Птичка для пилота

Глава 17

Дура-а-а!!! Не могла подумать, как нормальный человек, а не соглашаться тут же???

– Тогда диктуй адрес, где ты остановилась, – он усмехнулся, явно оценив быстроту моего мозга.

– Отель «Mercure» … – соскочила с кровати, не понимая, что делать дальше! И зачем это я согласилась?

– Хм… – перебил он меня. – Тогда встречаемся внизу, минут десять хватит?

– Да, если мы не собираемся на красную дорожку, – хихикнула я, рассматривая своё отражение в зеркале.

– Боюсь, я забыл свой смокинг дома, – рассмеялся Максим.

– Тогда я успею.

Максим отключился, а я пулей стала выгребать одежду из чемодана. К счастью, помимо вечернего платья я додумалась положить тёплую одежду. Натянула поверх колготок чёрные джинсы, длинный свитер изумрудного цвета, влетела в высокие сапоги и застыла у зеркала.

– Ужас! – рассматривала почти детское лицо, без грамма косметики. Потом махнула рукой, упаковалась в шубу и вышла из номера.

Шла быстро, стараясь не раздумывать над своим весьма необдуманным решением, лишь нервно теребила ремень сумки. В приглушённым свете фойе заметила фигуру.

– Надеюсь, ты взяла шапку? – он медленно провернулся, оценивая сквозь прищур мою экипировку. Удовлетворенно кивая, он двигался снизу вверх, застыв на лице. Его губы дрогнули в какой-то странной улыбке, но отводить взгляд он не спешил. Рассматривал каждый миллиметр лица, словно видел впервые, наслаждаясь моим румянцем смущения, что пылал на щеках.

– Может, хватит сверлить меня взглядом? – я помахала шапкой, тут же её надела, повязала большой шарф и подмигнула Максиму. – Идём? Или постоим ещё?

Максим молча надел шапку, затем варежки и протянул мне руку.

– Хм… Перчатки, – выдохнул он и откровенно закатил глаза.

– Хватит придираться, Максим Витальевич! – я в шутку шлёпнула его кожаными перчатками по плечу, не успев пресечь свой вольготный жест.

– Должно же быть в тебе что-то не идеально, – как ни странно, Максим был весьма весел и игрив, с его лица не сходила улыбка.

Как только мы вышли из тёплого здания, порыв ветра ударил в лицо, словно предупреждая, что мы совершаем ошибку. Но лично мне было почему-то все равно.

Максим подставил локоть, а я, недолго думая, вцепилась в него, хотя особой необходимости не было. Отель находился прямо возле набережной, поэтому перебежав дорогу, мы направились вдоль реки.

– Вот это да-а-а-а… – то и дело вздыхала я, рассматривая сверкающий Китай через речку. Он был так близко, что не верилось. Высокие здания сверкали яркой подсветкой, огни переливались, создавая купол света над городом, выглядело это волшебно. Казалось, можно услышать запах уличной еды, громкие голоса и шум машин. А здесь, по эту сторону Амура, было тихо.

– Знал, что тебе понравится, – рассмеялся Максим, незаметно наблюдая за мной поверх высокого воротника куртки. – Это очень красиво. Люблю этот город.

Мне нравилось, что он смотрит. Пристально, молча, не отводя глаз. От этого взгляда внутри разливалось тепло.

– За что любишь?

– Как ни странно, за тишину. Смотрю на тот берег, чувствую сердцем звуки, ритм жизни… а здесь тихо и спокойно.

– Мне брат рассказывал, но я, если честно, представляла себе большее расстояние. Значительно больше! Кажется, если протянуть руку, то можно дотронуться…

– Если протянуть руку, пересечешь границу РФ, – снова рассмеялся Максим, затем перехватил и спрятал мои ладони в своих огромных меховых варежках. – Замёрзла. Пойдём греться.

– Нет, давай ещё постоим! – затопала я, но руки вырывать из тёплого плена прекратила. Пришлось встать боком, чтобы было удобней. Кожа ладоней горела от его касаний, а голова чуть закружилась.

– Хорошо, – прохрипел Максим и отвернулся к реке. – Как тебя сюда занесло?

– Ветром, – рассмеялась я, рассматривая его четкий профиль. Такой ровный нос, ярко-выраженные крылья, пухлые губы и дерзкий грубый подбородок. Щеки были затянуты щетиной, впервые видела его небритым и таким расслабленным. – Завтра брат женится, вот и пришлось лететь через полстраны, чтобы поздравить молодых.

– Пришлось?

– Конечно! Предновогодняя суета, заказы…

– А ты вообще отдыхаешь? – он снова повернул голову, вцепившись взглядом, стал шарить по лицу.

– Конечно, суббота и иногда воскресенье. Странно, что ТЫ задаёшь мне этот вопрос. В твоей профессии, наверное, отсутствует эта функция?

– Раньше летал без перерывов, ну, минимальный, естественно, выдерживался, чтобы коньки не отбросить. Но был настолько жадный до знаний и практики, что достал всех, сначала инструкторов, а потом и командиров. Спал в УТО, мог не появляться дома неделями. Небо. Только там я чувствовала себя на своём месте.

– Понимаю, – выдохнула я, закрывая глаза. – Я начинала с крохотной комнатки, в которой еле помещался письменный стол. У меня не было ни помощников, ни секретаря. И тогда я была тоже счастлива, как никогда.

– Ну, ладно, я. С садика грезил небом, видел, как на отца смотрят, когда он идёт по двору после полёта, но ты? Как это пришло тебе в голову?

– А я тоже с детства женила всех подряд. Начала, естественно, с кукол, ну, а дальше на людей набросилась. Кстати, в свою защиту могу сказать, что Катька и Лёшка из 3 «б» до сих пор счастливы. А поженила я их в песочнице у дома, и поверь, достоинства у Катюши были весьма скромные на тот момент!

Максим смотрел прямо в глаза, а потом зашёлся громким смехом. Я оторопела, потому что то, что видела сейчас, никак не соответствовало его образу, что засел в голове. Исчезла сухость, строгость и надменность. Он даже смотрел иначе, словно буря в его глазах стихла, уступив место шёпоту прибоя.

– Аргумент принят, будет учтён комиссией, – Максим вытащил из варежки руку, чтобы утереть пробежавшую от смеха слезу. – Идём в кафе?

Вопрос был задан риторический, потому как ответ ему не требовался.

– Ты звал на прогулку, а не в кафе, – попыталась возразить я, но он только улыбнулся, продолжая уверено идти в сторону кафе.

– Ты слишком легко одета. Согреешься и снова пройдёмся.

Зал небольшого ресторанчика был практически пуст, лишь за дальним столиком сидела группа девушек, при нашем появлении они зашушукались, а потом по очереди поздоровались с Максимом.

Мистер Боинг заметно напрягся, долго выбирал столик, куда сесть, а потом посадил меня спиной к любопытным дамочкам. По залу прокатился вздох разочарования, после чего буря в зелёных глазах стала набирать силу и, к моему счастью, обрушилась не на меня. Он как-то резко дернул головой в их сторону и ресторан погрузился в тишину.

– Это всего лишь любопытство, – пожала я плечами, собирая волосы в высокий хвост. Максим следил за каждым движением моих рук, прошёлся по волосам, лицу и застыл на шее и плече, обнажившемся в широком вырезе свитера.

– Ненавижу любопытство, – Максим с трудом отвёл взгляд. – Это нарушение личных границ.

– Или нарушение свободы мысли, – пожала я плечами и открыла меню.

– В смысле?

– Они имеют право говорить о чем угодно! И даже о тебе.

– А если я не хочу, чтобы обо мне говорили? – Максим прошёлся быстрым взглядом по меню, захлопнул и откинулся на спинку дивана.

– А вот ты и не говори о себе. К сожалению, запретить этого другим ты не можешь.

– То есть так выражается свобода, по твоему мнению?

– Да. Но другое дело чувство такта и воспитание, а если уж родители не повлияли, то ты и подавно ничего с этим не сделаешь. А почему ты не заводишь отношения на работе?

– Хм… – Максим растянулся в лукавой улыбке. – А откуда такая информация?

– Ну… Это вполне логично, – поняла, что брякнула лишнего, но отступать было уже некуда.

– Ты покраснела, – Максим нагнулся над столом и вновь впился в меня своим заглядимся, в котором назревала буря.

– От твоего взгляда я дышать не могу, – прошептала, потому что горло пересохло, а голос пропал. Дура какая… пора собирать манатки и драпать отсюда, пока не выболтала еще чего-нибудь!

– Не замечал в тебе робости, – Максим был явно ошарашен подобным признанием, поэтому вновь натянул коварнейшую улыбку и подался корпусом вперёд. Я ощутила аромат горькой ванили, отчего зачесался нос.

– А это не робость, Максим.

– А что же это, Танечка? – передразнил меня он.

– Просто взгляд у тебя такой…

– Какой? – не унимался он. Сидел, сложив руки на столе в крепкий замок, сверлил взглядом, а рот дрожал от улыбки, которую еле сдерживал. Ему нравится! Ему определенно нравится! Я словно мышь перед ловушкой: уже вижу сыр, но запашок с дурнинкой.

– А вот такой, – я отвернулась к окну, прервав нашу дуэль, которую выиграть всё равно мне было не под силу. – Ты как туман. Сначала кружишь… потом отрезаешь от реальности, пряча в собственном мире, где если и есть правила существования, то только твои, а потом накрываешь с головой, лишая возможности выбраться.

Максим замолчал. Наблюдала за ним в отражении окна. Сидел, не сводя с меня своего взгляда. Кожей чувствовала. Мурашки поползли по шее, плечу и скрылись под свитером. Что со мной не так? Закрыла глаза и выдохнула. Сама пошла на встречу с ним, так не будь трусихой и посмотри ему в глаза!

И я посмотрела… В зелени больше не было мутности, лишь прозрачная лазурь и спокойствие. Максим улыбался, сидел подперев кулаком щеку и абсолютно открыто рассматривал меня.

– Что? – я машинально поправила этот чёртов свитер, благодаря которому чувствовала себя голой. Прикрыв одно плечо, я оголяла другое.

– Танечка… – начал было Максим, но его перебил официант, принёсший наш чай и пирожное.

– Я не заказывала сладкое…– захныкала я, рассматривая соблазнительную «Анну Павлову» с россыпью свежих фруктов сверху.

– Я заказал.

– Тогда сам и ешь! Иначе я завтра не влезу в платье после сегодняшнего домашнего ужина и десерта, – отодвинула блюдце с приманкой, взяла его чашку и налила чай. Густой аромат чёрной смородины и мяты ударил в нос, и я ненароком улыбнулась.

– Все женщины склонны к терроризму, или это только мне так везёт? – Максим протянул руку, чтобы взять чашку, крепко обхватил мои пальцы под блюдцем.

– Ай! – шикнула и поспешила забрать руку. – Что ты имеешь в виду?

– Это на подсознательном уровне, да? – Максим сделал глоток и откинулся на спинку дивана. – Вы напрашиваетесь на комплименты. Неуверенность? Или что вас толкает на эти дешевые уловки?

– Глупости, – отмахнулась я, взяла ложечку и абсолютно машинально отправила в рот кусочек соблазнительного безе. – О! Не-е-е-т … Да к чёрту! Пойду в гостиничном халате на свадьбу. Но знай, во всем виноват ты!

– Боже, как теперь уснуть? – рассмеялся Максим. Он внимательно осмотрел зал и с облегчением выдохнул, заметив, что столик, за которым сидели его коллеги, опустел.

– Будешь спать и мучиться, – казалось, что я ничего вкуснее не ела, ложка то и дело летала через весь стол.

– Танечка, ты серьёзно думаешь, что если будешь тягать пирожное через весь стол, то оно просто устанет и откажется откладываться на твоей попке? – рассмеялся Максим, сам не подозревая ЧТО он только что сказал. Последний кусок комом встал в горле. Перед глазами потемнело, а в голове завопила сирена, предупреждая об опасности. Смотрела на него, пытаясь найти смущение или сожаление, но он был спокоен, как всегда, лишь пальцы правой руки нервно щелкали колпачок серебряной зажигалки.

– Я думаю, что пока несу очередную ложку в рот, то меня настигнет чувство стыда.

– Я так понимаю, не работает? – рассмеялся Максим и пододвинул тарелку с истерзанным десертом ближе. – Доедай и пойдём сжигать калории.

– Как? – я как-то резко открыла рот, вдохнула и тут же поперхнулась.

– Татьяна Ивановна, а о чем вы, собственно, подумали? – горячее дыхание Максима обожгло мою шею, он, перегнувшись через стол, хлопал по спине, но как-то неправильно.

Его ладонь шлепала по спине, а потом скользила вдоль позвоночника, замедляясь на обнаженном плече. Ощущала его запах, слышала потяжелевшее дыхание и непроизвольно закрыла глаза. По телу пробежал разряд тока, кожа стала гореть, подогревая и без того бурлящее возбуждение. Максим втянул носом воздух, словно забыл дышать все это время, а потом выдохнул. Его дыхание выбило мой предохранитель: ноги затряслись, а в животе стала растекаться кипучая лава…

– Всё хорошо? – он прекратил хлопать, задержав ладонь на плече чуть дольше допустимого, а опомнившись, резко убрал, чем и выдал себя. Голос его был хриплым, еле слышным и напряженным. Наше общение напоминало игру в мафию.

– Было бы лучше, если бы ты не избил меня…

– Прости, просто я испугался, что ты выбрала для себя выход задохнуться вместо того, чтобы искать мне верную спутницу жизни. А этого теперь я никак допустить не могу, Танечка, – он сел на диван, прошелся рукой по воротнику черного пуловера, словно кашемировая ткань могла сдавить его горло.

– Нет уж, Максим Витальевич, это дело чести! – нервно рассмеялась я, чтобы скрыть собственное разочарование.

– Тогда я спокоен. Поехали?

– Куда?

– Татьяна Ивановна, всё же мне кажется, что вы на что-то намекаете, – Максим бросил в кожаную папку деньги, стараясь не сталкиваться со мной взглядом.

– Максим Витальевич, а вам не кажется, что пора начать креститься? А то вам постоянно что-то да кажется.

– Пойдем лучше, – Максим снял с вешалки мою шубу и помог надеть. – Сейчас дойдем до отеля, и от пирожного не останется и следа.

– Надеюсь, – почему-то послушно стояла, пока Максим, войдя во вкус, застегивал мне шубу, надевал шапку и заматывал шарф. – Но если что, я приду…

– Зачем? – замер он.

– Чтобы ты помог влезть мне в платье, – рассмеялась и потянула его к выходу. Эта взаимная игра явно затянулась, мне просто нужно было подышать свежим воздухом.

– Брат старший? – внезапно свернул на безопасную территорию Максим, он надел мне на руки свои варежки и, отойдя на пару шагов, закурил. Мы остановились у набережной, он облокотился о бетонное ограждение, выдыхая дым по ветру.

– Да, старше меня на четыре года, зато ведёт себя, будто отец, – фыркнула я, сняла варежку и, пошуршав в сумке, достала сигарету. Максим нахмурился, но всё же щёлкнул зажигалкой, дав прикурить.

– Мужчины любят проявлять заботу весьма странными способами.

– Это точно. Вот тебе, к примеру, не нравится, что я курю.

– С чего ты это взяла? – он обернулся, хлестнув меня своим взглядом.

– Это же очевидно, – пожала плечами, наблюдая как тлеет кончик сигареты. – Я и сама не люблю. Просто прикуриваю, смотрю на тлеющую сигарету, иногда не делая ни одной затяжки. Успокаивает меня это.

– А ты возбуждена?

– Конечно, – затянулась, чтобы дать самой себе время подумать. – От такой красоты вообще сбрендить можно. А у тебя есть братья или сестры?

– Нет, – он затушил окурок и выбросил в урну. – Я всегда был один.

– А это заметно, Максим Витальевич. Возможно, вы избалованный?

– С чего это вдруг?

– А с того, что вам сложно угодить, – я докурила и вернула руку в варежку, в которую следом скользнула рука Максима. Он, абсолютно не стесняясь, сжал мои пальцы, переплетая со своими.

– Может, ты просто двигаешься не в том направлении?

– Подскажи мне, а то я реально начинаю сомневаться в том, что способна впечатлить тебя.

– О! За это можешь быть спокойна, – громко рассмеялся Максим и слегка толкнул. – Рядом с тобой я почему-то постоянно нахожусь под впечатлением.

– Глупости! Просто ты постоянно застаешь меня врасплох! Подкрадываешься, пугаешь и смущаешь!

– Танечка, а не ищешь ли ты себе оправдание?

– Нет! – я выдернула руку из его крепкой хватки. – Просто ты на самом деле не хочешь найти любовь. Это же видно.

Мы остановились у входа в отель. Ветер как-то внезапно стих, и лишь сверкающие снежинки падали сверху. Он улыбался, как-то нежно скользя по моему лицу взглядом.

– Уже поздно, оставим этот разговор на потом? – Максим открыл дверь, пропустил меня вперед. Проигнорировав лифт, повернул меня к лестнице. Путь до нужного этажа мы прошли в тишине. В тот момент, когда открыла сумку, чтобы найти ключ от номера, споткнулась и рухнула, засыпав гостиничный пол всякой мелочью.

– Хм… – Максим подхватил меня под руку, потом поднял, приблизив к себе слишком близко. Уперлась руками в его грудь в распахнутом пуховике, ощущая тепло тела. Ноги задрожали, а в горле пересохло. Захотелось прижаться, с той же силой, что и убежать, скрывшись за дверью своего номера. Напряжение, возникшее между нами, словно треск высоковольтных проводов заглушало все звуки вокруг. Смотрела в его затуманенные возбуждением глаза, прекрасно понимая, что он сейчас чувствует. Следила за движением губ, боясь, что сделает неправильный выбор…

– Я всё равно сделаю свою работу, – зачем-то брякнула я.

– Работу? – Максим дёрнулся, ослабил хватку рук и чуть отодвинулся.

– Конечно. Вы – мой клиент, Максим Витальевич.

– Тогда, напоминаю, что по договору Вам осталось четыре недели, – голос его вмиг стал сухим и холодным, а глаза вновь затянулись дымкой ледяной пурги…

– Все верно, если вы, конечно, не решите продлить договор.

– Будьте уверены – не решу. Хороших выходных, Татьяна Ивановна, – голос его сменился, приобрёл холод стали, он едва заметно кивнул и, развернувшись, стал удаляться, унося за собой весь кислород.