Развод. Мне теперь можно всё

Глава 43 Лидия

— Давай ты сначала мне всё расскажешь, а потом я подумаю?

Как-то слишком легко ему удаётся сокращать дистанцию. Стоит ему просто улыбнуться, и уже будто не я перед ним стою, а та самая Лида, что когда-то бежала к нему навстречу без сомнений. Смешно. Или грустно.

Теперь я каждое движение его замечаю, каждую попытку подступить ближе. Галя была права, моя лояльность к Толмацкому и так чересчур велика. Не смогла я десять лет перечеркнуть одним махом. Да и многим ли такое под силу?

— Не веришь, значит, — он усмехается, откидываясь на спинку стула. — Ладно. А что, если я скажу, что по акту твоему всё решилось в твою пользу? Все претензии сняты.

Не верится. Правда. В голове будто тихо щёлкает, и на мгновение перестаёт шуметь внутренний фон тревоги. Я ведь уже почти привыкла к мысли, что придётся доказывать свою правоту, что это будет тянуться месяцами. Настолько много там было пунктов, по которым меня хотели обвинить.

— Как тебе это удалось? Дим, ты ведь никого не подкупал? — прищуриваюсь, изучая выражение его лица.

— Не пришлось. Я хорошо покопался в записях видеонаблюдения, которые, между прочим, пытались стереть. И выяснил, что Света пришла в корпус раньше всех и была на кафедре слишком долго. Никаких срочных дел у неё при этом не было.

— Всё-таки она… Но зачем? — в груди оседает горечь.

— Я надавил на неё, и она призналась, что Филисова — её давняя подруга. Пожаловалась, мол, одна нехорошая преподша мешает ей, вот и попросила помочь. Та согласилась. Можно сказать, на добровольных началах всё и подменила в то утро. Думала, разборок не будет, и её не вычислят.

Я чувствую, как внутри всё холодеет. Кончики пальцев сводит.

— А как же записи? Ты сказал, их хотели стереть.

— Ну да. Когда поняла, что запахло жареным, Света побежала к охране. У нас там новенький, она его… соблазнила. Он пообещал всё сделать, а сам так от свалившегося счастья захмелел, что обо всём забыл. Так и посыпался гениальный план.

Я на секунду прикрываю глаза. Это же уголовно наказуемое дело. Неужели помощь подруге того стоила? Да и не добилась та ничего в итоге. Света никогда мне особо не нравилась, но чтобы на такое пойти… Понятно теперь, почему она так неохотно давала мне советы. Не помогала, наоборот, закапывала глубже.

— Что ты с ней решил делать?

— Уволил с соответствующей записью в трудовой. Она, конечно, рыдала, руки заламывала, просила не ломать ей жизнь. Но поскольку альтернатива — долгое судебное разбирательство, согласилась обойтись малой кровью.

— Вряд ли после такого они ещё останутся подругами.

— Это уже не наши проблемы, Лид, — он говорит спокойно, и протягивает ко мне руку. — Иди сюда.

Я медлю пару секунд, но всё же подхожу. Он притягивает меня к себе и усаживает на колени. Запах его парфюма обволакивает, ощущаю, как под пальцами напрягаются его плечи. Чувство такое странное. Волнуюсь, будто это не мой муж, а совершенно посторонний мужчина, с которым всё только начинается. Кожу покалывает сквозь ткань, дыхание сбивается.

— Хочу, чтобы ты меня поцеловала, — произносит тихо, глядя прямо в глаза.

Раздумываю совсем немного, а потом всё же наклоняюсь и целую его в щёку быстро, почти формально.

— Это что за детский сад? — притворно возмущается Толмацкий. — Я на такое не согласен.

Он притягивает меня ближе, ладонью легко придерживает за затылок и осторожно целует в губы. Ох… всё тело отзывается томлением. Забыла уже, какими бывают поцелуи, не страстными, не требовательными, а мягкими, с оттенком извинения и благодарности. И в то же время в них всё то, что мы теряли по капле.

Но, как обычно, всё портит Филисова. Опять. В памяти вспыхивает тот вечер, короткая вспышка боли. Отстраняюсь, упираюсь ладонями в его грудь, стараясь отдышаться.

— Подожди, Дим.

— Что не так?

— Притормози.

Он раздражённо раздувает ноздри, но ничего не говорит. Думает, что задобрил дракона, а оказалось у меня отличная память. И сколько бы он ни приносил цветов и ни обещал “всё исправить”, никак не выкину Филисову из головы..

— Зачинщицей проверки была не Света, а Ольга. А что будет с ней? Получается, есть доказательства, что подлог документов действительно был.

— Не всё сразу, Лида. В этом направлении я тоже работаю. Донесу до начальства Филисовой, что та творит прямо у них под носом. После такого вряд ли за ней оставят её должность.

Хочется удовлетворённо хлопнуть в ладоши, почти по-детски, вот она, справедливость! Но радость быстро гаснет. Я ведь помню, сколько всего их связывает.. Она когда-то немало чего делала… и вряд ли всё это было в рамках правил. Боюсь за него. Если она начнёт защищаться, может потянуть его за собой.

— Она ведь начнёт защищаться, — произношу, глядя прямо в него. — Выложит всё, что у неё есть против тебя. Вдруг это будет стоить тебе должности?

— Будет, конечно. Ольга своего никогда не упустит. Тем более, что она на меня очень обижена. Не переживай, я всё разрулю, просто нужно немного больше времени.

Он говорит уверенно, но я слышу в голосе усталую хрипотцу. Такой он всегда, несокрушимый, даже когда всё идёт не очень хорошо. Сама не замечаю, как пальцы скользят в его волосы. Это движение инстинктивное, раньше я так делала, когда мы обсуждали что-то важное. Тогда это всегда его успокаивало. И сейчас он закрывает глаза, выдыхает медленнее.

Может, сейчас и правда момент, чтобы сказать ещё кое-что?

— Дим, помнишь, я говорила, что хочу уволиться?

Он поднимает голову, морщит лоб:

— Сейчас нет причин, всё же решено?

— Дело в том, что мы с Галей открыли свою школу английского. — Я улыбаюсь, стараясь звучать легко, но голос всё равно дрожит от волнения. — И у нас уже даже есть первые клиенты. Я бы хотела развиваться в эту сторону. Плюс… — делаю паузу, — тогда мы не будем работать вместе.

— И где я тебе найду замену сразу двум преподавателям? — наконец произносит.

— До нового года я доработаю, обещаю, — спешу заверить. — За это время вполне можно найти кого-то.

— Ладно, — коротко бросает он.

Я понимаю, что добавляю ему проблем, но чувствую, что поступаю правильно. Лёгкость даже не физическая, а внутренняя появляется. Будто кто-то развязал узел у меня под рёбрами. Я могу заниматься чем хочу. Моя жизнь — не приложение к его карьере.

— Я хотела посоветоваться с тобой, — говорю уже мягче.

— О чём?

— Помнишь, ты мне как-то рассказывал про рекламу, которую вы крутите? Тогда я ничего не поняла, честно говоря. Но сейчас мне правда интересно послушать.

— Вот ты хитрая женщина. Расслабила меня, огорошила новостями, а теперь ещё и советы тебе давай.

Слышу по голосу, что это он больше для проформы, чем на самом деле недоволен. Атмосфера между нами стала спокойной, когда вдруг…

Телефон в его кармане резко вибрирует. На экране высветилась Марианна. Всё его благодушие исчезает мгновенно. Он выпрямляется, плечи становятся каменными.

— Я же просил меня не беспокоить, — произносит сухо.

— Дмитрий Александрович, здесь срочно требуется ваше присутствие, — доносится из динамика нервный голос.

— Отложить можно?

— Нет. Тут Додонов трясёт какими-то документами передо мной, говорит, что та территория теперь его. Там экскаватор приехал!