Принцесса-целительница и ее генерал

Глава 22

Беглое касание губ обожгло чувствительную кожу.

Тьенхэ продолжал прижимать меня к себе так тесно, что металл доспеха холодил сквозь слои ткани. Муж тяжело дышал и неотрывно смотрел на меня, не позволяя отвести взгляда.

Медленно, очень медленно он наклонился и снова завладел моим ртом. Нежно, протяжно, неспешно.

Сладко и томительно.

Я замерла на полувздохе, мысли разбежались и попрятались. Голову заполнила приятная гудящая пустота.

Глаза закрылись сами собой.

Ощущения стали отчетливее, хотя казалось — куда еще?

Вроде бы собиралась сопротивляться…

Это не самая лучшая идея.

Почему я так думала?

Не знаю. Не важно.

Обнять Тьенхэ за шею не получалось — мешали наплечники. Я впилась пальцами в его бока, нащупывая застежки нагрудника и прикидывая, как бы их расстегнуть половчее. И побыстрее.

Кто знает, до чего бы я додумалась и чем бы мы занялись, если бы не ворвавшийся в шатер Юйшан.

— Генерал, вы в порядке? Меня не хотели пускать… — начал было он по инерции. Осекся, ойкнул, развернулся и запоздало проблеял: — Вы не один, да?

— Как видишь, — процедил Тьенхэ, отрываясь от меня с видимой неохотой.

Я поспешно высвободилась из его объятий.

— Пойду пациентку осмотрю. Надеюсь, Энхасан не сбежала, — пробормотала себе под нос и выскочила на улицу как ошпаренная.

Можно подумать, поспешное бегство сотрет из памяти минувшие мгновения!

Губы все еще горели, разгоряченное тело требовало продолжения.

Что я творю? Собиралась же держаться подальше от генерала!

Но сохранять дистанцию становилось все сложнее. Тьенхэ ломал все преграды, как положено генералу — сносил тараном, не замечая сопротивления.

Собственно, и сопротивляться мне уже не очень хотелось.

Где-то в глубине разума тоненький голосок напоминал о неминуемо разбитом сердце, но стучавшая в ушах после поцелуя кровь его напрочь заглушала.

В шатре Энхасан было тихо и темно. Сестра вождя спала, как младенец. Не зря я в ее чай подмешала расслабляющие травки. Ей сейчас отдых необходим, а учитывая ее характер, заставить полежать девушку можно, лишь усыпив.

Я присела на краешек кровати пациентки, проверила повязку, убедилась, что краснота спадает и рвано выдохнула.

Идти обратно в отведенный нам с Тьенхэ шатер было страшно.

Не потому, что он может наброситься. Это меня как раз не пугало.

В том-то и проблема.

На пиру я появилась, лишь когда окончательно стемнело. Веселье только набирало обороты: подтянулся спонтанный оркестр из двух домбр* и флейты. Аромат жареного мяса и степных трав щекотал ноздри.

Я и не заметила, как успела зверски проголодаться. С другой стороны — со вчерашнего вечера ничего не ела, неудивительно.

Вокруг костра грациозно кружились юные девушки. То и дело отбрасывая тяжелые косы за плечи, они извивались, демонстрируя упругие изгибы и призывно поглядывая в сторону гостей.

Тьенхэ и его помощник сидели по правую руку от вождя, на небольшом возвышении. Для меня тоже было приготовлено место и, как ни странно, не в ногах, а рядом с мужем.

Степняки проявляли уважение всеми способами.

Главное, чтобы не догадались подложить генералу какую-нибудь красотку для согревания постели.

От обжигающе-горькой волны ревности я вздрогнула.

Нет, так дело не пойдет. Нужно определиться: либо мне все равно, и пусть Тьенхэ кувыркается с кем хочет, либо я заявляю на него права, но тогда и супругами мы станем по-настоящему.

Продолжит ли муж беречь меня как прежде, если поймет насколько мне дорог? Или как бывает в таких случаях, поставит галочку на завоеванной добыче и начнет охоту на новую, свеженькую?

Клятву Тьенхэ я помнила, но верить ей не спешила.

Во-первых, люди меняются. Сейчас я ему интересна, как экзотическая пташка. Мало того что принцесса, существо неземное, так еще и врач — полезна во всех отношениях. Что будет потом, когда начнется быт и повседневность, неизвестно.

А во-вторых, на него вполне может влиять сюжет дорамы.

Ведь он и мою сестру любил и уважал! Громких обещаний не давал, но исполнял каждую прихоть и на руках носил все отведенные им серии.

Возможно, сейчас ему по плану положено баловать новобрачную и добиваться ее расположения. Всеми способами.

Вдали от супруга рассуждать трезво получалось неплохо. Но стоило оказаться рядом, вдохнуть мускусно-металлический аромат, въевшийся в его кожу, как разум отказывал наотрез.

— Пойдем танцевать! — на ломаном наречии предложила степнячка, бесцеремонно хватая меня за руку и втаскивая в круг товарок.

Ее я знала. Одна из наложниц вождя. В сериале она меня бесила неимоверно, а сейчас лишь слегка раздражала по привычке. Делить нам с ней нечего, благо замуж за Алтана я не вышла.

Только вот выражение легкого злорадства на хорошеньком личике меня встревожило. Чему она так радуется?

Оглядевшись, я поняла, что меня втянули в местный народный танец. Нужно было взяться за руки и переступать в такт треньканию ведущей домбры.

Если бы на таком празднике я оказалась впервые, точно опозорилась бы.

Но я уже видела, как гуляют на свадьбе степняки. Не могу сказать, что выучила наизусть, но что-то помнила.

Шаг назад, к костру, так что икры опаляет искрами.

Два вперед, чтобы юбки взметнулись. Отпустить руки, поворот. Поймать чужие ладони и подпрыгнуть.

Подвески в прическе перезванивались, вторя музыкантам.

Девицы вели меня по кругу, и каждая норовила состроить глазки бравому генералу. Даже замужние не стеснялись.

Заразившись общим настроением, я тоже посмотрела на Тьенхэ.

От жадности и голода, сквозивших в его взгляде, перехватило дыхание. Я чуть не сбилась с шага.

Супруг не отрывал от меня глаз. Даже спиной я чувствовала, что он ловит каждое мое движение, готовясь в любой момент подхватить, если вдруг оступлюсь. Попыток ярких, сочных степнячек обратить на себя его внимание Тьенхэ просто не замечал.

И я сдалась.

Круг распался, позволяя каждой из нас проявить индивидуальность.

Прыжки и топанье в изящно расшитом халате выглядели мило, но мне хотелось больше чувственности.

Широкие рукава поплыли за мной по воздуху пышными облаками. Взмах руки — как птица, стремящаяся в небеса.

Наклон, поворот, еще один.

Стремительный водоворот лент и шелка.

Перед лицом возник знакомый нагрудник. Так резко, что я чуть не ударилась об него носом.

Не говоря ни слова, Тьенхэ подхватил меня на руки и под одобрительное улюлюкание степняков понес прочь

Я стыдливо спрятала лицо на его плече.

Проследила линию шеи, переходящую в упрямую челюсть. Не удержалась и поцеловала куда дотянулась — в подбородок.

Тьенхэ сбился с шага.

Его глаза полыхнули темным, почти звериным желанием.

Не стоит дразнить тигра. Но когда я обращала внимание на запреты?

Следующий поцелуй-укус пришелся в шею. Туда, где крупно и сильно бился пульс.

Муж скрипнул зубами, преодолел последние метры до шатра и буквально уронил меня на постель.

Откинутое в сторону полотнище качнулось обратно, оставляя нас в полной темноте. Одинокая свеча в чаше позволяла разглядеть лишь смутные силуэты, но так даже лучше.

Окажись мы на свету, я бы, скорее всего, очнулась и передумала.

А так проще было сделать вид, что происходящее не реально.

Просто очень убедительный сон.

Очень приятный.

Сладкий и волнующий.

Тьенхэ оторвался от меня лишь на мгновение — снять мешающий нам обоим доспех. Как он умудрился избавиться от всех ремешков так быстро — загадка, которая меня не слишком занимала. Куда увлекательнее оказалось гладить открывшиеся участки кожи, пробираться под короткий жесткий халат и слушать как сбивается и без того неровное мужское дыхание.

Туго собранный на макушке узел густых волос просился, чтобы его распустили. Аж пальцы чесались.

Я не стала себе отказывать в удовольствии. Две шпильки, кольцо — и шелковистый водопад рассыпается по спине Тьенхэ.

Запустив обе пятерни в иссиня-черную роскошь, я подтянула супруга поближе, не позволяя отстраниться.

Он и не пытался.

Муж был нежен — до томительности.

Внимателен к каждому моему всхлипу и стону.

Чутко ловил меняющееся настроение, подхватывал и подстраивался, доводя до грани снова и снова.

Мир вне шатра исчез. Растворился за ненадобностью. Изредка я вспоминала, что снаружи, где-то там много свидетелей и принималась глушить возгласы, впиваясь в плечи Тьенхэ.

Это доводило Тьенхэ до исступления, он в ответ ласкал меня еще неистовее — и сдерживаться более не представлялось возможным.

Что мне какие-то приличия и нормы, когда все тело звенит от восторга?

Мы угомонились лишь под утро.

Просто не осталось сил.

Стенки шатра окрасились розоватым золотом. Солнце поднималось над горизонтом неспешно и величественно.

Я водила кончиками пальцев по гладкой груди мужа, рисуя сложные узоры. В прошлый раз увлечение искусством было наказано — долго и упоительно. Не то чтобы я напрашивалась на повторение, пожалуй, стадию «перебор» мы миновали уже раза три.

Но насытиться друг другом так и не сумели.

Мне жизненно необходимо было прикасаться к Тьенхэ. Просто чтобы убедиться, что он мне не мерещится. Мысль о том, что все это всего лишь дорама и рано или поздно она закончится, причиняла почти физическую боль.

Что будет потом?

Мы растаем в небытии? Или мир все же продолжит существовать, пусть и вне сюжета? Насколько он настоящий — и насколько настоящие наши чувства?

— О чем думаешь так напряженно? — пророкотал генерал, придвигая меня ближе и безапелляционно устраивая мою голову на своем плече. — Поделись своими проблемами, драгоценная супруга, я их решу.

— Не уверена, — хмыкнула я, прикидывая дальнейшее развитие событий.

Вряд ли императору понравится мысль о моем братании со степняками. В честность кочевников никто не поверит, начнутся интриги, в худшем случае — попытки от меня избавиться.

А еще покушение на наследника не за горами!

Только вот вернуться в столицу мы сейчас не можем. Тьенхэ дан ясный приказ охранять рубежи империи. Нарушение его равносильно бунту и предательству.

Как бы мне обезопасить старшего брата?

По сюжету он мужик-то неплохой. И император из него получился бы приличный, не хуже главного героя. Тем более что Сюймину трон особо и не нужен. Ему куда интереснее изучать древние манускрипты и заниматься каллиграфией, чем корпеть до ночи над законопроектами и отчетами министров.

Нет, принца Хаорана надо спасать. Но как?

Впрочем, вскоре коварная судьба — или неумолимый сюжет — решили этот вопрос за меня.

*Домбра — вытянутый деревянный инструмент с длинным грифом, двумя струнами (из жил, конского волоса или металла) и грушевидным или каплевидным резонатором, издающий чистые, немного дрожащие, звенящие звуки. Играют на ней пальцами или медиатором, как соло, так и для сопровождения пения.