Путь к разгадке

Глава 4

В тот вечер, когда расстроенная Лусия Элена вернулась от Жанеты, а Шику — от Жулии, они допоздна сидели в его комнате и говорили о превратностях судьбы, о неудачах, которые одних людей обходят стороной, а других преследует всю жизнь. Шику при этом имел в виду Отавиу, а Лусия Элена, разумеется, Жанету.

Связанная обещанием хранить чужую тайну, Лусия Элена не могла прямо сказать Шику о новой беде Жанеты, но и молчать не могла, а потому ходила вокруг да около.

— Все упрекают Жанету в излишней доверчивости, в неразборчивости, а ей просто не везет. Очень трудно встретить надежного, порядочного мужчину, не все же такие, как ты и Варгас. Мы, наверное, даже и представить не можем, что она пережила, потеряв Варгаса. Потому не нам ее судить.

— Да ее никто и не судит. С чего это ты вдруг так расчувствовалась? У Жанеты какие-то неприятности? — спросил Шику.

— Нет, у нее все по-прежнему. Просто мы с ней говорили, она вспоминала Варгаса. И я впервые поняла, какое это тяжкое горе — навсегда потерять любимого человека. Не так, как я потеряла тебя, а… Ну, ты все понимаешь…

Лусия Элена смахнула навернувшиеся на глаза слезы, и, обхватив обеими руками голову Шику, взволнованно заговорила, глядя ему в глаза:

— Ты только живи, пожалуйста! Не уходи совсем. Можешь не любить меня, не знаться со мной, но только будь жив!

— Да что с тобой сегодня? — обнял ее Шику. — Я жив, и не собираюсь помирать. С чего ты так разволновалась, глупенькая?

Оттого, что он заговорил с ней нежно и ласково, как с Констансиньей, Лусия Элена растрогалась и заплакала.

Шику осторожно стал вытирать ее слезы своей ладонью, а потом поцеловал ее — в глаза и… в губы.

Лусия Элена притихла, втянула голову в плечи как воробышек. И Шику стало нестерпимо жалко ее. Сколько лет она хранила ему верность без каких-либо шансов на взаимность! Срывалась, делала глупости, пытаясь вернуть его любовь. Потом практически смирилась с поражением, но не отступила от него — своего любимого. И в трудную минуту оказалась рядом с ним именно она, Лусия Элена, а не какая-то другая женщина. И даже когда он дрогнул, перестал писать, она сделала невероятное усилие — прежде всего над собой, чтобы спасти его. И ведь спасла! Вернула его к активной, полнокровной жизни! А он…

А он принял все это как должное. Поблагодарил, правда, в присутствии дочери, похвалил в присутствии Раула. Но разве этого она ждала от него и ждет до сих пор? И разве Шику

не известно, как истосковалась она за все эти годы по элементарной мужской ласке? И так ли уж убудет с него, если он приласкает ее пусть не из любви, из жалости, из уважения, которого она заслуживает?..

Впервые за много лет Лусия Элена оказалась в одной постели с Шику без каких-либо ухищрений со своей стороны. Ни снотворного, ни приворотного, ни какого-либо другого зелья она ему не подливала, все произошло само собой — как продолжение их доверительного разговора, как нечто естественное и… обыденное.

Да, именно обыденное, потому что не было ни страстных поцелуев, ни взаимных любовных признаний, ни того ощущения полета, который остался в памяти Лусии Элены от прежних счастливых ночей, проведенных с Шику.

Теперь он спал, безмятежно разметавшись на кровати, а она лежала с краешку, оцепенело, глядя в ночную иглу, которая постепенно становилась все прозрачнее и светлее.

Сон между тем подступал и к ней, но Лусия Элена гнала его от себя. Ей казалось, что она не должна, не имеет права уснуть, пока не поймет чего-то очень важного о себе, о Шику, об их прошлом и будущем.

Сон сморил ее, когда в комнате стало уже совсем светло.

Не обнаружив Лусии Элены ни в постели, ни на кухне, ни в ванной, Констансинья решила, что мать заночевала у Жанеты, м, наскоро позавтракав, собралась идти в колледж.

В это время вышла из своей спальни Жудити.

— Когда мама вернется, напомни ей, что мы сегодня идем в парикмахерскую, — попросила ее Констансинья. — Пусть ждет меня дома.

— А куда она умчалась в такую рань? — удивилась Жудити.

— Бабуля, ты забыла? Мама еще вчера ушла в гости к Жанете.

— Так она же вернулась! Поздно, правда, но я слышала сквозь сон, как они о чем-то говорили с твоим отцом.

— Да? — тоже удивилась Констансинья и, распахнув дверь в комнату отца, тотчас же закрыла ее вновь. Затем произнесла шепотом: — Бабуля, они спят! Вдвоем! Наконец-то!

Жудити не разделила восторга внучки. Наоборот, возмутилась:

— Спят вдвоем? Но это же безобразие! Они разведены!! Они теперь не муж и жена!

— Что с тобой? — уставилась на нее Констансинья. — Это мои папа и мама, они должны спать вместе.

— А ты иди в свою школу, не то опоздаешь! — подтолкнула ее к дверям Жудити. — Больно грамотные все стали…

Войти в комнату к сыну она не решилась, но за дверью возмущалась так громко, что разбудила спящих.

— Побудь пока здесь, — сказал Шику Лусии Элене. — Я сам попробую ее угомонить.

Его затея оказалась напрасной. Жудити уже соскучилась по бурным семейным сценам, которые в последнее время в их доме не наблюдались, и обрушила на сына весь нерастраченный потенциал своей кипучей натуры:

— А где эта бесстыжая? Боится показаться мне на глаза? Добилась-таки своего, совратила тебя, дурака!

— Мама, не забывай, я взрослый мужчина…

— Так ты ее защищаешь? — изумилась Жудити. — Какой кошмар! Выходит, вы сговорились?!

Мама, в этом нет ничего удивительного. Мы с Лусией Эленой…

— Вы теперь не муж и жена! Вы в разводе, а значит, не должны спать вместе. Какой пример вы подаете дочери? Это же настоящий разврат!

— Не преувеличивай, не нагнетай…

— Замолчи! Я не позволю вам устроить тут дом терпимости! Никакого гражданского брака! Ты слышишь меня, развратница, — стуча кулаком в дверь спальни, кричала Жудити.

Лусия Элена поняла, что ей не удастся отсидеться в стороне, и вышла из спальни.

— Я женщина разведенная, свободная. С кем хочу, с тем и сплю! — заявила она своей бывшей свекрови, дав ей дополнительный козырь в руки.

Жудити продолжала неистовствовать, а Лусия Элена молча проследовала в душ, потом принялась готовить завтрак, тихонько напевая какую-то задорную мелодию.

Жудити тоже переместилась на кухню, собираясь продолжить свои нападки на Лусию Элену, но, увидев, что та готовит любимое блюдо Шику — лапшу с креветками, буквально захлебнулась от негодования:

— Это… это просто издевательство!.. Я не могу этого видеть!.. Я ухожу!..

Она действительно ушла из дома, громко хлопнув дверью. А Лусия Элена и Шику, оставшись наедине, почувствовали себя неловко, неуютно. Прежние, устоявшиеся отношения теперь были невозможны — после минувшей ночи. Это понимали оба, но никто не решался заговорить первым.

Завтрак тем временем был уже готов, и Лусия Элена пригласила Шику к столу.

— Садись, я приготовила для тебя креветки.

— Спасибо. Но мне пока не хочется, есть, — сказал он, тем не менее, усаживаясь за стол. — Ты прости меня… Так нелепо все вышло…

— Тебе не в чем себя винить, — спокойно ответила ему Лусия Элена. — И объяснять ничего не надо. Я многое поняла сегодня ночью.

Ее спокойствие насторожило Шику. Что за ним последует? Истерика? Бурные признания в любви? Мольбы о немедленном воссоединении в законном браке?

Она же, угадав его мысли, произнесла то, чего Шику никак не ожидал от нее услышать:

— Ты не беспокойся, я больше не стану создавать для тебя проблемы. Да, поверь мне. Сегодня ночью я поняла, что уже не чувствую прежней любви к тебе. Она осталась в прошлом… Очевидно, я перегорела, Шику!

Он не мог поверить своим ушам. И уж точно не мог поверить, что Лусия Элена говорит это искренне. Вероятно, он был вчера недостаточно ласков с ней, а может, и груб, поэтому она обиделась.

— Ты прости меня, если я вчера тебя чем-то обидел, — повинился он.

— Нет, что ты! Я благодарна тебе за эту ночь! — воскликнула Лусия Элена. — Не будь ее, я продолжала бы оставаться в неведении. Ведь я уже несколько лет гонялась за миражом и не понимала этого. И только вчера мне открылась прописная истина, что нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Прости меня. Я наделала много глупостей, доставила, тебе массу неприятностей. Сейчас мне даже стыдно вспомнить об этом!

— Нет, ты не права. Я очень благодарен тебе за все! Это я часто бывал, груб с тобой. Тебя не в чем упрекнуть — ты боролась за свою любовь, как умела.

— Да, я обожала тебя, Шику, и сейчас обожаю! Но это уже не то чувство, которое было в юности. Наша юношеская любовь ушла безвозвратно, и ты понял это намного раньше, потому что повзрослел гораздо раньше, чем я.

— Ты нашла точное слово: мы оба стали взрослыми, зрелыми, — поддержал ее Шику.

— Разница лишь в том, что ты уже нашел свой путь, свое дело, а мне только предстоит его найти.

— Мы можем работать вместе. У нас это неплохо, получается, — улыбнулся Шику. — Ты не против?

— Ну, если тебя не будет тяготить мое общество… А для меня это была бы очень хорошая школа. Мне еще многому надо научиться, прежде чем делать что-то самостоятельно.

Когда Констансинья вернулась с занятий, родители объявили ей, что они будут жить как прежде — под одной крышей, но только как друзья и коллеги по работе.

Констансинью это огорчило.

— Я сегодня целый день летала как на крыльях: думала, что вы опять сошлись. А вы!..

— Доченька, так будет лучше для всех нас, в том числе и для тебя, — пыталась внушить ей Лусия Элена, но Констансинью такие аргументы не могли убедить.

— Глупости! — отвечала она со слезами на глазах. — Если бы вы действительно думали обо мне, то жили бы как муж жена. Вот что было бы для меня лучше всего!

Еще острее отреагировала на столь неожиданную новость Жудити.

— Вы держите меня за полную идиотку! Собираетесь тайком бегать друг к дружке в кровать? Нет, голубчики, у вас этот номер не пройдет! Или женитесь опять, или пусть Лусия Элена убирается вон из моего дома. Разврата я здесь не потерплю! — заявила она.

Когда же после долгих объяснений Жудити, наконец, поверила, что ее не водят за нос, то вновь обрушила свой гнев на Лусию Элену:

— Какая же ты дура! Отказываться от такого мужчины, как мой сын! Да это же просто оскорбление для матери! Вот как ты отплатила мне за все доброе!..

Она бушевала еще долго, и унять ее удалось лишь Констансинье, которая по-прежнему была уверена, что после минувшей ночи у родителей появился шанс на возобновление их любовных отношений.

— Бабуля, ты не мешай им и не прогоняй маму. Пусть они живут так, как у них получается. Если бы ты видела, как они рядышком, в одной кроватке!.. Мне кажется, это не разрыв, а начало нового романа!

Накануне закрытия школы танцев Жанета рассказала Жуане о постигшей их беде. Плакала, просила у дочери прошения.

— Ты — единственное, что у меня есть, а я вела себя так безрассудно, поставила тебя под удар…

Жуана утешала мать, как могла, уверяла, что не держит на нее зла, что любит ее и вместе они как-нибудь выкарабкаются из этой ямы.

— Я скоро закончу колледж и пойду работать, — говорила она, не зная, что тем самым рвет сердце Жанеты: ведь за учебу в колледже надо платить деньги, а где их брать?

Не в силах переживать такое горе в одиночку, Жанета вновь позвала к себе Лусию Элену и рассказала ей все, что скрывала до сих пор о своей связи с Сан-Марино и ее последствиях.

— Я надеялась, что он не оставит в беде меня и свою же дочь. Но в нем, похоже, нет ничего человеческого.

— Господи! Угораздило же тебя связаться именно с Сан-Марино! — сокрушалась Лусия Элена. — Шику вообще считает его монстром и мафиози. Может, это и к лучшему, что ты не взяла его грязных денег. И пусть Жуана никогда не узнает, от какого подонка она родилась!

— Да я и не собираюсь ей об этом говорить. А вот насчет денег ты, по-моему, не права. На Сан-Марино работает целая армия журналистов — людей честных и порядочных. Именно они приносят ему прибыль. Так можно ли эти деньги считать грязными? Хотя, с другой стороны, грязными они становятся, когда попадают в руки Сан-Марино. Потому что этот человек способен запятнать все, к чему ни прикоснется!

— Именно это я и имела в виду. Шику тоже работал в фирме Сан-Марино, ну и что? Он добывал деньги своим трудом и талантом. Кстати, сейчас у Шику есть выгодные предложения, в том числе и от «Коррейу Кариока». Я поговорю с ним, пусть он соглашается на их условия: мы же должны тебе как-то помочь!

— Но почему за мою глупость должен расплачиваться Шику? — продолжала упираться Жанета, все еще надеясь на какое-то чудо. — Завтра я закрою свою школу, это будет мой прощальный бал. А потом найду работу и стану выплачивать долги постепенно, ты ничего не говори Шику, прошу тебя! И особенно о Сан-Марино, этого никто не должен узнать никогда!

Лусия Элена подивилась наивности Жанеты и решила ослушаться ее. Когда к Шику в очередной раз обратились с предложением перейти в «Коррейу Кариока» и посулили многократно увеличенную ставку по сравнению с той, что он получал там ранее, Лусия Элена прямо сказала ему:

— Соглашайся! У нас нет другого выхода. Надо выручать Жанету!

Узнав, что произошло с его сестрой, Шику пришел в ярость:

— Я найду этого гада и вытрясу из него душу! Он бывает в баре у Тиао, там я его и подловлю!

Лусия Элена преградила ему дорогу:

— Тебе нельзя выходить из дома в таком состоянии. Ты, чего доброго, устроишь там погром. К тому же Атила не такой дурак, чтобы крутиться в баре Тиао, где всегда полно твоих друзей из «Коррейу Кариока». Он, скорее всего теперь прожигает жизнь где-нибудь в Майами или в Акапулько.

— И высматривает там очередную жертву, — хмуро добавил Шику. — Да, ты права, пусть его розыском занимается полиция. А мне надо продумать все детали моего контракта с «Коррейу Кариока». Я должен прийти туда на таких условиях, чтобы никто не смог вмешиваться в мою работу, даже Сан-Марино!

Проходившая мимо Жудити услышала последнюю фразу Шику и возмутилась:

— Ты что, собираешься вернуться в «Коррейу Кариока»? Я не ослышалась?

— Шику предлагают там очень большие деньги, — пояснила Лусия Элена, вызвав огонь на себя.

— Ну да, теперь мне понятно, откуда ветер дует! Это она тебе посоветовала! А у тебя уже своего ума не осталось? И гордости не осталось ни капельки? Вот к чему приводит дружба с Лусией Эленой — ты стал таким же ненормальным, как и она!

— Мама, не беспокойся, я в здравом уме, заверил ее Шику. — И самолюбие мое не пострадает, у меня есть возможность вернуться туда победителем. Такой расклад тебя устроит?

Жудити на мгновение задумалась, взвешивая плюсы и минусы, и пришла к отрицательному итогу:

— Нет, ты не должен туда идти. Там — Жулия Монтана. Я не могу допустить, чтобы она опять встала на твоем пути.

— Мама, я должен туда пойти, — твердо произнес Шику. — Мне нужно позаботиться о своей семье и помочь… еще одному человеку. К тому же я буду работать дома, а готовые материалы пересылать по электронной почте или передавать с Лусией Эленой. Мы будем работать вместе, и это я специально оговорю в контракте.

Шику изо всех сил старался убедить себя и своих близких в том, что проблема Жулии для него не существует, однако это было не так. Он вполне мог представить, как будет работать на новых условиях с Сан-Марино и с Жулией, но абсолютно не представлял, сможет ли терпеливо выносить их близкие отношения.

Вне всякого сомнения, это будет для него пыткой. Так стоит ли заранее обрекать себя на пытку?

Когда он поделился своими сомнениями с Раулом, тот задал ему другой, не менее острый вопрос, на который у Шику тоже не было ответа:

— А ты уже окончательно отказался от борьбы за свою любовь?

— Я мог бы ответить тебе поговоркой: насильно мил не будешь, мог бы сказать, что не хочу повторить печальный опыт Лусии Элены, и это было бы правдой, но — не всей. К несчастью, я по-прежнему люблю Жулию, тоскую по ней, а вот бороться за нее… То ли я не знаю, как это надо делать, то ли во мне что-то сломалось… Скажи, их роман продолжается?

— Не знаю, — ответил Раул совершенно искренне. — Иногда они уходят вместе с работы, но это ведь еще ни о чем не говорит! Я думаю, тебе надо готовиться к схватке, а не опускать руки. Неизвестно, кому из вас двоих будет легче, когда ты к нам вернешься. Жулии придется ежеминутно сравнивать тебя с Сан-Марино, старым перечником, и как ты думаешь, в чью пользу будет это сравнение?

— Спасибо, друг, ты вселил в меня некоторую уверенность, — улыбнулся Шику. — Передай Вагнеру, чтобы готовил контракт с Лулу Миранда, а подписывать его я буду сам — в присутствии Сан-Марино и Жулии!