Развод. Она не твоя

Глава 6

Днем мой примерный муж позвонил и сообщил, что аврал на работе, поэтому немного задержится. Я же как примерная жена сказала, что буду ждать и пообещала ужин к его приходу.

Мне не сложно. Я приготовлю, накрою на стол, потом помою посуду. И уберусь, и все остальное сделаю. Эти бытовые мелочи – моя ширма, за которой можно спрятать свои истинные намерения.

А они были не слишком гуманными и приличными. Нет, я не собиралась подмешивать слабительное ему в еду, или сыпать перец в трусы – это все детский сад и нелепица, которые меня не спасут, а лишь наведут бесполезной суеты.

Меня не интересовала бестолковая месть и грезы о том, как бедный Абрамов будет носиться по этажам в поисках туалета, чтобы справить внезапную нужду. Найдет. Уже нашел. Анну Каталову.

Вместо иллюзий о том, как устрою им кузькину мать, потом вся такая красивая, с высокоподнятой головой уйду в туман, а Семен будет ползать на коленях и рыдать во весь голос, потому что осознает какое сокровище потерял, я стала прощупывать пути к отступлению и проверять, а все ли у нас в порядке. Потому что если Абрамов обманывал меня так подло и низко, добровольно пустив посторонних в наш дом и к нашему ребенку, то возможно ложь был и в других, менее очевидных областях.

Возможно, у меня просто разыгралась паранойя, а может, наконец, проснулся инстинкт выживания и здравый смысл, но я достала органайзер с документами и принялась тщательно изучать его содержимое.

Несмотря на то, что муж старательно работал и весьма прилично зарабатывал, совместно нажитого у нас было немного – квартира, в которой мы жили, машина.

Никаких нестыковок в бумагах я не увидела, но поймала себя на мысли, что уже не верю собственным глазам, поэтому на всякий случай сфотографировала договора, свидетельства и все остальное. Надо будет найти человека, который во всем этом разбирается и сможет проверить каждую букву и цифру.

Что еще? Счета?

У нас был счет на Аринку, куда каждый месяц докладывалась определенная сумма «на учебу». Был общий счет, где мы копили на безбедную старость.

Был еще мой собственный счет. Весьма скромный, потому что туда я откладывала те копейки, которые оставались свободными по итогу месяца.

Что со счетами у мужа – я понятия не имела. Спрашивала, интересовалась, но каждый раз получала раздраженный ответ – все в деле, все под контролем, ты все равно в этом ничего не понимаешь, так что не суйся.

Я и не совалась – это ведь мужское дело контролировать финансы и обеспечивать семью. А теперь вот что-то крепко призадумалась, а стоило ли так беспечно относиться к этой сфере жизни. Может, не зря мама мне постоянно твердила, что у женщины всегда должна быть своя работа и своя копейка? Что обеспеченный мужчина – это прекрасно, но не стоит впадать в полную зависимость от него.

Я, конечно, работала, копила по мере возможности, и в случае чего не окажусь с голой попой на снегу, но зависимостей было полно. И сейчас они так остро бросались в глаза, что становилось не по себе.

Пока я бегаю в декрете на работу, чтобы не упустить клиентов, и хоть немного подзаработать, Семен гуляет по ювелирным магазинам. Да так продуктивно, что получает карту лояльности с максимальной скидкой.

Пока я бьюсь с ним, чтобы сделать ремонт в детской комнате, и получаю отказ за отказом, потому что это лишняя трата денег, змееглазая Анна получает от него безлимит на переделки моего дома и полный карт-бланш.

И это только верхушка айсберга, то, что я нашла за одно лишь утро.

Что может вскрыться, если начать копать глубже – я даже боялась представить.

Родителям рассказывать об этом не стала, хотя очень хотелось позвонить маме и порыдать в трубку, жалуясь на происходящее.

Мама заводиться за пол-оборота и если узнает, что деточку обижают – тут же пойдет грудью на амбразуру, лишь усугубив ситуацию. Отец тоже борец за справедливость, да только сердце слабое, поэтому любые волнения для него под строим запретом.

Подруги? Хорошая мысль, только с декретом я настолько выпала из нашего дружного коллектива, что появляться с бухты барахты и вываливать на них все свои проблемы, как-то не очень.

А потом еще и мысль крамольная закралась. А что, если кто-то из них знал про Семена и его похождения, но молчал? Не говорил мне, потому что не хотел портить отношения, настроение, или еще бог весть что. А может и вообще заодно с неверным муженьком был? При встречах улыбался, а за спиной злорадствовал.

Точно паранойя.

Может, обратиться к специалисту? К кому-то кто за деньги все проверит, найдет доказательства, и уже с ними можно будет начинать обстоятельный разговор с мужем или идти на развод.

В том, что он состоится, я уже не сомневалась. Вот только не знала, какой уровень боли и грязи при этом можно ожидать.

Абрамов пришел позже обычного часа на два.

Я встретила его со слезами на глазах и с самым разнесчастным выражением лица:

— Семен! Как хорошо, что ты пришел!

— Что случилось? — спросил он, не глядя на меня.

— Ты не представляешь, что я натворила!

Муж все-таки обернулся и, подозрительно прищурившись, впился в меня взглядом:

— Что?

Я провела его в комнату и продемонстрировала погром. Днем я попыталась убраться, чтобы скрыть следы своей истерики. Но получалось из рук вон плохо, поэтому я, наоборот, оставила разруху.

— Ё-моё, Маша! Что это?!

— Я хотела поменять шторы, но свалилась с табуретки. Оборвала карниз, сломала стульчик и стол, перевернула банку с красками, — побольше надрыва в голос, — перепортила кучу вещей.

Он еще раз обвел комнату взглядом и недовольно цокнул языком:

— И на фиг это было делать? Чем тебя не устраивали шторы?

Тем, что их, как все остальное в этой комнате, подбирала твоя шмара…

— Просто хотела новые.

— Ладно. Разберемся. Что там на ужин?

Он даже не спросил, не ушиблась ли я во время падения, не сломала ли ничего. И я вдруг поняла жуткую и совершенно очевидную вещь.

Ему было все равно.

За ужином Семен вел себя так, словно не ел неделю – закидывал ложку за ложкой с такой скоростью, что я не успевала следить.

Обычно он так хватал после того, как выбирался в зал на редкую тренировку.

Интересно, а какая тренировка была у него сегодня? Темноволосая со змеиными глазами? Или, может, еще какая? С кардио нагрузкой или без?

Мысли об этом кололи острыми шипами, раздирая плоть изнутри, но снаружи я была радушной хозяйкой, примерной женой, которая давилась от умиления, глядя как благоверный за обе щеки уплетал ее стряпню.

И все-таки он что-то почувствовал, потому что прошепелявил набитым ртом:

— Ты сегодня какая-то странная.

— Переживаю из-за детской. Столько вещей хороших испортила.

— Это потому, что надо быть аккуратнее и беречь то, что тебе сделали.

Он хотел сказать, сделала? Его дорогая Анечка Каталова?

Не знаю, как мне удалось сохранить печальное выражение лица, и не взорваться.

— Ты же знаешь, как я берегла. А тут ножка у табуретки надломилась, и все…

— Есть надо меньше, чтобы ничего не надламывалось, — сказал он и рассмеялся довольный своей шуткой. Судя по всему, ему было очень весело.

— По-твоему, я толстая?

— Нет, конечно. Ты у меня еще о-го-го.

— Еще о-го-го? — прохладно переспросила я.

— Угу, — кивнул, шумно потягивая чай из кружки, — бывает на улице по сторонам смотришь, а там молодые девки, как коровищи. С ляжками, задницами, трясущимися жирными пузами. А ты в два раза старше, но так не колышешься.

— То есть я еще и старая?

— Маш, хватит цепляться к словам. Ты же сама понимаешь, что не девочка уже… да и рожавшая вдобавок. Что тут поделаешь? Ничего. Только поддерживать. Кремами, зарядкой, массажем. Банки можно купить, всякие утягивающие портки.

Банки, значит, купить…

Портки утягивающие…

У меня аж чуть пар из ушей не повалил. Когда он перестал следить за словами и решил, что говорить жене такие вещи – это норма? До того, как связался с молодой любовницей? Или после?

Очень хотелось продолжить тему и докопаться до него по полной программе, но нельзя, потому что непременно начнем ругаться, я заведусь еще сильнее и не смогу удержать внутри то, что кипело весь день, требуя немедленной расправы над предателем.

Нельзя. Я еще ничего не выяснила насчет его планов и намерений, поэтому никакой ругани…но и смиренно глотать его шуточки тоже не стану.

— Ты абсолютно прав, Сем. — С добродушной улыбкой произнесла я и добавила, — кстати, хорошо, что заговорил о поддержке. Тебе бы к врачу записаться. Ты в последнее время так сильно храпишь, что боюсь, как бы Аринка не проснулась. Вдруг это сердце? Говорят, у сердечников храп – частый гость. Или, может, полипы выросли…

— Какие еще полипы? — возмутился Абрамов.

— Сем, ну я же не медик. Откуда мне знать, что у тебя там выросло. Может, это вообще возрастное уже началось. Но уверена, что при надлежащем лечении мы справимся с любым недугом. — я ласково потрепала его по руке, — пирог хочешь?

Конечно, он хотел пирог. Но судя по тому, как сердито кусал и как молчал весь оставшийся ужин, мои слова ему не понравились.

А чего ты хотел милый? Безнаказанно упражняться в остроумии и отрабатывать на мне свою пассивную агрессию? На Анечке своей тренируйся. Хотя вряд ли она такое терпеть станет – сразу пошлет куда подальше.

— Все. Я на диван. Устал, — с этими словами он отодвинул от себя тарелку и, даже не поблагодарив, поднялся из-за стола.

Он и ведь и прежде так уходил, оставив за собой грязную посуду и фигурную россыпь крошек на столе, просто я внимания не обращала. А теперь, потеряв свои никчёмные розовые очки, подмечала деталь за деталью, и картина вырисовывалась крайне неприятная.

Кажется, я настолько растворилась в долгожданном материнстве и была так уверена в своем муже, что пропустила все тревожные звоночки. Просмотрела момент, когда он начал отдаляться.

— Надо приделать карниз, — обронила как бы невзначай, убирая тарелки в посудомойку.

— Прямо сейчас что ли? — он раздраженно дернул плечом и пошел дальше, явно намереваясь проигнорировать мои слова.

— Конечно, сейчас. А когда? Завтра Аринка придет домой, а в комнате такая разруха.

— Так приберись!

— Я-то приберусь. Но карниз все равно вешать тебе.

— С чего бы это?

— Ммм, дай подумать… Может, с того, что ты мужчина? Я тебя и так по дому практически не напрягаю.

— Еще бы ты напрягала. Я вообще-то работаю.

— А я вообще-то в декрете и целыми днями занимаюсь с нашим ребенком, и подрабатываю если уж на то пошло.

— Давай не будем сравнивать дырку с пальцем. Где декрет с подработками и где настоящая работа.

А вот это вообще что-то новенькое. Раньше я не замечала за ним такой явной тяги к обесцениванию.

— Не хочешь делать сам — найми мужиков с руками. Они все прекрасно сделают.

— Ага. А денег на них ты дашь?

— Нет, милый. Ты, — холодно улыбнулась я, — У тебя же настоящая работа, а не у меня. Так что не разоришься.

Если, конечно, все не спустишь на украшения для своих девок…

Захлопнув посудомойку, я ушла с кухни, по пути задев мужа плечом, и принялась наводить порядок в Аринкиной комнате. Гремела, стучала, шелестела пакетами, создавая максимум шума и суеты. Еще и музыку включила.

Хрен тебе Абрамов, а не полежать на диване в тишине и покое. Хрен! Тебе!

Он выдержал полчаса, потом со словами:

— Как ты меня достала! — пришел приделывать несчастный карниз. А когда закончил, прочитал мне нотации. — В следующий раз, если опять надумаешь куда-то лезть, включай голову, пожалуйста. Потому что я не собираюсь корячиться каждый раз, как ты что-нибудь разворотишь.

— Хорошо. Включу, — сказала я, смиренно опустив взор, чтобы Семен не догадался, что единственное, чего мне хотелось разворотить – это наш прогнивший брак.

— Я думаю, нам снова нужно вызвать ту девушку, которая делала дизайн детской, — прозвучало за завтраком, — обновить текстиль, добавить деталей, поменять что-то по возрасту Арины.

Муж, как ни в чем не бывало уплетал омлет с овощами, а я чуть не раздавила кружку с кофе, которую в этот момент держала в руках.

Уже нажаловался, значит? Сообщил Анне, что красотища, которую она сделала в комнате у моей дочери, уже пошла по одному месту? И конечно же, Анечка снова решила сунуть нос на чужую территорию?

Стерва!

Стерва и козел!

Я смотрела, как он ел, усердно орудуя челюстями и попутно просматривая новости в телефоне. Весь из себя такой деловой, уверенный, что все у него под контролем, что ничего ему не будет за то, что позволяет любовнице орудовать в семейном гнездышке.

Скотина!

Как же хотелось перевернуть кружку над его головой. Выплеснуть несчастное капучино на его серебряную макушку, и высказать все, что о нем думаю. Посмотреть, как будет вертеться, когда поймет, что его похождения больше не тайна.

Жажда справедливости требовала открытого возмездия, но тихий голос разума и интуиция нашептывали: выдыхаем, Маша, выдыхаем…Еще не время.

Однако совсем уж молчать и идти на поводу у обнаглевшего мужа, я не собиралась, поэтому небрежно произнесла:

— Не вижу ни единой причины, по которой нам надо к ней снова обращаться.

Кажется, мои слова его удивили:

— Ты не хочешь, чтобы у дочери в комнате снова было красиво?

— Оно и станет. Я уже присмотрела новые шторы, и сама их сегодня куплю.

— Какой в этом смысл? Все должно быть в едином стиле, а ты какую-нибудь нелепицу выберешь, — сказал он таким тоном, будто для меня было привычным выходить в малиновых туфлях, леопардовых лосинах и с зеленой шляпой на голове.

— Хочешь сказать, у меня нет вкуса?

— Есть. Просто она лучше знает, что нужно для Арины… для Арининой комнаты.

Сука ты, Абрамов. Самая натуральная.

— Я куплю шторы сама, — повторила твердо и с ледяной улыбкой.

— Маш, это глупо. Ну какие тебе шторы…

— Какие захочу. Может салатовые, может оранжевые. А может в горошек. Это решать только мне, как хозяйке этого дома и Арининой матери.

У него дернулась щека.

— У тебя ПМС что ли?

— Отнюдь. А вот с чего у тебя такое повышенное внимание к шторам, милый? — поинтересовалась я, сложив руки на груди, — не ты ли всегда говорил, что это не мужское дело, тряпками заниматься?

— Просто хочу, чтобы было красиво.

— Будет красиво. Гарантирую. И без посторонних.

— Я все-таки настоятельно рекомендую тебе прислушаться к моим словам и вызвать специалиста.

— Даже не подумаю. Ни прислушиваться, ни вызывать кого-то. И если ты вдруг решишь устроить самодеятельность и позвать кого-то в обход меня – обещаю, весь хлам окажется в помойке. Начиная от мебели и заканчивая обоями со стен.

— Тебе же нравилась эта комната! Что теперь не так?

— Мне не так, твоя странная потребность притащить постороннее мнение в мой дом, — я подошла опасно близко к запретной теме и заметила, как напрягся муж, поэтому немного сгладила свои слова, — в прошлый раз ремонт сделали шикарно. Спасибо, молодцы, и всего хорошего. Дальше уж я как-нибудь сама. Своими силами и своими идеями.

Семен буравил меня тяжелым взглядом:

— Это нелепо. В конце концов она дизайнер этой комнаты и имеет право…

— Ты о чем, Семен? — хмыкнула я, поражаясь мужской упертости и желанию угодить левой бабе, — у нее нет никаких прав в этом доме. Просто исполнитель, который хорошо сделал свою работу, получил за это свои деньги и все. Дальше вообще не ее забота, что и как будет происходить и меняться в этой комнате. Захочу – перекрашу, захочу – переклею. Мой дом – мои правила.

— Ты специально с утра решила помотать мне нервы из-за дурацких штор?

— Я вообще удивлена, что ты обратил на них внимание, — парировала я.

— В общем, звони дизайнеру и не дури, — сказал муж, поднимаясь из-за стола, уверенный, что я уступлю.

— Даже не подумаю, Сем. Тема закрыта. Больше никаких дизайнеров.

Я забрала со стола посуду и принялась убирать ее в посудомойку, чувствуя тяжелый взгляд мужа на свои затылке.

Бесился. Бесился гад, что я отказалась выдать его суке карт-бланш и позволить хозяйничать на своей территории

Я вообще не понимала, как такое возможно. Что это за фильм ужасов такой, в котором я была вынуждена отстаивать права на обстановку в собственном доме? Неужели ему настолько важно угодить этой Анне, что даже шторы без ее участия не хотел выбрать.

— Мы обсудим это еще раз вечером, — сказал он и вышел с кухни.

Я же медленно выдохнула через зубы, обуздала ярость, которая подбивала продолжить спор и добиться справедливости, и вышла его провожать.

Как обычно поправила галстук, смахнула невидимые складки с плеч и даже поцеловала напоследок, снова ощутив вместо душевного единства банальное соприкосновение губ.

Почему я раньше этого не чувствовала? Почему?!

Едва дождавшись, когда он выйдет за порог, я бросилась собираться. Перед тем, как ехать за Аринкой, мне нужно было провести одну важную и крайне неприятную встречу.

Нет смысла оттягивать и ждать, когда, нарыв сам рассосется. Если все плохо, то я должна об этом знать. И не просто знать, а подготовиться к возможным действиям со стороны мужа, иначе следующие шторы в комнате моей дочери с его подачи снова будет выбирать очередной «дизайнер».

Я отправилась к адвокату по семейным делам.