Пустые зеркала

ГЛАВА 26

В тот момент, когда Ева входила в дом Роби Фрейзера, Эндрю Стормонт позвонил в дверь Кэсси. Ожидая, пока ему откроют, он окинул любопытным взглядом фасад ее дома. Что и говорить, неплохое жилище для одинокой женщины. Его мысли прервал громкий лай собаки и строгий голос хозяйки:

— Неста, замолчи. Чего ты расшумелась?

Затем щелкнул замок, и на пороге появилась улыбающаяся Кэсси.

— Не обращайте внимания на собаку. Она считает своим долгом защищать меня.

— Очень умно с ее стороны. — Он наклонился и поцеловал Кэсси, ощутив запах дорогих духов. На сей раз он был более насыщенным, чем во время предыдущей встречи.

— Входи. — Неста вертелась у его ног и радостно виляла хвостом, когда он потрепал ее по шее. — Хочешь шампанского?

— С удовольствием, — откликнулся Стормонт. Обычно в пятницу вечером он уезжал в свой загородный дом и сейчас испытывал странное чувство, находясь в этот день в Лондоне, в доме красивой женщины, которая в своем коротеньком платьице казалась ему просто неотразимой.

— Это Дэвид Уилсон, мой квартиросъемщик, — она показала жестом на высокого худощавого человека, который вскочил с дивана и с готовностью протянул гостю руку. — Дэвид, это Эндрю Стормонт.

Мужчины сдержанно поздоровались.

А Кэсси тем временем откупорила бутылку шампанского и наполнила три высоких бокала. Стормонт одобрительно взглянул на светлое игристое вино и уютно устроился в глубоком кресле, далеко вытянув ноги на толстом персидском ковре. Все в этом доме так или иначе напоминало о хозяйке, и даже, казалось, сам воздух был наполнен ею. У него в эту минуту не было никаких сомнений в том, что она лично подбирала каждую вещь и собственноручно обустраивала свое жилище.

Он вдруг почувствовал, что безумно соскучился по ее счастливой и потому немножко наивной откровенности, и вместе с тем огорчился, что его тайная операция, чем бы она ни закончилась, не может не затронуть эту очаровательную женщину. Конечно, он не мог более или менее точно предсказать ход дальнейших событий, хотя сам создавал многие из них. Но одно он мог предугадать на все сто процентов: он никак не сможет защитить ее. Не может же он в самом деле быть цепным псом, громко лающим на всех ее недругов.

Судя по всему, эту роль пытался выполнять Дэвид Уилсон, но какой из него защитник, если говорить откровенно? Стормонт внимательно приглядывался к нему и пришел к выводу, что тот может блестяще сыграть роль преданного друга, но защитить ее от предстоящих испытаний вряд ли способен. Кэсси придется вступить в борьбу, полагаясь исключительно на собственные силы. Интересно, кто из них сильнее — Кэсси или Ева? Конечно, Ева была опытной и жестокой соперницей, прошедшей прекрасную подготовку и всегда готовой к схватке. А Кэсси просто не знает, откуда может свалиться на нее беда, откуда ждать удара, если дела пойдут совсем не так, как она предполагает. У нее нет для этого необходимого опыта.

По инициативе хозяйки дома они отправились на ужин в «Рейкс», небольшой полуподвальный ресторанчик, который всегда напоминал Кэсси будуар знатной дамы, с той лишь разницей, что здесь подавали вкусную еду. Здесь все возбуждало плотские желания, и она часто смеялась, теряясь в догадках относительно желаний Стормонта. Она никак не могла понять, что ему нужно от нее помимо, естественно, секса. Ей давно казалось, что у него есть какая-то цель, которая не исчерпывается постелью.

Он сидел перед ней в строгом темном костюме и бледно-голубой рубашке, но одежда не только не скрывала, а даже подчеркивала его сильное мускулистое тело. В нем вообще все напоминало ей о силе и твердости — тело, голос, лицо. И прежде всего — воля. Ее просто невозможно было скрыть. Она проявлялась в его волевом подбородке, в твердых интонациях и даже в той деликатной мягкости, на которую, как оказалось, он был способен. И что более важно, эта сила воли объяснялась не какими-то узкоэгоистическими интересами, чего она терпеть не могла в других мужчинах, а глубинными основами его характера.

Неторопливо разобравшись с меню, они сделали заказ и погрузились в бессвязный поток непринужденного разговора. Он задавал ей немало вопросов, мотивируя свое любопытство желанием как можно лучше узнать собеседницу. Вопросы были довольно милыми и совершенно безобидными на первый взгляд, но Кэсси чувствовала, что за ними на самом деле скрывается нечто большее. Если бы она не испытывала столь сильного влечения к этому человеку, то без труда могла бы уклониться от ответов, устало зевнуть и вообще прекратить разговор. Но со Стормонтом она не могла так поступить.

— У тебя очень суровый квартиросъемщик, — заметил он. — Похоже, что он оберегает тебя с яростью дракона.

— Не понимаю, почему все обращают на него внимание?

— Все?

— Да, Ева и та долго пыталась выяснить, не любовник ли он.

— Ну и каков же был ответ?

— Нет. Он просто друг. Верный, надежный друг и не более. Неужели это выглядит странным?

— Отчасти. Ты произвела на меня впечатление независимой и преуспевающей женщины. Мне и в голову не могло прийти, что тебе нужен сосед по дому.

Кэсси с недоумением воззрилась на него.

— Мне не очень приятно находиться одной в пустом доме. Я просто не привыкла к этому.

— А почему бы и нет?

Она отвернулась, обдумывая ответ.

— Мне не нравится лежать в постели, прислушиваться к посторонним звукам и ломать голову над тем, что же это может быть, — тихо сказала она, посмотрев ему в глаза. — Мне не нравятся звуки моих шагов в совершенно пустом доме, когда я возвращаюсь после напряженного рабочего дня. Я чувствую себя в большей безопасности, когда дома всегда кто-то есть. Тем более что Дэвид очень забавный и веселый человек. Боюсь, что тебе этого не понять.

— Отчего же, я все прекрасно понимаю. — Стормонта так и подмывало спросить, откуда у нее этот страх перед одиночеством, но она снова отвернулась, давая понять, что не желает продолжать разговор. — Не стану скрывать — меня это слегка удивляет, — продолжал он, заставляя ее снова обратить на себя внимание. — Это несколько не соответствует тому впечатлению, которое у меня сложилось. Я считал тебя чрезвычайно ловкой и самоуверенной тигрицей Сити.

— Да, но ты же сам сказал, что это всего лишь поверхностное впечатление.

— Почему же ты в таком случае пошла по этому пути? Ведь он слишком скользкий, не так ли?

— Он может быть именно таким, но только в том случае, если ты сам выбрал его. Кстати, крупные банки намного хуже нашего. Я проработала там около четырех лет и ушла, получив необходимую подготовку и выработав соответствующие навыки. А потом перешла в «Кэйс Рид», где нет грязи и какой-то официальной политики руководства. Там мне предоставили полную свободу действий и возможность заниматься тем, к чему у меня лежит душа.

— Но ведь это все равно Сити, хотя и не квадратная миля денег. Что тебя привлекло?

— Риск.

— Тебе это нравится?

— Почему бы и нет?

— Твоя жизнь представляется мне вполне устроенной и благополучной, чтобы подвергать себя какому-то риску.

— Именно поэтому я и могу позволить себе подобную роскошь.

— Но зачем?

— Это доставляет мне волнующие ощущения борьбы, схватки, увлекательной игры. Это слегка щекочет нервы и поддерживает меня в хорошей форме. Это не какой-то там безрассудный риск, а разумный, точно рассчитанный и вполне оправданный с точки зрения получаемой прибыли.

— Значит, ты никогда не подвергаешь себя риску ради него самого?

— А зачем мне это нужно? Какой в этом смысл?

— Ну что ж, вполне рациональный и мудрый подход.

— Послушай, многие люди с удовольствием включаются в подобные игры и влезают в проблемы только лишь для того, чтобы убедиться, что могут благополучно выбраться из них.

— Но тебе это не нужно. Ты прекрасно знаешь, что можешь выпутаться из любых затруднений.

— Да, что-то в этом роде. Во всяком случае, я не влезаю в авантюры без серьезной на то причины.

Официанты убрали пустые тарелки и принесли новое блюдо. Кэсси воспользовалась минутной паузой, чтобы осмотреть ресторан и отвлечься от несколько тягостного разговора.

— Как идет подготовка контракта с Евой Каннингэм? — с подчеркнутым равнодушием спросил Стормонт.

Кэсси задумалась и внимательно посмотрела на собеседника.

— Пока ничего интересного. Я назначила очередные переговоры на понедельник и думаю, что именно тогда все и начнется по-настоящему.

— Значит ли это, что вы уже решили финансировать этот проект?

— Да, полагаю, мы ей поможем.

— Каким же образом, позволь узнать?

— Ради Бога, Эндрю, давай оставим этот разговор. Это наши внутренние дела. Неужели ты действительно рассчитывал, что я отвечу на все твои вопросы?

Он улыбнулся и покачал головой. Он не надеялся на ее излишнюю откровенность, а лишь хотел проверить, умеет ли она держать язык за зубами.

— И вообще, — заметила Кэсси, расправившись с бараниной, — ты долго расспрашивал меня о моих делах, а я, между прочим, абсолютно ничего не знаю о тебе. Это не совсем честно.

— А что бы ты хотела узнать обо мне?

— Ну, начни хотя бы с того, чем ты занимаешься.

— А у тебя есть какие-нибудь предположения на этот счет?

Она надолго задумалась, внимательно изучая выражение его глаз. Ее взгляд был настолько пронзительным, что он испытал легкое замешательство, хотя давно уже привык владеть собой. В эту минуту он вспомнил слова Евы о том, что ее подруга отличается редкой наблюдательностью.

— Ты мог бы заниматься, на мой взгляд, многими вещами, — сказала она наконец, собравшись с мыслями. — Работать в одном из банков Сити, например, или быть преуспевающим бизнесменом. Не исключено, что ты хороший психиатр или блестящий журналист. Впрочем, как мне кажется, ты вполне мог бы совмещать в себе и то и другое. Правда, я чувствую в тебе некоторое смущение и даже напряжение, что характерно для дилетанта, а не для профессионала. Короче говоря, ты выполняешь обязанности, которые считаешь чрезвычайно важными для себя, но сейчас я понимаю, что это может быть что угодно, но только не психиатрия. Ты слишком порочен и зол для подобной деятельности.

От подобного умозаключения Стормонт разразился веселым смехом.

— Итак, кто же я, по-твоему?

В ее памяти неожиданно всплыл недавний разговор с Обри Голдстейном.

— Не думаю, что тебе будет приятно услышать мой ответ.

— Почему, черт возьми?

— Потому что ты, как мне кажется, тайный агент, шпион.

Он рассмеялся еще громче, но на этот раз в его голосе послышались едва уловимые фальшивые нотки. Так может смеяться либо человек, которому абсолютно нечего скрывать, подумала Кэсси, либо тот, кто тщательно скрывает какую-то тайну.

— Ты делаешь мне честь, — сказал он, — наделяя какими-то таинственными качествами, но на самом деле истина намного прозаичнее. Я занимаюсь недвижимостью, и ничего загадочного здесь, к сожалению, нет.

— Ты разочаровал меня.

— Сожалею. И постараюсь сделать все возможное, чтобы загладить свою вину. — Его глаза задержались какое-то время на ее шее, а потом бесстыдно уткнулись в высокую грудь. Заметив, что она следит за ним, он скромно опустил глаза.

— Кстати, что заставило тебя подумать, будто я тайный агент? Неужели у тебя есть знакомые шпионы? Я напоминаю кого-нибудь из них?

— Если быть до конца откровенной, то да.

— Кого же именно? И чем?

— В твоих глазах есть что-то необычное. На первый взгляд они кажутся совершенно ясными и искренними, но при более близком рассмотрении можно заметить, что в них присутствует некая настороженность. Такое ощущение, что ты всегда все видишь, анализируешь и запоминаешь. Мне приходилось сталкиваться с подобными людьми. Собственно говоря, мы все так поступаем, когда приходится врать на каждом шагу, но у нас это качество исчезает вместе с ложью, а у тебя оно присутствует всегда. Ты ведешь себя так, словно вынужден маскировать свою подлинную жизнь.

— Гениально, но неверно.

— Прекрасно. Я ошиблась, но меня утешает то, что это гениально. Давай забудем об этом разговоре. Ты останешься для меня торговцем недвижимостью, а я постараюсь избавиться от своей гениальности.

Они посмотрели друг на друга, прекрасно осознав наличие нового противоречия в их взаимоотношениях — враждебности, смешанной с чувством страстного влечения друг к другу.

Они расстались где-то около полуночи. Стормонт припарковал машину неподалеку от ее дома и нежно поцеловал в губы.

— До скорой встречи, — сказал он, когда она уже почти вышла из машины.

Вернувшись домой, он долго анализировал обстоятельства недавней встречи с Кэсси и испытывал совершенно непривычное для себя разочарование. Она казалась ему слишком далекой и в то же время весьма притягательной. А ее проницательность просто выводила его из себя. Как ей удалось вычислить его? Что это, случайность или результат ее необыкновенной наблюдательности? Может быть, она что-то знает? Он налил себе виски в стакан и жадно отпил глоток. Если ей действительно что-то известно, то это ставит всю операцию на грань неизбежного провала. Только сейчас он понял, что Кэсси Стюарт представляет для него гораздо большую опасность, чем он предполагал. Но несмотря на ее проницательность, она все же никогда не сможет узнать самого главного. Надо спокойнее относиться к подобным вещам.