Повелитель воронов

Глава 1

— Склонись предо мной, Повелитель воронов, и я сделаю тебя властелином королевств.

Шилхара из Нейта застонал и согнулся пополам, сжимая живот от дикой боли. Из носа хлынула кровь и окрасила алыми крапинками истёртые плиты балкона. Столь знакомый и коварный глас бога окутывал разум. Пронзённый лучами желтушной звезды Шилхара сжался в дрожащий комок у края осыпающегося парапета, борясь со злом, которое священники сочли давно побеждённым.

Бог искушал, рисуя перед глазами образы сколь же фантастические, столь и ужасающие: кровь стекает ручьями по алтарю, несметные полчища маршируют по опалённой солнцем пустыне, море голодных боголепно стелются по земле. Магия хлынула сквозь тело Шилхары — колоссальная сила, порождённая ненавистью. Неудержимая. Ужасающая. Опьяняющее ощущение власти над войском и людьми, распластавшимися у его ног. Жертвы приносились во славу бога, а Шилхара был вторым после него.

— Ты станешь несокрушимым императором, несравненным колдуном, — напевал бог свою дьявольскую песню.

Шилхара сжал зубы от боли, раскалывающей череп.

— И рабом бога-попрошайки? — С губ выступила кровь. — Я не склонюсь.

Мягкий смех эхом разнёсся в его голове.

— Ты склонишься, аватар. Ты ведь всегда мне подчинялся.

Бог внезапно освободил его мучительным рывком, который чуть не стёр кости Шилхары в порошок. Он вскрикнул и рухнул на колени. Видения и голос исчезли, оставляя невидимый шлейф. Солёная кровь обожгла горло; пот и моча пропитали одеяния. Жёлтая звезда над головой пульсировала ядовитым светом.

Шилхара упал на пол балкона.

— Помогите, — взмолился он в пустоту.

Слуга обнаружил его несколько часов спустя, когда восходящее солнце загорелось пламенем на горизонте. С помощью Гарна Шилхара поднялся на ноги. Великан сочувственно всматривался в лицо мага. Шилхара коснулся носа, проведя ногтем грубую линию по корке от ноздри до подбородка.

— Кровь?

Слуга кивнул и подтолкнул своего господина к комнате. Шилхара не обратил на жест никакого внимания и уставился на звезду, подвешенную в небе, точно лунный камень с кошачьим глазом на невидимом шнуре. От центра звезды не исходило истинного света, лишь мутная дымка окутывала небо в стремлении поглотить его.

— Гарн, ты видишь звезду?

Гарн покачал головой, грубоватое лицо выражало насторожённость. Руки делали в воздухе замысловатые пасы, и Шилхара вздохнул: его подозрения подтвердились. И хотя любой, кто обладал крупицей интуиции, мог ощутить присутствие бога, лишь одарённые видели его физическое проявление. Несомненно, сейчас священники Конклава носятся в ужасе по своей приморской крепости от осознания того, что в конечном счёте их прославленные предки не смогли победить бога Скверны.

С подозрением относясь к действиям Шилхары и возмущаясь его отказом присягнуть им на верность, священники — самолюбивые клирики, не способные почесать задницу, не произнеся заклинания, — теперь обратят на него свой злобный взор. Тем не менее, парящая за его спиной злобная сила, проникающая в сознание, дабы соблазнить несказанной властью и поклонением, делала Конклав никчёмной помехой.

Шилхара с отвращением теребил испачканные одеяния. Присутствие Скверны сохранилось в запахе его пота, одежды, даже волос. Он дважды сплюнул, избавляясь от вкуса.

— Этот паразит превратил меня в беспомощного младенца — я обмочился.

Он сорвал с себя испорченную одежду и бросил в ноги влажной кучей. Голый и дрожащий в прохладном предрассветном воздухе он жестом приказал Гарну отойти в сторону и произнёс заклинание. Ворох грязных тряпок вспыхнул, оставляя на каменных плитах круг почерневшего пепла.

Уголки губ Гарна неодобрительно опустились. Шилхара улыбнулся. Он знал этот взгляд. Нищие не уничтожают хорошую одежду ни при каких обстоятельствах.

— От неё разило Скверной, Гарн. — Также, как и от него. — Такая сила оскверняет всё, к чему прикасается.

Шилхара удалился в свою комнату, радуясь теплу полыхающего в углу камина. Гарн принёс воды для умывания и разложил на кровати чистую поношенную рубашку и штаны. Шилхара направился прямо к умывальнику, отчаянно пытаясь смыть Скверну. Он потянулся за губкой, руки всё ещё дрожали от шока, вызванного нападением бога.

В голове снова раздался коварный шепоток:

— Признай меня, слуга возрождённый.

Шилхара утробно зарычал. Он не мог отрицать такого обольщения, более искусного, чем умелая рука раскрашенной шлюхи. Бог завлекал видениями империй у его ног и безграничной силой на кончиках пальцев. И более великие мужи становились жертвой подобного искушения, и сих мужей было немало.

Лёгкое прикосновение Гарна к плечу вернуло Шилхару на землю, и он прогнал искушающие мысли. Кровь из носа упала на руку и потекла по костяшкам пальцев.

— Будь покоен, Гарн, я ещё не сломлен.

При этих словах глаза слуги с подозрением сощурились, но он отступил и позволил хозяину принять ванну.

Вода стекала по рукам и туловищу Шилхары, пока он отдавал распоряжения.

— Подготовь комнату на третьем этаже — без дыры в крыше.

Гарн озадаченно выгнул брови.

— Я жду гостя.

Брови слуги-великана взлетели ещё выше.

Реакция Гарна позабавила Шилхару. Никто не приезжал в Нейт. Репутация поместья как обители тёмного мага-ворона держала всех желающих подальше, и Шилхара поддерживал эту репутацию, не желая развлекать недалёких аристократов или убивать молоденьких колдунов, которые решили прославиться, бросив вызов пресловутому Повелителю воронов.

Что ж, обстоятельства изменились. Как бы Шилхара ни презирал эту мысль, но он нуждался в помощи Конклава. Ничто не застраховано от Скверны, даже бог. Священники отвечали ему полным презрением, но они могли использовать друг друга для достижения общей цели — победы над Скверной. Как известно, Конклав закрывал глаза на Повелителей воронов и их запрещённые искусства, если мог извлечь выгоду из этой практики. Шилхара хотел заручиться поддержкой послушника Конклава, писца, сведущего в древних книгах и знающего забытые, тайные языки. Убийство бога требовало магии гораздо более древней и тёмной, чем ритуал Конклава, и такие знания часто были похоронены в мёртвых языках и древних свитках. Несмотря на строгость Конклава, его писцы не имели себе равных в умении перевода. Шилхара не сомневался, что в случае необходимости ему сделают исключение на запрет изучения тёмных тайн.

Когда он закончил мыться, утро принесло с собой яркий солнечный свет, струящийся через открытое окно. Нестройное карканье ворона приветствовало новый день, за ним последовала симфония подобных «трелей». Из апельсиновой рощи вырвалась чёрная мантия вороньих крыльев. Закрыв собой небо, она повернула на север, дабы обогнуть поместье.

Маг улыбнулся. Он пошлёт письмо с вороном. Священники раскудахтаются, гадая и дивясь, почему Повелитель воронов, всегда отвергавший их предложения и настойчивые требования в верности, вдруг попросил о помощи. Они ответят, с нетерпением ожидая возможности разместить в его доме шпиона.

Он отвернулся от окна — звезда Скверны всё ещё низко висела над горизонтом — и сел за письменный стол. Его поверхность была погребена под свитками, чернильницами и сломанными перьями. Найдя целое перо, Шилхара вытянул из-под груды рукописей кусок чистого пергамента и обмакнул перо в ближайшую чернильницу. На мгновение кончик завис над бумагой. Шилхара ухмыльнулся и вывел:

Старые боги не умерли. Ваш демон проснулся…