Глава 2


После рождения ребенка Бетти несколько месяцев пребывала, словно во сне. Кормила малыша грудью, пеленала его, гуляла с ним на свежем воздухе, и больше ничто ее не интересовало. Малыш поглотил все ее помыслы, желания, и вообще всю ее жизнь. Арналду она к себе не подпускала, спала в детской, а он маялся на супружеском ложе один и поносил последними словами всю эту семейную жизнь.

Врач, наблюдавший Бетти и ребенка, объяснил Арналду, что у его жены послеродовая депрессия, которая скоро пройдет, если проявить такт и терние. Поэтому Арналду терпел. К счастью для него, это продолжалось недолго. Бетти благополучво вышла из депрессии, но тут начались новые проблемы: она слишком рьяно принялась наверстывать упущенное.

Однажды вечером Гонсала вернулась из салона красоты, который они с Флорой не так давно открыли, и не узнала своего дома.

— Что здесь происходит? — растерянно спросила она у Ирасемы, и та с нескрываемой злостью доложила:

— А это молодая госпожа возомнила себя полновластной хозяйкой: приказала устроить ремонт и полностью заменить мебель. Я не знала, что она с вами даже не посоветовалась, а то бы сразу вам позвонила.

Гонсала была уязвлена, однако не стала высказывать этого перед прислугой.

— Ремонт здесь надо было сделать давно. А тебя я попрошу не говорить в таком тоне о моей невестке, — осадила она Ирасему.

— Да мне за вас обидно! Вы всю жизнь создавали этот дом, а она заявляет, что у него нет своего лица!

Гонсала на мгновение вернула себя в то время, когда Жила здесь с Антониу, и ей вдруг стало ясно, что имела в виду Бетти.

— У этого дома всегда было не лицо, а маска, — с горечью признала она. — И тут Бетти права, дай Бог, чтобы у нее получилось то, чего я так и не смогла сделать.

— Вы святая женщина! — изумленно покачала головой Ирасема, добавив про себя: «Только смотрите, как бы эта захватчица вообще не выселила вас отсюда!»

Гонсала не стала мешать Бетти. Пусть обустраивает дом по своему вкусу, пусть чувствует себя здесь полновластной хозяйкой. Самое главное, чтобы у них с Арналду все ладилось.

Тем временем Арналду, не привыкший считать деньги, с удивлением обнаружил, что после дорогостоящего ремонта и покупки роскошной мебели на его банковском счету остались какие-то жалкие крохи. Он счел это достаточным основанием для того, чтобы попросить прибавки к жалованью у Сан-Марино.

— У меня теперь жена, ребенок, я должен о них заботиться, это требует больших расходов, а ты держишь меня в черном теле, — сказал он отцу. — Надо пересмотреть условия нашего договора. Ты назначил меня директором судоверфи без права распоряжаться прибылью. Я с этим скрепя сердце согласился, но в таком случае ты обязан платить мне приличное жалованье.

Сан-Марино вскипел от негодования:

— Ты еще смеешь качать права? Говорить о прибыли, которой нет и в помине? Я сделал большую ошибку, назначив тебя директором. Ты заморочил мне голову всякими заманчивыми проектами, я тебе поверил. И что же оказалось на деле? Ты только вкладываешь деньги и получаешь одни убытки! Так мы скоро вообще обанкротимся! Я уже всерьез ищу тебе замену, а ты имеешь наглость просить у меня прибавки к жалованью. Что же касается Элизабети и ее непомерных амбиций, то я тебя давно предостерегал. Этой девице ты нужен лишь затем, чтобы она могла купаться в роскоши. Ей сколько ни дай — все будет мало!

После такого Заявления отца Арналду не стал настаивать на своей просьбе — тут хотя бы в должности директора удержаться!

— Отец, ты несправедлив ко мне, — произнес он уже более лояльно. — Деньги, вложенные мной в те проекты, обязательно дадут прибыль, только не сразу. И тебе это известно. Подожди еще немного, дай мне возможность спокойно поработать. Неужели ты думаешь, что чужой человек будет выкладываться на этой должности больше, чем я?

— Чужой мне не нужен, но и от тебя толку мало, — с досадой произнес Сан-Марино. — Ладно, работай пока. Но не надейся, что я буду оплачивать все, что вздумается приобрести твоей взбалмошной женушке! Пусть немного поумерит свои запросы. А если узнаю, что ты помогаешь Гонсале в ее бизнесе, то сразу же лишу тебя директорского кресла!

Домой Арналду вернулся расстроенным, Гонсала заметила это, и он рассказал ей о своей встрече с отцом.

— Что мне делать? Если я попрошу Бетти расходовать меньше денег, она сочтет меня жмотом, — расстроено говорил Арналду.

— А ты просто расскажи ей о своих реальных доходах и о том, что твое положение в компании отца не очень прочное, — посоветовала ему Гонсала и неожиданно услышала:

— Нет, я не хочу выглядеть в ее глазах неуверенным. По-моему, это ужасно, когда жена считает своего мужа неудачником.

— Ты не прав. Самое ужасное, когда между супругами нет доверия, — сказала Гонсала, но убедить в этом сына ей не удалось.

Между тем Бетти продолжала считать себя женой богача и, не раздумывая, покупала любое дорогое украшение, которое ей нравилось. Однажды она показала Гонсале малюсенькие сережки с бриллиантами, простодушно заметив:

— Такая прелесть! И стоит недорого — всего пять тысяч реалов.

— По-твоему, это недорого? — изумилась Гонсала. — Если не ошибаюсь, в долларах это составит приблизительно тысячи три!

— Ну и что? Разве жена директора верфи не может позволить себе такую покупку? — парировала Бетти.

Тут Гонсала и рассказала ей об истинном положении Арналду на той верфи.

— Ну, я же не знала, — пожала плечами Бетти.

— А я тебя и не упрекаю. Просто нам всем надо учиться жить экономно. По крайней мере, до той поры, пока мой бизнес не станет приносить хоть какой-то доход.

— Ладно, буду экономить, тем более что мне к этому не привыкать, — печально усмехнулась Бетти.

После этого разговора Гонсала еще раз посоветовала сыну быть более откровенным с женой и вместе преодолевать всяческие трудности.

— Если хочешь, чтобы у тебя была крепкая семья, ты должен сделать Бетти своей союзницей.

— Но она же ничего в этом не смыслит и вообще ничего не умеет делать.

— Неправда. У нее хороший вкус. Она прекрасно переоборудовала наш дом.

— Еще бы! За такие-то деньги!

— Не скажи! Имея дурной вкус, можно было и такие деньги угробить понапрасну. Ты недооцениваешь Бетти, сынок, а я вижу в ней огромный потенциал. Она может стать твоим надежным другом на всю жизнь, если ты будешь хотя бы отчасти посвящать ее в свои дела.

Очень скоро Арналду получил возможность убедиться в правоте матери. Он пригласил на ужин одного влиятельного бизнесмена в надежде заключить с ним выгодный контракт. Но этот бизнесмен — сеньор Афонсу — сказал, что не любит ресторанов. И Арналду ничего не оставалось, как пригласить его к себе домой вместе с супругой.

По случайному совпадению Гонсала в тот вечер устраивала презентацию в своем салоне и не могла помочь сыну в приеме столь важных гостей.

— Понимаешь, этот Афонсу — ярый приверженец старых добрых традиций, дом, семья, дети для него — святое. Он твердит об этом в каждом своем интервью. Вот почему я хотел устроить этакий добропорядочный семейный ужин.

— Но у тебя есть жена. Скажи ей, она все устроит.

— У нее же не было подобного опыта. А сделка с Афонсу для меня очень важна. Придется прибегнуть к услугам какой-нибудь фирмы, специализирующейся на организации приемов.

— Ты напрасно волнуешься, — сказала Бетти, услышав, о чем говорят муж и свекровь. — Я вполне могу справиться с этим. Все будет в лучшем виде, дорогой!

Гонсала поддержала ее, и Арналду вынужден был согласиться с ними, мысленно приготовившись к провалу.

Ирасема тоже предрекала Бетти полный провал, о чем прямо говорила не только Лукресии — другой служанке, но и Арналду, с которым у нее были давние, скрытые от посторонних глаз отношения.

Он разделял ее опасения, оттого и злился, защищая Бетти:

— Ты просто ревнуешь меня к моей жене. Но я не могу развлекаться с тобой, как прежде. Я теперь — добропорядочный семьянин, запомни это!

Надо сказать, что неприязнь Ирасемы к молодой госпоже была взаимной — Бетти тоже ее недолюбливала.

— Ирасема, мне не нужно, чтобы ты крутилась в гостиной после прихода гостей, — заявила она.

— Почему? — вспыхнула та.

— Одна из причин — твой резкий голос и заносчивый тон, непозволительный для прислуги.

— Но я всегда подавала на приемах у доны Гонсалы!

— А у меня не будешь! Аугусту справится с этой задачей гораздо лучше.

Когда Бетти, отдав необходимые распоряжения, вышла, Ирасема сказала Лукресии:

— Она думает, этот праздник будет длиться вечно. А я знаю, что ничего у нее не получится. Помяни мое слово: Арналду не из тех, кто станет ее долго терпеть!

Спустя несколько часов Ирасема вынуждена была признать, что, по крайней мере, одно ее предсказание не сбылось: ужин, устроенный Бетти, удался на славу, и Арналду получил выгодный контракт.

Во время ужина Афонсу, уединившись с Арналду, сказал ему:

— У вас замечательная супруга! Она сумела найти общий язык с чопорной неразговорчивой доной Матилди, а это далеко не каждому удается. Вам в отличие от меня очень повезло. Для бизнесмена очень важно иметь обаятельную, приветливую жену. Это способствует деловым связям.

— Да, Бетти — человек неординарный, особенный! — с гордостью произнес Арналду. — Тут мне действительно очень повезло!

После этого приема и удачно заключенной сделки Бетти и Арналду очень сблизились. Гонсала не могла нарадоваться, глядя на них. Арналду теперь каждую свободную минуту стремился провести с Бетти и сыном, даже если ребенок плакал, капризничал — Арналду это не раздражало. Он брал малыша на руки, что-то говорил ему тихонько, и тот вскоре успокаивался.

— Ты знаешь какой-то заговор? — удивлялась Бетти. — Поделись со мной своим секретом. Что ты ему сейчас нашептывал?

— Я говорил: когда ты подрастешь, мы будем вдвоем ходить на футбол. Бразильский футбол — самый лучший в мире! — отвечал с улыбкой Арналду. — Похоже, мое предложение ему понравилось. А если говорить серьезно, то я лишь теперь начал ощущать себя отцом. Это такое странное, но очень приятное чувство!

Бетти была счастлива слышать от Арналду такие признания. Все ее обиды и сомнения остались в прошлом. Она ощущала себя счастливой матерью и любимой женой.

Однако эта идиллия, казавшаяся Бетти незыблемой, очень скоро была нарушена. И причиной семейного разлада стала та случайная встреча с Раулом, после которой не только он лишился покоя, но и Бетти.

Вернувшись, домой, она все время о том, как Раул прижимал к себе ребенка. И думала, думала…

К несчастью, на прогулке вместе с ней была Ирасема, которая не упустила случая досадить госпоже и рассказала Арналду, что Бетти позволяла какому-то мужчине брать на руки мальчика.

— Мне показалось, что эта встреча была не случайной, — говорила она. — Тот парень смотрел на сеньору такими влюбленными глазами! А как он сюсюкал с малышом!

Арналду сразу догадался, что речь идет о Рауле, и устроил Бетти скандал.

— Ты позволила своему бывшему хахалю трогать моего сына! Это возмутительно! — кричал он.

Бетти не могла стерпеть такого оскорбления и вынуждена была защищаться:

— Раул мне друг. А ты меришь всех по себе!

— Я знаю, какой он друг. Ирасема рассказала мне, как он плотоядно смотрел на тебя!

— Эту сплетницу я сегодня же уволю! — заявила Бетти.

— Не надо налить с больной головы на здоровую. Ирасема тут ни при чем, и никто не позволит тебе уволить ее! А если я узнаю, что ты встречаешься с Раулом, то пеняй на себя!

— Ты мне угрожаешь? Да как ты смеешь?! Думаешь, я стану терпеть твои угрозы?

Их ссора вполне могла перерасти в драку, но тут прозвучал телефонный звонок: Тьягу сообщил, что вылетает домой из Соединенных Штатов.

Во время телефонного Разговора с братом Арналду немного успокоился и попросил у Бетти прощения:

— Извини, я, конечно, погорячился. Но и ты, пожалуйста, не заставляй меня ревновать. Избегай встреч с этим наглым фотографом!

Поездка в Соединенные Штаты многое изменила даже во внешнем облике Тьягу: он заметно возмужал, его жесты и походка стали небрежно-раскованными. Арналду, заметив это, пошутил:

— Для полноты картины тебе следовало бы положить ноги на стол! Или ты не освоил еще самую главную, классическую позу истинного янки?

— У тебя превратное представление об американцах, братишка, — снисходительно улыбнулся Тьягу. — Ты застрял где-то на уровне голливудской продукции времен Великой депрессии.

— Боже мой, какие познания! Ты изучал там историю Соединенных Штатов?

— Я многое там изучал, — поморщился Тьягу. — Курс менеджмента в Бостоне, например. Он весьма расширил мой кругозор, но самое главное — я понял, что не имею к этому признания.

— И это основной итог твоей учебы? Там же, в Бостоне, я приобщился к рок-музыке. Даже играл в одном оркестре на клавишных. И теперь хочу организовать свою рок-группу здесь, в Бразилии. Честно говоря, я соскучился по дому, мне очень не хватало всех вас!

— А как же Валерия, она осталась в Штатах? — задал вопрос с подтекстом Арналду.

— Валерия мне здорово помогла, особенно на первых порах. Она тоже приедет сюда через неделю.

— Вы там не поженились, случайно?

— Перестань, Арналду! Я не намерен шутить на эту тему.

— Почему? У тебя такие серьезные отношения с Валерией или, наоборот, ты все еще тоскуешь по Сели?

Тьягу ушел от прямого ответа, задан встречный вопрос брату:

— А кстати, где сейчас Сели? В монастыре?

— Да. Похоже, она твердо решила стать монахиней. Даже к отцу не приезжает, хотя тот, бедняга, совсем лишился рассудка.

— Это ужасно! Бедный Отавиу! Он по-прежнему в психбольнице?

— Нет, дома. Он стал тихим, только очень странным. Но, несмотря на это, мой сын его обожает. Они оба лопочут на каком-то своем языке.

— Ты тоже переменился, — не без удивления отметил Тьягу. — Не ожидал увидеть тебя таким степенным отцом семейства!

— Я сам от себя этого не ожидал, — развел руками Арналду. — Но видимо, годы берут свое. Вот так и ты — не успеешь оглянуться, как станешь отцом, потом дедом… Поэтому гуляй на всю катушку, пока молод и свободен. Кстати, тут недавно звонила Жуана — спрашивала, не собираешься ли ты возвращаться из Штатов. Так что не теряй зря времени!

Жуана справлялась о Тьягу без какой-либо надежды на взаимность. Просто она пыталась разобраться в своих нынешних чувствах к Тьягу. Он живет в Бостоне? Вместе с Валерией? И не собирается ехать домой? Ну и прекрасно! Пусть он будет счастлив! Жуана мечтала о том дне, когда она сможет искренне пожелать счастья Тьягу и не почувствовать при этом никакой боли.

Но такой день все не наступал. Узнав от Арналду, что Тьягу пока не спешит возвращаться домой, Жуана ощутила все ту же знакомую боль в груди. Значит, еще не все отгорело, не все развеялось с течением времени.

Жуана вспомнила о Сели, которая также пыталась забыть Тьягу, и подумала, что в монастыре, наверное, легче справиться с чувством безответной любви. Но Жуана — не Сели, она живет в миру и не должна от него отгораживаться. Наоборот, ей надо учиться принимать реальность безболезненно, открыто, пусть даже с риском ошибиться.

Глупо горевать о том, чего тебе не дано от Бога. Надо искать свое! Если Тьягу не любит Жуану, значит, не он предназначен ей судьбой, а кто-то другой, которого она тоже сможет когда-нибудь полюбить.

Говорят, первая любовь быстро проходит… Но, как выясняется, не у всех. Тьягу любит Валерию, хотя еще совсем недавно убивался по Сели. У него первая любовь угасла быстро. А Лусия Элена, к примеру, любит Шику с двенадцати лет и до сих пор. Не дай Бог повторить ее опыт! Жуане бы не хотелось всю жизнь страдать по Тьягу. Хотя, с другой стороны, не хотелось бы, и ушибаться так, как мама. Сколько у нее было любовных историй, и все кончались плачевно! Один Атила чего стоит! А она не падает духом. Недавно ее провожал домой какой-то очередной любитель танцев — новый ученик по имени Элиас. Жуана подслушала, как он уговаривал мать заниматься с ним дополнительно, то есть давать частные уроки. А Жуана уже знает, чем заканчиваются эти уроки! Но теперь она не осуждает мать. Пусть занимается с Элиасом, если это поможет ей залечить душевную травму, нанесенную Атилой.

Может, и Жуане стоит более внимательно отнестись к ухаживаниям Мариу — двоюродного брата Сержинью? Этот парень приехал недавно из Сан-Паулу и сразу же, с первого взгляда, влюбился в Жуану. Теперь он смотрит на нее таким же обреченным взглядом, как некогда она смотрела на Тьягу.

Так может, надо все-таки дать шанс этому приятному и симпатичному Мариу?..


Загрузка...