Пустые зеркала

ГЛАВА 2

Эйдену потребовалось более пятнадцати часов, чтобы определить местонахождение Евы. Подлечившись в реабилитационной клинике в Шотландии, где провела шесть месяцев, Ева решила незаметно исчезнуть из этих мест и отправилась во Вьетнам, поскольку Фирма считала ее не вполне подходящей для нормальной работы. Там она вела уединенную жизнь, всецело наслаждаясь обрушившейся на нее свободой. Она проехала эту страну вдоль и поперек, останавливаясь на короткое время в небольших деревушках и давая местным детишкам уроки английского языка. Ей было приятно чувствовать себя нужной, а, кроме того, такая жизнь давала прекрасную возможность восстановить здоровье. Правда, последнее обстоятельство зависело не только от нее, но также и от Стормонта, который должен был вспомнить о ней и выполнить свое обещание. Без этого она не мыслила своего дальнейшего выздоровления. Целых четыре года Ева ждала этого звонка.

Звонок Эйдена прозвучал ровно в десять часов по местному времени. Ева только что вернулась домой с залива Халонг-Бэй, где купалась почти каждое утро. По обыкновению, Эйден не произнес слов приветствия и не стал пускаться в какие бы то ни было объяснения. Он просто сказал:

— Стормонт хочет, чтобы ты немедленно прилетела в Гонконг.

Еву охватил приступ тошноты, боли и волнения одновременно. Это чувство пронизало все ее естество, пробудив давно дремавшие силы. Как долго она ждала этого момента! Растерянно оглядевшись, она попыталась собраться с мыслями и продумать ответ. Собственно говоря, думать было не о чем.

— Куда мне следует прибыть?

Эйден продиктовал ей подробный адрес.

— Хорошо. Вылетаю.

Она быстро упаковала все свои вещи в небольшую дорожную сумку и вышла из старого скрипучего домика, расположенного на самом берегу залива. Сколько радости она получила от созерцания беспокойных волн! Она даже дверь не заперла, словно знала, что вскоре здесь появится новый постоялец.

До Ханоя она добралась на местном автобусе, а потом села на первый же рейс до Гонконга. Самолет натужно ревел, оставляя позади сотни миль, а вместе с ними и ее безрадостное прошлое. И с каждой милей она набиралась новых сил, оставляя позади столь привычную мягкость мыслей и действий. Начиналась новая страница ее жизни, волнующая своей неожиданностью и непредсказуемостью.

Самолет ловко обогнул высокие шпили небоскребов и приземлился в аэропорту Цзюлун точно по расписанию. Получив свой багаж, Ева проследовала к выходу, гордо взирая на прохожих, провожающих ее восхищенными взглядами. Ее уверенное загорелое лицо внушало им уважение, а голубые глаза и точеная фигура не могли не привлекать внимания. Длинные волосы были стянуты в тугой пучок на макушке и ярко отливали золотом на солнце. Девушка, казалось, излучала энергию и оптимизм. Потертые джинсы, выгоревшая ковбойка и потрепанная дорожная сумка выдавали в ней неутомимую путешественницу, но ясный и целеустремленный взгляд говорил о том, что эта женщина возвращается домой.

Она быстро вышла из здания аэропорта и направилась к стоянке такси. День клонился к закату, и небо заметно посерело. Кое-где даже появились мрачного вида облака, готовые разрядиться накопленным за день электричеством. Ева назвала таксисту адрес конспиративной квартиры и уютно расположилась на заднем сиденье. На полпути от аэропорта к городу хляби небесные наконец-то разверзлись, и на землю пролился небывалый по силе дождь. Небо разрезала ярко блеснувшая молния. Когда такси подъехало к нужному дому, прогромыхало так, словно наступил конец света. Ева вышла из машины и дважды постучала в дверь. На пороге появился Эндрю Стормонт и приветливо протянул к ней руки.

— Ты выглядишь просто великолепно.

Ева посмотрела на него, как бы сверяя его образ с тем, что остался в ее памяти. Высокий, стройный, худощавый, крепко сложенный; цвет волос все еще напоминал вороненую сталь оружия, хотя и слегка побелевшую от времени. У него были темно-голубые глаза, необыкновенно проницательные, холодные и совершенно бесстрастные. По всему было видно, что этот человек умел контролировать свои эмоции, но бьющая через край энергия выдавала его с головой. В любом его движении чувствовалась необыкновенная страсть, прорывавшаяся наружу при каждом удобном случае.

Ева хорошо знала его дом, его машины, картины и то, что было скрыто за этой мишурой, — его безудержное сладострастие. Она также знала, что он любит бродить по горам, спать под открытым небом даже на снегу и получать удовольствие не только от роскоши, но и от аскетического воздержания. Сейчас же ее больше всего удивило его лицо. Впрочем, она никогда не могла понять его истинного выражения, ей никогда не удавалось определить потаенный смысл, скрывавшийся за бесстрастной маской. Ей показалось — и она могла поклясться, — что он серьезно изменился за эти годы. Правда, черты остались прежними, но в целом он огрубел, стал более жестким, если не сказать больше.

С другой стороны, сегодня его глаза смотрели на нее как-то по-иному. Он смотрел на нее каким-то незнакомым оценивающим взглядом, в котором можно было без особого труда выделить некое восхищение, чего не было даже в Чанджи. Она успокоилась, только когда поняла, что в этом взгляде есть боль, симпатия, что угодно, но только не жалость. Именно этого она опасалась больше всего.

Ева бросила сумку на пол.

— Прежде всего я должна принять ванну. Ты не мог бы выделить мне какие-нибудь джинсы и майку?

Не дожидаясь ответа, она прошла в другой конец дома, расстегивая по пути пуговицы рубашки. Стормонт обалдело смотрел на нее, подхватывая на лету отдельные детали ее летнего туалета. От прежней измученной наркотиками женщины не осталось и следа. Перед ним была прекрасная леди с тугими мускулами и хорошо натренированным телом. Ева прекрасно справилась со своей задачей.

Стормонт порылся в чемодане и вынул оттуда джинсы и какую-то яркую вещицу. Бросив все это барахло перед дверью ванной, он прошел на кухню, снял с полки бутылку марочного вина, откупорил ее и налил два полных бокала. Потом подошел к окну и стал смотреть на раскинувшийся перед ним город.

Несколько минут спустя появилась Ева, вытирая полотенцем мокрые волосы. Джинсы плотно обтягивали ее бедра, подчеркивая слегка выпуклый мускулистый живот. Она завязала края рубашки в кокетливый узелок и застегнула лишь верхние пуговицы. Приблизившись к Стормонту, Ева решительно отобрала у него фужер с вином и сделала несколько глотков. Тот удивленно посмотрел на нее, на ее тело, прикрытое лишь тоненькой тканью, и подумал, что если бы перед ним была не Ева, то можно было бы подумать, что эта женщина напрашивается на вполне определенные отношения. Но Еву нельзя было заподозрить в подобном легкомыслии. Сексуальные отношения с Евой казались ему совершенно немыслимыми вне зависимости от того, хотел он их или нет. Он был ее куратором, и этим все объяснялось. В их Фирме никто не осмеливался нарушать неписаные законы. Правда, никто из них по своей натуре не был склонен неукоснительно выполнять какие-то установки, кроме тех, которые диктовались их собственными соображениями, но сейчас, по-видимому, и он, и она готовы были подчиниться законам Фирмы, так как оба чувствовали, что их отношения могут оказаться более глубокими и более сильными, чем это требуется для нормального исполнения служебных обязанностей.

Ева еще немного пригубила вина и села на диван. Стормонт устроился в кресле напротив.

— Ну и как там твой Вьетнам? — полюбопытствовал он. — Я слышал, ты преподаешь английский в глухих деревнях.

— Прекрасно. Это успокаивает, умиротворяет и позволяет забыть о прошлом. Я много путешествовала по стране, но сейчас у меня есть свой дом в городке Халонг-Бэй. Преподаю английский в местной школе.

— Да, похоже, ты неплохо устроилась.

— Знаешь, там тихо, спокойно. В такой обстановке можно очень многое сделать.

— Ты догадываешься, почему я тебя вызвал?

— Да. Ты же обещал.

— Обещал, но очень давно. Это твой выбор, не так ли? Ты можешь сию же минуту вернуться во Вьетнам и все забыть. Забыть и меня, и то, что со мной связано.

Она отпила большой глоток вина, поставила фужер на стол и пристально посмотрела на шефа.

— Забыть? Нет, я так не могу. Я сделаю все, что ты потребуешь. Мой ответ уже готов в течение четырех лет. И он однозначен — да.

Он молча посмотрел на нее, продемонстрировав последние признаки сожаления, и опустил глаза.

— Я сейчас на другой работе. Отдел по борьбе с распространением ядерного оружия. И в этой связи меня больше всего волнуют китайцы. У нас есть сведения, что они продают плутоний, техническую документацию и даже готовое оружие тем, кого мы считаем своими противниками. Насколько нам известно, этим делом занимаются некие высокопоставленные чиновники и крупные бизнесмены с обширными связями. Частные предприятия здесь растут как грибы после дождя. Появились совершенно неизвестные ранее нувориши. Внешне они ничем не отличаются от обычных бизнесменов, но на самом деле контролируют все — наркотики, оружие, не исключая даже ядерное. Я хочу знать, что они продают и кому. Установлено, что они продают большое количество оружия Саудовской Аравии, но я хочу проследить весь путь. Конечно, у нас есть там свои агенты, но нам нужно узнать как можно больше. Короче говоря, мне нужен человек с хорошим прикрытием и с доступом к высшим кругам в этом бизнесе. Бизнесмен, например. То есть человек, который будет на короткой ноге с крупными чиновниками и политиками.

— Роби Фрейзер, — бесстрастно произнесла Ева.

Стормонт молча кивнул.

— Никто не имеет более тесных контактов с китайцами, чем Роби Фрейзер. Они любят его и полностью ему доверяют. Их взаимопонимание настолько сильно, что они считают его своим.

— Это все потому, что они никогда не встречали человека, который был бы столь же падок на деньги, как и они сами. Собственно говоря, Фрейзер дает им возможность почувствовать себя настоящими восточными аскетами. — Она сделала еще один глоток вина. — Я хорошо понимаю их логику. Фрейзер — прекрасная кандидатура. Но зачем ему это? Мне кажется, он многое потеряет и ничего практически не выиграет. Если его полностью разоблачат, то, стало быть, он потеряет все выгоды от операции, разве не так? Ведь на Востоке ему после этого никто не станет доверять. Значит, он утратит все свои доходы, а самое главное — доверие и престиж в глазах местного общества.

Ева своевременно замолчала, чтобы не добавить: «Не говоря уже о том, что его просто-напросто убьют за столь подлое предательство».

— Как мы обычно вербуем агентов? — неожиданно спросил Стормонт. — Деньги, лояльность или шантаж. Конечно, Фрейзер неравнодушен к деньгам, но у него их столько, что мы не в состоянии конкурировать с ним. То, что мы можем предложить, покажется ему просто оскорблением. Наша королева и наша страна не могут позволить себе подобного расточительства. Остается последнее средство — шантаж. Ты знаешь, насколько важно для него общественное мнение. Он действительно любит играть роль богатого английского аристократа, патриция, завоевавшего расположение местных влиятельных кругов. Разумеется, он делает вид, что это всего лишь пошлая игра, но я-то знаю, что он выкручивает руки всем своим подчиненным, чтобы заработать побольше денег, а самое главное — чтобы оставаться на соответствующем уровне.

— Не всем.

— Да, но ты видела много таких людей. Чтобы понять, что он продажная тварь, не требуется никаких свидетелей и никаких очевидцев. Никто не делает так много денег и так быстро, как Фрейзер. Мне кажется, это видно невооруженным глазом. Но никто не хочет этого замечать. Для большинства людей он герой, святой покровитель их амбиций.

— И каким же, собственно говоря, образом ты собираешься шантажировать его? — озадаченно спросила Ева.

— Найдем способ. Это длинная история, долгий путь и прекрасно устроенная ловушка.

— Ну так расскажи мне. В чем будет заключаться моя роль в этой игре?

Стормонт спрятал довольную ухмылку. Этот этап организации дела всегда казался ему наиболее соблазнительным и интересным. Здесь все должно быть подчинено одной-единственной цели — заинтриговать агента, увлечь его блестящими перспективами будущей работы.

— Ты должна вернуться назад в Ханой и подцепить на крючок одного парня по имени Грейнджер Макадам. В его руках находится двадцать пять процентов акций месторождения алмазов в Северном Вьетнаме. Было бы весьма неплохо, если бы он лишился какой-либо части своего состояния.

— А почему мы должны быть заинтересованы в этом Макадаме и его алмазах? — поинтересовалась Ева, вопросительно приподняв бровь. — Только не надо мне лапшу на уши вешать. Я прекрасно понимаю, что ты не расскажешь мне всего, но по крайней мере дай хоть малейшую информацию. Должна же я с чего-то начать.

Он посмотрел на нее с некоторым умилением, словно желая погладить ее по щеке, но привычная сдержанность взяла верх.

— Понимаешь, Ева, это не имеет отношения лично к Макадаму. Он просто оказался на пути у наших людей, вот и все. Так случилось, что в его руках оказались потенциально богатые запасы алмазов. Собственно говоря, он нас не устраивает по двум причинам: первая — он совершенно несговорчив, вторая — он американец.

Ева попыталась прервать собеседника, но тот настойчиво продолжал развивать свою мысль:

— Нет уж, выслушай до конца. Я хочу объяснить тебе подоплеку предстоящего дела. Речь идет об одном алмазодобывающем картеле и о поставках крупных партий этого товара. Картель держит под своим контролем, по официальным данным, около восьмидесяти процентов добычи и переработки этого ценнейшего сырья. Все эти восемьдесят процентов выбрасываются на рынок с помощью его центральной сбытовой организации. В действительности же эта цифра намного ниже, но она все же достаточно велика для того, чтобы эффективно влиять на мировую торговлю алмазами и оказывать определяющее влияние на формирование их цены. Именно поэтому картель не желает видеть новые источники добычи и переработки алмазов в руках людей, которые упрямо отказываются продавать свою продукцию через его торговые каналы и под его непосредственным контролем. — Стормонт сделал многозначительную паузу и пристально посмотрел на Еву, слегка наклонившись вперед. — Особые трудности создают для картеля американцы. В соответствии с Актом Шермана подобное монополистическое объединение является незаконным на территории Соединенных Штатов. Разумеется, никто не считает эти трудности непреодолимыми. Картель имеет самые разнообразные возможности обойти вышеупомянутые ограничения, но это тем не менее заметно сужает свободу действий. Тем более что на карту поставлено слишком многое. Новые запасы алмазов, которые будут продавать, минуя каналы картеля, могут самым негативным образом повлиять на формирование цен на мировом рынке этого сырья. А некоторые весьма влиятельные люди не хотят, чтобы цены на алмазы опускались ниже разумного, по их мнению, предела. Скажу откровенно, Ева, их не так уж и мало.

— В сущности, это может быть любой человек, у которого на пальце блестит бриллиантовое обручальное кольцо или какие-либо другие украшения, — высказала догадку Ева.

— Вот именно. Алмазы всегда останутся алмазами. Даже если не обращать внимания на тот романтический ореол, который их окружает, они все равно останутся надежным вложением капитала, гарантией стабильной жизни и достоянием, которое никогда не падает в цене. Банки, финансирующие добычу и переработку алмазов, хотят быть уверенными в том, что их ссуды будут когда-нибудь возвращены. От падения цен на этот товар пострадают миллионы скрытых владельцев, которые всегда хотят иметь тайный и весьма мобильный источник безопасности и благополучия. На руках у населения сейчас находятся бриллианты на многие триллионы долларов. Падение цен на этот товар будет иметь самые катастрофические последствия.

— А Макадам представляет серьезную угрозу этому рынку, потому что он американец и не станет сотрудничать с картелем в том случае, если завладеет богатыми месторождениями алмазов?

— Совершенно верно. Правда, никто не знает в точности, насколько велика эта угроза. Ведь истинные запасы алмазов еще по-настоящему не оценены. Может быть, вообще никакой угрозы не будет, но ты же сама хорошо знаешь, что гораздо легче устранить маленькую угрозу, чем большую. Картель мог бы просто-напросто проигнорировать его и нейтрализовать все негативные последствия, подняв цены на алмазы в тех регионах, которые находятся под его контролем, но это слишком дорогое удовольствие, да и риск при таком подходе слишком велик. Есть еще одно эффективное средство. Картель мог бы попытаться захватить компанию Макадама, которая зарегистрирована на фондовой бирже Ванкувера. Но этот мерзавец будет сопротивляться до последнего и ни за что на свете не продаст свою долю по собственной воле. А если он останется крупнейшим держателем акций, картель практически ничего не сможет с ним сделать.

— Значит, самое лучшее решение заключается в том, чтобы обеспечить переход контроля над новыми месторождениями в руки картеля, — задумчиво произнесла Ева. — А этого можно добиться только устранением Макадама и заменой его более лояльным человеком. Понимаю. Непонятно лишь одно — какое отношение ко всему этому имеет Роби Фрейзер и почему мы так озабочены делами этого картеля и его проблемами.

Стормонт залпом осушил бокал.

— Мы просто оказываем картелю неоценимую услугу и рассчитываем на ответный ход. Прекрасная ловушка, не правда ли?

Он встал, налил себе еще немного виски и кивнул, указывая на бутылку. Ева отрицательно покачала головой.

— Новое месторождение алмазов поможет нам втянуть Фрейзера в орбиту нашего влияния. Именно он должен заменить Макадама. Не думаю, что Фрейзер найдет в себе силы отказаться от такого предложения. Тем более что месторождение находится во Вьетнаме. Это даст ему возможность глубоко проникнуть в страну и пустить там корни. Не сомневаюсь, что он сможет обратить это дело себе на пользу.

— В каком состоянии оно сейчас находится? — мгновенно отреагировала Ева.

— В зародышевом. Компания провела лишь некоторые подготовительные работы, и результаты оказались весьма обнадеживающими. Теперь им нужно найти источник финансирования, чтобы основательно развернуть работы. А тебе предстоит помочь Макадаму в решении этой нелегкой задачи.

— Зачем ему нужна моя помощь, да и что я, черт возьми, понимаю в финансировании алмазодобывающих шахт?

— Мы обучим тебя всему, что понадобится. Что же до Макадама, то ему действительно будет нужна твоя помощь, можешь не сомневаться. Тебе нужно любой ценой найти подход к этому человеку, сблизиться с ним. Это будет первый этап операции. А на втором этапе тебе придется отыскать пути-дорожки к Фрейзеру и предложить ему выгодную сделку. Все необходимые детали я к тому времени разработаю и продумаю. Но главная цель ясна уже сейчас — мы должны вовлечь его в это дело в качестве основного инвестора и руководителя всего алмазного проекта. Я уверен, что он сможет по достоинству оценить все выгоды, вытекающие из подобного бизнеса. — Стормонт понизил голос и произнес, тщательно выговаривая каждое слово: — Если ты будешь вести себя достаточно умно и осмотрительно, он никогда не заподозрит о твоих тайных планах. Это единственный шанс приблизиться к нему, Ева, и выяснить всю его подноготную. А затем мы сможем использовать полученную информацию, чтобы оказать на него давление и заставить поделиться сведениями о его китайских партнерах и друзьях. — Стормонт помолчал и тихо добавил: — Но для этого тебе придется слишком близко познакомиться с ним.

Его последние слова прозвучали жестко, без малейших признаков сочувствия.

Какое-то время Ева сидела неподвижно, и только плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что она напряженно думает.

— Ты должна быть абсолютно уверенной, что подобное задание тебе по плечу, — напомнил ей Стормонт. — Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что если попытаешься выйти из игры в неправильно выбранное время, то это будет для тебя слишком рискованно? Ведь мы не сможем защитить тебя. Он убьет тебя так же легко, как в свое время убил бедняжку Сун.

— Да, я не забыла того, что случилось с Сун, — тихо прошептала Ева. — Я справлюсь с этим делом. Никаких сомнений. Мне всегда удавалась сложная игра, и я сыграю свою роль лучше, чем кто-либо другой.

— Очень надеюсь.

— Но почему ты выбрал именно меня?

— Хотел сдержать свое обещание, да и потом я считаю, что ты выполнишь это задание лучше других. Правда, здесь есть одна загвоздка. Ты долгое время провела на Востоке и хорошо знаешь этот регион, но под твоим старым прикрытием тебя могут легко узнать. Кроме того, ты работала в империи Фрейзера и многие люди из его организации тоже могут раскусить тебя. Таким образом, твои преимущества неизбежно превращаются в недостатки, а сила — в слабость. С точки зрения Фирмы — обоюдоострый меч.

— А кто знает об этом деле в Фирме? — резко потребовала ответа Ева.

— Шеф, я и Джилс Эйден, мой заместитель.

— Когда-то я встречалась с ним, — недовольно поморщилась она, — и долго не могла избавиться от чувства, что он меня недолюбливает.

— Дело вовсе не в том, что он тебя невзлюбил. Просто он по натуре циник, пессимист. Он всех немножко недолюбливает.

— Но ты все-таки доверяешь ему?

— Да.

Ева упрямо тряхнула головой, словно отбрасывая дурные мысли.

— Итак, мои достоинства превращаются в недостатки, а Фирма?..

— Фирма находит их вполне допустимыми и приемлемыми. Не волнуйся. Ты же сама только что сказала, что обладаешь необходимой подготовкой и соответствующим опытом в подобных играх. Кроме того, ты неплохо знаешь Вьетнам, чувствуешь себя там как дома и уже практически создала себе новое прикрытие, обучая несколько лет местных детишек английскому языку. Риск в том, что тебя могут узнать люди из организации Фрейзера. Разумеется, это было давно, тогда ты работала под другим именем да и вообще выглядела не так, как сейчас, но все-таки определенный риск существует. Надеюсь, что все будет нормально. Помнится, в одном из отчетов ты сообщала, что никогда не встречалась с Фрейзером лично, но можешь ли ты быть до конца уверенной, что тебя не видел кто-нибудь из его близкого окружения? Именно этого нам следует опасаться больше всего.

— Ты же лучше меня знаешь, как проводятся подобные операции, — возразила Ева. — Люди из высших структур никогда не сталкиваются с членами низовых организаций. А я находилась в одном из самых низких звеньев этой цепи и никак не могла контактировать с кем-либо из окружения Фрейзера. Да и те, кто хорошо знал меня, никогда не видели в лицо ни его, ни его приближенных.

Еве с большим трудом удалось скрыть эту ложь от проницательного взгляда Стормонта. Именно в этот момент она вспомнила человека, с которым ей доводилось встречаться и который принадлежал к числу ближайших друзей Фрейзера. Это был Ли Мэй — руководитель всех тайных операций своего шефа. Правда, она встречалась с ним лишь один раз, когда весила на тридцать фунтов меньше и была изрядно потрепана героином. Нет, он ни за что не узнает ее сейчас. Это исключено.

— Прекрасно. В таком случае я могу считать тебя совершенно чистой.

Ева убрала волосы с плеча и изучающе посмотрела на Стормонта.

— Правда? И все-таки кое-что меня беспокоит. В тот злополучный день, когда нас задержали в Чанджи, люди Фрейзера, вероятно, были уверены, что тайным агентом является именно Сун. Но когда ее казнили, они неизбежно должны были изменить свое мнение. А меня освободили. Тебе не кажется, что сейчас они могут вспомнить тот случай и заподозрить что-то неладное?

— Да, мы активно занимались тогда твоей историей и предложили легенду, которая, несомненно, поможет тебе и сейчас. Таможенники задержали Сун Исим и ее подругу, но у последней не оказалось в сумке ничего противозаконного, и ее тут же отпустили. Вот и вся история. Мы все тщательно проверили, не исключая списка пассажиров твоего самолета. Все чисто. Ты прекрасно замела следы. Даже твой билет был куплен на другое имя, совершенно неизвестное агентам Фрейзера. Да и паспорт был у тебя другой. Поэтому Фрейзер никогда не сможет связать твой полет на самолете с арестом Сун. Что же касается самих таможенников, то только два человека знают о том, что случилось в тот день. Им известно, что ты везла наркотики и что тебя отпустили вскоре после ареста, но они понятия не имеют, кто ты такая и чем тогда занималась. Можешь не сомневаться, они никогда не станут говорить о женщине, которую видели несколько лет назад. Они будут молчать, уверяю тебя.

— А если все-таки заговорят?

— Теоретически такую возможность отбрасывать нельзя, но практически она маловероятна. Поверь, никто не сможет найти что-то общее между той юной девушкой и нынешней очаровательной дамой. Это исключено.

Он умеет убеждать, подумала Ева. Интересно, уверен ли он сам в своей правоте?

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно.

— А как насчет того, что одна из наиболее опытных женщин-наркокурьеров Фрейзера внезапно исчезла из налаженной сети его империи? Каким образом вы вышли из положения?

— Ты сама помогла нам в этом. Все прекрасно знали, что ты была наркоманкой, разве не так? Мы пустили по своим каналам информацию, что ты приняла слишком большую дозу и умерла. Мы даже отыскали подходящее тело в Таиланде. Та женщина тоже была наркоманкой. В местных газетах появились сообщения о твоей смерти, и они наверняка дошли до Фрейзера и его ищеек. Сейчас они убеждены в том, что ты умерла от передозировки четыре года назад.

— Хорошо, и кто же я теперь? Под каким именем появлюсь перед Фрейзером?

— Ева, твоим прикрытием станет твое настоящее имя. Тебе незачем его скрывать. Мне кажется, это лучшее, что можно придумать. Сейчас ты избалованная богатая англичанка, которая приехала во Вьетнам, чтобы творить добрые дела и обучать местных ребятишек английскому языку. И лишь по случайному стечению обстоятельств попалась на глаза преуспевающему алмазодобытчику. Если все пройдет благополучно и тебе действительно удастся добраться до Фрейзера, ты должна быть готова к тому, что придется объехать с ним весь мир и даже, возможно, посетить Лондон, где тебя, естественно, многие знают. Именно поэтому твое настоящее имя показалось нам наиболее подходящим прикрытием.

Все просчитано до мелочей, удовлетворенно подумала Ева.

— И именно поэтому, моя дорогая, ты не имеешь права на ошибку, — продолжал Стормонт назидательным тоном. — Ты не должна заходить слишком далеко и подвергать опасности свою жизнь и всю операцию. В данных обстоятельствах ты не сможешь убежать, скрыться, сменить свое имя, как змея сбрасывает кожу, и снова уйти в себя, как это случилось в прошлый раз. Все, что ты сделаешь, останется с тобой на всю оставшуюся жизнь.

Ева отвернулась, пряча глаза.

— Превосходно, — неожиданно сказала она, оборачиваясь. — Я понимаю степень риска и готова к нему.

— И правила игры ты тоже, надеюсь, знаешь. Ты должна заставить Фрейзера работать на нас. С этой целью ты играешь роль легкомысленной женщины и расставляешь ему сети. Затем находишь какую-нибудь зацепку и сдаешь его нам. На этом твоя роль заканчивается. Повторяю, ты не должна наносить ему какой-либо вред по собственному разумению и по своей инициативе. Это тебе понятно?

Стормонт пристально смотрел на Еву, стараясь сделать так, чтобы между ними не осталось никаких недоразумений, чтобы во всем была полная ясность.

Ева смотрела на него прямым и доверчивым взглядом, давая ему возможность самым тщательным образом изучить ее реакцию.

— Когда я находилась в реабилитационной клинике и корчилась от боли во время ломки, мне действительно хотелось убить Фрейзера. А потом, когда мне стало намного лучше, я прочитала в газете о казни Сун и пожелала ему такой же смерти. Но те четыре года, что я провела во Вьетнаме, заставили меня изменить свое отношение к этому человеку. Я поняла — будет лучше, если я забуду о нем навсегда. Мне казалось, что сама мысль о нем может отравить мое существование. Нельзя же в самом деле жить только жаждой мести.

— Почему же тогда ты согласилась с моим предложением?

— Из-за обещания. Если помнишь, я тоже дала тебе обещание. Во время неисчислимых страданий от наркотического голода я жила единственной надеждой: отомстить Фрейзеру, заставить его испытать нечто подобное. Только это и помогло мне выжить и избавиться от пагубной страсти. Если бы не надежда, я сошла бы с ума. Конечно, мои слова похожи на шизофренический бред, но это правда, поверь мне. Понимаешь, меня вылечили не доктора, а ненависть к Фрейзеру и страстное желание отомстить ему. А потом все стало потихоньку затухать, по мере того как я набиралась сил и обретала утраченную уверенность в себе.

— А сейчас?

Ева говорила медленно, тщательно взвешивая каждое слово.

— Я отправлюсь к Фрейзеру и сдержу свое обещание, но по совсем иной причине. Я это сделаю для тебя и ради тебя. Я сделаю все, что ты хочешь, и лично вручу тебе этого мерзавца. Поверь, я уже порядком устала от насилия и не хочу мстить. Разумеется, если я почувствую его грязные лапы на своей шее, то отвечу ему аналогичным образом, словом, я сделаю это только при исключительных обстоятельствах.

Стормонт внимательно смотрел на Еву и напряженно молчал.

— Мне нужно было услышать это от тебя, — сказал он наконец и медленно поднялся. Теперь он был абсолютно уверен, что Ева все прекрасно поняла, осознала степень неизбежного в таких случаях риска и добровольно согласилась пойти на него. Опасения Эйдена, к счастью, оказались совершенно напрасными. В ее желании поймать Фрейзера на крючок не было ничего мессианского, патетического. Она трезво взвесила факты и приняла правильное решение. Он может всецело положиться на нее. — Хорошо, Ева, — тихо сказал он. — Ты знаешь, что делать. На первом этапе — Макадам, на втором — Фрейзер. Сейчас все внимание — Макадаму. Поймай его на живца, подружись с ним, установи доверительный контакт и выясни все, что только возможно, — и о нем лично, и о его бизнесе. Да, будь готова к тому, что скоро тебе придется оказать ему серьезную помощь, если он попадет в беду.

Ева тоже встала, подхватила сумку и медленно направилась к двери. На пороге она обернулась и пристально посмотрела на Стормонта.

— А как же он, интересно, попадет в беду?

— Это уже наша забота, — уклончиво ответил тот. — Ты позаботься о Макадаме, а мы — о том, чтобы он попал в беду.

Она бросила на него последний долгий взгляд.

— Не сомневаюсь в успехе.

Звук захлопнувшейся двери раздался точно звонкий удар хлыста.