Развод. Да пошёл ты!

14 Саша

На самом деле в том, чтобы подать заявление на развод, оказывается, нет ничего сложного. Единственное, что нужно — такое же заявление от Жени. Надеюсь, хотя бы по этому поводу мы быстро договоримся. Искренне не понимаю, почему он так противится. Я же явно мешала ему все эти годы наслаждаться обществом куда более доступных женщин.

Я явно не та, ради которой стоит хранить верность. По мнению Жени, конечно. Расстанемся полюбовно. Мне не нужно ни квартиры, ни компенсаций, ни дележки мебели и столовых приборов. Только машина — чтобы, если жильё, которое я найду позже, окажется далеко от работы, я могла хотя бы быстро добираться и сохранить мобильность. Это ведь не такая уж большая просьба, правда?

Я больше не прошу невозможного. Не прошу любви. Только возможность уйти — достойно, спокойно, по-взрослому. И хотя сердце рвётся на части, я стараюсь держать себя в руках. Потому что если сейчас не сделаю этот шаг — потом не найду в себе сил повторить его снова.

— Женя, ты тоже подпишешь заявление на развод? — спрашиваю без обиняков, когда он заходит на кухню. — Мне кажется, это будет правильно. Чтобы всё было честно и официально. И не затягивать процесс.

Он в этот момент что-то проверяет в телефоне, а потом резко подвисает. Лицо его меняется.

— Ты уже подала заявление? — голос глухой, недовольный. — Не поговорив со мной?

— А что, надо было спрашивать разрешения? — спокойно, но твёрдо. — Это было ожидаемо. После всего.

Он отшвыривает телефон на стол.

— Ну конечно. Удобно. Ты же всегда жертва. А я — тиран, мерзавец, изверг. Да?

Я медленно встаю из-за стола.

— Женя, я тебя ни в чём не обвиняла сейчас. Просто знай, что с таким отношением ко мне я мириться не готова. Я живу всего одну жизнь. И меньше всего хочу тратить её не мужчину, для которого приоритет — покрыть как можно больше женщин, прямо как племенной жеребец. Вовсе не семья со мной.

— Опять эта тема! — Он повышает голос. — Мы же всё выяснили с Кристиной. Ну что ты начинаешь опять? Какие ещё женщины? Откуда ты вообще это берёшь?

Я молча достаю телефон, открываю альбом с фотографиями и показываю ему скриншоты — переписку, фото, переводы, которые явно не связаны с работой и со мной. Он замирает. Бледнеет, взгляд цепляется за экран, потом медленно поднимается и идёт на меня.

— Это что? — от него такой опасностью веет, что я боюсь, как бы снова не ударил.

— То, что ты забыл удалить. Женя, я не слепая. И не дура. Давай не будем. Неужели так сложно расстаться цивилизованно?

Он резко вырывает телефон у меня из рук, замахивается и с силой швыряет об пол. Тот разбивается с глухим треском, а я инстинктивно прикрываюсь руками.

— Ты совсем с ума сошла? — зло бросает он. — Шпионишь за мной? Лезешь в личное?

— У тебя нет «личного», когда речь о нашей семье. А главное — ты не отрицаешь, да? — тихо спрашиваю я. — Просто злишься, что тебя поймали.

Я вижу, как у него дрожат пальцы. Лицо перекошено от ярости. И в этот момент я понимаю: с ним небезопасно. Эти вспышки — не разовые. Они становятся слишком частыми. Я сдержанно отступаю на шаг назад.

— Не надо. Просто... не надо. Мне казалось, ты хотя бы поймёшь, почему я решила уйти. Но если ты думаешь, что это я виновата в том, что ты изменил, что не сдержался и ударил — у нас с тобой нет будущего.

— Я не это имел в виду, — огрызается он. — Я думал, мы пытаемся всё наладить, а ты уже подаёшь заявление. Не очень-то стараешься сохранить нашу семью.

— Потому что я не хочу жить в иллюзии. Ты извиняешься и в следующую минуту снова ведёшь себя так, как будто я должна быть благодарна тебе за само твоё присутствие в моей жизни. Как будто ты делаешь мне одолжение. И с каждым таким моментом — ты втаптываешь мою самооценку всё глубже в грязь. Я и так уже едва верю, что достойна чего-то большего. А ты методично добиваешь меня. Мне этого мало. Я хочу снова быть собой. Хочу чувствовать, что я человек, а не тень на фоне такого замечательного тебя.

— И что ты теперь хочешь? Делить всё пополам? Забрать половину квартиры? Машину?

— Мне нужна только машина. Всё остальное мне не нужно. Я хочу свободы. Хочу дышать.

Женя вздыхает. Видно, что он устал, раздражён, но и сам не знает, как себя вести.

— Я... я просто устал, Саша. Ты не представляешь, как устал. Я на работе пашу, как вол, прихожу домой — и здесь снова бой. Бесконечные упрёки, холод, напряжение. Я ошибался, да. Я многое сделал неправильно. — Он тяжело выдыхает, но в голосе — не раскаяние, а раздражение. — Да, я изменял. Да, сорвался. Не думаешь, что и ты в этом участвовала? Не всё на мне одном. В спальне у нас уже два года как хрень собачья, а не семья. Но это не значит, что я тебе дам развод. Не надейся.

Слова повисают в воздухе. Они будто проникают под кожу, расползаются ядом, заставляя всё внутри съёжиться.

— Саша? — его голос словно издалека. — Ты бледная...

— Всё нормально, — пытаюсь выровнять дыхание, потому что резкая боль в животе не даёт вдохнуть.

Что-то тёплое и липкое ощущается между бёдер. Я морщусь, вглядываюсь в ткань халата — и внутри всё обрывается. Пятно крови расплывается всё шире. Паника накрывает, как волна. Сердце срывается с ритма, в ушах стучит. Я смотрю на Женю, он бледнеет на глазах, как будто кто-то резко выдернул из него краски. Его губы шевелятся, он что-то говорит, но я не слышу. Только гул и липкий страх. Мои ноги будто подкашиваются, я медленно опускаюсь на пол, прижимая дрожащую руку к животу. Холодный пот выступает на лбу.

— Женя... вызови скорую.

Он бросается к телефону, лихорадочно набирает номер.

Только бы не что-то серьёзное.