Птичка для пилота

Глава 34

– Конечно, не люблю, – рассмеялся Крылосов.

– Да она же чокнутая! Чокнутая баба. И мне её жалко. Это будет в последний раз, больше даже встречаться с ней не стану.

– Тань, ты серьезно? – Лина сидела на краю стола, наклонившись ко мне так близко, что я чувствовала аромат ирисок, которыми она от напряжения набила рот.

– Лина, ты пришла в офис ни свет, ни заря, чтобы посмеяться? Да я собственными ушами слышала, как он это говорил! – взревела я, скинула туфли и стала метаться по кабинету, словно это могло принести хоть каплю утешения. Но нет! При каждом движении мое тело кричало о боли после утех Крылосова с умалишенной. Будто подсмеивалось надо мной. А как, наверное, потешался он! Очередной трофей в его коллекции? Надоело собирать однотипных баб, решил на убогих переключиться?

А как же то, что было между нами? Как это понимать? Слова, что я подслушала, стоя на лестнице, ввели меня в состояние шока вчера. Еле устояла ногах и поплелась обратно в спальню в компании с желанием провалиться сквозь землю. Накрылась с головой одеялом, молясь, чтобы он просто лёг спать. Но нет, Крылосов вернулся в постель, откинул одеяло с головы, обнял, зарывшись лицом в моих волосы. Так я пролежала до тихой трели будильника, не шевелясь, и, кажется, пропуская вдохи.

– Зачем я ему рассказала про психушку? Зачем, Лина? Ведь так все было хорошо! Он испугался. И имеет на это полное право. Никому не нужна дура, что готова жизнь свою отдать за такого, как Грини.

– Это твоё прошлое! И ты имеешь на него право только потому, что оно твоё. А принимать или нет – это его дело. И, если честно, не похож он на того, кто сомневается. Он же не подросток с вечными сомнениями, а взрослый мужик, – Лина аккуратно поглаживала мою руку.

– Все они не подростки, вот только поступки говорят об обратном!

– Таня, ну, а на звонки и сообщения ты почему не отвечаешь? Поговори!

– Я боюсь его голоса, – разрыдалась я, падая на плечо подруги. – Боюсь услышать это своими ушами, понимаешь?

– Тань, то есть ты реально считаешь, что он звонит тебе так часто, что другому абоненту просто вклиниться шансов нет, только для того, чтобы сказать это в лицо?

– А зачем ещё? – я закурила и упала на спинку дивана.

– Тань, ты…

– Чокнутая? Скажи! Давай, договаривай! – зачем-то закричала я.

– Нет, ты запуталась. И тебе страшно. Сердечко-то ледяное задергалось, пальчики на ногах сжались, а трусишки мокнут от одного только его голоса, – подруга снова наклонилась и зашептала, как ведьма настоящая. – Трусиха ты, Танька.

– Ничего, у меня до конца контракта ещё неделя. Я справлюсь!

– Что? – Лина рот открыла от удивления. – Ты собираешься и дальше искать ему партнершу после того, как он затрахал тебя до смерти?

– Все же понятно, поиграл дяденька. А мне что? Тоже хорошо, пыль смахнула.

– Тань, прекращай. Это уже не смешно! Даже ребёнку понятно, что из этого ничего не выйдет!

– А я не сдамся, Лина, – затушила сигарету и повернулась к раскрасневшийся от гнева подруге. – Я никогда не сдаюсь.

– Тань, я сейчас скажу, но только не обижайся. Ему нужна ты, а ты испугалась. Напридумывала черт знает чего, спряталась за уютный и безопасный статус «клиент»! Пока два упрямых барана не сдадутся, скольких женщин вы планируете огорчить?

– Ты говоришь бред. Я просто не справилась, и это пора признать. Заигралась. Позволила себе лишнее.

– Птичка, у тебя не было шансов справиться. Ему нужна была ты. Это же видно. А ты прячешься в своём панцире. И чтобы достучаться до тебя, ему горы нужно свернуть, подруга. А как ему свернуть, если ты даже трубку не берёшь? Вот, смотри! Опять звонит!

– Тут-тук… – дверь открылась и в кабинет вошёл Гриша, сияя белоснежной улыбкой и внушительным фингалом под глазом. – Доброе утро.

– Что с глазом? Свет отключили, решил самостоятельно освещать себе путь по жизни? – я даже вставать с дивана не стала. А вот Лина, наоборот, подскочила.

– Татка, хватит канючить и идём завтракать. Чего хочешь? Ресторан? Договорились, только пойдём, а?

– Ты че не понял, козел! – взревела Лина и бросилась на Гришу, отчаянно принявшись колошматить его по груди кулаками.

Но я даже встать не успела, потому что в приоткрытую дверь протиснулась мужская рука, было видно лишь песочного цвета пальто, и Гришу выдернули из кабинета, только ноги сверкнули.

– Что происходит? – я подбежала к дверям, но лишь успела увидеть, как Максим вытаскивает Гришу за шкирку из офиса.

– Вот это страсти, – прошептала Лина, беся меня своей лучезарной улыбочкой.

– Татьяна Ивановна, вас ожидает клиент в пятой переговорной, – новенькая секретарша застыла в дверях, так и держа руку в кулаке, будто планировала постучать в дверь.

– Все, мне нужно работать, а ты исчезни, предательница! – отвернулась от подруги и стала собирать со стола документы.

– С чего это?

– А с того, что ты должна быть на моей стороне! Ясно? А ты того и гляди вцепишься мне в шею, чтобы отомстить за обиженного мальчика. Все! Пусть бьют друг другу морды, говорят о чем угодно, но без меня! Мне пора работать. Ипотека сама не закроется, – впрыгнула в лодочки и понеслась в переговорную, оставив Лину в кабинете.

Шла так, будто каблуками землю пыталась пробить до ядра, в котором и планировала сгореть. Потому что шансов подняться с колен даже в собственных глазах у меня уже не было.

Меня ждала Алена Игнатьева, бывшая спортсменка, комсомолка и просто невероятная красавица. Правда, холодом от неё веяло аж из коридора.

– Доброе утро, – села за стол, открыла её файл и пробежала по сухим фактам, которыми поделилась девушка.

– Доброе, а я смотрю, у вас тут страсти кипят, – брюнетка поправила длинные густые волосы и взмахнула длинными ресницами.

– Да, это точно. Никогда не любила вторники!

«И почему я разговариваю с вами, а не с начальницей?» – слышала грозный бас Крылосова из соседней переговорной.

– А как быстро будет результат? – медленно произнесла Алена, внимательно рассматривая меня. – Кстати, у вас тушь под глазами размазалась.

– А вам нужны быстрота или качество? – прошлась пальцами под глазами и обернулась к окну между переговорными, чтобы посмотреть на себя в отражении, но лучше бы я этого не делала. Крылосов заметил меня, сжал губы, а после на его лице растеклась такая коварная улыбка, что я вздрогнула.

«Раз вы не в состоянии выполнить свои обязательства перед клиентом, значит придётся самому решать вопрос».

– Я бы хотела быстроты и качества, – Алена подкрасила губы, убрала блеск в сумку и вновь вернула взгляд карих глаз на меня.

Мне хотелось молчать. Просто сидеть тут и не шевелиться, но это было невозможно. Смотрела, как Максим медленно идёт по коридору в мою сторону и сердце ухало. Он был такой красивый. Широкие плечи, обтянутые тонким коричневым пуловером, песочного цвета брюки, что так превосходно смотрелись на его узких бёдрах, подняла глаза, встретившись с бурей. Он стоял уже в шаге от меня, пугая ураганом в зелени глаз. Челюсти плотно сомкнуты, желваки быстро вибрировали, не в силах скрыть гнев. Он так нагло улыбнулся мне и повернул голову к Игнатьевой.

– А вы не согласитесь выпить со мной кофе?

Что? Что он несёт? Какой кофе?

– А вечером я бы хотел пригласить вас на свидание, любезно организованное Татьяной Ивановной.

Алёна сжала свой телефон, затем закусила нижнюю губу и медленно перевела свой томный взгляд с него на меня. Вздрогнула, будто что-то заметила, а потом встала и подала Крылосову руку.

Я стояла, как рыба, лишь открывала рот, но ни один звук так и не вырвался. Смотрела, как наглая Игнатьева обхватила его руку и, практически прилипнув к моему мистеру Боингу, засеменила за ним.

– Глеб, а в каком ресторане у меня на вечер бронь? – крикнул Максим очумевшему Глебу.

– «Бродский», Максим Витальевич, – молодой человек тоже наблюдал, как наши клиенты уходят из здания.

– Отменить?

– Спутницу отмени, а ресторан оставь. Спасибо за работу…

– Он ушёл? – я зажмурила глаза, чтобы не видеть, как Максим, галантно поддерживая за локоть, уводит из моего агентства высокую и очень сексуальную брюнетку, что ещё недавно искала себе спутника жизни.

– Ушёл, – Глеб потряс меня за плечо, но я продолжала жмуриться.

– Не один?

– Нет.

– Говори, черт подери! Говори, что они делают!!!!

– Он помог надеть ей шубу, взял под руку. Э-э… они ушли.

– Чёртов мистер Боинг!!!!

После того, как Максим в объятиях незнакомой ему женщины смылся из офиса, я еще долго стояла статуей в переговорной, гипнотизируя входную дверь. На что надеялась? А на то, что он вернётся! Гадость такая. Потрепал нервы и хватит! Но нет! Он не вернулся ни через пять минут, ни через час.

Сама не заметила, как этот чёртов мистер Боинг под кожу врос. Забрал все, что было моим: дыхание, биение сердца, мысли и абсолютно все чувства.

Вот он ушёл, а я пустой себя ощутила. Одинокой и совершенно никому не нужной. А главное – растерянной. То, к чему я шла намеренно, вырвало мое сердце, оставив огромную зияющую дыру в груди. Я даже согнулась от боли, уперевшись руками в край стола. Дура, Птица… Ты такая дура!

Работать я уже больше не смогла. И Лина, наблюдавшаяся за всем происходящим из приёмной моего кабинета, силой увезла меня домой. Впервые сбежала из офиса! Бросила все на плечи Глеба и Майечки, как слабачка и трусиха. Сбежала домой, чтобы укрыться от самой себя. Но не получилось…

– Птичка, – Лина вместе с Шаней ходили за мной по пятам, пока я с ведром наперевес в режиме «электровеника» носилась по дому.

– Почему так много пыли? Как мой дом в курятник превратился? – отчаянно натирала дверь, косясь на кровать, что была аккуратно заправлена Максимом.

Ты посмотри, какой чистюля? Постель застелил, полотенце бросил в корзину, зеркало чистое, даже посуду после завтрака помыл, а остатки переложил в контейнер и убрал в холодильник. Ни оставил ни крошки, ни забытой вещи, даже Шаньгу накормил!

– Тань, а хочешь, выпьем? – Лина перехватила мою руку, что пыталась протереть дыру в дверном полотне. – Нажремся до поросячьего визга? А? Давай, подружаня?

– Напоить меня хочешь? Думаешь, я тебе сразу все выдам? – прищурилась, всматриваясь в округлившиеся глаза подруги. – А я тебе и так все расскажу…

– Конечно! Тань! Ну, расскажи, умоляю! Легче станет!

– Какой легче, Лина? – взревела и бросилась на первый этаж, чтобы скрыться в гостевой комнате от воспоминаний.

– Ну, может, бегемотикам твоим полегчает, – хихикала подруга, наблюдая за моими метаниями.

Кажется, только эта комната не звенит нашими стонами, но нет… Я не успела сменить постельное белье, поэтому подушка пахла пьяным цитрусом, окончательно выбив меня из колеи.

– Ты же сама видела, как он ушёл с Игнатьевой! И так ещё аккуратно за локоток её придерживал, словно у меня не офис, а ледовая арена! Да скорее её тонкая шпилька треснет, чем она поскользнётся на деревянном паркете! Какого черта, он её лапал? Вот! В этом все мужчины! Одинаковые. Стоит только самке появиться на горизонте, как они хвост свой задирают.

– Конечно, ушёл! – внезапно закричала Лина и вышла из комнаты. – Ты же сама его в руки другой женщины отправила! И трубки не брала! Забыла, Танечка? А теперь всю ответственность на него перекладываешь.

– Да? То есть это я виновата? Я? – бросилась вслед за рассвирепевшей подругой.

– Тут не важно, кто виноват. Ты мне сама втирала про любовь, понимание и необходимость говорить и договариваться. Что, твой профессионализм лопнул, когда палёным запахло, да? – Лина метались по кухне, включая то чайник, то кофемашину, а потом и вовсе зависла у холодильника. – Ты для себя разберись, Птица, не для него. Для себя! Твои тараканы в голове перекрикивают разум и голос сердца. И вообще, их давно расстрелять надо. Может, у Крылосова есть знакомая «Машенька»? Вот пусть сам с этим и разбирается. Растормошил колонию ползучих, пусть своим тапком размахивает. А я – пас!

– Я ж чокнутая, – фыркнула и села на диван, наблюдая, как неумолимо быстро стрелка приближается к восьми часам вечера. – О каком разуме ты говоришь?

– Танечка, – Лина села рядом, обняла меня крепко и зашептала на ухо, – ты же достойна счастья не меньше, чем твои клиенты. Почему ты этому противишься?

– Ты серьезно? Он же меня чокнутой назвал! Он! Это его слова! – вновь и вновь повторяла то слово, что так больно ударило меня в самое сердце.

– Во-первых, это недостоверная информация, вырванная из контекста. А во-вторых, ты его сдала другой бабе, как товар ненадлежащего качества. Сама знаешь, как это выглядит…

– Как?

– Попользовалась и дальше передала. Не понравилось? Из клиентской службы «Честь мужчины» тебе ещё не звонили? На заседание профсоюза не вызывали?

Я вздрогнула, а яркие картинки сумасшедших выходных замелькали перед глазами. Понравилось… ещё как понравилось, поэтому и жутко. Да, мои тараканы завладели всем, но и разум молчит. Лишь сердце истеричное бьется при каждом упоминании о Максиме.

– Они вошли в ресторан, – прикусила губу, наблюдая, как большая стрелка часов мучительно медленно подобралась к верхней резке.

– Хм, детка, – рассмеялась Лина. – Когда тебя, твоих тараканов и лёгкое безумие это останавливало?

– Думаешь?

– Я думаю, он ждал, что ты прекратишь этот дешевый спектакль. Но вместо этого ты, Птичка-страус, спрятала свою блондинистую голову в песок, позволив какой-то чужой бабе забрать наш Боинг в свой ангар на дэйли-чек!

– Поговорить хотел? Вот сейчас пусть со мной и поговорит! – Пулей влетела на второй этаж, чтобы не передумать, и застыла перед стеллажами гардеробной.

– Не стесняйся, крошечка, – Лина растянулась на кровати, с интересом наблюдая за моими муками выбора. – Отпусти себя.

– Что, не брючный костюм? – сдерживалась я улыбку.

– Скафандр ещё надень!

Руки сами побежали по полкам перебирать ровные стопочки одежды, пока не коснулись мягкости кашемира. Глубокого изумрудного цвета платье расправилось в руках, укоризненно замявшись складкой нетронутости. Купила его года два назад из жадности, правда, сидело оно на мне как несуразный свитер, обтягивая широкие бёдра и подчеркивая размытую талию, поэтому и убрала до лучших времён.

Захлопнула дверь, отгородившись от испепеляющего взгляда подруги. Сняла сарафан и надела платье. Это было чудесно! За последний месяц я, сама того не подозревая, скинула несколько килограммов, причем вполне прилично, потому как мягкая ткань не тормознулась на бёдрах гармошкой, а спустилась к коленкам. Натянула чулки, достала грубые ботинки из закромов и вышла к Лине.

– Отпад, детка… Волосы убери, чтобы шею видно было! Иди ко мне, благословлю тебя и твоих тараканчиков на безумие. Боже, храни мистера Боинга!