Путь к разгадке

Глава 16

Гонсалу необычайно радовал ее салон. Она обходила залы и кабинеты и уже мечтала о расширении.

— Скоро мы выплатим все долги, и тогда можно будет подумать о соляной пещере, — размышляла она, поправляя цветы в массажном кабинете.

Флора украсила свой кабинет с необыкновенным вкусом, хотя, казалось бы, массаж можно делать и на голой кушетке среди голых стен.

— Нет-нет, — уверяла Флора, — приятная обстановка сама по себе действует расслабляюще, а массаж проходит значительно эффективнее.

Клиентки записывались к ней за неделю, не меньше, и, пройдя курс, мечтали о следующем.

Желающих было много, но Флора умела разумно распределить работу и оставить время для отдыха.

— Я не трудоголик, — говорила она Гонсале, — и сама люблю расслабляющие процедуры, массаж и бассейн.

— Это заметно, — ответила ей с улыбкой подруга. — Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо за комплимент. — Флора усмехнулась. — А ты не догадываешься почему? — И, не давая ответить, тут же прибавила: — Потому что я свободная женщина, но мечтаю потерять эту свободу.

— Ну, если мечтаешь, то потеряешь непременно, — пообещала Гонсала. — А Боб?

— Боб тоже в поиске. Мы поняли, что вместе нам трудно, и знаешь почему? Потому что я слишком свободная и самостоятельная. Бобу нужна женщина домашняя.

— А ты дикая, — засмеялась Гонсала.

Красивая, элегантная Флора звонко расхохоталась:

— Выходит, что так. В общем, для семейного счастья мне не хватает смирения, терпения, кротости, кулинарных способностей, внимательности…

— А главное, мужчины, который был бы тебе по сердцу, — завершила Гонсала покаянный список подруги.

— Ты права. В последнее время мы с Бобом страшно раздражали друг друга. Но как только решили расстаться, отношения наладились. А как твой мужчина? — поинтересовалась Флора. — Роман в разгаре?

— Не знаю, что и сказать, — пожала плечами Гонсала — Если быть честной, то я боюсь разгореться в полную силу. Боюсь и все. И не знаю, что мне мешает больше — болезнь Отавиу или я сама, мои комплексы, нажитые страхи…

Гонсала с удовольствием бы еще поговорила с подругой на самую животрепещущую для нее тему, но к той пришла клиентка, и Гонсала направилась к себе в кабинет. Ей еще предстояло выслушать отчет Онейди, подписать чеки, а потом…

Ей вдруг страшно захотелось повидать Отавиу.

«Он постоянно что-то ищет в кабинете Сан-Марино, — вспомнила она. — Что же? Может быть, какие-то бумаги или документы. Может, он подсознательно чувствует, что Сан-Марино обокрал его семью, и ищет тому подтверждение?»

Гонсала вдруг почувствовала себя предательницей. Почему она до сих пор не сказала Отавиу о том, что узнала с Сан-Марино? Что, собственно, послужило причиной их развода?

И тут же вспомнила — болезнь! Ее смущает, ей мешает болезнь Отавиу. Но в последнее время и болезнь стала необычайно странной. Гонсала даже заподозрила, что Отавиу здоров, но по неведомой причине не желает расстаться со своей болезнью, цепляется за нее.

В общем, Гонсала решила, что, покончив с делами, поедет навестить Отавиу.

Она любила бывать в семействе Монтана, оно всегда согревало ее домовитостью и теплом.

Но на этот раз дом теплом ее не порадовал. Онейди, которая была душой дома, теперь возвращалась в него только к вечеру, и дом осиротел. Плохо выглядели и его обитатели.

Первой вышла навстречу Гонсале Жулия, похудевшая, с темными кругами под глазами, и Гонсала сразу поняла, что жизнь у нее не ладится.

Жулия обрадовалась Гонсале, они друг другу очень симпатизировали, и вдобавок Жулия дорожила их отношениями с Отавиу. О нем они сразу и заговорили. И обе сошлись на том, что состояние его явно улучшилось.

— И все-таки иногда он начинает нести такую чушь, что страшно становится! — вздохнула Гонсала. — Но будем надеяться на лучшее. Однако беспокоит меня не только твой отец, но и ты сама, моя дорогая, — прибавила она, ласково глядя на Жулию. — Тебе так досталось в последнее время! А знаешь, что лечит женщин? Любовь! Тебе нужно влюбиться! Как бы мне хотелось, чтобы ты, наконец, нашла человека, который бы понял тебя!

— Спасибо за доброе отношение, но любовь для меня в прошлом, — мрачно отозвалась Жулия. — Я не хочу, и думать ни о чем подобном. Главное для меня — работа.

— Да, я слышала, что на работе ты творишь настоящие чудеса, — подхватила Гонсала, но тут в гостиной появился Отавиу и галантно поцеловал гостье руку.

— Я не помешал? — осведомился он.

— Наоборот, ты появился как раз кстати. Я как раз собиралась попросить прощения и подняться наверх, мне еще нужно дописать статью, — сказала Жулия и поднялась с дивана.

Они простились, и Отавиу пригласил Гонсалу в сад.

Гонсала приехала всерьез поговорить и подумала, что в саду серьезный разговор получится более непринужденным. Но Отавиу тут же заговорил о языке цветов, который может выразить столько чувств.

— Как жаль, что у меня в саду нет хризантем, — сокрушенно покачал он головой. — Я бы преподнес тебе целый букет, потому что хризантема — это объяснение в любви.

Он смотрел так проникновенно, что и Гонсала заволновалась, но ох уж это вечное сомнение — с кем говорит она: со здоровьем или с болезнью? Всерьез говорит Отавиу или, как принц датский, в помрачении ума?

— Сумасшедшие всегда говорят серьезно, — ответил ей Отавиу. — Да и Гамлет упомянут как нельзя более, кстати, ты куда догадливее Офелии.

Шутливый разговор ободрил Гонсалу, и она решилась все-таки сказать то, что ее так мучило.

— Я давно хотела сказать, что Сан-Марино тебе не друг. Он обокрал твоего отца, тебя, всю твою семью, я бы с удовольствием заявила на него в полицию, но у меня нет доказательств, к тому же мои сыновья… Вряд ли они поверят и поймут… — Лицо Гонсалы омрачилось, но через секунду глаза ее загорелись: — Я сделаю все возможное, чтобы он вернул тебе твое состояние, — пообещала она. — Ты мне веришь?

— Это я обещаю тебе, что верну себе свое состояние, ты мне веришь? — спросил Отавиу.

Гонсала не знала, что ему ответить. Понял он ее или не понял? Шутит или говорит всерьез?

Отавиу был очень обрадован признанием Гонсалы. Ему бы не хотелось выступать разоблачителем ее бывшего супруга. Очень хорошо, что она разобралась во всем сама. А что касается состояния, то вполне возможно, она права. Он не элодей, а вор, собиравшийся, таким образом замести следы.

Отавиу выбрал самые красивые цветы и сделал из них букет.

— Думаю, ты поймешь, что они тебе скажут, — проговорил он.

Гонсала ушла со сложным чувством: неуверенность и радость соседствовали в ее сердце. «Правильно мы поняли друг друга или нет?» — вот какой вопрос ее тревожил. Занятая своими мыслями, она снова поехала в салон, а не домой. Среди людей, за работой она чувствовала себя легче. Вдобавок ей захотелось еще раз взглянуть на документацию, доходы, расходы, штатное расписание, с тем, чтобы поискать место для Алекса. Она не забыла своего обещания, уже смотрела, искала, но поняла, что поторопилась: пока они не имели возможности расширять штат и обходились только теми, без кого не могли обойтись. И все же, посмотрев сегодня на осиротевший дом и неприкаянного Алекса, она очень захотела помочь ему и решила еще раз все проверить.

На пороге салона она столкнулась с Патрисией и очень ей обрадовалась. Гонсала была рада, что та не затаила обиды, что все-таки искала встречи с ней. Она всегда ценила добрый порыв и готова была на него ответить, поэтому обняла старую подругу и пригласила к себе отдохнуть и поплавать в бассейне.

— Через час и поедем, ты как раз закончишь массаж, а я работу, — сказала она.

Патрисия не надеялась на такую теплую встречу и, облегченно вздохнув, согласилась.

Едва увидев Патрисию, Бетти напряглась. Эту женщину она не хотела бы видеть в своем доме. Но Гонсала, добродушно улыбнувшись, погладила ее по плечу. Опасность миновала, и во многом благодаря Патрисии.

— Мои молодые живут как голубки, — ласково притянув к себе Бетти, сказала она.

— Очень рада, — промурлыкала Патрисия. — Ах, какой малыш! Ах, какая прелесть!

Она переключилась на малыша, чем тоже не доставила Бетти удовольствия.

— Ему пора спать, — сурово сказала она и понесла сына к двери. На пороге Бетти столкнулась с входившим в гостиную Арналду. Он увидел Патрисию, приостановился, и его взгляд мгновенно подал Бетти сигнал тревоги. Но Арналду, поздоровавшись, тут же отвел взгляд от Патрисии, нежно поцеловал Бетти, взял на руки сына и двинулся вслед за женой, словно бы подтверждая только что сказанную Гонсалой фразу: «Мои молодые живут как голубки».

Патрисия тоже проявила к Арналду полное равнодушие, и Гонсала была за это благодарна подруге. Конфликт был исчерпан, неприятности остались в прошлом, и они отправились плавать в бассейн.

— Я нашла мужчину своей мечты, — нежась в воде, повторила свое признание Патрисия.

— Он бизнесмен? — поинтересовалась Гонсала.

— Что-то вроде этого, а что?

— Может быть, у него есть вакансии, у меня на примете есть очень хороший человек и отличный работник, — сказала Гонсала, продолжая думать об Алексе.

Патрисия взглянула на нее как на инопланетянку и поплыла, лениво взмахивая красивыми руками.

Алекс с Отавиу сидели за столом и обсуждали привезенную Гонсалой новость.

— Скажу по чести, я этому не верю, — говорил Алекс. — У сеньоры Гонсалы могут быть свои счеты с бывшим мужем. Она очень хорошая женщина, но может что-то и преувеличить.

— Гонсала — человек доброжелательный. Ты видишь, что она сказала это не сгоряча, — задумчиво говорил Отавиу.

— На твоем месте я бы признался ей, что здоров, — сказал Алекс. — От такой женщины нельзя ничего скрывать.

— Нет, об этом не должен никто знать! Ни она, ни дочери! Сан-Марино слишком опасный человек. Если с ней что-то случится, я и в самом деле сойду с ума, — не стал таиться Отавиу.

— Но мне кажется, что ты преувеличиваешь опасность Сан-Марино, — продолжал настаивать на своем Алекс. — Ведь как-никак он долгие годы помогал тебе, помогает и сейчас. А пока ты болел, он даже переводил деньги на мой счет.

— Это не он, это Ева! — быстро проговорил Отавиу. — Я знаю, что это Ева. Хотя вполне возможно, они и сговорились. Вот видишь, Алекс, факты налицо, а ни у меня, ни у Гонсалы нет доказательств…

Алекс кивнул, а про себя подумал, что Отавиу прав, ничего не говоря сеньоре Гонсале. К сожалению, даже Алекс не мог считать, что он поправился окончательно. «Надо бы еще разок поговорить с доной Лидией», — подумал он.