Развод. Она не твоя

Глава 18

В последние дни я не находила себе места.

Саша сказал, что Семена и остальных будут брать, и от этого сердце постоянно заходилось в агонии.

Я не переживала за будущего мужа, отнюдь. Разве что за то, что он получит меньше, чем ему причиталось по закону. А причиталось там ой как много.

Пофиг. Пусть хоть сгноят его за решеткой. Меня волновала только Алина.

В день, когда все это должно случиться, Алла Евгеньевна должна быть с ней. Прийти, к назначенному времени и, не вызывая подозрений, заняться своими обязанностями. Дождаться, когда горе-отец свалит на работу, запереться на все замки и сидеть тише воды, ниже травы.

Должна. Но кто сказал, что все пойдет по плану?

Материнское сердце разрывалось от тревоги и дурных предчувствий.

Я превратилась в комок нервов. И успокоить меня могло только одно — моя дочь в моих объятиях. Поэтому я повторяла как заведенная:

— Только дождись. Только дождись. Чуть-чуть осталось.

Утешала себя, как могла. Напоминала, что Аринка под присмотром, что у Саши все схвачено. И в то же время от иррационального страха чуть ли не на изнанку выворачивало.

Скорее бы все это закончилось.

Однако время, словно издеваясь, тянулось непростительно медленно. Часы будто через силу отсчитывали секунды, а стоило только отвернуться, будто и вовсе останавливались, а то и делали круг назад по циферблату.

Это убивало.

А еще убивало то, что от Саши не было ни звонка. Только днем прилетело скупое сообщение «Скоро все начнется. Сначала заберут Абрамова. А через час Спиридонов отправится следом. Не высовывайся».

Он будто чувствовал, что я готова сорваться с места и ринуться в самую гущу событий.

Нервы на пределе, дыхание через раз. Сердце отбивало такую дробь, что ее наверняка слышно на весь дом.

Но я держалась.

Держалась.

Держалась…

Каждые пять минут проверяла по камерам, а все ли в порядке в квартире.

Они спокойно играли в детской на полу.

Все хорошо. Все спокойно.

А потом раздался какой-то отдаленный писк.

Камера хорошо передавала звуки только вблизи, и я не смогла понять, что это такое.

Похоже на трель, дверного звонка.

Еще раз. И еще.

Алла Евгеньевна поднялась с пола и крадучись вышла из комнаты. Потом вернулась к ребенку, а звонки продолжились.

Потом тишина. Потом непонятный треск.

Только увидела, как Алла Евгеньевна вздрогнула, подскочила с пола, рывком подхватывая Аринку на руки, и отвернулась, пытаясь прикрыть ее своим телом от подскочившего к ним долговязого худого мужика.

У нее не было ни малейших шансов устоять перед ними, потом что следом подлетел еще и отвесил бедной женщине оплеуху.

А дочку мою забрала Анна, которая пришла следом за ними.

— Вы что творите? — всхлипнула Алла, — я позвоню Семену…

— Нет больше Семена, — как-то излишне весело и беспечно сообщила Анна, — кончился. Теперь у Ариночки осталась только я. И мы сейчас поедем далеко-далеко, туда, где никто и никогда нас не найдет. Да, моя радость? Поедем кататься?

Я захрипела я, прижимая ладонь к горлу. Казалось, будто на мне затягивали удавку.

— Вы не имеете права! У девочки есть мать…

Еще одна оплеуха и няня едва удержалась на ногах, а Анна рассерженной кошкой зашипела:

— Я ее мать, понятно? Я! Она моя! Эта тварь украла ее у меня! Украла мою девочку!

В этот момент Аринка, испугавшись криков, захныкала.

Каталова тут же засуетилась, прижала ее к себе и начала сюсюкать:

— Ну тише, солнышко. Тише. Все будет хорошо. Сейчас я вещички твои соберу и поедем гулять. Да, моя хорошая? Нечего нам больше тут делать. Папаша твой никудышный за решеткой. Мой – там же. Остались только мы с тобой. А нам больше никого и не надо, да, зайка? Нам и вдвоем хорошо.

Она засмеялась как безумная, а потом закрутилась на месте, прижимая малышку к груди.

Дрожа всем телом, я наблюдала за этим кошмаром и набирала Александра, раз за разом получая тягучие гудки.

Он был занят уничтожением врагов.

В безупречный продуманный план все-таки вкралась ошибка.

Мы не восприняли Анну всерьез, недооценили ее одержимость, решив, что дверного замка хватит, чтобы держать ее на расстоянии. Теперь за это расплачивалась Аринка.

Она еще ничего не понимала, но чувствовала неправильность ситуации и плакала, выгибаясь дугой в чужих руках.

— Ну, что ты маленькая, что ты? Хочешь гулять? Потерпи немного. Сейчас пойдем кататься. По кочкам, по кочкам, по маленьким кусточкам, в ямку бух…— трясла ее Анна, пытаясь успокоить.

— Оставьте ребёнка в покое… Я позвоню в полицию…

Снова оплеуха. В этот раз такая сильная, что Алла как подкошенная повалилась на пол. Один из парней забрал у нее телефон, второй, содрав простынь с детской кроватки, стянул руки за спиной,

Потом они по указке Анны покидали в спортивную сумку что-то из Аринкиных вещей и ушли.

А я, ни жива, ни мертва, ринулась к выходу.

Да, я клялась Саше, что не покину этот дом без его ведома. И он мне верил, поэтому не оставил охрану, полностью полагаясь на мои слова.

Но сейчас было не до клятв.

Я схватила с полки ключ от второй машины Александра и выбежала из дома, на ходу набирая номер полиции, чтобы сообщить о похищении ребенка и нападении на женщину.

Потом перезвонил он сам:

— Все хорошо Маш. Семен в участке. Спиридонов тоже…

А я, захлебываясь отчаянием прокричала в трубку:

— Анна увезла Аринку, — и втопила педаль газа в пол.

Молчание длилось ровно секунду. Потом резкое:

— Понял, — и гудки в телефоне.

Я не знала, что он понял и что собирался делать, просто вдавила педаль газа в пол, выжимая из машины максимум.

Мне надо в город. Сейчас. Немедленно.

Почему до сих пор никто не придумал телепорты? Почему?!

Сердце, смятое убийственной новостью, неровно билось в груди, в голове звон, но в то же время я держала себя в руках. Какая-то непередаваемая сила сковала панику, страх и истерику. Заморозила их, посадив в непроницаемую клетку.

Потом, конечно, эта клетка рассыплется на гору уродливых осколков, и меня затопит эмоциями, но это потом.

Дорога до города показалась бесконечной, хотя на самом деле я преодолела ее отчаянно быстро. Опасно быстро. Нарушая все, что только можно было нарушить. Полосы — черту, ограничение скорости — в топку, двойная сплошная — туда же.

Тут на пять пожизненных лишений прав — да и пошло оно все к черту.

Сеть, потерявшаяся на загородной трассе, восстановилась лишь на подъезде к городу. И первое, что пробилось сквозь блок — звонок от Александра.

— Ты уже в городе?

Конечно, он понял, что я больше не могла отсиживаться в тихом доме, затерянном среди лесов. Знал, что приеду.

— Да, въезжаю. Ты нашел Аринку?

— В процессе.

У меня надломилось в груди.

В процессе — это значит нет.

Ледяная клетка эмоций дрогнула, но устояла. Пока рано срываться. Рано!

Саша будто мысли мои прочитал:

— Не паникуй. Хвост ее поймали. Ее засекли на одном из постов ППС. Артем ведёт ее по дорожным камерам, мы едем следом.

— Я должна быть с вами.

Он не стал спорить, только сказал:

— Пришлю геолокацию.

И снова педаль газа в пол и побелевшие от напряжения пальцы на руле.

Сквозь броню просачивался страх. Сколько бы я ни давила его, сколько ни отталкивала от себя, но он липкими мазками двигался по телу.

Страх не за себя, за дочь.

Оторвавшись на миг от дороги, я вскинула взгляд к хмурым вечерним небесам:

— Присмотри за ней, пожалуйста. О большем не прошу.

Когда я выехала к обозначенному месту меня встретил не Саша, а Андрей. Его машина стояла возле указателя, обозначавшего узкое ответвление на грунтовую дорогу

Задыхаясь от дурных предчувствий, я выскочила навстречу хмурому мужчине:

— Где Арина? — набросилась на него, как будто он был причиной всех моих бед, — где Саша?

Меня начало колотить.

— Тише, Маш…

Я отчаянно замотала головой:

— Где она?

— Недалеко. Мы выяснили, куда направилась Анна. Это дом одного из ее..кхмм…любовников.

— Любовников? — переспросила я, громко стуча зубами.

— У мадмуазель Каталовой весьма насыщенная личная жизнь, помимо отношений с Абрамовым. Тот, с кем она сейчас — ее бывший парень, с которым она встречалась еще в университете…и от которого когда-то была беременна. Он только недавно вышел из мест не столь отдаленных…

Час от часу не легче.

— С ними еще двое его приятелей.

У меня разом заломило все зубы, стоило только представить в какой компании находился мой бедный ребенок.

— Мы должны ехать к ним, — я ринулась к машине, — поехали, немедленно.

Он поймал меня за руку, не позволив убежать к машине:

— Александр и его люди уже там. Этот упрямый баран оставил меня ждать здесь, а сам рванул туда. Хотел решить все до твоего приезда.

— Поехали! — завопила я, задыхаясь от дурных предчувствий.

— На моей, — он коротко кивнул на черный седан и двинулся к водительскому.

Стоило мне заскочить в салон, как автомобиль рывком сорвался с места.

— Ты главное не психуй, — монотонно говорил Андрей, при этом так резко дергал рычаг передачи, что было сразу ясно — он сам далеко не так спокоен, как хотелось бы.

Его ненастоящее спокойствие еще сильнее выбивало почву из-под ног.

Пусть с ними все будет хорошо. Пожалуйста.

Скорость продвижения по ухабистой дороге была непростительно маленькой. Машину трепало и подбрасывало на кочках, днище надрывно скребло по земле, когда колеса проваливались в яму.

Пару раз больно ударившись, я вцепилась в ручку и сжалась, пытаясь удержать тело в ровном положении.

Андрей только глухо цедил ругательства сквозь зубы и резко дергал руль, пытаясь хоть что-то объехать.

Свет фар мазками цеплял то кусты, то дорогу, то улетал куда-то в бескрайние поля, среди которых вилась нескончаемая дорога. Затем мы ворвались в березовую рощу и вокруг замелькали белые стволы с черными полосами.

Потом резкий поворот, и мы оказались возле небольшого озера…на другом берегу которого пылал чей-то дом.

— Твою мать! — Андрей прибавил скорость, выжимая из бедного автомобиля все, что было возможно в таких условиях.

А я…я, кажется, горела вместе с домом.

Смотрела на пламя, пляшущее на фоне вечерней тьмы, и не могла пошевелиться.

С ними ведь все хорошо, да?

Пусть с ними все будет хорошо…

Мы обогнули озеро с правой стороне, проскочили мимо ивовых зарослей и вынырнули прямо на подъезде к частной собственности. Ворота — распахнуты, впереди огонь и черные силуэты на его фоне.

Я едва смогла дождаться, когда Андрей ударит по тормозам, и выскочила из машины:

— Стой! Опасно! — ревел он мне в спину, но я продолжала бежать, не чувствуя под собой ног, — Стой!

Жесткая мужская рука ухватила за шиворот. Раздался треск ткани, и я надрывно закашлялась, кода воротник впился в горло.

— Стой! — меня встряхнуло, как беспомощную куклу, — совсем с ума сошла?

— Ты не понимаешь…— я хрипела, но продолжала брыкаться, — мне надо, я должна спасти…

— Без тебя спасут.

— Отпусти ее, — раздался уверенный голос, и я как-то сразу обмякла.

Колени стали ватными, в легких — тоже вата. Сил нет:

— Саш? — жалобно простонала я.

Александр шел к нам навстречу, и у него на руках, доверчиво уткнувшись в плечо, сидела испуганная маленькая девочка.

— Арина… — охнула я и, с необычайной силой оттолкнув от себя Андрея, снова побежала, — Арина!

Подлетев к Александру, я вцепилась ему в руку:

— Как…она…ты… Как? — слова не хотели выходить наружу.

— Все хорошо, — произнес он с натянутой улыбкой и протянул мне ребенка.

А она вдруг заревела, вцепилась в него, будто боялась, что отпустит, отдаст кому-то чужому.

Понимаю, девочка. Я тоже так за него цеплялась.

— Ариш, — позвала ее, — это я, мама.

Мне удалось забрать малышку к себе на руки. Она плакала, вырывалась, тянулась обратно к Саше, а потом вдруг замерла, икая от рыданий, уставилась на меня зареванными глазами. Огромными, недоверчивыми, бесконечно красивыми. Икнула еще раз и…улыбнулась. А потом с восторженным «и-и-их» бросилась мне на шею:

— Мама…

В общем, я тоже заревела.

От радости. От облегчения. От того, что она у меня на руках.

Моя звездочка. Мой самый любимый котенок на свете.

Саша молча смотрел на нас, и в его взгляде было что-то темное, первобытное. Что-то от чего захватывало дух.

Так смотрит тот, кому не все равно. Тот, кто умрет ради тебя и того, чтобы сделать тебя счастливой. Так смотрит ТОТ самый человек.

Мой человек.

— Спасибо, — беззвучно произнесла я, едва шевеля губами.

Он все услышал. Порывисто склонившись, коснулся губами моего виска, потом так же резко отстранившись двинулся обратно в сторону полыхающего дома.

Мой человек. А я его.

Чуть продышавшись, я двинулась следом за ним, а рядом, предусмотрительно держался Андрей, на тот случай если я решу выкинуть что-нибудь безумное.

Зря боялся. Теперь, когда Аринка была у меня, я хотела только одного — спокойствия, счастья и безопасности, для всех, кто мне дорог. К черту безумие.

Подойдя ближе, я смогла рассмотреть, что происходило возле дома.

Двое парней угрюмо стояли на коленях, в окружении вооруженных людей в камуфляже, а третий умудрялся орать благим и продолжал дергаться несмотря на то, что его скрутили мордой в землю.

— Да я вас всех…да знаете кто я…

С другой стороны стояла всклокоченная злая Анна, которую еще один в балаклаве держал под локоть, не позволяя лишний раз дернуться. Платье на ней было порвано и болталось бахромой вокруг ног, на щеке красовался чумазый след, волосы — воронье гнездо.

Она мало чем походила на ту красивую, изящную девицу, которая охмурила моего недалекого расчетливого муженька. Скорее на ведьму, у которой сломалась метла, и которая теперь не знает, как лететь дальше.

Увидев меня, она изогнулась словно змея, натянулась, пытаясь вырваться из жестких мужских рук, но освободиться не смогла и тогда завопила:

— Убери от меня свои лапы, урод!

«Урод» не отреагировал, только дернул ее, рывком возвращая обратно.

Каталова зашипела на него разъяренной кошкой, скрюченными пальцами с алыми когтями нацелилась на лицо, но не добралась — еще один рывок вернул ее на место.

Тогда она перекинулась на меня:

— Что здесь делает эта тварь?! Ее в камеру надо, в карцер! На хлеб и воду. И чтобы никогда света белого не видела! Тварь! Ты украла мою дочь!

— Мне жаль, — глухо сказала я, прижимая к себе Арину, — твой ребенок погиб.

— Не правда! — завизжала Анна и ринулась к нам, но на ее пути встал Александр, — не правда! Ты лжешь! Ты украла ее у меня. Украла!

Красивый рот некрасиво перекосило. А глаза, так похожие на змеиные, сверкали нездоровым блеском.

Она была полностью и безнадежно безумна. Да, продолжала ходить, жить, уводить чужих мужей, но внутри ничего не осталось от прежней Анны Каталовой, которую когда-то знал мир. Трагедия в роддоме разрушила ее, превратила в несчастное изувеченное нечто, неспособное отделить вожделенные иллюзии от реальности.

Я вдруг поняла, что не испытываю у ней ничего кроме брезгливой жалости…и иррациональной благодарности за то, что избавила меня от Семена.

Великий и ужасный Абрамов, в погоне за лучшей жизнью, достойной женщиной и подходящей матерью, не учел одного. Людей, уверенных что все вокруг дураки, легко использовать.

Его и использовали по полной. Спиридонов, что провести финансовые махинации и выставить козла отпущения. Анна, чтобы добраться до ребенка.

Просто удобный идиот, который за своим тщеславием не видел всего остального.

— Я буду судиться, слышишь? Буду биться за нее. Она моя!

— Вперед. У меня на руках есть результаты тестов.

— Это подделка! — взвизгнула она, — ты подкупила лабораторию. Всех подкупила.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Но если нужно я сдам хоть миллион тестов. И все они покажут только одно — Аринка не имеет к тебе никакого отношения.

Тут, оторвав морду от земли, подал голос стреноженный парень:

— Ты же сказала, что уверена? — бешенный взгляд впился в Анну, — что все проверила, и это точно наша дочь.

— Она наша! — взвизгнула Каталова, — Эта тварь выкрала ее. Подменила в роддоме, подсунув мне болезненного ребенка! Я знаю это! Сердцем чувствую.

— Твою мать, — простонал он и сам ткнулся лбом в землю, — капец ты, дура! Идиотка. Да и я не лучше…

Анна не слушала его. Ей вообще было плевать на все, что происходило вокруг, ее взгляд был сфокусирован только на Аринке. Я сделала еще один шаг за спину Александру, чтобы укрыть дочку.

— Она моя! — тут же завопила Анна, отчаянно отбиваясь от чужих рук, — Она меня любит! Мамой зовет! А ты никто!

— Довольно, — Александр взял меня за плечи и повел прочь, напоследок бросив Андрею, — заканчивай тут.

Я снова встретилась с безумным взглядом Каталовой и, тихо сказав:

— Она не твоя, — позволила себя увести.

Пока мы шли к машине, Аринка, у которой был день потрясений, обмякла у меня на руках и, доверчиво положив голову на плечо, заснула. Стараясь ее не потревожить, я аккуратно села в салон.

— Ты как? — шепотом спросил Александр, напряженно всматриваясь в мою физиономию.

— Великолепно, — я простучала зубами и кое-как улыбнулась. Меня накрыл откат. Нервы, до этого натянутые как струны на гитаре, медленно расслаблялись. Я сжала колени, чтобы они не тряслись, но помогало плохо. Все тело ходило ходуном, — правда все хорошо.

Теперь, когда дочь была у меня на руках, все остальное казалось несущественным.

Но, кажется, выглядела я так себе, потому что Александр как-то подозрительно и сомнением нахмурился.

— Все хорошо, — повторила я, чувствуя, как щекам побежали слезы облегчения, — благодаря тебе…Спасибо…

— Не стоит благодарности.

— Саш, если бы не ты — от меня бы ничего не осталось. Ты меня спас. Нас спас.

— Нет, Маш. Это вы спасли меня, — с этими словами он улыбнулся, тихо, чтобы не разбудить малышку, закрыл дверь, а сам сел за руль.

Я не поняла, что он имел в виду, когда говорил про спасение, но спрашивать не стала. Почувствовала, что еще рано. Он сам все расскажет, когда придет время.

А пока, нужно решать более несущие проблемы.

— Нам надо в город. В детский магазин или аптеку. Потому что она проснется сырая и голодная, и устроит нам такое, что мало не покажется.

— Ничего. Справимся, — он подмигнул мне в зеркало заднего вида, и я почувствовала, как по измученному нервному телу растекается благостное тепло.

Конечно, справимся. Вместе.

Кто-то остается чужим и после многих лет брака, а кто-то становится самым близким всего за несколько дней, как это произошло с Александром.

Он меня не отпустит, а я не отпущу его.

Да и как можно отпустить своего человека?

Как можно отказаться от того, кто заново научил дышать?