Разлучница между нами (СИ)

Глава 10

Света продолжает обнимать отца за ноги, пока не понимая произошедших с ним перемен.

Антон же продолжает молча взирать на нее сверху вниз и будто не знает, куда деть руки. Затем всё же отмирает и кладет ладони на голову Светы, взъерошивая ее волосы.

– Папа, а ты больше не уедешь? Я скучала, – улыбается Света, ни капли не стесняясь отсутствия переднего зуба. Недавно выпал молочный, а другой пока не вырос.

– Светуль, идем, я тебе какао заварю, как ты хотела, а мама с папой пока поговорят.

Машка снимает обувь и быстро вклинивается, разбавляя неловкую паузу. Вот только Света отрицательно качает головой, явно не желая отпускать ноги отца.

– Я хочу с папой. Я скучала. Мама, а ты не обнимешь папу?

Ее брови сдвигаются к переносице, и она хмурится, начиная чувствовать, что вокруг происходит что-то неладное.

Света растет девочкой ласковой и тактильной, и раньше это всегда был наш ритуал. Ей нравилось вот так обниматься втроем, когда Антон приходил с работы. Если же с учебы домой приезжали Адель с Тимофеем, то и они были частью наших обнимашек.

Вот и сейчас Света смотрит на меня требовательно и не понимает, почему я держу дистанцию.

– Светуль, давай снимем обувь, она же уличная, – говорю я и присаживаюсь на колени, помогая ей разуться, а сама пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить ей, что обниматься втроем мы больше не будем.

– Я за вещами, – резко говорит Антон, когда дочка отпускает его, и, не дожидаясь ответа, практически сбегает. Я лишь слышу его удаляющиеся шаги в сторону лестницы.

– Папа! Я с тобой! – истошно кричит Света, видя, что папа уходит, и пытается последовать за ним, но я держу ее и прижимаю к себе.

– Сейчас папа спустится, Светуль, не мешай ему, хорошо?

– Ладно, – бубнит она недовольно, но расслабляется в моих объятиях.

Маша в это время уходит на кухню, безмолвно шепча мне, что пока сделает какао, и я одобрительно моргаю. Сама же пытаюсь обуздать свои эмоции, чтобы не расплакаться из-за переживаний.

Как я смогу сказать дочери о том, что папа уходит из семьи и больше не будет жить с нами?

Как смогу объяснить ей, что его командировка станет бессрочной?

Как утешу ее, когда она поймет, что Антон отдаляется?

Пока я рефлексирую, Света отстраняется и смотрит проницательно мне в лицо.

– А папа подарит мне поездку на море позже?

Вопрос дочери застает врасплох. Ее седьмой день рождения омрачен сопутствующим разводом, но она этого пока не осознает. И это причиняет мне невыносимую агонию, отдаваясь болью в сердце.

– Он же подарил тебе рюкзак к школе, который ты хотела.

– Да. Но Тоня сказала, что ей он подарил вчера квадрокоптер, а еще обещал на море свозить перед школой. Или мы все вместе поедем?

Я и забыла о том, что день рождения Антонины, дочери Фаины, был вчера. У них со Светой разница в возрасте всего в две недели, и Фаина вроде как хотела сделать торжество, а я про это совсем забыла.

Впрочем, глупо было ожидать, что нас позовут. Пожалуй, если бы эта бесстыжая женщина позвонила мне и позвала мою дочь на торжество, я бы удивилась ее наглости.

– Ты говорила с Алей? – осторожно спрашиваю я у Светы и жду ответа.

– Да, мы говорили по телефону.

Дочка кивает, а затем хмурится, даже чуть не плачет, что ей не удалось побывать на дне рождении двоюродной сестры.

– А бабушка подарила ей кукольный домик. О котором я мечтала, – добавляет тихо в конце Света и, когда осознает, что случилось, опускает глаза к полу.

– Зато у тебя было гораздо больше подарков, солнышко. Некоторые мы до сих пор не распаковали, хочешь, сегодня это сделаем? Все подарки на чердаке, ты же знаешь.

Все эти дни они лежат неоткрытыми из-за желания Светы сделать это всем вместе, когда Антон приедет с командировки.

– Точно! – восклицает она и даже сияет. – Папа же вернулся, сделаем это все вместе.

В этот момент на мой телефон приходит сообщение, и я незаметно читаю его, чувствуя, как тело обдает испариной. Интуиция меня не обманывает. Это Антон.

“Отвлеки ее. Не знаю, что ей сказать. Придумай что-нибудь, чтобы она не плакала. На следующей неделе я возьму ее на аттракционы”.

– Солнце, ты сходи пока на кухню, выпей какао, а мы с папой чуть позже подойдем, хорошо?

Я ощущаю вкусный запах с кухни и вижу, как дергает носом Света, поглядывающая туда с интересом.

– Ты меня не обманываешь?

Света щурится, и я нехотя качаю головой, после чего она уходит, а я встаю с колен и подхожу к входной двери, ожидая, когда со второго этажа спустится выглядывающий из-за перил Антон.

– Умница, Дина, – говорит он, и его фамильярность вызывает у меня гнев.

– Я сделала это не для тебя, а чтобы Света не слышала наш разговор.

– Я опаздываю, Дин, поговорим через недельку. Как раз и обсудим условия нашего развода. Я уже говорил, когда нас прервали, что у меня к тебе новое предложение.

– Что, уезжаешь на море? Это твои срочные дела? – ухмыляюсь я и складываю на груди руки.

Если бы я не наблюдала за Антоном, то не заметила бы, как он напрягся, но его реакция говорит мне всё без слов.

– Тебя мои передвижения больше не касаются, Дина. Будь добра, объясни Свете всё как-нибудь красиво. Старшие дети уже взрослые, им нет нужды ничего говорить, они всё понимают.

– Удобно ты устроился, Антон. Свалил на меня всю ответственность, а сам в кусты? Не надейся, что я буду прикрывать твои тылы, как и прежде.

– Ты-то можешь, – ощеривается Антон и окидывает меня пренебрежительным взглядом.

Я же настолько теряю дар речи от его тонкого, но не менее обидного оскорбления, что молча смотрю на него и не знаю, что сказать.

– Мы с Фаиной едем отдыхать. Вся эта история основательно подорвала ее здоровье, да и знакомые отвернулись от нее, так что у меня сейчас есть дела поважнее, чем вести пустые разговоры. А Света уже не маленькая и как-нибудь переживает наш с тобой развод. В конце концов, миллионы семей разводятся, и растут дети как-то, не загибаются.

Антон злится и отталкивает меня, дергая на себя дверь.

Я стискиваю кулаки и смотрю ему с ненавистью вслед. Не думала, что он может опуститься ниже, но он сумел сейчас пробить самое дно.

– А где папа? Папа! Папа! – кричит Света, выбежав из кухни, а после на улицу.

Антон в это время идет к своей машине, садится в нее и дает задний ход.

Я выбегаю следом за дочкой, которая несется в одних носках по дороге, а сама в этот момент больше всего ненавижу Антона, который разворачивается, дает по газам и уезжает. Даже не смотрит на нашу ревущую дочь. Даже не понимает, что своим эгоизмом губит детскую душу.

– Светуль, папе срочно в аэропорт, у него командировка, – говорю я дочери, пытаясь успокоить ее и унять истерику. – А давай мы пока подарочки откроем, м? Папа сказал, что не против.

Она всхлипывает и бьет меня кулачками по груди, а я прикрываю глаза и сама едва не плачу.

Не могу же сказать дочери, что ее отец променял ее, родную дочь, на чужую.