Развод с драконом, или Гиблое поместье попаданки

78

Рейгард

Я достал конверт от ласточки и положил перед собой. Долго глядел на него, хмурился, а зверь внутри снова неистовствовал. Драл меня. Острая, вкусная, горячая, яркая МОЯ ласточка! Из памяти вспышками зажигались сцены нашей близости. Как зло, по-животному я брал её, будто голодный хищник поглощает добычу. Всё оттого, что неистово хотел сделать её СВОЕЙ, заклеймить собой.

Я жестоко поступил с ней.

А теперь она замужем. За моим братом! И ей там хорошо. Она чужая жена! Нет, я не поступлю, как мой брат, не переступлю законы совести, и буду переламывать ей хребет, заставляя быть со мной.

Она должна уехать! Должна уехать, твою мать, с глаз подальше!

Я сжал зубы до скрежета. Воротило от мысли, что я должен её отпустить. Но так будет правильно.

Только душу рвало от мысли, что брат плохо о неё заботится. Я же видел, как бедно выглядит её дом! Мебели почти нет! Тонкие стены — как она зиму в этой халупе пережила, беременная?!

И почему Эдуард не с ней?! По докладу служб он продолжает торчать у себя в поместье, пока жена одна с детьми. Он даже не навестил её! А если ей снова потребуется помощь с магией? Проклятие, Эдуард, почему ты такая бестолочь!

Я должен выяснить, что, демоны побери, происходит, почему брат не с ней?! Должен убедиться, что у ласточки всё хорошо, или я просто не смогу её отпустить.

Ноги сами понесли к ней, хотя на дворе был уже поздний час.

Я прилетел в холмы, поздоровался с охраной поместья и неторопливо поднялся на крыльцо, опираясь на трость. Из окон лился свет, и я увидел силуэт женщины, склонившейся над колыбелью.

Ласточка… Какая она нежная мать. Сквозь щель в занавесках я увидел, как она взяла закутанный кулёк, села на кровать и… дала ребёнку грудь. Молочную, круглую. А потом приложила и второго ребёнка, нежно придерживая крошечные тельца. И вся картина кормления, которую я наблюдал, была такая завораживающая и естественная, что я забыл, зачем пришёл. Замер, как статуя, и перестал дышать. Вечность бы простоял так, но в груди ворочалось острое лезвие: чужая жена! Чужая.

Я с усилием оторвал взгляд от ласточки и постучал в дверь. Легонько — как совсем не привык — чтобы не потревожить детей.

Мне открыла горничная. Я сказал ей, чтобы впредь следила за занавесками в доме, не надо охране видеть лишнего. Она заизвинялась, низко поклонилась и ушла. Появилась Леди Валенсия и стала тихим голосом рассказывать, как тут идут дела. Сказала, что с Анной и детьми всё хорошо, несмотря на недоношенность и скоропостижные роды — и у меня на сердце отлегло. Самым важным было для меня это знание: что они здоровы. Если бы что-то было не так — я готов был отдать всего себя за них: за Анну и её детей! Землю готов был рыть за них! Племянники всё же.

— Кто там пришёл? — ласково проговорила ласточка, выглянув в гостиную.

Простое лёгкое платье. Светлые волосы, убранные в косу. В глазах счастливый блеск. Материнство сделало её безупречной. И я застыл, ошалевший от красоты.

— Здравствуй, Анна, — прохрипел я.

При виде меня приветливая улыбка на лице ласточки мгновенно слетела, как осенние листья на ветру. Анна натянула железную маску и, прочистив горло, строго произнесла:

— Здравствуй, Рейгард.

И напряжённо прищурилась, ожидая моих действия, будто перед диким зверем стояла.

Губы её побелели. Брови напряглись и задрожали. Руками она обняла себя за плечи — инстинктивно защищаясь, а фигурой заслонила проход в спальню, чтобы я, не дай бог, не навредил её детям. А в глазах забилась паника.

Ласточка видит во мне монстра. Я пугаю её. Думает, я наказывать её пришёл. Да, именно такую реакцию от женщины я и заслужил. Изгадил всё, бл… Она никогда не простит меня и не разглядит во мне мужчину. Только свирепое животное.

— Как у тебя дела, Анна? Как твоя магия? Дети? — произнёс я и шагнул в центр комнаты, опираясь на трость.

— Всё в порядке, спасибо, — напряжённым, будто натянутая струна, голосом, произнесла она. — Зачем ты пришёл?

Ласточка стояла, не двигаясь с места, словно сторожевой пёс. Охраняла детей. Боялась подпустить меня ближе, будто я мог их у неё отнять.

Я остановился, окинул комнату тяжёлым взглядом. Обстановка вокруг была бедной. Нутро горело от недовольства и злости!

Я кашлянул в кулак.

— Я лишь хотел узнать, где твой муж?

И взглянул ей прямо в глаза.