Развод. Да пошёл ты!

42 Саша

Казалось бы, если ты уже принял решение о разводе, значит, тебя больше не должно задевать то, как устраивает свою жизнь твоя бывшая. Но нет, это не наш случай, очевидно. С каждым разом убеждаюсь, что Жене хочется не просто расстаться. Ему нужно сделать это с помпой, с шиком, так, чтобы я запомнила надолго — его самого и его низкие, отвратительные поступки. Упивается тем, что снова и снова находит, как бы меня задеть. С каждым разом всё изощрённее. Его месть — мелкая, но болезненная, как уколы иголками.

Что будет дальше, боюсь представить. Скорей бы нас развели. Несмотря на то, что сегодня порядка двадцати раз заполняла дату в документах, всё равно открываю на телефоне календарь и проверяю. Пятое июля. Осталось всего десять дней, и я стану свободной женщиной. Десять долгих дней. Сейчас мне кажется, что они будут длиться куда дольше, чем просуществовал весь наш брак.

Ожидание тяготит, ложась грузом на плечи. В груди пустота, но и одновременно — злость. Как можно быть таким подлым? Зачем унижать того, с кем ты прожил годы? Я не знаю. Не понимаю.

Что теперь делать, когда я осталась без машины? Опять с протянутой рукой идти к Жене? Как бы не хотелось поменьше с ним пересекаться, но молча проглотить такое я не могу. Считает, что может срывать мой рабочий день и лишать меня транспортного средства? Отлично. Я приду и попью его кровушки вечером. Хватит отмалчиваться и терпеть.

Решительно набираю его номер. Пальцы дрожат, но голос — твёрдый.

— Ты дома?

— Тебе какое дело? — ехидно зеркалит мою утреннюю фразу, и по голосу я понимаю: доволен собой.

— Представь себе, дело есть.

— Да ну? А что такое случилось у моей эмансипированной и самостоятельной жены? Ты же со всем можешь справиться сама, не так ли?

— Прекрасно знаешь, что. Сейчас приеду.

Дождавшись такси, в считанные минуты оказываюсь у нашего дома. Правильнее будет сказать — у Жениного. Старая привычка всё ещё осталась. Пока еду, взгляд цепляется за каждое знакомое окно, балкон, парковочное место. Всё кажется чужим и одновременно — до боли знакомым.

Звоню в домофон. Короткое пиканье, затем пауза — и его ленивое раздражение в голосе:

— Сейчас спущусь.

Даже не пустит к себе. Стою у подъезда, сжимая ремешок сумки. Ветер шевелит кроны деревьев во дворе, где когда-то мы вместе гуляли с кофе на вынос. В животе неприятный холодок.

Он выходит неторопливо, потому что знал, что я всё равно подожду. Сигарета в зубах, руки в карманах, на лице — самодовольная ухмылка. Его шаги гулко отдаются по плитке.

— Ну, что хотела? — тянет он, выпуская кольцо дыма прямо мне в лицо. Запах табака бьёт в ноздри, и я отшатываюсь.

— Ты же не куришь, — говорю я машинально, хотя знаю, что это ничего не изменит.

— Теперь курю. Это ты всё пилила своим «нельзя пить, курить и материться за два года до зачатия». Теперь-то я могу не оглядываться на эти тупые правила?

Он стоит, слегка покачиваясь на пятках.

— Это не мои тупые правила. Это вопрос здоровья ребёнка, Жень.

— Да плевать вообще, — отмахивается он, словно я муха назойливая.

— Мне теперь так точно. Лучше расскажи, что за цирк ты устроил?

— Понравилось? — его ухмылка ширится, глаза блестят от удовлетворения.

— Ты больной? — голос срывается.

— Какого ты обо мне мнения, Саш? Больной, тупой, жадный. Что ещё навесишь? Напомню, всего пару месяцев назад ты мне в рот заглядывала и любимым называла. Быстро ты переобулась.

— Появились новые обстоятельства.

Он делает шаг ближе, сигарета дымит в сторону.

— Мужик твой новый?

— При чём тут… И вообще, нет никакого нового мужика.

— Ну вот, я ещё и идиот, похоже, по твоему мнению.

— Ну хватит. Ты и твоё поведение — главная причина того, что моё мнение о тебе изменилось. Выяснилось, что ты совсем другой человек. Я тебя и не знала до развода.

— Чушь собачья. Тебе было просто удобно закрывать глаза.

Я делаю шаг в сторону, чтобы не стоять напротив него. Мимо проходит соседка с собакой. Она косится на нас и уводит взгляд.

— Как скажешь. Всё-таки я к тебе пришла не об этом говорить. Я из-за тебя осталась без машины. Ты и дальше планируешь гнуть свою линию или выполнишь договорённости?

— А где они, эти договорённости? Покажешь? На бумажке, с печатями?

— Всё ясно, Баренцев.

— А ты как хотела? Проси у нового мужика. Отсоси ему как следует, может, оценит твои способности.

Моя ладонь сжимается в кулак. Я чувствую, как кровь приливает к лицу, щёки пылают от унижения и злости. Он наблюдает за мной, наслаждаясь зрелищем.

— Ну ты и м… — начинаю я, но фраза застывает на губах, как только из подъезда появляется Кристина.

Она выходит медленно, будто плывёт. Полупрозрачный шёлковый халат струится на ней, на ногах — меховые тапочки. Волосы взъерошены, взгляд томный.

— Ты чего так долго, любимый? — мурлычет она, подходя ближе. При виде меня её губы изгибаются в почти ласковой, но мстительной улыбке. Демонстративно кладёт ладонь на плоский живот.

— Всё уже, закончили? — продолжает она с наигранной ленцой, будто мы обсуждали не проблемы, а погоду.

— Да.

— Хорошо, а то у меня тянуть живот начало немного. И знаешь, жутко захотелось манго. Купишь? — смотрит на Женю, как школьница, выпрашивающая мороженое.

— Куплю. Давай, иди обратно, — легко разворачивает её и хлопает по заднице, не стесняясь ни меня, ни случайных прохожих.

Я стою, словно приросла к асфальту. Ветер поднимается сильнее, закручивая пыль в мини-торнадо. Часть меня кричит: «Уйди, плюнь, забудь, ты выше этого». Другая хочет подойти и расцарапать им обоим лицо.

Но я просто разворачиваюсь и ухожу, чувствуя, как ноги гудят от напряжения. Понятно уже, что никакую машину мне возвращать никто не собирается. Значит, я просто трачу время зря.

В груди глухо стучит одно: «ещё десять дней». И потом — никогда больше его не увижу.