Птичка для пилота

Глава 36

–Я потеряла его, Лина. Не успела обрести, как тут же потеряла, – лежала на ковре, раскинув руки в стороны и смотрела в потолок.

Прислушивалась к чувствам, ощущениям, но было пусто. Тишина. С того вечера прошло уже пять дней. Телефон его был выключен, возвращая сухим голосом автоответчика мои звонки обратно. А соцсети бесили в статусе датой последнего посещения, что совпадала с нашей встречей. Он исчез, унеся с собой мое мнимое спокойствие. Прав был. Одиночество стало чужим, приторным и невыносимо грустным. Хотелось выть от реальности, в которой внезапно тесно стало. Заставил прекратить думать и пропал.

– Тань, поешь, – Лина тряслась надо мной, как наседка, пытаясь влить в рот ложку супа. – Сраный мистер Боинг!

– Ты узнала хоть что-нибудь? – поднялась на локтях, тут же получив горячий бульон, ловко втиснутый подругой.

– Скажу, если съешь! Всю тарелку! Хватит изводить и себя, и меня! – Лина всучила мне в руку пиалу и сжала губы. – Я жду!

Пришлось есть, иначе эта вредина ничего не скажет. Как только ложка зашкрябала по дну, Лина растянулась в довольной улыбке и забрала тарелку.

– Отправили в командировку. Их зафрахтовал один грузоперевозчик, поэтому летает наш Крылосов уже почти неделю между Китаем и Москвой. Садятся на техстоп, дозаправку, но экипаж не меняется.

– Ты видела его?

– Нет, но знаю.

– А Котов? Ты нашла его?

– Кот, сцука, тоже в отпуске.

– Я потеряла его… Чувствую, Лина. Он словно попрощался со мной.

– Не говори ерунды, Таня. Мужчины не умеют прощаться, но обожают рыбалку.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что он не отпустит тебя просто так.

– Нет, он четко дал понять, что не будет тенью прошлого. А как не быть, как? Если прошлое вокруг? Оно внутри меня!

– Тань, просто позволь себе жить не прошлым, а будущим! И ошибки позволь делать не только ему, но и себе! Это нормально. Это правильно.

– Что правильно? Ошибки? А чего ты мне такие умные вещи говоришь, если сама спишь на диване первого этажа, боясь подняться в спальню? Заворачиваешься в три пледа, чтобы ничего не слышать и не видеть, словно в коробочку прячешься? А?

– А ты вообще сбежала из дома в квартиру, – пожала подруга плечами и отвернулась. – И, к твоему сведению, я сплю уже вторую ночь в спальне.

– Правда?

– Да, – Лина улыбнулась. – Это мой дом, я люблю его и не позволю прошлому накрыть его тенью воспоминаний. Это он пусть обо мне вспоминает, а я жить буду. Будущим. Светлым.

– А что за перемены такие? Оставляешь меня одну в сумасшествии? Раньше хоть компаньон был. Могли и в дурдоме общую палату попросить, если шифер поедет у обеих.

– Да, я решила жить дальше. А ты, Синичкина, тухни в своём искусственном одиночестве одна. А я завтра приду к тебе в агентство. Половинку мне искать будем. Только учти, как с Крылосовым не получится!

– Как это?

– Тебе не удастся соблазнить меня! – расхохоталась Лина.

– Ах, ты, жучка! – я подскочила, намереваясь схватить подругу, но она вырвалась и стала прыгать по комнате, как взбесившаяся лань.

– Стой! – зашипела я, в попытке унять её, но не успела. И уже через мгновение квартиру оглушил противный стук ударов по батарее.

– Что это? – замерла Лина.

– Это мой соседушка любимый! – бросила взгляд на часы. – Ещё двадцать два пятьдесят! Ну, я ему сейчас устрою!

– Таня, успокойся, – подруга пыталась схватить меня за руку, но это было бессмысленно. Не остановить меня было, желание выплеснуть на ком-то свою злость затопило и меня, и моих тараканов, и даже робкий голос Лины.

Я распахнула дверь и бросилась к лестнице, спустилась на этаж ниже и зажала кнопку звонка на неприлично долгое время, наслаждаясь противным звоном. Надеюсь, в его голове сейчас что-нибудь лопнет, может, тогда он забудет, как долбить по батареям!

– Пойдём, – шептала Лина. – Это неприлично!

– Он достал меня! Уже три года слышу его стук! Тюк-тюк-тюк! В пандемию вообще с ума сводил! Придурок! Или дура. Короче, я ему все скажу…

– Танечка, я прошу тебя, давай уйдём? У меня уже есть один привод в полицию! – отчаянно шептала Лина, пытаясь схватить меня за руку, которой я долбилась в холодный металл двери.

– Когда ты умудрилась, Лина? – охнула я, всматриваясь в мокрые от слез глаза подруги.

– Я облила краской кое-какую машину. Случайно! Всю банку. Она выпала. Наверное, – она опустила голову. – Пойдём, иначе…

Но я так ничего и не ответила, потому как застыла статуей, как только дверь распахнулась и глаза уткнулись в широкую мужскую грудь с татуировкой орла на груди.

– Мистер Боинг… – ахнула Лина, подхватывая меня, когда я стала заваливаться, подгружаясь в обморок.

Максим

– Как же я сразу не узнал бегемотиков?

Таня начала открывать глаза, и я выдохнул, потому что уже держал в руках телефон, чтобы вызвать скорую.

Эта девчонка до конца дней будет изводить меня? Она жизнь мою перетряхнула, как часы песочные, заставив песчинки моих будней начать обратный бег.

Раньше бы счастлив был умчаться в длительную командировку. Взлёт-посадка-взлёт и небо бескрайнее с кружевными следами от самолетов, пролетающих соседним эшелоном. Но в этот раз все было иначе… после того, как она молча вышла из моей машины, оставив после себя только разорванные чёрные трусики, я словно замер.

На автомате доехал до аэропорта, встретился с экипажем в штурманской, забрал погоду, прошёл медицинский контроль и двинулся на борт самолета с полным ощущением пустоты. Если раньше после взлёта сердце замирало от восторга, наполняясь счастьем, то сегодня… стоило лишь оторвать «птичку» от полосы, моё счастье, как аккумулятор телефона, стало убывать по мере отдаления от неё.

– Максим… – выдохнула она мое имя, очевидно, настроив фокус зрения.

– Привет, Птичка, – я убрал выбившуюся прядь, что запуталась в её ресницах.

– Я нашла тебя! – зашептала она, сжимая мою руку, которой я держал у её лба холодный компресс.

– Действительно, – рассмеялся, убрал полотенце. – Чай? Кофе?

– Я со своим, – рассмеялась в ответ Лина, тряся бутылкой шампанского в руке. – Буду необременительным гостем. Но частым, Максим Витальевич!

– Ты где её взяла? – Таня чуть подтянулась на диване, осматриваясь вокруг. В глазах растерянность, пальцы сжаты в кулаки, а розовые бантики губ искусаны докрасна. Отводила глаза, словно боялась то ли показать, то ли увидеть.

– На тумбе, перед тем как за тобой выбежать, – Лина абсолютно искренне мне улыбнулась.

– А зачем?

– В смысле? – Лина тоже осматривалась, заговорщицки подмигивая мне, не в силах сдержать свою коварную улыбку. – А вдруг тут маньяк?

– И что? – я вдруг понял, что не одет для приёма гостей, открыл шкаф и натянул футболку, услышав вздох разочарования от наглой рыжей бестии. – Вина с ним выпить хотела? Лучше компании не нашлось?

– Максим Витальевич, лучше б вы на работе так шутили, а не сейчас. Чуть до инфаркта не довели, чесслово!

– И чем же это? – прошёл на кухню, наблюдая через барную стойку за гостьями, что возбужденно перемигивались.

Включил чайник, достал из бара штопор и винные бокалы, не спуская глаз с моей Птички. Она была в смешном жёлтом халате, вязаных носках, а растрепавшиеся волосы сейчас больше походили на облако сладкой ваты, колыхавшейся при каждом повороте головы.

Лицо бледное, без грамма косметики… как тогда в кафе горнолыжного комплекса. Она сидела на диване и грустно смотрела на огонь в камине, а из-под ворота куртки торчал желтый воротник пижамы с цыплятами. Таня словно настоящая. Нет в ней пластика искусственного. Нет напыщенности и желания понравиться. То, как она себя ведёт, смотрит и говорит – оно не про спектакль. И тем сильнее резонирует с ее желанием спрятаться от чувств. Смешная. Реальная. И у меня дома.

Значит, это те самые бегемотики, что активизировались каждый раз, как только я ложился спать перед рейсом? Сколько раз я застывал перед дверью этажом выше, чтобы разобраться с шумной соседкой? Много… но так ни разу и не позвонил… А зря.

– Своим стуком, чем же ещё? – Лина залпом опустошила бокал. – Подруга, тебе накапать успокоительного?

– Нет, – Таня скинула ноги с дивана, поправила распахнувшийся халат с мордой покемонов на капюшоне и посмотрела на меня таким искрящимся взглядом, что хотелось все бросить и обнять её. – А я буду чай, Максим. И пирожное. Есть захотелось.

– Наконец-то! – захлопала в ладоши Лина.

Она, что голодала? Присмотрелся, а от соблазнительных округлостей почти ничего не осталось. Нос заострился, щеки впали, под глазами залегли темные круги. Она поймала мой взгляд и прикрыла торчащие коленки.

– Хм… То есть соседский визит затянется? – зачем-то подначивал я её, с удовольствием наблюдая, как радость перетекает в гнев и обратно.

– А я вообще отсюда никуда не уйду! Все, я тебя нашла!

– Вы в прятки, что ли играли, проказники? – Лина снова наполнила бокал, с интересом наблюдая за нами. – А меня чего не позвали?

– А тебя, Таня, никто не гонит. Чёрный?

– С лимоном, – она встала и, поймав своё отражение в зеркале бара вздрогнула, стянула резинку, рассыпая длинные пушистые локоны по плечам.

Она повернулась, словно спросила разрешение, а получив мой кивок, пошла знакомиться с квартирой.

– Нравится? – я поставил на стол чашку чая, без позволения Лины плеснул в пустой бокал вина, проигнорировав её немое возмущение.

– Нахлебник, – лишь прошептала она, пододвинула бутылку себе поближе.

– Нравится. Вот думаю, может, на выходные остаться? Здесь так чисто, а дома прибираться нужно. Лина, сегодня какой день недели?

– Скоро будет суббота, – хихикнула моя собутыльница, бросив взгляд на часы.

– Отлично! – Таня снова плюхнулась на диван, взяла кружку и шумно отхлебнула. – Идеальненько. Да, Максим Витальевич?

– Нет, Птичка, – я сел в кресло рядом с Линой, нарочно отдаляясь от Танечки. – У меня другие планы.

– В смысле? – взвизгнула она, явно не рассчитывая на подобный ответ.

– Пожалуй, я пойду… – Лина сдерживала улыбку.

– Сидеть! – внезапно рявкнул я, схватив её за руку. – Свидетелем будешь.

– Свидетелем чего? – опешила она, обратно опускаясь в кресло.

– Договариваться сейчас будем, – разжал пальцы, убедившись, что девушка больше не сопротивляется. – И переговоры будут долгими. Пей давай.

– А зачем тебе свидетели, Крылосов? Боишься опять наброситься на меня, как тогда в машине? – зашипела Таня и поставила чай на стеклянный столик. Наклонилась, впиваясь в меня гневным взглядом. – Скучал? Ну? Признавайся! При свидетелях говори.

– Скучал, – я сделал ещё глоток, не сводя взгляда с возбужденного «покемона» на моем сером диване. Её желтый халатик как яркое пятно на фоне моей сухой холостяцкой берлоги в темно-серых сдержанных тонах. И это прелестно…

– Тогда целуй! Сейчас же, мистер Боинг! Я жду.

– Нет, Птичка. Свидетель нужен, чтобы ты потом не отказалась от своих слов, когда твои тараканы устроят очередной митинг феминизма!

– Остаюсь. Очень интересно тут. Ставки кто принимает? – Лина прыснула смехом, забросила ноги на кресло, обхватив их руками, словно приготовилась к просмотру фильма.

– Какой митинг, Крылосов?

– Значит так, – откинулся в кресле, сложив руки у лица так, чтобы не светить своей глупый улыбочкой. – Ты должна мне три свидания.

– Чего?

– Да-да, Танечка. Гони долг! Услуги твоего агентства я оплатил полностью, согласно договору, а свидания все были сорваны, включая последнее…

– Ты что, намеревался поехать с Игнатьевой? – вспыхнула она. – Я даже в ресторан не успела вломиться.

– Три свидания, – вновь повторил я, прикусывая язык, чтобы не рассмеяться. – И никакого секса, Птичка. Можешь даже так на меня не смотреть.

– В смысле без секса? – она открыла от удивления ротик, потом дернулась, поняв, что только что сказала. – В смысле… Да не это я хотела сказать!

– Конечно, Птичка, я так и понял, – расхохотался. Не мог сдерживаться. Рядом с этой девчонкой я сам ощущаю себя подростком, в теле которого бушуют гормоны.

– Значит, три свидания тебе нужны? – зашептала она, хитро прищурившись.

– Точно. И смотри, я мужчина порядочный…

– Лина! Уходим из логова этого порядочного мужчины! – воинственно взмахнула рукой Таня, указывая подруге дорогу.

– Завтра занесу, – Лина подхватила бутылку и махнула мне бокалом.

Вышел в коридор, чтобы проводить соседок. Как только Лина вышла из квартиры, я схватил за руку Птичку, припечатывая её к себе. Обнял и украл долгожданный поцелуй.

– Соскучилась?

– Свидания, говоришь?.. Ты ещё пожалеешь, мистер Боинг, что связался со мной! Сам молить будешь. И никаких больше поцелуйчиков! Нет у Танечки секса, а у тебя нет поцелуйчиков!

– А ты жестокая…

Таня подпрыгнула, обхватила меня ногами, крепко обняла, покрыла лицо быстрыми поцелуями и спрыгнула.

– Три свидания! У меня свидетель есть, – прохрипел я, как только она прервала эту сладкую пытку с ароматом лимона на губах.

– Порядочный он…