Развод. Да пошёл ты!

10 Саша

— Где тебя носит? С мужиком каким-то снюхалась? — рычит Женя.

Я только крепче сжимаю в руках бутылку сока и иду мимо, не говоря ни слова.

— Отвечай, мать твою! — он резко хватает меня за руку.

Я вздрагиваю. Бутылка чуть не выпадает. Его пальцы сжимаются как стальные тиски — точно синяки останутся. Перегаром пахнет так сильно, что я непроизвольно отшатываюсь, неловко выворачивая руку. Острая боль заставляет зашипеть.

— Отпусти, — говорю я тихо, сжав зубы.

— Ты с кем была? — его голос сиплый, будто сорванный. Глаза налиты кровью, под ними тени бессонной ночи. Щетина на щеках грубая, как наждачка, и будто делает его лицо ещё злее. Вены на шее вздулись, грудь ходит ходуном от тяжёлого дыхания. Лоб прорезали глубокие морщины, брови сведены, как у зверя перед прыжком. Сейчас он выглядит так, будто едва сдерживается, и это пугает меня куда больше, чем его крик.

— Просто немного посидела на озере. Воздухом подышала. Всё.

— Воздухом?! — он почти кричит. — Ты что, совсем за идиота меня держишь? Думаешь, я не вижу? Ты там, небось, уже и переспала с ним, да?

— Женя... — я пытаюсь сохранять спокойствие, — ничего такого не было. Не надо всех мерять по себе. Я просто хотела развеяться. Немного... прийти в себя.

— Прийти в себя? Ты вообще-то замужем! Не забывай об этом, когда катаешься ночью на мотоцикле с каким-то хреном! Тебе не стыдно?

— Перестань, пожалуйста. Я вернулась. Всё в порядке...

— Думаешь, тебе теперь можно всё?! — он расходится всё сильнее. — Я для нас всё это организовал, чтобы ты выкинула из головы всю эту чушь! Чтобы ты поняла, что у тебя мужик в доме есть! Чтобы ты и думать забыла обо всём этом бреде, что крутится у тебя в голове нон-стопом! А что я получаю?!

Он заносит руку и резко бьёт меня по щеке. Она мгновенно вспыхивает огнём, кожа словно вспухает, горячая, как обожжённая. Я отшатываюсь, теряя равновесие, ноги подкашиваются. Сердце замирает, а потом начинает колотиться с бешеной скоростью. Пульс гудит в ушах. Мир вокруг на секунду рассыпается — всё глохнет, будто погружаюсь под воду. Грудь сжимается так сильно, что трудно дышать. Я не могу понять, это боль или унижение жжёт сильнее. Шок парализует. Стою, не веря в случившееся. Никогда раньше он не поднимал на меня руку. Глаза наполняются слезами.

А потом я смеюсь. Горько, надтреснуто.

— И это мне говоришь ты? Жень, ты себя вообще слышишь?

— Прекрасно слышу. А вот ты забыла своё место в доме. Я годами молчал и на многое закрывал глаза. Спускал тебе с рук все твои придури. "Она же баба, у них это природой заложено." И в итоге ты мне отплатила такой неблагодарностью. Я в шоке, Саш.

Я смотрю на него, как на чужого. Муж, который только что ударил меня, теперь рассуждает спокойно, почти философски. И выставляет виноватой меня. Так что я нахожусь в не меньшем шоке, чем он.

Сейчас Женя на меня смотрит с неприкрытой неприязнью.

— Ты всё время в претензиях! Всё тебе не так, всё тебе не то. Я как ни стараюсь — ты только крутишь носом. Я в последний раз цветы тебе дарил — ты даже спасибо не сказала.

— Потому что ты их мне после своей очередной лжи притащил! Как подачку!

— Подачку?! — в голосе его слышится обида. — Это так теперь называется? Подарки от мужа — подачки? Слушай, если ты считаешь себя такой цацей, то иди! Только не возвращайся потом, когда поймёшь, что никому ты не нужна.

— Да чтоб я к тебе ещё вернулась после того, как ты меня ударил? — в голосе моём дрожь, но и злость тоже. — Ты себя слышишь? Ударил и оправдываешься! Перекладываешь ответственность за всё происходящее на меня!

— Я сорвался, понятно?! Ты меня провоцируешь! Ты уже давно другая. Холодная, злая. У нас каждый вечер как допрос. Я как на иголках, потому что знаю: снова будешь допрашивать, искать повод, чтобы меня выставить чмом!

— Женя, я тебя до последнего защищала даже перед собой. А ты… ты пользовался этим.

— Пользовался?! Это я тебе даю крышу, еду, деньги, отдых! Это ты мной пользуешься, Саш! Я бы мог быть с кем угодно, но выбрал тебя. Любую бы это устроило!

— Ну извини, что я не «любая»!

— А знаешь что? — он делает шаг назад, его лицо искажается. — Я с первого дня чувствовал: ты не доверяешь мне. Вечно выглядываешь, проверяешь, где я и с кем. Как будто я должен отчитываться! Как будто ты мне прокурор, а не жена!

— Я что, не имею права спросить мужа, как у него день прошёл?

— Нет, ты просто живёшь с мыслью, что все мужики — козлы. И уже придумала себе свою правду. Только не забывай: без меня ты никто. Всё, что у тебя есть — это потому, что я тебя тянул. Я мог бы спокойно жить и без тебя. Но выбрал тебя. А ты... плевать хотела.

Он вдруг замирает, смотрит на меня с презрением:

— Ты же специально поехала с этим мотоциклистом, да? Хотела показать, какая ты свободная. Какая ты теперь не моя. Хотела унизить меня.

— Я вообще не думала о тебе в тот момент, Женя. Я живая, представляешь? И мне просто хотелось почувствовать хоть что-то, кроме пустоты.

— Ага! Хотела почувствовать! Да ты давно уже всё решила! Просто ждала повода, чтобы меня слить! И вот теперь будешь строить из себя жертву!

Понимаю, что дальше оставаться невозможно.

Хватаю рюкзак, кидаю туда вещи, беру телефон.

Женя, ошарашенный, сначала ничего не говорит. Потом пытается остановить:

— Ты куда?!

— Подальше от тебя. Пока не поздно.

— Не смей такси вызывать! Ты пожалеешь об этом!

— Я уже жалею. Что осталась здесь с тобой хоть на час.