Пустые зеркала

ГЛАВА 5

А в это время в четырех милях от дома Кэсси в темной и пыльной комнате конспиративного дома сидели Стормонт и Ева, коротая время в непринужденной беседе.

— Ну как твои дела? — продолжал допытываться Стормонт. Он слегка наклонился вперед, чтобы получше видеть ее лицо.

Ева пребывала в состоянии уже привычной для себя задумчивости.

— Кэсси заметно повзрослела с момента нашей последней встречи, но в этом нет ничего удивительного, с тех пор прошло восемь лет. Она стала более хладнокровной, сдержанной и, что самое удивительное, более здравомыслящей. Я бы даже сказала — более наблюдательной. Раньше за ней ничего подобного не замечалось. Но теперь я вижу, что в ней произошли разительные перемены. Даже в ее взгляде появилась совершенно не свойственная ей проницательность. Мне иногда кажется, что она видит меня насквозь. Но ты не волнуйся, я ничем не выдала себя. Слава Богу, до этого еще не дошло. Просто мне показалось, что в ее глазах довольно часто появляются искорки легкой иронии, как будто она о чем-то догадывается.

— Ничего удивительного, черт возьми. Она же банкир в конце концов. Чего ты от нее ожидала? Было бы странно, если бы за все эти годы в ней не выработалось циничное отношение к людям.

— Нет, нет, это не цинизм в обычном смысле слова. Это что-то другое. Мне показалось, что она стала по-другому видеть многие вещи, глубоко проникать в их суть, вот и все.

— В таком случае осторожность тебе не помешает.

Ева грустно улыбнулась.

— Нет уж, пусть лучше она сама будет более осторожной.

Кэсси спала и видела приятные сны. Главными действующими лицами были Ева и Фрейзер. Иногда они мелькали в ее снах вместе, а иногда по отдельности. Проснувшись утром, она попыталась вспомнить, что же они делали, но, к сожалению, недавний сон улетучился без следа.

Слегка взбодрившись под душем, она натянула на себя свитерок песочного цвета и прямую юбку. Когда утренний туалет был завершен, она тихонько выскользнула из дома, чтобы не будить Дэвида, который обычно спал до одиннадцати.

Вчера вечером его поведение показалось ей довольно странным. Она никак не могла понять, почему он вдруг взбеленился. При этом он был совершенно трезв — она легко чувствовала запах спиртного. Странно все это.

Свернув на Кингз-роуд, она остановила такси. В считанные минуты она уже была на Клиффорд-стрит у двери экспресс-бара. Там она купила кусок бекона, несколько бутербродов и какой-то напиток, а потом направилась в свой офис, который находился на пересечении Сэвил-роуд и Берлингтон-стрит.

Кэсси работала в банке «Кэйс Рид» уже около четырех лет. А до этого она провела почти столько же времени в другом крупном банке Сити, где только в лондонском филиале работало более тысячи служащих. Ей нравилась предыдущая работа, где она постоянно имела дело с крупными финансовыми операциями и весьма богатыми клиентами. Но само окружение не вызывало у нее восторга. Ее сослуживцы были чересчур агрессивными, безмозглыми и скрытными. Со временем она добилась там значительного успеха, однако, получив пост ассистента директора в возрасте двадцати пяти лет, неожиданно заявила о желании уйти, чем несказанно удивила многих своих коллег. Через некоторое время устроилась в небольшой банк с очень приятным коллективом, хотя и потеряла при этом в жалованье. В «Кэйс Рид» она стала заниматься финансированием зарождающихся предприятий со значительной долей риска и благодаря этому познакомилась с массой интересных людей — блестящих ученых и предпринимателей, у которых есть гениальные идеи, но нет достаточных средств для их осуществления. Ее банк каждую неделю рассматривает почти дюжину разнообразных предложений, но финансировать может лишь несколько наиболее перспективных проектов в год. Вообще говоря, венчурный капитал — дело необыкновенно сложное и опасное. Здесь нужно уметь видеть перспективу, чувствовать основные тенденции современных технологий, прекрасно знать рынок и законы его формирования, постоянно изучать маркетинг, обладать сильным характером и проявлять чудеса терпения. Порой вложенный капитал возвращался к ним только лет через пять, но если это происходило, то доход мог быть весьма и весьма значительным.

О финансовых успехах банка свидетельствовал и тот факт, что за последние пять лет его капитал увеличился более чем в десять раз. При этом третья часть чистой прибыли распределялась между двадцатью служащими, а оставшиеся две трети шли на расширение инвестиционной деятельности. С момента основания фирмы Джоном Ричардсоном в начале восьмидесятых годов она принесла учредителям и служащим несколько миллионов фунтов стерлингов, что было весьма впечатляющим результатом на фоне постоянно снижающейся деловой активности основных английских банков.

Сотрудники банка относились друг к другу требовательно, но справедливо. Ричардсон терпеть не мог излишней конкуренции между служащими, внутренних склок и изматывающего накала страстей и не допускал лихорадочной суеты в погоне за более высокими доходами, что было свойственно для большинства других финансовых институтов. Он был строгим, но вместе с тем доброжелательным и добрым. Его фирма успешно делала деньги, но при этом никогда не ставила их во главу угла в своей деятельности. Собственно говоря, именно из-за него Кэсси оставила свою прежнюю работу и перешла в этот банк. Он предоставил ей довольно широкое поле приложения творческих сил и совершенно необходимую для этого свободу действий.

Кэсси приходила на работу каждое утро в половине девятого, когда в ее офисе закипала работа. До этого времени все сотрудники медленно раскачивались, жевали свои сандвичи, запивая их горячим кофе, обмениваясь последними новостями и листая свежие газеты. С половины девятого до девяти в офисе все приходило в движение и начиналась обычная банковская рутина. В это время даже воздух в конторе, казалось, был насыщен густым запахом делового общения и напряженной работы.

Как только Кэсси уселась за свой рабочий стол, в приемную шумно ворвалась ее секретарша Эмма, громко зазвонил телефон и слабо запиликал факс. Какое-то время Кэсси сидела спокойно, просматривая последний номер газеты и невольно вспоминая встречу с Евой Каннингэм и Роби Фрейзером. Да и Дэвид Уилсон не выходил у нее из головы. Ну почему он так окрысился на них? Лично на нее они произвели неизгладимое впечатление, причем в равной мере. Вот если бы они оказались вместе. Это была бы весьма любопытная парочка. Но что же ей не понравилось в ответе Евы, когда она спросила ее насчет Фрейзера? После некоторых колебаний Кэсси решила выбрать удачный момент и познакомить их, чтобы проверить свое предчувствие. Эта мысль настолько увлекла ее, что она не заметила, как в кабинет вошел Джон Ричардсон.

— Доброе утро, Кэсси, — раздался его приятный голос.

Не успела она ответить, как он подошел к ее столу и уселся напротив.

— Кэсси, что ты думаешь о Фрейзере?

— Он продемонстрировал свое умение быть компанейским парнем — веселым, остроумным, обворожительным. — Она говорила очень осторожно, стараясь не высказывать слишком категоричных суждений. — А ты что скажешь?

Он взмахнул рукой, словно очерчивая пространство перед собой.

— Да, он действительно умеет держаться в компании, у него хорошо подвешен язык, если, конечно, не обращать внимания на его дурацкую шутку относительно бескровной войны. Чушь собачья. В его устах это прозвучало так, словно он всю жизнь занимался торговлей оружием. Меня так и подмывало сказать ему, что мы занимаемся не войной, а венчурным капиталом.

— Он просто большой мальчик, потративший все свои душевные силы на то, чтобы сколотить приличное состояние.

— Его несколько миллионов фунтов должны были сделать этого типа еще более отвратительным.

— А ты представь себе, каким бы он был, не имея этих миллионов.

— У меня такое впечатление, что ты все время подстрекала его своими вопросами о том, почему он решил поужинать с нами и почему не отправился путешествовать на своей яхте. А твое заявление о том, что нам лучше быть по одну сторону баррикад!

— Но это же действительно лучше, чем оказаться в стане его врагов, разве не так?

— Да, — задумчиво подтвердил Ричардсон. — Мне бы очень не хотелось иметь его в качестве противника.

— Понимаешь, — продолжала размышлять Кэсси, — я с самого начала почувствовала, что он хочет показаться очень приятным и милым человеком и все время следит за своей речью. Такое ощущение, будто он замаливает прежние грехи.

— Возможно. А теперь скажи мне откровенно: мы можем иметь с ним дело или нет? Можем ли мы считать его достаточно надежным клиентом?

— Разумеется. С ним не отказался бы иметь дело ни один банкир в нашем городе.

— Это не совсем то, что я хотел бы от тебя услышать.

— Да, я понимаю. — Кэсси посмотрела на бронзовую фигурку лошади, стоявшую у нее на столе, вздохнула. — Скажу откровенно — я чувствую себя с ним дискомфортно.

— Я тоже. Может быть, причиной всему его восточная скрытность. Ведь он прожил в Гонконге столько лет, что это не могло не наложить отпечаток на его образ мыслей. Но несмотря ни на что, я бы хотел поработать с ним. А ты?

— Да, я тоже, как это ни странно.

Ровно в час дня Роби Фрейзер поднялся по ступенькам своего любимого клуба «Бруксис» и вошел в бар. Он заметно выделялся на фоне многочисленных черных пиджаков и фраков других посетителей, был на голову выше и намного крепче многих. Кроме того, у него не выпирало брюшко из-под жилетки и не было обычного для остальных членов клуба двойного подбородка. Да и лицо его выражало холодную сдержанность в отличие от развязной мимики на лицах других завсегдатаев.

Он поздоровался с несколькими приятелями, но так и остался в стороне от шумной толпы. Руководители клуба уже давно говорили, что этого человека окружает своеобразная аура. Правда, в это мало кто верил, так как большинство считало, что главная причина его сдержанного и слегка высокомерного поведения заключается в его деньгах. Многих впечатляло даже не его состояние, а то, что он делал деньги легко, быстро и при любых обстоятельствах. Но была еще одна вещь, досаждавшая всем его друзьям, — его старинный род. Именно это редкое сочетание старинного рода и больших денег расстраивало их больше всего и вызывало неистребимое чувство зависти. Фрейзер скорее всего догадывался об этом, но виду не подавал и ко всем относился в равной степени деликатно и дружелюбно, хотя и без лишней фамильярности.

В другом конце бара он заметил Ангуса Фоли, своего давнего приятеля, с которым был знаком почти все свои сорок лет.

— Рад видеть тебя, Фрейзер.

— Я тоже. Как дела? Неплохо выглядишь.

— Боюсь, не так хорошо, как ты. Возраст как-никак. Выпьешь что-нибудь или пойдем перекусим? Я чертовски проголодался.

Разместившись за большим клубным столом, они сделали заказ и погрузились в воспоминания.

— Ты надолго приехал в Лондон? — поинтересовался Фоли по ходу разговора.

— Вероятно, да. Знаешь, я сыт по горло этим Гонконгом. Там слишком шумно и суетливо. Нужны хоть небольшие перемены. Думаю, что останусь здесь по меньшей мере на несколько месяцев.

— Для меня это означает только одно — в Гонконге начался острый дефицит свежих женщин. Разумеется, там полно всяких негодных шлюх, болтающихся по городу, но даже ты стал испытывать дискомфорт в подобной ситуации.

Фрейзеру понравилась шутка, и он весело рассмеялся.

— Ты, конечно, старый негодяй, но все же ты прав. А если серьезно, то у меня здесь вполне легальные деловые интересы. Понимаешь, я пытаюсь диверсифицировать свой бизнес и хоть немного ослабить свою привязанность к Гонконгу и Китаю. Там слишком много соблазнов и слишком много возможностей. Если я сосредоточусь только на этом регионе, то меня будет засасывать все глубже и глубже, и это меня немного пугает.

— Но ты же всегда можешь сказать «нет», — шутливым тоном произнес его собеседник и хитро подмигнул. — Кстати, — как бы невзначай полюбопытствовал Фоли, — ты последовал моему совету? Я имею в виду разговор с руководством венчурного банка «Кэйс Рид»? Когда ты позвонил и сказал, что собираешься в Лондон, я сразу подумал, что тебя могут заинтересовать эти люди. Конечно, они более склонны к риску, чем другие солидные банки, но в известном смысле это может оказаться весьма полезным качеством.

— Да, я позвонил им, договорился о встрече, и вчера вечером мы прекрасно поужинали.

Фоли удивленно поднял голову.

— Не думал, что все произойдет так быстро.

— А какой смысл терять время?

— Ну и какое у тебя сложилось впечатление о них?

— Неплохое. Тот парень, который руководит банком, Джон Ричардсон, если не ошибаюсь, несомненно, хороший предприниматель. Хотя, по-моему, звезд с неба не хватает. Он хорошо делает свое дело, умен, сообразителен, четко понимает свои задачи и умеет добиваться их выполнения. Неизгладимого впечатления не производит, но вместе с тем его фирма имеет весьма впечатляющие результаты. Думаю, что с ним можно иметь дело.

Фоли продолжал выжидательно смотреть на Фрейзера. После затянувшейся паузы он не выдержал и промычал:

— Ну?

— Ты неплохо знаешь меня.

— Постой-постой, неужели женщина?

— Да еще какая!

— Ну-ка расскажи о ней поподробнее.

— Ее зовут Кэсси Стюарт. Довольно редкое имя, надо сказать. — Фрейзер начал говорить о ней с видом человека, у которого неожиданно оказалось много свободного времени и он наконец-то нашел собеседника, готового слушать его до бесконечности.

— Привлекательна?

— О да, несомненно. Причем в редком смысле этого слова. Не каждый сочтет ее красавицей, но тот, кто разбирается в женской красоте, будет приятно удивлен подобным открытием. Она бледна, с заостренными чертами лица, хрупка, но при этом обладает редкой внутренней силой. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Никогда не увлекался подобными женщинами, правда, и они тоже не питали ко мне никаких симпатий. Я всегда предпочитал более интересных и сложных женщин, но тебя я прекрасно понимаю. Судя по твоим словам, она просто великолепна.

Фрейзер отхлебнул глоток вина и поставил бокал на стол.

— Не совсем так, — рассудительно проронил он. — Тем более, что нам, видимо, придется какое-то время тесно сотрудничать.

— Что? Ты хочешь сказать — не плюй в колодец и все такое прочее? Откуда у тебя такая утонченная разборчивость?

— Нет. Дело в том, что в ней есть что-то необычное. Я просто подумал, что будет разумнее не бросаться на нее сразу, а немного подготовить почву.

— Ну как знаешь. Меня это совершенно не касается. Однако смею тебя заверить, что рано или поздно на горизонте появится еще кто-нибудь. Всегда так бывает, разве я не прав?

В половине четвертого приятели тепло распрощались и отправились по своим делам. Фоли вернулся в свой офис, но прежде чем войти туда, он задержался в фойе, подошел к телефону-автомату и набрал номер Эндрю Стормонта.

— Я неплохо пообедал с твоим человеком, — без всяких предисловий сообщил он. — Похоже, что он серьезно заинтересовался банком «Кэйс Рид», а еще больше Кэсси Стюарт. Думаю, что он уже вынашивает идею будущего сотрудничества.

— Отлично. Благодарю, Ангус. Ты оказал мне неоценимую услугу. Прекрасная работа, ничего не скажешь.

— Не стоит благодарности. Я всегда рад помочь тебе. — Он повесил трубку и отправился в офис, на его лице была привычная маска преуспевающего финансиста.

Фрейзер вернулся домой в четыре часа, с отвращением вспоминая никчемное питание в клубе. Его дом был расположен на Уилтон-плейс, то есть примерно на границе между Найтсбриджем и Белгравией, и находился почти у самого края длинного ряда пятиэтажных кирпичных домов. Фасад его дома был совсем недавно отремонтирован и выкрашен в коричневый цвет с золотистым оттенком. Второй этаж украшал нарядный балкон с ажурной металлической решеткой, а под балконом был разбит небольшой цветник. Правда, цветы и фруктовые деревья росли перед каждым домом, но у Фрейзера они были самыми живописными и красивыми. Вокруг небольшого газона с аккуратно подстриженной травой цвели великолепные кусты азалий и сирени. Но предметом гордости Фрейзера были, естественно, розы, растущие прямо под окнами и поднимающиеся почти до второго этажа. Вокруг дома были установлены телекамеры, позволяющие эффективно контролировать все прилегающее пространство и своевременно сообщать хозяину о прибытии гостей.

Внутреннее убранство дома поражало роскошной лепниной, замысловатой резьбой и баснословно дорогой мебелью. Окна были занавешены дорогими шторами и практически не пропускали никакого шума с улицы. В доме царила атмосфера умиротворения и спокойствия. И только приятный бой старинных часов, доставшихся от отца, нарушал тишину этого великолепного жилища.

Фрейзер быстро подошел к дому по кирпичной дорожке, поднялся в свой кабинет, выходивший окнами в сад. Посмотрев в окно и убедившись в том, что садовник не увиливает от работы, он уселся за огромный письменный стол и самодовольно ухмыльнулся. Затем тряхнул головой, снял телефонную трубку и стал быстро набирать нужный номер.

Звонок прозвучал примерно в полумиле от него, в доме Ху Нана. Нан был молодым человеком приятной восточной наружности и необыкновенных дарований. Много лет назад Фрейзер нашел этого смышленого мальчика в бедной гонконгской семье и облагодетельствовал его, заплатив за получение образования в Англии. В тринадцатилетнем возрасте тот приехал в совершенно чужую страну, успешно окончил школу-интернат и поступил в университет Лаугборо. Там он несколько лет изучал компьютерные технологии и настолько преуспел в этом деле, что по окончании получил диплом первой степени, а вместе с ним прекрасные перспективы для будущей карьеры. Молодого специалиста быстро приметили и оценили. Он получил хорошую должность в одном из британских оборонных учреждений, где в течение нескольких лет занимался разработкой сложных компьютерных систем для новейших типов вооружений. Вскоре он сделал себе имя и заслужил репутацию талантливого и многообещающего специалиста, что было отмечено четырьмя повышениями по службе. В возрасте двадцати семи лет он занимал уже довольно высокий пост, а уж о его зарплате и говорить не приходится. Когда-то он даже мечтать не мог о таких высоких доходах. Тем более что и Фрейзер нередко оказывал своему подопечному весьма значительную материальную помощь. Нан неохотно принимал подачки от своего патрона, но тот настойчиво упрашивал его, ссылаясь на восточные традиции и бескорыстное желание помочь молодому другу. Нан не хотел обижать своего благодетеля и скрепя сердце брал деньги.

До поры до времени все шло хорошо, но вскоре удача отвернулась от него. Впервые это произошло около шести месяцев назад и было связано с одним из визитов Роби Фрейзера. Тай Пан, как звали Фрейзера в Гонконге, был частым гостем в доме Нана, но на сей раз это был не совсем обычный визит. До сих пор Фрейзер только давал, а вот теперь явился, чтобы получить причитающееся. Шестнадцать лет так называемой бескорыстной помощи нашли свое объяснение в одной-единственной просьбе.

Нан должен был рассказать о своей работе, о результатах последних исследований, о перспективах развития компьютерных технологий и об их применении в современных вооружениях. При этом его больше всего интересовали проблемы создания управляемых и самонаводящихся систем для ракет среднего радиуса действия. Все происходило в обстановке непринужденной дружеской беседы, и Фрейзер пояснил, что хочет сделать одолжение своему старому другу и не понимает, почему то же самое не может сделать Нан. А тот онемел от страха и боялся поднять глаза на своего благодетеля. Он прекрасно понимал, что там увидит — неумолимую жестокость и твердую решимость любой ценой заполучить нужную информацию. За многие годы Фрейзер научился полностью контролировать волю Нана, лишая его малейшей возможности проявить самостоятельность или оказать сопротивление.

Нан попал в ловушку и не видел выхода из создавшегося положения. Он понимал, что Фрейзер будет давить на него беспрестанно, пока наконец не получит того, что ему нужно. Другими словами, он должен воровать информацию для своего патрона, нарушая законы гостеприимной страны, давшей ему возможность стать человеком.

Услышав звонок, он подскочил как ужаленный. Звонок раздался в тот самый момент, когда он с маниакальным упоением поливал комнатные растения, которых у него было около ста. Они занимали все подоконники и балконы в его квартире на последнем этаже дома в Челси. Нан так любил ухаживать за комнатными растениями, что любой звонок приводил его в бешенство. Он с раздражением оставил любимое занятие и мгновенно съежился, услышав голос Фрейзера.

— А, Нан. Я так и думал, что застану тебя дома. Ты что, снова болен?

— Да. Но сегодня собирался выйти на работу. Вообще-то я уже стою на пороге.

Фрейзер злорадно хохотнул.

— Может, ты предпочитаешь, чтобы я позвонил тебе в офис?

— Нет-нет, в этом нет необходимости, — поспешно ответил Нан. — Я перезвоню вам, когда у меня будет свободное время.

— Свободное время. М-да. — Фрейзер подумал и решительно произнес: — Я рад, что ты готов откликнуться на мою просьбу, но прошло уже много времени, с тех пор как я слышал тебя последний раз. Кстати, как тебе новая квартира?

— О, она великолепна. Благодарю вас. Очень мило с вашей стороны. Я уже заполнил ее своими растениями.

— Хорошо. Я рад, что тебе нравится. Только, ради Бога, не забывай, откуда она появилась. Договорились?

— Да, я не забываю об этом. — В голосе Нана послышались нотки неистребимого страха, ненависти и тщетного желания оказать сопротивление грубому нажиму.

— Конечно. Ты ведь раньше никогда не подводил нас, — тихо сказал Фрейзер, отчетливо выговаривая каждое слово.

Этот тон показался Нану просто невыносимым.

— А вам никогда не приходило в голову, что с меня хватит, что я сыт по горло? — неожиданно выпалил он.

— Нет, не приходило, и я очень удивлен, что тебе это пришло в голову. Надеюсь, что это еще не окончательный выбор, Нан, не правда ли? Наши отношения зашли слишком далеко. Думаю, что легче будет продолжить начатое дело, чем отказаться от него на данном этапе. Это чем-то похоже на стрелу, которая входит в тело. Наступает момент, когда ее уже невозможно вытащить, не повредив живую ткань. — Фрейзер сделал паузу и прислушался к мертвой тишине на другом конце провода. — Не заставляй нас долго ждать, Нан. — С этими словами он положил трубку и посмотрел на свои замечательные розы под окном. Они показались ему кроваво-красными.

Ху Нан швырнул трубку на рычаг, подхватил ключи от квартиры и вышел из дома, позабыв закончить поливку любимых растений. Только в машине он заметил, что его руки сильно дрожат.

Роби Фрейзер выждал несколько минут и набрал номер телефона в далеком Китае. Там уже была глухая ночь, но человек, которому он звонил, все еще бодрствовал, ожидая известий.

— Ха Чин, — тихо сказал Фрейзер, — дело откладывается на некоторое время, но я не думаю, что это продлится слишком долго.

В трубке помолчали, потом хриплый голос ответил, медленно растягивая слова:

— То же самое ты говорил мне две недели назад. В чем проблемы?

— Нет никаких проблем, — попытался успокоить его Фрейзер. — Просто тебе нужно набраться немного терпения, вот и все.

— Ты думаешь, что он уже потерял для нас всякий интерес?

— Нет-нет. Он еще может принести нам немало пользы, поверь мне. Ему по-прежнему нужны деньги, и он готов сделать что угодно. Но сейчас у него случился небольшой заскок. Нужно немного подождать.

— Заскок?

— Нервы.

— Может быть, его следует подтолкнуть?

— Да я и так его подталкиваю каждый раз. Не беспокойся насчет этого.

— Постараюсь. Я полностью доверяю тебе, Фрейзер. Ведь ты никогда не подводил нас в прошлом, верно?

Смех Фрейзера даже ему самому показался нарочито веселым и беззаботным, но на душе у него кошки скребли. Наглый китайский подлец. Приходится смехом заглушать свой страх.

— Спокойной ночи, Ха Чин. Все будет в порядке.