Развод. Она не твоя

Глава 5

Утром он ушел раньше обычного.

Только поинтересовался во сколько я буду забирать Аринку от родителей, как будто это как-то могло повлиять на его день.

— Чуть позже созвонимся с мамой и решим, — миролюбиво произнесла я, хотя настроение было ниже нуля.

Я почти не спала, все лежала и думала не пойми о чем, а когда все-таки проваливалась в сон, то видела размытые, удушающе тяжелые картины.

То я бродила в лабиринте в поисках дочери, заглядывала за каждую дверь, но неминуемо натыкалась на грязную, потрескавшуюся от времени кирпичную кладку. То бежала по полю, пытаясь куда-то успеть, а над головами кружилась стая воронья. То шла по стеклянному мосту над пропастью и у меня под ногами белой паутиной расползались трещины.

Каждый раз, просыпаясь, я хваталась за сердце и в первые секунды не могла сделать вдох. Потом приходило облегчение, но ненадолго – дурные предчувствия не отпускали ни в дреме, ни в реальности.

— Мне сегодня придется немного задержаться, — сказал Абрамов, уже обувшись и поправляя галстук перед зеркалом, — после обеда поедем проверять один объект в области, вряд ли удастся от оттуда вернуться вовремя.

Кто бы сомневался…

— Спасибо, что предупредил, — я натянуто улыбнулась, подставляя губы для мимолетного ничего не значащего поцелуя, — ключи есть? Если мы уже ляжем спать – не звони, открывай сам.

— Хорошо.

Семен ушел, а я еще некоторое время постояла в прихожей, глядя на закрывшуюся за ним дверь и собираясь духом.

Надо было что-то делать.

Я понятия не имела, что. В голове полный разброд, мысли скакали как бешенные то в одну сторону, то в другую. И единственное в чем я была уверена, так это в том, что нельзя пускать ситуацию на самотек. Потому что…

Не знаю почему. Просто нельзя и все.

Интуиция снова нашептывала что-то гадкое и неприличное, что-то от чего волосы шевелились на затылке. Ей почему-то казалось, что дело не только в измене, что все гораздо серьезнее.

Надо с чего-то начинать, а я никак не могла понять с чего.

Куда идти? С кем говорить? К кому обращаться за помощью? И нужна ли мне эта помощь?

У меня ничего не было на руках, кроме вонючего платья, которое я не покупала и этой самой интуиции, доводящей меня до тряски. Ни одной реальной зацепки, ни одного подтверждённого подозрения и доказательства. Ничего.

— Проклятье, — я зарылась пальцами в волосы и подняла взгляд к потолку. Громко выдохнула, — мне нужен кофе.

Много кофе.

В любой непонятной ситуации пей кофе – это вообще мой девиз по жизни.

Я заставила себя успокоиться, замедлиться. Сварила в турке ароматный напиток по любимому рецепту с корицей и кардамоном, а потом ушла на балкон, прихватив с собой кружку и ноутбук.

Если с чего и начинать – то с сети. Она помнит все. И где если не в ней искать следы?

Чувствовала я себя при этом просто премерзко. Никогда не занималась отслеживанием чужих жизней по фотографиям, и ни за что бы не стала заниматься подобным, если бы не крайняя нужда и настойчивый вой внутреннего голоса, требующего готовиться если уж не к войне, то к полноценной обороне.

У мужа страницы не было ни в одной из соцсетей. Он слишком взрослый и слишком увлечен реальными проблемами и делами, чтобы тратить время на фотографии закатов, еды, котиков и прочей мишуры.

Да я и не он был моей целью.

Перво-наперво я набрала в поисковой строке «Спиридонова Анна». Мне тут же выдало чудовищный список на три тысячи человек. Я уточнила город и возраст. Сократив таким образом перечень претенденток в десяток раз.

И все равно их было много.

Пока я всех пролистала, заглядывая на странички, чтобы получше рассмотреть фотки, прошла уйма времени, но результата так и не было.

Среди всех этих юных прелестниц не оказалось помощницы Спиридонова со змеиными глазами.

Потом до меня дошло, что если она племянница Петра Васильевича, то это совершенно не означает, что фамилии у них должны быть одинаковыми.

В этот момент я пожалела, что не уточнила у Оксаны более детальную информацию по «практиканточке». Звонить сейчас и задавать вопросы – это привлекать к себе ненужное внимание.

Я попробовала найти страницу Спиридонова, но тот тоже не был фанатом ведения сетевого профиля, поэтому пришлось идти долгим путем.

Я пошла на станицу к Оксане.

Вот уж у кого полное раздолье. Тут и цветы, которые она вырастила на грядке, и запечённая до румяной корочки курица, и какие-то дикие поделки в детский сад.

Все это богатство меня не интересовало, а вот список друзей – очень даже.

На всякий случай я попробовала поискать среди них Анн, но ожидаемо ничего не нашла. Зачем племяннице Спиридонова дружить с какой-то помощницей из другого отдела.

Тогда я начала искать других Оксаниных коллег, а через них дальше и дальше, и дальше. От обилия лиц уже рябило перед глазами, но я не сдавалась.

Продолжала просматривать страницу за страницей, пока не наткнулась на Анну Каталову.

В тот же момент, как я увидела ее глазищи, таращащиеся на меня с фотографии, внутри все задрожало, закипело и запенилось.

Нашла.

Зажмурившись, как перед прыжком в бездну, я на долю секунды замерла, чтобы собраться духом, а потом перешла на ее страницу.

На первом же кадре, она сияла, прижимая к себе огромный букет алых роз. Улыбалась во все свои тридцать два отбеленных зуба, а подпись снизу скромно гласила «С днем рождения меня».

И да, день рождения у нее был вчера.

Это знаменательное событие отмечали с размахом в одном из самых пафосных ресторанов города. Дорого. Богато. Нарочито чересчур. Идеальное место для гламурных дамочек с надутыми губами и откляченными булками, для тех, кто любит хвастаться красивыми фотографиями на фоне роскошных антуражей. Место, снимки из которого –обязательный атрибут статуса «я-вам-не-продавщица-какая-нибудь-а-супер-пупер-мега-крутая-цыпа».

Анна, как раз была такой цыпой, облачённой в длинное белоснежное платье с открытыми плечами. Нежный атлас струился и сиял, обволакивая чертовски красивые изгибы подтянутого женского тела. Багряные цветы в темных волосах – походили на капли крови. К этому образу идеально подходил браслет с красными камнями, который мне вчера в спешке подарил муж.

Отключив ненужные эмоции, я пролистала дальше. Цветы, гости, роскошь, позолота, хрусталь. Спиридонов. В костюме стального цвета, все с той же улыбкой сытого кота, Петр Васильевич выглядел крайне довольным собой, жизнью и тем, что происходило вокруг него. Как будто не племянницу поздравлять пришел, а на день рождения к собственной дочери пожаловал.

Я смотрела фотографии, на которых он бережно, но по-свойски обнимал хрупкий девичий стан, и чувствовала, как в груди все сильнее давило и распирало от негодования.

Вот значит, на какую «деловую» встречу был приглашен мой дорогой, горячо любимый обманщик муж.

Представляю, как его вчера ломало, когда вместо шикарного ресторана, жгучей красотки и влиятельных гостей, он был вынужден остаться на скромный семейный вечер с неудобной женой, посмевшей спутать все планы. То-то под конец физиономия совсем кислая стала, а желанием свалить и оказаться в другом месте фонило за километр.

И пусть у меня не было никаких подтверждений, пусть все эти выводы – лишь мои домыслы, но я знала, что права, была уверена в этом на все сто.

Мой муж вчера должен был отправиться на праздник к змееглазой Анне, и подарок был куплен для нее.

Я сходила в комнату, достала из ящика браслет и долго крутила его в руках, рассматривая со всех сторон.

Красивая вещь, дорогая. Такую не купишь в обычном ювелирном магазине за три копейки. Такое обычно выпускают ограниченной партией, а то и вовсе делают штучно и на заказ.

Я даже предположить не могла, сколько оно могло стоить, и у меня возникал закономерный вопрос. На какие такие средства куплена эта роскошная безделушка? Не из нашего ли ОБЩЕГО семейного бюджета ушли деньги на такой баснословно дорогой подарок?

Муж работает, зарабатывает, но у него никогда нет денег на «фигню». На лишние шмотки, поездки, одежду. На меня! Все всегда в деле, потому что деньги должны работать, а тут такое.

Я не выдержала.

Нашла гравировку на чехле с названием ювелирного бутика, о котором раньше и не слышала. Залезла к ним на сайт – так и есть, штучные заказы, золото высшей пробы, цены космические. И на фотографиях как раз вот такие девочки типа Анны – породистые, отрихтованные, самодовольные.

Меня распирало. Настолько, что я позвонила в этот магазин и, прикинувшись блаженной дурочкой, самым беспечным тоном начала диалог:

— Вчера, на юбилеи нашей свадьбы муж подарил мне браслет. Он настолько прекрасен, что невозможно описать словами. Спасибо вам за красоту.

И еще много всяких слов о том, в каком сильном экстазе я прибываю, как мне нравится, какой мой муж молодец. Заодно не забыла упомянуть, кто именно мой муж.

Даром красноречия природа меня не обделила, потому что девушка, с которой я общалась – буквально расцвела.

— Нам очень приятно, что вы так высоко оценили продукцию наших мастеров.

Мы с ней очень приятно поговорили, обсудили как лучше ухаживать за изделием, к каким образам он лучше подойдет.

— Я думаю насчет серег и кольца в комплект к браслету, но хотела бы знать, к чему готовиться. Сколько надо денежек выпрашивать у мужа, — и задорно рассмеялась, чувствуя себя при этом полнейшей идиоткой.

Я могла просто спросить цену, но не стала. Я не дам мужу повод придраться и что-то заподозрить. Если вдруг новость о том, что я звонила в салон, дойдет до Абрамова, то пусть ему передадут мои восторги и благодарный лепет, чем подозрительное недовольство.

Однако, девушка совершенное не удивилась, и проворно посмотрела нужную информацию:

— Так…кольцо и серьги в комплект к вашему браслету, будут стоить…

Она назвала цену, от которой у меня екнуло в районе копчика.

— Ого, — сдавлено выдохнула, — а сколько же тогда браслет стоил?

Она озвучила и его стоимость, после чего начало колоть не только в копчике, но и глубже.

— Вы меня до инфаркта доведете, — я снова натянуто рассмеялась. Изображать из себя беспечную бабочку становилось все сложнее, — это мне придется очень сильно постараться, чтобы раскрутить мужа на такой подарочек.

— Не переживайте, у Семена Андреевича карта лояльности уже самого высокого уровня, так что скидка будет максимальной.

— Отлично, — выдохнула я. — значит, шансы у меня все-таки есть.

— Мы с радостью будем ждать вас в нашем салоне.

Мы еще раз обменялись любезностями, она обещала посигналить, если появятся интересные новинки, а я поклялась, привести к ним в салон всех своих подруг-модниц. На этом разговор прекратился.

Зато начался новый виток тяжелых, удушающе мерзких мыслей. И самая главная из них: это когда это мой муж, который до вчерашнего дня ни разу не дарил мне драгоценных украшений, умудрился накопить максимальную скидку в дорогущем ювелирном магазине?

В финансовом плане я привыкла полностью и безоговорочно полагаться на своего мужа. Он работал и приносил основные деньги в семью, а мою зарплату называл баловством, которого хватит только на скрепки.

Конечно, все не так плохо. Моя зарплата была обычной, а в высокий сезон очень даже внушительной, но Абрамов неизменно относился к ней, как к чему-то несущественному. Иногда у меня даже закрадывалось впечатление, будто он это делал специально, чтобы принизить мои заслуги. Однако при этом не забывал напоминать, что тратить надо с умом, на дело, а не на всякую бессмысленную фигню.

А тут вдруг карта постоянного клиента с максимальной скидкой.

Странно. Очень странно. И тревожно. И совершенно не похоже на моего крайне рационального мужа, который даже на памперсы для ребенка выделял строго определенную сумму, чтобы не было «необоснованного перерасхода средств». Очень уж он эти перерасходы не любил…

Я даже распсиховалась. Пришлось заваривать чай с мелиссой и доставать из тайной заначки шоколадку с орехами.

Я была в каком-то непонятном состоянии. Как будто за мебелью и горами барахла нашла неприметную дверь, которую раньше никогда не замечала, и теперь не могла набраться смелости, чтобы распахнуть ее и заглянуть внутрь, потому что чувствовала – обратного пути не будет, и жизнь не вернется в привычное русло.

Извечное желание спрятать голову в песок, сделать вид, что все в порядке, что проблем просто не существует, не замечать сигналов, посылаемых Вселенной, даже если они неоновыми огнями бьют прямо в глаза. Потому что страшно, потому что непонятно. Потому что не хочется рисковать привычным укладом жизни, установленным порядком, надежностью.

Или иллюзией надежности?

Какая-то часть меня, трусливая и не желающая ничего менять, нашептывала, что надо на все забить. Жить дальше. Идти привычной дорогой и в привычном ритме. Что даже если муж совершил ошибку, то надо просто сделать вид, что не поняла этого. Это ведь подразумевают, когда говорят о том, что женщина должна быть мудрой и беречь семью?

А вот другая моя часть. Та, которая «немудрая», громко вопрошала: какого хрена? С чего это я должна притворяться дурой и делать вид, что все в порядке, когда оно ни черта не в порядке? Почему я должна закрывать глаза на вопиющие поступки, чтобы сохранить спокойствие и порядок в семье?

Спокойствие зависит от обоих партнеров. Так же, как и доверие, и здоровая атмосфера в доме. И все остальное.

И если один из них начал творить что-то неправильное, то вопросы уже к нему.

Я снова закипела, завелась. Выплеснула остатки чая в раковину и вернулась за ноутбук.

Никуда проблема не денется, если прятать голову в песок. Никуда! Наоборот, хуже станет, если вовремя не принять меры и во всем не разобраться.

Именно этим я и собиралась заняться. Разобраться во всем. Досконально. И дальше уже действовать по ситуации. Потому что никакой нет мудрости трусливом неведении.

Я снова открыла страницу Каталовой Анны, чтобы узнать, чем она живет, где бывает, чем увлекается…кроме облизывания чужих детей.

Страница у нее была совершенно типичной для девушки ее возраста, социального положения и круга общения.

Много фотографий из дорогих ресторанов. Вот тут устрицы, тут черная икра, тут какие-то блюда, которые выглядели словно произведения искусства и совершенно не были похожи на нормальную человеческую еду.

Глядя на все это великолепие, я невольно думала о том сколько денег надо, чтобы прокормить самку с такими аппетитом и запросами. До фига! Вот просто до фигища! Каждый ее поход в ресторанчик по стоимости выходил, как недельная продуктовая корзина для среднестатистической семьи.

Потом уйма фотографий из зала, где она в красивых костюмчиках позировала перед зеркалами, старательно выставляя напоказ накаченную попу.

Попа хорошая. Девка бесила.

Я почувствовала себя той самой брюзгливой теткой, которую коробит от таких вот молодых да подтянутых, потому что у самой с возрастом и после родов кое-где уже появились складки, и в таком вот облегающем костюмчике она будет смотреться не как секс-дива, а как колбаса, перетянутая веревочками. Еще не докторская, но наметки уже были.

Зал тоже не дешевое удовольствие.

Как и поездки, снимками с которых кишела ее страница. То белые пески Мальдив, то сочные джунгли вокруг виллы на Бали, то жгучий зной Эмиратского заката.

Почему я считала чужие деньги? Какое мне вообще было дело до трат Анны Каталовой? В обычное время – никакого. Но сейчас я не могла отделаться от дурных мыслей, что что-то из этого великолепия было куплено моим мужем. И деньги на это появились не из воздуха, а были изъяты из нашего семейного общего кармана.

Я листала, листала, листала. Уже не задерживаясь на отдельных фотографиях, а просто скользя быстрым взглядом по набору разномастных картинок.

Постов она выкладывала много – по несколько в день, и очень скоро все эти тарелки, закаты, шмотки, котики и улыбающаяся Анина физиономия набили оскомину.

Все и так было понятно. Богатая, избалованная девица, не обремененная проблемами и привыкшая проводить жизнь в удовольствиях, на расслабоне.

Пару раз хотело даже завершить просмотр, но почему-то не останавливалась и продолжала листать вперед.

До тех пор, пока один снимок не царапнул по глазам.

Я сначала пролетела мимо него. Пролистнула, как нечто непонятное, но потом, вернулась, потому что на сердце как-то подозрительно потяжелело.

Пост был коротким: как вам такой ремонт? Спасибо дизайнеру за розовое чудо.

И фоточки. Целая карусель фоточек. Красивых, прилизанных, профессиональных.

Настолько эффектных, что я даже не сразу поняла, меня затрясло. И лишь спустя пару долгих минут, я наконец осознала, что на них запечатлено ни что иное, как Аринкина комната.

Я пыталась вспомнить, как начался ремонт в Аришкиной комнате.

Пришлось долго намекать мужу, что неплохо бы сделать особенное пространство для нашей принцессы. Что-то бесконечно милое, уютное, прекрасное. Место, в котором будет царить любовь.

Он сначала отмахивался, говорил, что годовалому ребенку на фиг не сдались все эти бантики, новые шторы и прочее барахло. Что можно на старый ковер высыпать пакет игрушек, и дочь будет с восторгом в них ковыряться, не думая о том, что ее окружает.

Я тогда очень возмущалась. Не понимала, как он мог быть таким черствым, как мог не понимать, что у любимой девочки должно быть все самое красивое.

Сама я сделать ремонт не могла – декрет в самом разгаре, времени на подработки нет, соответственно и свободных денег нет. То, что заплатили при выходе в отпуск по уходу за ребенком, давно уже было вложено в покупку новой машины. Все в дело, как говорил любимый муж, все в дело…

Я даже подумывала втихаря взять кредит или обратиться к подругам за помощью, настолько меня захватила идея сделать ремонт вне зависимости от желаний мужа.

И я даже почти сделала это, как однажды, придя вечером с работы в необычайно хорошем настроении, Семен покорно заявил, что был не прав. Мол обдумал и пришел к выводу, что нашей принцессе действительно нужно что-то особенное. Что-то такое, чего ни у кого нет. Комнату мечты.

Я тогда в таком восторге была, что ни о чем другом и думать не могла. Вообще думать не могла! Ни одного вопроса не задала, ничего не заподозрила, просто бросилась смотреть модные каталоги и сайты с дизайном детских комнат.

Нарыла массу идей, кучу вариантов, на что Абрамов заявил, что не хочет никакого разброда, что нам нужно что-то в едином стиле, тщательно продуманное и со вкусом подобранное, поэтому пригласим дизайнера.

Боясь спугнуть удачу и упустить момент, я бросилась на поиски дизайнеров.

И сейчас хоть убейте, не могла вспомнить причин, по которым остановила свой выбор на той приятной девушке, которая в итоге занималась Арининой комнатой. Кажется, ее визитку дал кто-то из коллег Абрамова.

Она выглядела, говорила и действовала крайне профессионально, улыбалась слушала мои пожелания, но в итоге приносила свои идеи. Совсем не такие, как у меня, но я не противилась, потому что это же ДИЗАЙНЕР, ей же виднее!

Семен тоже не забывал повторять, что если мы наняли человека, то не надо ему мешать работать.

Я и не мешала. Порхала на крыльях счастья, предоставив «профессионалам» заниматься ремонтом у себя дома.

А теперь смотрю на фотографии, сделанные в МОЕЙ квартире, в комнате МОЕЙ дочери, размещенные на странице Анны Каталовой. И десятки комментариев о том, как все здорово придумано и сделано, какой у нее отменный вкус, как повезло малышке с такой феей.

Моей, на секундочку, малышке!

Я не могу дышать. Не могу поверить, что эта змея орудовала у меня дома. В святая святых нашей семьи! Переделывала тут что-то под свой вкус, подослав для прикрытия подруженьку «дизайнера». И все это с позволения Абрамова! Он не просто знал, что здесь происходит! Он сам ее пустил сюда! Позволил хозяйничать на моей территории.

Полноценный вдох не получается. Вместо этого убого хватаю ртом воздух, прижимая руку к ребрам, за которыми отчаянно болит.

Я не могу поверить…

Не хочу верить!

Пытаюсь убедить себя, что это просто совпадение.

Пытаюсь, но не могу.

Душу выкручивает от осознания того, что мой дом осквернили прямо у меня под носом, а я ничего не видела! Не понимала! Скакала, как бабочка по цветочкам, с упоением рассказывая о том, какой у нас шикарный ремонт в детской. Дула грудь от гордости, когда кто-то приходил к нам домой и начинал нахваливать Аришкину комнату.

Восхищалась ей, не подозревая, кто за этим стоял.

И сейчас, спустя полгода, уже совсем в другом свете виделись снисходительные улыбки Абрамова. Я думала, что он просто потешался над одухотворенной женой, без устали, щебечущей от восторга, а он…

Это все какая-то ошибка.

Просто ошибка!

Я снова открыла фотографии, стремясь найти подтверждение, что это всего лишь какая-то похожая комната, в другом доме, для другой маленькой счастливой девочки. Просто похожая.

Но с первого же снимка на меня таращился плюшевый медведь. Тот самый, что сейчас лежал в кровати у Арины, бережно накрытый цветной салфеткой, а на стене висела та самая рамочка, в которой отпечатана ладонь Аринки. Я сама делала этот слепок.

Я отставила ноутбук в сторону и будто в тумане отправилась в детскую. Остановилась на пороге, не в силах заставить себя переступить невидимую линию, и обвела взглядом воздушную обстановку.

Здесь красиво. Каждая деталь на своем месте, все для удобства маленькой принцессы.

Я гордилась этой комнатой, но сейчас она казалась дешевой декорацией к фильму ужасов. Куклы, насмешливо наблюдали за тупой мной, не замечающей того, что творилось под самым носом. Плюшевый медведь скалился на меня приоткрытой розовой пастью. И даже стены шептали: глупая…глупая…глупая…чужая…

Здесь даже запах стоял не мой — таращило теми самыми духами, которые я унюхала на дочери. Они настолько въелись в мои рецепторы, что я не могла от них избавиться. Как будто прямо сейчас кто-то притаился в этом помещении, хищно поджидая момента, чтобы запустить когти в меня и мое, внезапно такое хрупкое, счастье.

В полнейшей растерянности я смотрела по сторонам, не зная, что делать дальше. Что предпринять, куда бежать, кому жаловаться.

Может, позвонить мужу, спросить…

Мысленно отвесила себе оплеуху.

Что спросить? Не позволял ли он делать своей любовнице ремонт у нас дома?

Абрамов только огрызнется, скажет, что я больная и все. Все!

Внезапными вопросами я только спровоцирую его на дальнейшие шаги, которые вряд ли мне придутся по душе. Надо как-то иначе.

Я не могла поверить, что думаю об этом, что подозреваю своего мужа во всех смертных грехах. Мужа, с которым прожила столько лет, которого считала надеждой и опорой. Мужа, с которым планировала встретить старость, воспитывать внуков и построить небольшой домик где-нибудь на берегу лесного озера.

Проще было бы спрятать голову в песок, присоединившись к той категории женщин, которые предпочитают быть слепыми и глухими, нежели что-то менять в своей жизни.

Проще, да. Но не факт, что лучше.

Я не смогу долго притворяться и делать вид, что все в порядке. Не смогу простить обман. И уж тем более не стану терпеть рядом со своей дочерью какую-то Анну Каталову, кем бы она ни приходилась Абрамову.

Я все-таки пересилила себя и зашла в комнату.

Прошла вдоль стеллажей, на котором в аккуратных цветных контейнерах стояли игрушки. Эти стеллажи мы взяли по настоянию дизайнера, хотя изначально я хотела поставить совершенно другие.

Выглянула в окно, обрамленное красивыми шторами, которые выбирала не я.

Скользнула взглядом по рисункам, развешанным по стенам поверх обоев, которые домой принес Абрамов без моего участия, потому что «так было по проекту».

И меня накрыло. Так сильно, что я не смогла контролировать свою ярость.

С воплями расшвыряла игрушки, сорвала шторы, растоптала плюшевого медведя вместе с покрывальцем.

Потом собрала ошметки в мусорный мешок и вынесла на помойку.

Однако этого оказалось мало чтобы избавиться от тисков, сдавивших грудь, и, вернувшись домой, я сломала стульчик, который с таким рвением мне насаживала «чудо-дизайнер», отправила в утиль складной столик.

А потом и вовсе принялась двигать кроватку, вознамерившись избавиться и от нее тоже. Ведь ее покупали не в обычном магазине, а сделали на заказ в дорогущем салоне, куда Семен ездил без меня, потому что дочка немного приболела и мы с ней остались дома. Я еще переживала, как Абрамов справится с таким ответственным заданием, написывала ему, названивала, требовала фотографий. А он взял и справился! Подобрал просто идеальный вариант! Сам!

Ага, как же. Сам…

Хватит с меня унижения! Хватит! Полгода заходила в это место с чувством благоговения, а теперь была готова ободрать обои до самых стен, выкорчевать любое упоминание о чужом вмешательстве.

Я не ревела, но по щекам ручьем бежали слезы.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — повторяла как заведенная, продолжая со скрипом толкать кровать по полу.

И когда она оказалась уже на середине комнаты, я увидела под ней тряпку. Черную, кружевную. Провонявшую все теми же мразотными духами.

Я подняла ее двумя пальцами, борясь с истерикой и тошнотой.

Это были трусы.

Чужие трусы под кроватью моей маленькой дочери.

Меня затрясло.

Абрамов приводил ее сюда.

Она была здесь! Ходила по моим комнатам, совала нос в мои шкафы, принимала душ в моей ванной комнате. Разбрасывала свое белье, покупала платья для моей девочки. Хозяйничала на моей территории с позволения моего мужа.

Сейчас стошнит. Вывернет наизнанку прямо тут, посреди изуродованной детской.

Я все-таки заревела. Громко, некрасиво, во весь голос.

Мой дом…мой драгоценный дом, в котором я любила каждую деталь, каждый уголок, каждую стеночку, вдруг превратился в коварную западню, оскверненную чужим присутствием.

Что я испытывала в этот момент?

Боль, которую невозможно перетерпеть.

Ярость, с которой невозможно совладать.

Злость, которую невозможно пригасить.

Я была готова прямо сейчас отправиться к Семену на работу и ткнуть ему в рожу этими вонючими трусами. И будь что будет.

После того, как он попрал нашу семью, унизил меня, как женщину, позволив своей девке распоряжаться в нашем доме, растоптал меня как мать, разрешая посторонним рядить и тискать моего ребенка, я была готова на все.

Спалить дотла, разрушить до основания, сокрушить, не оставив камня на камне от нашей прежней жизни.

Клокоча от переполнявших меня эмоций, я бросилась собираться.

Сейчас я устрою ему. Сейчас я такое устрою ему…

Мало не покажется.

А если на пути попадется Анечка Каталова, то выверну ее наизнанку, шкуру сдеру и сделаю из нее новую обивку для салона машины.

Пока запирала дверь и ждала лифта – бурлила, кипела и материлась во весь голос. Не могла поверить, что Семен настолько опаскудился, что допустил все это.

Как он мог? Как, мать вашу, он посмел?!

Что дальше? Некрасивый раздел имущества? Попытка выставить меня с голым задом на улицу? Тяжба из-за того, с кем останется Аринка?

До чего еще он опустится?

И следом холодная, склизкая мысль. А кто сказал, что он еще не опустился?

Что если пока я летала в облаках, он не только привел к нам любовницу и позволил ей общаться с нашей дочерью, но и готовился к следующему шагу?

Что тогда?

Лифт остановился на первом этаже и распахнул двери, только я не вышла из него. Стояла, не дыша, не шевелясь, глядя в одну точку, а потом как в тумане нажала на кнопку своего этажа и вернулась домой.

Надо молчать. Смотреть. Рыть носом землю в поисках улик, быть на шаг впереди него, чтобы обезопасить себя и Аринку.