровати, вялая, и едва раздирая глаза. Каель ушел, чтобы она закончила с утренним омовением. Когда Гарн встретил её на кухне и на языке жестов объяснил, что они позавтракают по дороге в Восточный Прайм, она едва смогла пробормотать «доброе утро».

Они нашли Шилхару в роще, где он привязывал Комарика к оглоблям. Телега была заставлена ящиками с апельсинами, так что за облучком оставалось немного места для человека.

Шилхара поймал взгляд своей ученицы. Горячий румянец, вспыхнувший на шее и лице, заставил Мартису съёжиться. Бровь мага приподнялась, но он не стал насмехаться.

— По прибытию в Восточной Прайм ты ни на шаг не отойдёшь от Гарна, пока я буду торговаться с купцами. — Он похлопал Комарика по крупу и обошёл повозку, направляясь к Мартисе. — Никуда не ходи одна. Мы будем далеко от доков, но бордели не ограничивают свою охоту причалами. Не считай себя неприметной. Я бы тебя заметил, Мартиса. И другие тоже.

Маленький огонёк надежды вспыхнул и погас, когда его пристальный взгляд пронзил её.

— От этой одежды остались одни лохмотья. Когда доберёмся до места, я дам тебе несколько монет. Купи ткань, чтобы пошить себе новое платье, а то сейчас ты похожа на жертву атаки воронов.

Мартиса сжала руки в кулаки от его язвительного тона. Ехидный ублюдок, который приветствовал её и Камбрию, когда они прибыли в Нейт, вернулся во всём своём высокомерном великолепии. Даже Гарн перестал грузить еду на облучок и бросил хмурый взгляд на своего господина.

Мартиса стиснула зубы и выпалила, забыв об осторожности:

— А разве так я не лучше сливаюсь со здешним окружением?

Она махнула рукой в сторону особняка.

Гарн фыркнул, а Шилхара сощурился. На мгновение в его взгляде промелькнуло восхищение. Оно исчезло так же быстро, как и появилось, сменившись знакомой ухмылкой.

— Я с удовольствием верну тебя Камбрии. Мнится мне, верховный епископ будет удивлён увидеть на пороге свою... любимую воспитанницу.

Он больше ничего не добавил, лишь приказал Каелю вернуться в дом. Гарн помог Мартисе взобраться на повозку, а сам занял место возницы. Телега покачнулась, когда Шилхара запрыгнул в кузов и нашёл свободное место среди ящиков с апельсинами.

Он обхватил руками согнутые колени и откинул голову на поперечный брус. Рябь воздуха окружила его, прежде чем исчезнуть. Он закрыл глаза, омытый заклинанием, которое защитит его от кочек. Мартиса наблюдала за ним краем глаза, но отвернулась, когда он открыл глаз и бросил злобный взгляд на Гарна.

— Даже не надейся, будто я не догадался, что ты планируешь проехаться по каждой колее и выбоине лишь бы досадить мне.

Гарн, насвистывая, многозначительно устремил взгляд в небо. Несмотря на меланхолию, Мартиса скрыла смешок за ладонью.

Они держались хорошо проторённых троп, следуя по трактам, ведущим к побережью и широко раскинувшемуся Восточному Прайму. Гарн обращал внимание Мартисы на разные интересные места. Выступ чёрной скалы, извергнувшейся из равнины зубчатыми вершинами, круг из стоячих камней с остатками свежего очага в центре, крутой зеленеющий склон Феррин Тора — священной земли, где более тысячи лет назад собрался древний Конклав и победил Скверну. Теперь холм превратился в мирное пастбище для овец, дремавших в утреннем зное. Мартиса подозревала, что никто, кроме священников, не помнит о великой битве, которая когда-то здесь развернулась.

Гарн указал на север и постучал себя по груди. Его голубые глаза потемнели от лёгкой тоски по дому.

— Ты вырос на севере?

Он кивнул.

«Интересно».

Гарн был дружелюбен с ней с того самого момента, как она пересекла ворота внутреннего двора, но она ничего не знала о его прошлом: есть ли у него семья, как он оказался в Нейте, даже, сколько ему лет.

— Ты далеко от дома, Гарн. Как давно ты служишь в Нейте?

Он перекинул поводья в одну руку и поднял свободную ладонь, показывая сначала пять пальцев, а потом три. Восемь лет. С точки зрения рабства, восемь — не такой уж большой срок. То, как два таких разных человека встретились и сумели ужиться в относительной гармонии, озадачивало её. Шилхара, часто молчаливый и недружелюбный, явно не из тех, кто ищет компании. Гарн, хотя и помогал магу и заботился о нём, никогда не проявлял подобострастия. Эти двое скорее вели себя как друзья и равные, чем как хозяин и слуга. Если бы Шилхара не храпел у них за спиной, она могла бы спросить, как Гарн поступил на службу в Нейт.

Гарн оглянулся через плечо на спящего чародея. Мартиса сделала то же самое. Храп прекратился, и на этот раз Шилхара открыл оба глаза.

— Мы с Гарном сидели в одной камере. — Его губы дрогнули. — За преступления, о которых лучше не рассказывать. Я вышел на свободу с помощью нескольких угроз и удачных взяток местному судье. Гарна же ждала встреча с палачом. Мне нужен был слуга. Ему нужно было жить. Я выкупил его из рабства и отпустил на свободу. С тех пор он всегда со мной.

Ошеломлённая этим откровением Мартиса уставилась на своего учителя, а потом на Гарна. Великан подмигнул и щёлкнул вожжами, чтобы Комарик пошёл быстрее.

Шилхара спас Гарна, освободил только потому, что мог. Мысли Мартисы путались. Её представления о нравственности, искуплении и справедливости поколебались.

«Как я могу пожертвовать этим человеком ради собственной свободы? А разве у меня есть выбор?»

Она сидела тихо, погружённая в думы, пока Гарн не протянул ей одну из медовых лепёшек, приготовленных им на завтрак. Хотя у него больше не было языка, он всё ещё мог напевать. Она узнала мелодию из своего детства, племенную песнь, которую затягивала кухарка-курманка в Ашере, когда месила тесто. Воспоминание заставило Мартису улыбнуться.

Залитая солнцем кухня Бендевин очень напоминала кухню Гарна, но там постоянно бурлила жизнь. Запахи пекущегося хлеба и булькающего рагу, спор и смех слуг, а над всем этим шумом спокойное пение Бендевин за работой.

Веки Мартисы отяжелели. Убаюканная монотонной мелодией и уверенной походкой Комарика она прислонилась к руке Гарна и задремала.

Её разбудил сильный толчок, и Мартиса выпрямилась. Гарн улыбнулся и похлопал её по плечу, прежде чем спрыгнуть с облучка.

— Что случилось? Почему мы остановились?

— Потому что Гарн уже несколько часов отбивает яйца и хочет отлить.

Шилхара перепрыгнул на освободившееся место.

Мартиса покраснела не столько от его резкого замечания, сколько от внезапного появления.

— Ой!

— Возможно, ты тоже хочешь облегчиться. Ступай, мы без тебя не уедем.

Она последовала его совету и слезла с телеги. Когда Мартиса вернулась, Шилхара всё ещё занимал место Гарна. Слуга улыбнулся и прошёл мимо неё, чтобы заползти в кузов.

— Ты собираешься пустить корни или всё же поедешь с нами?

Шилхара нетерпеливо махнул рукой, и Мартиса уселась на облучок.

— Пошёл! — щёлкнул вожжами Шилхара.

Молчание между ними висело тяжёлой тучей в отличие от молчания между ней и Гарном. Мартиса примостилась на дальнем краю, мёртвой хваткой вцепившись в перила, дабы не упасть. Взгляд Шилхары насмехался над ней.

— Нам ещё далеко? — Она хотела спросить Гарна, нельзя ли ей перелезть к нему в кузов.

— Ещё час или около. — Он вёл себя гораздо спокойнее с ней, чем она с ним, особенно после ночного ужасного побега. — Наш небесный друг больше не объявлялся?

Эту тему она могла обсудить, не сгорая от очередного румянца.

— Хвала Берсену, нет. И я надеюсь, что больше никогда в жизни не удостоюсь подобного визита. Лича мне более чем хватило.

— Скверна в чём-то похож на пожирателя душ.

Прядь волос выбилась из её косы и упала на лицо. Мартиса заправила непослушные волосы за ухо.

— Мы изучали Скверну на втором курсе Конклава. Великий обольститель. Низший бог, связанный с миром своей зависимостью от людского рода, дабы достичь абсолютной власти. Написано, что он ждал возрождения аватара даже во время заточения.

Шилхара ничего не высказал, но Мартиса почувствовала внезапное напряжение в его позе.

— Аватар перерождался множество раз и встречал смерть, так и не узнав о своей роли в плане Скверны.

Конклав всегда охотился за аватарами. За многие поколения, прошедшие после изгнания Скверны, священники четыре раза находили избранника и уничтожали его с беспощадной эффективностью. Все остальные, рождённые как сосуд для божества, избежали смертного приговора. Никто не взошёл на сказочный престол безграничной власти с божьей милостью.

Обстоятельства изменились. Освобождённый от магических уз, наложенных так давно, Скверна искал аватара с тем же рвением, что и Конклав. Верховный епископ подозревал, что Шилхара подходил на эту роль. У Мартисы возникли свои подозрения, и она понимала, почему Камбрия пришёл к подобному выводу. Могущественный, отверженный и несговорчивый Шилхара питал глубокую личную неприязнь к Камбрии и более общую к Конклаву. Он не делал из этого секрета. Если он аватар, то Скверне не нужно более выискивать, а Конклаву грозит катастрофа.

— Как думаете, аватар возродился? — Она пожалела о своём вопросе, когда учитель обратил на неё злобный взгляд.

Его грубый голос смягчился, в каждом слове слышалась тихая угроза.

— Нет. Разве ты обнаружила в тех бумагах что-то, указывающее на обратное?

Мартиса возблагодарила богов, что ей не придётся лгать, особенно, когда маг сверлил её череп своим чёрным взглядом.

— Ничего, кроме подробного описания ритуала. — Её голос оставался бесстрастным. — Южный король Бирдисан пожертвовал собой, дабы уничтожить Амонсу. Он был самым сильным из королей-магов, собравшихся здесь. Он сыграл ключевую роль.

— Я просмотрю твои записи по возвращению. — Шилхара нахмурился и перевёл взгляд обратно на дорогу. Мартиса с облегчением сглотнула. — Если ты всё правильно истолковала, то эти записи вызывают беспокойство. В ту эпоху южные провинции едва ли были цивилизованными, и ни в одной из них не правили короли. Если только тебя не учили по книгам, которых я никогда не видел, то в Конклаве нет записей о том, чтобы в далёких землях правил Бирдисан. Даже если они ничего не знали о древнем Амонсе и его уничтожении, то сохранились бы записи о южном короле, который встретил свою смерть на севере.

Они достигли Восточного Прайма, всё ещё пытаясь расшифровать смысл перевода древнехеленесийских писаний. Мартиса потянулась, потирая ноющую от боли поясницу. В воздухе пахло морем, и она слышала вдали шум прибоя.

Раскинувшись на вершинах, продуваемых всеми ветрами скал, и спускаясь к гавани, Восточный Прайм шумел и вонял в лучах утреннего солнца. Корабли всех размеров и мастей украшали воду. Одни пришвартовывались у причалов, другие плыли по волнам с частично развёрнутыми парусами, степенно входя в бухту. Ветхие хижины цеплялись за скалы и тянулись вдоль извилистых переулков, змеящихся от доков. На самых высоких утёсах, точно полированные драгоценные камни, сверкали храмы и особняки из розового мрамора, окружённые скульптурными садами и первозданными лужайками.

Шилхара вёл Комарика по узким улочкам с искусной лёгкостью. Люди отскакивали с их пути, напуганные мрачным лицом возницы и внушительным ростом Гарна, когда он встал во весь рост. Главная дорога постепенно спускалась к берегу и заканчивалась открытым полем, устланным от края до края палатками, прилавками и толпами.

Шилхаре пришлось кричать, чтобы Гарн смог его расслышать в рёве рынка.

— Спускайся. Возьми Мартису и сними комнату на постоялом дворе, где мне не придётся сражаться с крысами за сон. Я отгоню телегу к стойлу Форса. Он ждёт, что обчистит меня на этом урожае. Встретимся на общей площади.

Он порылся в мешочке на поясе и протянул Гарну пригоршню монет. Мартиса слезла с повозки и стал ждать рядом со слугой. Она понадеялась, что в таверне, которую он выберет, будет конюшня. Так она сможет поспать в защищённом уголке, где никто её не заметит и не станет приставать.

Словно прочитав её мысли, Шилхара наклонился через облучок.

— Ты будешь жить в одной комнате со мной и Гарном, Мартиса.

Затянувшееся смущение было забыто рождённой благодарностью. Мартиса улыбнулась своему учителю, не обращая внимания на то, что он отстранился от неё, как будто её счастье заразительно.

— Благодарю вас, господин.

Он нахмурился.

— Не отходи от Гарна. Я не буду сражаться со сворой работорговцев, дабы спасти одну неосторожную девицу, если ты уйдёшь одна. — Он хлопнул вожжами по крупу коня. — И купи себе приличную ткань для одежды.

Повозка покатила вперёд, скрипя колёсами по изрытым колеями дорогам, ведущим к рынку.

Вскоре они с Гарном расплатились за комнату, еду и три тюфяка на ночь. Затем быстро вернулись на рынок. А к тому времени, как добрались до крайних палаток базара, Мартиса устала, вспотела и хотела пить после пробежки за Гарном, но она быстро забыла о столь мелких неудобствах среди управляемого хаоса и красок процветающего рынка города.

На различных прилавках продавалось всё: от зерна и оружия до птиц и фруктов. Один купец чуть не оглушил её восторженным рассказом об изысканности шелков и хлопка, привезённых из Мерцающих земель. В подвешенных на шестах клетках пронзительно орали разноцветные попугаи, а торговцы едой жарили баранину на открытом огне позади лавок и продавали ломтиками вместе со стопкой тёплых лепёшек. Аппетитный аромат горячего мяса смешивался с менее приятными запахами немытых тел и рыбы. Также в толпе, словно тени, мелькали тощие карманники с ловкими пальцами, срезая увесистые кошели. Нищие делили грязные дороги с едва прикрытыми гуриями, и каждый надеялся заработать монету жалостью или похотью.

Гарн крепко держал Мартису за руку. Она надеялась, что он знает их конечную цель, потому что сама она вскоре заблудилась, не ориентируясь и не видя границ рынка. К счастью, великан расчищал дорогу, куда бы они ни двинулись, и вскоре они оказались в более тихой части базара.

Гарн ухмыльнулся и сделал знак «слава богам!». Он изобразил, как пьёт из фляжки.

Измученная долгой поездкой и просто радуясь тому факту, что стоит там, где её не раздавит толпа, Мартиса с удовольствием приняла его предложение.

— О да. Всё, что угодно, Гарн. У меня во рту сухо как в пустыне.

Он подвёл её к прилавку под навесом, где продавались дыни и фруктовые напитки. Продавец узнал Гарна и приветствовал улыбкой.

— Гарн, а я всё гадал, куда же ты запропастился. Я ожидал тебя увидеть на прошлой неделе.

Он подмигнул Мартисе и поклонился.

Она взяла инициативу:

— Не могли бы мы купить у вас два напитка?

Купец поспешил выполнить их пожелание, раздавив дыню в миске, пока она не стала похожа на розовую кашицу. Он добавил мёд и вино и разлил по деревянным кубкам. Сладкий и освежающий напиток смочил пересохшее горло.

Когда Гарн повёл Мартису обратно в хаос рынка, она мельком заметила алые одеяния. Толпа расступилась ровно настолько, что она увидела Шилхару, стоящего у прилавка, где продавались яркие шелка, стопки ковров и арбалеты. Поглощённый разговором с двумя купцами, он её не заметил. Курманы, судя по одежде и позе. Черноволосые и более низкорослые, чем прибрежные народы, они носили свободные штаны, жилеты и остроносые башмаки, типичные для горных кочевников. Стоя слишком далеко, чтобы подслушать их разговор, она наблюдала, как они разговаривают с Шилхарой на смеси театральных жестов и резких восклицаний.

Она потеряла их из виду, когда Гарн потащил её через толпу к другому прилавку, где были выставлены глиняные кувшины и стеклянные фляги разных размеров. Как только они вошли в палатку, великан отпустил её и сделал знак продавцу. Мартиса стояла рядом и зачарованно наблюдала, как Гарн торгуется, обмениваясь с купцом жестами, ворчанием и короткими звуками.

Прикосновение к плечу заставило её подпрыгнуть. Она резко обернулась, едва не задев человека, стоявшего так близко от неё.

— Мартиса! Какая встреча.

Если бы земля разверзлась у её ног, она бы охотно прыгнула в пропасть. Улыбающийся ей мужчина был потрясающе красив, настолько, что женщины и мужчины останавливались обернуться на него. Густые светлые волосы касались мускулистых плеч. Глаза в ореоле густых ресниц были ярче вод горного озера, но светлее дождевой лужи. Скульптурное лицо без единого изъяна, словно создавшие его божества выбрали один момент, дабы благословить человека совершенной красотой.

Восемь лет назад он был сбывшейся мечтой, удивительным даром для наивной девушки, чьё положение и внешность лишали её возможности познать такие вещи, как любовь и дружба с мужчиной. Но грёзы померкли перед реальностью. С тех пор она стала старше, мудрее, и обнаружила тщеславного, пустого человека за потрясающей оболочкой.

— Здравствуй, Балиан.

Её холодное приветствие превратилось в писк, когда он поднял её и заключил в восторженные объятия. Всё ещё шатаясь от столь неожиданного проявления чувств, она снова взвизгнула, когда Гарн чуть не сломал обе руки Балиану, вырывая её у него.

Взволнованный внезапным нападением Балиан едва не выругался, но тут же побледнел, увидев спасителя Мартисы.

— Ах, прости. Я не знал, что ты здесь со своим мужчиной.

Её так и искушало не разубеждать его. Столкнувшись с очевидной защитной позой Гарна и предупреждающим взглядом, Балиан перебросится с ней парой фраз и растворится в толпе. Красавчик — да. Храбрец — отнюдь нет.

И всё же любопытство взяло верх над разумностью. Мужчина, который познакомил её с чувственными удовольствиями плоти и изливал в уши ложь о вере и обожании, не слишком высоко взлетел за все эти годы. Когда-то Балиан служил конюхом в Ашере, но он лелеял огромные надежды, как отправится в путешествие и разбогатеет. Его одежда, такая же поношенная, как и у неё, доказывала, что он не преуспел в своём начинании.

— Гарн — мой друг. — Она коснулась руки великана. — Всё в порядке. Я его знаю.

Гарн колебался, но медленно отступил на достаточное расстояние, чтобы дать ей поговорить без посторонних ушей, но всё же успеть броситься на помощь в случае необходимости.

Балиан настороженно смотрел на Гарна, готовясь пуститься наутёк, если великан внезапно повернётся к нему. Поняв, что тот не обращает на него ни малейшего внимания, Балиан одарил Мартису игривой улыбкой.

— Ты совсем не изменилась, Мартиса. Всё ещё служишь Ашеру?

— Да, но на лето меня отправили в другой дом.

Он заглянул ей через плечо и огляделся с притворным любопытством.

— Ни мужа, ни детей, цепляющихся за юбки? А, погоди. Тебе ведь нельзя выходить замуж.

Мартиса смотрела на него, не сводя глаз. Балиан всегда знал, как ужалить.

— А ты, Балиан? Ты оставил Ашер, чтобы разбогатеть.

Он покраснел под её насмешливым взглядом, который, как она знала, пришёлся бы по вкусу Шилхаре.

«Что я когда-то находила в этом слабом, высокомерном павлине?»

— Неужели мир оказался недобрым?

Светлые черты лица стали уродливыми.

— Поласковее, чем с тобой. Я всё ещё свободный человек. — Он выдержал паузу, одарив её тем же презрительным взглядом, которым она одарила его. — Иногда я не понимаю, зачем вообще разделил с тобой ложе.

В своё время такие слова могли её ранить. Теперь она не чувствовала ничего, кроме лёгкого раздражения от его бахвальства.

— Ты переспал со мной, потому что «у меня тело красивее, чем у самой дорогой гурии и голос, который заставил тебя кончить». По крайней мере, кажется, это были твои слова. Ты хвастался перед друзьями в пьяном угаре. В то время ты еле ворочал языком.

Её резкий ответ и отсутствие реакции лишили его дара речи. Вскоре он пришёл в себя и сделал предположение, которое превратило его оскорбление в ложь.

— Ты всегда скрывала свои лучшие качества. — Он ухмыльнулся, глядя на её длинные юбки и многослойную тунику, как будто видел тело под ними. — И никогда не находила во мне недостатка. Пойдём со мной. У меня комната неподалёку и вино, контрабандой вывезенное из Карансета. Можем возобновить старую дружбу.

Мартиса представила себе эту сцену. Дешёвый кабак возле причала, где комнаты разделены тонкими, точно пергамент, стенами и кишат крысами. Сначала он возьмёт её быстро, как всегда предпочитал. У стены или на кишащем вшами тюфяке, перепачканном следами его прошлых совокуплений. Губы Мартисы скривились от отвращения, и ей захотелось глотнуть огня Пелеты, дабы избавиться от внезапного кислого привкуса во рту.

— Нет, спасибо, — отрезала она и ушла.

Возмущённое рычание за спиной заставило её улыбнуться.

— Такая женщина, как ты, не должна быть такой разборчивой, Мартиса.

Она снова повернулась к нему.

— Такой мужчина, как ты, не должен целиться так высоко, Балиан.

— Сука! — рявкнул он достаточно громко, чтоб Гарн услышал.

Тот рванул вперёд, едва не сбив Мартису с ног в своём рвении добраться до обидчика. Её бывший любовник взвизгнул от страха и скрылся в кишащем море людей. Мартиса схватила великана за тунику, прежде чем тот последовал за своей добычей.

— Отпусти его, Гарн. — Он уставился на неё. Его молчаливый гнев был очевиден. Она взяла друга за руку и крепко сжала. — Такие слова причиняют боль, только когда слетают с уст хоть что-то значащего для тебя человека.

Он сделал ей знак. Мартиса уловила суть вопроса и покачала головой.

— Когда-то он был очень важен для меня. Больше — нет. — Она снова сжала его ладонь. — Пойдём. Разве нам не нужно закупить припасов? Не хочу, чтобы твой хозяин подвесил меня над углями за то, что я отвлекаю тебя от дел.

Балиан исчез из её мыслей, когда она последовала за Гарном по рынку и стала наблюдать, как он договаривается с купцами о ценах и количестве товара, лишь качая головой, кивая или приподнимая бровь. К тому времени, как они добрались до общей площади, где намеривались встретиться с Шилхарой и перекусить, Гарн купил мешки с мукой, кувшины с оливками и мёдом, бочонок солёной рыбы, две маленькие бочки вина, пару коз и новые ножницы — всё будет погружено в телегу к концу дня. Он даже сбил цену на шерсть и моток ниток, которые она выбрала.

Под общей площадью имелась в виду кормчая под открытым небом. Столы и скамейки устилали травянистую зону, не защищённую от солнца. По периметру выстроились прилавки, где продавались всевозможные яства, эль и вино, а многие купцы и пивовары расхаживали между столиками и продавали свои товары посетителям.

Дразнящие ароматы жареной баранины и свинины, смешанные с дрожжевым запахом хлеба, дразнили ноздри Мартисы. Её желудок заурчал, и ему вторил желудок Гарна.

— Я умираю с голоду. — Она оглядела длинные ряды столов, ища высокого неприступного мужчину в алом одеянии. — Надеюсь, господин не заставит нас ждать до вечера.

Оглядев толпу, Гарн указал на столик возле края. Его безошибочный и непочтительный жест «ослиная задница» дал понять, что он заметил Шилхару. Мартиса рассмеялась и подтолкнула его к прилавкам с едой.

— Пожалуйста, принеси нам поесть, а то я уже готова вгрызться зубами в стол. — Он заколебался, и она успокоила его: — Со мной всё будет в порядке. Общая площадь безопаснее, чем сам рынок. Здесь даже гуляют семьи с маленькими детьми.

Гарн оглядел толпу зорким оком и в конце концов кивнул. Мартиса проводила его взглядом, когда он направился к прилавку, где продавали цыплят и баранину на вертеле.

Сама Мартиса двинулась в сторону безошибочного алого одеяния, пробираясь сквозь трапезничающую и пьющую толпу. Увиденное заставило воздух замёрзнуть в её лёгких. Метнувшись за спину крупного мужчины, который изо всех сил старался уговорить молоденькую служанку таверны распустить завязки корсажа, Мартиса спряталась в его тени и взмолилась, дабы сидящие за столом и Шилхара не заметили её.

Чародей сидел по одну сторону стола, очищая яблоко кинжалом из сапога. Напротив него устроился Балиан с приятелем, тот пил из пивной кружки и хрипло смеялся над рассказом спутника.

Мартиса проворчала себе под нос:

— Повезло как покойнице.

Ей всё равно, даже если Балиан будет оскорблять её в лицо. Она не возражала, если он сделает это в присутствии Шилхары. Помимо унижения от того, что прежний любовник напичкает уши мага подробностями её многочисленных изъянов, он мог разоблачить ложь Камбрии, что она его воспитанница. Мартиса понимала, что Шилхара не поверил ни единому слову верховного епископу. Никто не обвинял чародея в излишней доверчивости, но пока он не поймает её на лжи или не узнает правду от кого-то другого, Мартиса намеревалась упрямо цепляться за свою легенду.

Она обошла влюблённую парочку и проскользнула мимо группы женщин, пока не нашла угловую скамейку вне поля зрения своего учителя, но стоявшую достаточно близко, чтобы подслушать разговор.

Матери часто предупреждают детей не задерживаться у дверей или окон, ибо услышанное может им сильно не понравится. Эта мудрость тяжело легла на сердце Мартисы, когда она уловила середину разговора.

Балиан залпом допил вино, вытирая капельки с уголка рта.

— Невзрачная моль, и до жути стеснительная, пока не затащишь её на конюшню или тюфяк. Она могла высосать мужчину досуха языком да так, что узришь небеса. И была готова трахаться ночи напролёт. И тело у неё было что надо. Если бы я не увидел девственную кровь на члене в первый раз, то подумал бы, что она шлюха Конклава.

Мартиса на мгновение закрыла глаза, надеясь, что её не стошнит. Она уже давно отказалась от иллюзии, что Балиан заботился о ней. Но услышать, как он растаптывает её гордость перед своим другом и на глазах у Шилхары — унижая, низводит до простой сучки в разгар течки, — было невыносимо.

Шилхара молча оседлал скамью, повернувшись боком к своим товарищам по столу. Сосредоточенный, как проситель во время молитвы, он чистил яблоко, пока длинная спираль кожуры не упала на землю. Суровое лицо не выдавало никаких мыслей.

Спутник Балиана наполнил кружки из ближайшего кувшина.

— Многие женщины могут трахаться как ласки, приятель. Красивые женщины. А у тебя есть лицо, созданное соблазнять их.

Балиан раздулся от комплимента, напомнив Мартисе лягушку-быка в брачный период.

— Верно, но у них нет её голоса. Мой член наливался от одного её слова. А когда она стонала... — его глаза закатились в экстазе, — О боги, я чуть ли не кончал каждый раз.

К горлу подступила жёлчь. Приятель Балиана что-то ответил, но слишком тихо, и она не расслышала. В то время, как бывший любовник, напротив, громко высказал своё мнение:

— Просто трахай их в темноте, приятель. Можешь представить любое лицо, какое захочешь, пока это делаешь.

Мартиса молилась, чтоб отсутствие реакции Шилхары означало, что он не понял, кого оскорблял Балиан. Она в этом сомневалась. Балиан воспевал её голос и, насколько ей известно, упомянул её имя ранее. Шилхара не дурак.

Маг сжал яблоко. Разрезал его на ломтики и положил их на стол. Вытер нож о штаны, повернулся и с быстротой атакующей змеи вонзил смертоносный кончик в тыльную сторону ладони её бывшего любовника, лежащую на столе.

Потрясённый вопль боли пронёсся по общей площади, прервав все разговоры. Балиан вскочил на ноги и снова заревел, когда движение потянуло руку. Он уставился на окровавленную ладонь, а затем на Шилхару безумным взором.

— Яйца Берсена! Ты, тупой ублюдок!

Шилхара тоже поднялся, схватил Балиана за запястье и с безжалостной ловкостью выдернул нож. Ещё один мучительный вопль разорвал воздух. Шилхара провёл окровавленным лезвием по рукаву рубашки ошеломлённого прохожего.

— Прости, — произнёс он своим спокойным скрипучим голосом. — Я не заметил твоей ладони.

Ледяное выражение лица противоречило искренности слов. Мартиса была потрясена увиденным и протиснулась сквозь растущую толпу, окружавшую стол. Балиан снял с себя рубашку. Несмотря на кровь, капающую с пальцев, он оставался красив, отчего многие женщины в толпе ахнули. Его друг оторвал полоску ткани от рубашки и перевязал руку товарищу.

Балиан достал из ножен на поясе охотничий нож и здоровой рукой помахал им перед Шилхарой.

— В гробу я видел твои извинения. Я тебя кастрирую.

Шилхара улыбнулся, и толпа дружно втянула воздух.

— Прямо на месте?

— Брось это, парень. Ты только что бросил вызов Повелителю воронов! — раздался голос позади Мартисы.

Балиан побледнел, но не отступил.

— Мне всё равно, будь ты даже лорд навозной кучи. — Он плюнул Шилхаре под ноги. — И ты трус, раз пользуешься магией, чтобы выиграть бой.

Шилхара искренне рассмеялся. Он снял мантию и бросил её на стол. Балиан последовал за ним, держась на расстоянии, когда маг вышел на свободное пространство сразу за краем общей площади. Толпа двинулась за ними, смыкаясь вокруг сражающихся и образовывая импровизированную арену. Зажатая между вспотевшей торговкой рыбой и мужчиной почти такого же роста, как и Гарн, Мартиса усиленно орудовала локтями, стараясь лучше разглядеть схватку.

Солнечный свет блеснул на металле, когда Шилхара ловко повернул кинжал в руке.

— Тебе стоит послушаться мудреца, который заговорил с тобой, мальчик. Прими мои извинения, хотя можешь им не верить, и убирайся. Мне не нужна магия, чтобы выпотрошить тебя от глотки до яиц.

Он повернулся спиной к Балиану с явным пренебрежением. Мартиса присоединилась к хору предупреждающих криков, когда Балиан взревел и бросился на мага с поднятым кинжалом. Шилхара развернулся в последнюю минуту, искусно обошёл атаку противника и ударил ладонью между лопаток соперника. Балиан влетел в толпу, чудом не задев никого ножом. Зрители зааплодировали. Возбуждённые растущей жаждой крови они вытолкнули Балиана обратно на импровизированную арену.

Шилхара с отвращением покачал головой.

— Колоссальная глупость, скрытая за смазливым лицом. По крайней мере, боги иногда бывают справедливы.

И снова маг искал смерти, повернувшись к ней спиной. И опять Балиан бросился на него. Вместо того, чтобы отступить в сторону, Шилхара развернулся и встретил атаку напрямую, нанеся наотмашь такой удар, что тот отбросил голову Балиана назад и сбил с ног. Он ударился об землю, поднимая за собой облако пыли.

Шилхара встал над ним.

— Ты начинаешь меня раздражать.

Балиан перекатился на ноги и выплюнул комок крови. Разбитая губа и распухшая челюсть не остановили его, и он с трудом встал. Ещё три рывка. Шилхара уворачивался и отражал каждую атаку пинками, оплеухами и ударами кулаком — но не ножом, — и Балиана зашатало. Окровавленный и покрытый синяками он смотрел на Шилхару единственным ещё не заплывшим глазом.

— Я тебя хорошенько порежу, колдун. — Его слова звучали невнятнее, чем у пьяницы.

Шилхара закатил глаза к небу, словно взывая к богам.

— Ты всё время только разглагольствуешь, милая мордашка.

Балиан снова бросился на мага, и Мартиса выкрикнула очередное предупреждение. Шилхара с мрачным лицом, явно устав от издевательств над своим противником, сбил того с ног. Балиан упал на спину в грязь. Прежде чем он успел вздохнуть, Шилхара выхватила нож из его руки и прижал коленями плечи. Бывший любовник Мартисы захныкал, когда маг оседлал его. Вооружившись обоими ножами, Шилхара прижал своё оружие к яремной вене, а отобранный клинок — к щеке.

— Толпа почти угадала, парень. Ты бросил вызов Повелителю воронов, но сражался с ублюдком портовой шлюхи. Я бился в грязи, когда ты ещё ходил с лентами вожжей матери.

Мартиса затаила дыхание, когда он сильнее прижал нож к шее. Над лезвием вздулась полоска крови. Несмотря на то, что Мартиса ненавидела Балиана, она не желала видеть его смерть. Не по такой причине и не от руки мужчины, который представлял наибольшую угрозу её сердцу.

— Пожалуйста, господин. Не делайте этого.

Её голос, тихий и умоляющий, разнёсся над шумом толпы. Шилхара встретил её взгляд, чёрные глаза бесстрастны. Нож вошёл глубже. Балиан застонал от ужаса. Резкий запах мочи внезапно наполнил воздух. Шилхара продолжил пристально смотреть на неё.

— Пожалуйста, — повторила она. — Он того не стоит.

Тень человечности вернулась в его глаза. Он моргнул и сосредоточил своё внимание на поверженном сопернике.

— Обоссался, что ли? Теперь тебе ведом запах настоящего страха. — Он повернул кинжала Балиана так, чтобы острие указало вниз, и на щеке павшего появилась впадина. — Эти раны и порезы заживут в мгновение ока, и ты снова станешь воплощением девичьей фантазии.

Его улыбка померкла.

Что бы Балиан ни увидел в глазах Шилхары, оно заставило его извиваться и корчиться, несмотря на угрозу смерти. Он заскулил, когда Шилхара сильнее вжал нож в шею.

— Оставлю-ка я сувенир. Чтобы внутреннее уродство не было замаскировано внешней красотой.

Мартиса вскрикнула одновременно с Балианом:

— Нет!

Не обращая на неё внимания, он обратился к павшему сопернику:

— Одно движение, и я перережу тебе глотку. Умри красивым или живи честно. Что выбираешь?

Толпа зашипела и застонала, когда Шилхара медленно вырезал полумесяц на правой щеке Балиана. Избитый, униженный и израненный Балиан лишился чувств.

Закончив, Повелитель воронов встал и бросил нож так, чтобы тот воткнулся в землю рядом с головой соперника. Жалость и раскаяние не смягчили его голоса.

— Не волнуйся, мальчик, — произнёс он. — Никто не заметит, если будешь трахаться в темноте.