Я не собираюсь возвращаться в дом моей матери. Я никогда не хотела бы увидеть его снова. Но ветра, казалось, направляют меня туда. Будто они что-то просят меня найти.
Я стою в тени дуба, где я поклялась Бурям. Клятва, которую я нарушила.
Как я обойдусь без твердой структуры, проходящий через мою жизнь?
Что мне осталось?
Вейн.
Я чувствую, что должна добавить вопросительный знак в конце его имени. Каждая мысль вокруг него - вопрос.
Как мы можем быть вместе?
Как мне впустить его?
Как у меня может быть что-нибудь нормальное, когда моя жизни была разорвана на кусочки, вывернута наизнанку, разрисована разными цветами и собрана в порядке, который я не знаю?
Как?
Жара начинает душить меня, так я могу проделать свой путь к темному, скрипучему дому. След моей матери висит так сильно в воздухе, как будто она здесь.
Призрак. Тень. Следует за каждым моим шагом.
Мои руки касаются холодных стен, когда я двигаюсь к пустому холлу. Ведя меня к одной вещи, которую я должна увидеть.
Перезвоны ветра нависают над столом, все еще тихие. Задушенные.
Я подхожу и сдвигаю их с крючка, мои глаза горят, когда колокольный звон приходит в движение. Я пробегаю пальцами по замысловатым гравюрам моего отца, сделанным изящного черного дрозда.
Это было то, как он видел мою мать.
Красивой.
Дикой.
Совершенной.
Рыдания душат меня, как только я вытаскиваю его кулон из кармана, и мои слезы капают на черный шнурок. Но мне не повредит выпустить их наружу. Впервые, я рада, что он ушел. Он не должен видеть ее такой, какая она на самом деле.
Или может быть, он знал.
Может быть, он увидел что-то во время шторма. Может быть, поэтому он послал свой дар мне вместо нее. Он знал, что я хотела бы использовать это во благо.
Я никогда не узнаю наверняка.
Но я надеюсь, что нет.
Я надеваю кулон вокруг шеи черного дрозда и завязываю узлом шнурок. Позволяя ему покоиться на вырезанной версии того, кого он любил.
Теперь пришло время, чтобы освободить его.
Я стряхиваю пыль с моих ног, когда я отступаю по коридору и переступаю порог. Затем я закрываю дверь, как главу моей жизни, и шагаю в ветры.
Воздух наполнен Восточными ветрами, и когда я останавливаюсь, я слышу одну песню, к которой всегда прислушиваюсь. К песне, которую я иногда воспринимаю за шепот моего отца
Я ловлю перезвоны ветра и соединяю их с карнизом на крыльце, позволяя мелодии звенеть. Мягкий, знакомый звук наполняет воздух, и я понимаю, что я задаю себе неверный вопрос.
Не как?
Когда?
Я не знаю ответа на этот вопрос. Но я знаю, что это не сейчас. И в этом вся разница.
Я была в клетке и молчала в течение десяти лет.
Пришло мое время спеть.
Я тянусь и развязываю мою косу, волосы освобождаются. Волнистые пряди болят, когда я приглаживаю их к голове. Но боль длится всего минуту. Потом я свободна.
Я стягиваю куртку с плеч и провожу руками по плотной ткани.
Я больше не защитник. Время быть собой... кем бы я ни была.
Так я зову три Восточных ветра и даю каждому порыву одну команду, держаться, когда я наматываю их вокруг моей куртки. Я плотно заворачиваю пакет... затем отправляю его в небо и позволяю ветру унести его.
Вейн поймет.
Я надеюсь.
Слезы появляются у меня в глазах, но я заталкиваю их обратно.
Это мой выбор. Первый выбор, который я делаю для себя... только для себя... с тех пор, как я помню.
Второй приходит сейчас.
Я зову Восточный ветер, пропитанный песней моего отца, и наматываю его вокруг себя, готовая позволить ему унести меня в облака. Но это не то, в чем я нуждаюсь.
Я отсылаю его прочь и тянусь к Западному ветру.
Гладкий, нежный порыв мчится по моей коже, и я открываю мой разум его незнакомой песне.
Она звучит как отдых. Надежда.
Прошу порыв забрать меня, напевая те мелодии, которые я пела с моим отцом.
Я не знаю, куда я иду. Но пришло время найти свой мир.