Развод. Да пошёл ты!

26 Саша

Перехожу дорогу и устраиваюсь в самом дальнем углу кофейни. Не хотелось бы, чтобы на меня наткнулся кто-то из сотрудников Жени. Для них и так непривычно то, что я здесь появилась. А уж если ещё и поймают за беседой с секретаршей мужа, то пересудов точно не избежать. Не хочу привлекать лишнее внимание. Я будто прячусь, хотя понимаю, что это уже не имеет смысла. Мы с Женей теперь почти чужие. Но всё равно внутри есть остаточная боль и неловкость.

Знаю, что для многих нормально заглядывать на работу к мужу в обеденный перерыв, например. Но у нас как-то так сразу сложилось, что его работа для него всегда была отдельным миром, которого я не касалась. Слишком уж у нас разные сферы. Что для него — дремучий лес, то для меня кудрявый метод, который принёс дополнительных клиенток. И наоборот. Мы не мешали друг другу, и это было комфортно. Было естественным. По крайней мере, я так думала. Хотя сейчас понимаю, что зайди я однажды к нему в кабинет, могла бы увидеть много чего интересного. Может быть, даже слишком интересного. Но ведь я верила ему. Наверное, слишком сильно.

— Готовы заказать? — появляется из ниоткуда официантка.

— Латте, пожалуйста.

— Сахар, корица, сиропы добавить?

— Нет, ничего.

Она отходит к барной стойке, оставляя меня одну с тревожными мыслями. Я машинально смотрю на экран телефона, проверяя время, хотя знаю, что рано. Кристина не из тех, кто приходит раньше. И всё же через пару минут звякает колокольчик двери, и я сразу же замечаю её.

Она внимательно осматривает помещение, не находя меня. Это даёт мне возможность рассмотреть её.

Она явно нервничает. Пальцы сжаты в кулаки, плечи подняты. Её взгляд мечется, задерживаясь на каждом лице. Волосы собраны в небрежный хвост, у корней немного засалены. Веки отёчны, под глазами — тёмные круги, как у человека, который плохо спал не одну ночь подряд. Тональный крем пытался их замаскировать, но тщетно. Щёки впали, губы пересохли. Пальцы судорожно теребят ремешок сумки, и весь её вид говорит об одной большой тревоге.

От прежнего лоска, который был виден невооружённым взглядом, не осталось ничего. Ни самоуверенности, ни натянутой любезности. Только неуверенные шаги и нервный блеск в глазах.

Но вот она замечает меня и бодро, слишком энергично подходит к столику.

— Спасибо, что подождала. Честно говоря, я уже думала, что тебя тут нет.

— Мы же договорились.

— Мало ли, — пожимает плечами и старается улыбнуться, но выходит криво, неестественно. Она аккуратно садится напротив, чуть отодвинув стул.

Официантка ставит передо мной латте.

— Готовы заказать? — обращается уже к Кристине.

— У вас есть травяные чаи?

— Мятный и ромашковый.

— Мятный, пожалуйста.

Между нами повисает напряжённая тишина. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же меня так смутило в её выборе напитка. Почему не кофе? Что-то не так. Или не "что-то" — а всё.

— Насколько я знаю, вы с Женей подали на развод.

— Это, конечно, правда. Но тебя наши отношения не касаются. Если ты позвала меня для того, чтобы обсудить это, то я пойду.

— Стой. Подожди. Не торопись. В какой-то степени меня теперь это очень даже касается.

— Да что ты говоришь? — фыркаю.

Нет, ну какая наглость, позвать меня сюда, чтобы обсуждать наш развод! Совсем уже обнаглела.

— Я ещё не сказала ни о чём Жене, так что ты первая об этом узнаешь…

Она ещё и Женей его зовёт. Нет, слушать такое просто выше моих сил. Раньше бы я взорвалась на месте. Но сейчас я как будто в каком-то сне, где эмоции притуплены.

Театральная пауза буквально поджигает воздух, отчего дышать становится тяжелее. Кристина нервно глотает слюну, опуская глаза. Она мнёт салфетку на столе и едва заметно качается вперёд-назад.

— Я беременна.

Бум. Взрыв, в котором меня просто разнесло в клочья. Воздух со свистом вылетает из схлопнувшихся лёгких. Мир будто застывает. Все звуки глохнут, и я слышу только своё сердцебиение.

Когда нахожу в себе силы посмотреть на Кристину, то вижу, что она усмехается. Улыбка вышла натянутой, почти болезненной, но тем не менее торжествующей. Конечно, не каждый день сообщаешь жене своего любовника, что у вас получилось сделать то, чего годами так отчаянно желала она.

— И что ты хочешь от меня сейчас? — глухим голосом спрашиваю, глядя на неё с почти физическим отвращением.

Она пожимает плечами, делает вид, что сохраняет спокойствие, но я замечаю, как дрожат её пальцы, как её взгляд всё время уходит в сторону. Эта внутренняя суета выдает в ней неуверенность.

— Отпусти его.

— Если бы я его держала... — ухмыляюсь, не веря своим ушам.

— Держишь. Если бы это было не так, я бы не просила о встрече, — она говорит это с каким-то странным вызовом, будто пытается убедить и меня, и себя.

— Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но развод — моя инициатива. Так что Женя с потрохами твой. Забирай. — Я говорю это сухо, без эмоций, хотя внутри всё перекручивается в тугой узел.

Кристина моргает, будто не ожидала такого поворота.

— Он сказал, что развода не будет. Но тогда я не знала о ребёнке. — Она делает ударение на последнем слове, словно этим может изменить всё. — Ты должна понять, малышу нужны оба родителя. У вас всё равно ничего не вышло. Что тебе стоит поставить точку? Ты можешь уехать куда-то, начать сначала. А мне… мне сейчас нужна стабильность.

Я смотрю на неё в упор, и в груди холодеет. Она будто просит меня выйти из собственного дома и оставить ключи на полке. Потому что ей сейчас "нужнее". Как удобно, правда?