Развод. Да пошёл ты!

9 Саша

Фары мотоцикла гаснут, и сразу же на меня налетает шквал злого, властного голоса:

— Ты вообще с ума сошла?! Кто по дороге ночью ходит? Я тебя чуть не сбил!

Мужчина высокий, в чёрной кожанке, без шлема, его глаза сверкают в темноте. Он действительно напуган, дыхание сбито. Но и я не из тех, кто легко пасует:

— А ты чего так носишься? Думаешь, если мотоцикл под задницей, то правила уже не для тебя? Без шлема, между прочим!

Он криво усмехается, явно стараясь скрыть досаду:

— А ты чего так распереживалась за меня?

Горячо, не менее эмоционально отвечаю:

— Я вообще за всех мотоциклистов переживаю. Знаешь, как вас называют?

Он прищуривается, принимая пас:

— Ну давай, открой мне тайну.

— Хрустики.

Он смеётся громко, заразительно. И этот смех сбивает с меня волну злости. Ощутимо снижает градус накала. Даже чуть-чуть тёплым эхом отзывается в груди. Я всё ещё напугана, но в его смехе нет насмешки, только искреннее веселье.

— При соблюдении техники безопасности это не более опасный транспорт, чем машина.

— Ну ты же не соблюдаешь.

— Я и еду недалеко.

— Куда?

— Какая любопытная, — широко улыбается. — В магазин, тут на выезде из посёлка. Пятёрка, кажется.

Я смотрю на него чуть исподлобья, сердце стучит всё ещё часто — от неожиданной встречи, от адреналина, от всего того, что увидела только что в телефоне Жени.

— Ну, удачи тебе.

Он разворачивается к мотоциклу, но вдруг оборачивается снова:

— А тебе ничего не нужно?

Я пожимаю плечами:

— Вроде нет.

— Я могу тебя прокатить. Ты же наверняка ни разу в жизни не сидела на мотоцикле.

Я чуть улыбаюсь. Его голос — низкий, бархатистый, отзывается во мне многочисленными мурашками. А может, это всё ночной прохладный ветерок. Или то, как он смотрит прямо, открыто. Спокойно. Уверенно. У меня в ушах ещё звучат мамины страшилки о мотоциклах и разбитых головах.

— Это слишком опасно.

— Здесь никого нет, и я поеду медленно. Клянусь.

Я колеблюсь, безрассудство, не иначе, как будто толкает вперёд. Через минуту я уже сижу за его спиной, держась за кожанку, пахнущую ветром и машинным маслом. Проклинаю всё на свете, подавляя желание попросить остановить мотоцикл, но ветер в лицо сбивает мысли. Это чувство — как будто отрываешься от земли, вырываешься за грань привычного. Давно я не испытывала ничего подобного.

В магазине приглушённое освещение. Незнакомец берёт бутылку чего-то крепкого, я слоняюсь вдоль полок, цепляюсь взглядом за яблочный сок. Самое то, пожалуй, потому что ничего алкогольного мне не хочется сейчас.

Он замечает:

— Крепкий напиток.

Я усмехаюсь:

— По настроению.

Расплачиваемся. Он, не торопясь, обращается ко мне:

— Тут рядом озеро. При полной луне оно красивое, как из фильма. Хочешь покажу?

— Уже показал мотоцикл, спасибо, — вежливо отказываюсь, чувствуя себя неловко. Как будто понравившийся мальчик первый раз зовёт на свидание, а я не знаю, разрешит ли мне мама. Хотя в моём случае я скорее вспоминаю о муже, который сейчас наверняка видит десятый сон.

— Полчаса, не больше. И я верну тебя к домику. Обещаю не приставать.

Я сдаюсь, поддаваясь очарованию летней ночи, лёгкости, которую чувствую между мной и этим загадочным мужчиной. Она так резко контрастирует с тем, что давило на меня в последние дни, заставляя сомневаться во всём, что я делала раньше.

Поражаюсь собственной беспечности. Ночь, незнакомец, мотоцикл. А если он маньяк какой-то? Но мне это нужно, очень нужно. Чтобы грести дальше, разбираясь в том, как жить дальше. Сопротивляться изо всех сил тому, что сейчас на меня многие будут давить, уговаривая сохранить брак.

Наверное, меня многие бы осудили за этот поступок. Но в конце концов, именно сейчас настал тот момент, когда мне эгоистично хочется подумать о себе. И для меня сейчас вдохнуть воздух свободы жизненно важно.

На берегу озера действительно красиво. Вода чёрная и гладкая, как зеркало, и в ней отражается полная луна — огромная, золотистая, будто сошла с какой-то сказочной открытки. По поверхности плывут редкие полоски тумана, воздух звенит от тишины, и кажется, будто мы оказались в каком-то другом мире. Ветер чуть шевелит ветви сосен, наполняя воздух смолистым запахом леса. Мы садимся на поваленное дерево, которое скрипит под нами, словно приветствуя. Незнакомец открывает бутылку, делает глоток прямо из горлышка и протягивает её мне.

Я качаю головой:

— Не моё.

Он уважительно кивает:

— Принято. Я Виктор, кстати.

— Александра.

Тишина опускается между нами мягким пёрышком. Лёгкая, не тягостная. Я разглядываю его в лунном свете. Мускулистые руки, торс под тонкой футболкой, красиво подстриженная борода. Голос, когда он говорит, мягкий, почти ласковый, с хрипотцой. Он не спешит, не давит вопросами. Просто сидит рядом. Неужели незнакомец может чувствовать, что мне нужно в данную секунду?

Сижу с ним всего полчаса, как и договаривались, но чувствую себя невероятно отдохнувшей, наполненной энергией.

— Мне нужно возвращаться.

Он кивает и протягивает руку. Его ладонь тёплая, твёрдая, сильная. Такое уверенное прикосновение ощущается остро: я будто чувствую, как по моей коже прокатывается короткая, едва уловимая волна тепла. Я позволяю себе секунду зависнуть в этом ощущении, прежде чем он отпускает мою руку.

По дороге назад мы молчим. У домика он останавливается, я соскальзываю с мотоцикла.

— Спасибо. За прогулку и за компанию.

Он усмехается:

— Обращайся. Я живу через несколько домов отсюда.

Когда я поднимаюсь по ступенькам, сердце сжимается. Женя сидит на крыльце, сутулый, злой и всё ещё пьяный. Его взгляд в упор, тяжёлый.

— Где тебя носит? С мужиком каким-то снюхалась? — рычит он.

А я только крепче сжимаю в руках бутылку сока и иду мимо, не говоря ни слова.