Рейс 712

Глава 23

Хьюго пригласил в свой кабинет пилотов рейса 712. Пришёл только Захар, второй пилот.

– Когда вы в последний раз видели Александра?

– В день, когда съезжали с отеля, предоставленного руководством аэропорта. С тех пор я был занят своими проблемами. Куда делся Александр, понятия не имею.

– Он явно не покидал города. Мы это отслеживаем с помощью браслетов.

– А с какой целью я здесь, инспектор? Прошло больше шести месяцев. Я думал, нас оставили в покое.

– Вы не читаете новостей? Не слышали, что случилось с самолётом?

Захар медленно покачал головой. Он не следил за тем, что происходит в незнакомом ему мире. Он отыскал старого знакомого, который приютил его на время. Вместе они уходили в такие запои, после которых неделями приходили в себя. Сегодня Захар был трезв, но чёртовы покалывания в подушечках пальцев вернулись. И это не считая внезапного допроса.

– И что же с ним случилось?

– Мы хотели вывезти его, а он вернулся. Вот так. Самолёт всё чаще и чаще излучает странное свечение. К нему практически невозможно подойти. Я хочу знать всё, что вам известно, Захар. Расскажите вашу версию происходящего в ту ночь. Расскажите мне всё. Что происходило перед отлетом, во время полёта и после перемещения. Меня волнуют передвижения первого пилота.

Захар с трудом понимал, чего пытался добиться Хьюго Пено, но постарался сосредоточиться. Сам он ничего не сделал. Чего ему опасаться?

– Вечер начинался обычно, с подготовки. Я ничего особенного не помню. Да, Александр нервничал, то и дело звонил жене, говорил, как любит и как будет скучать…

– А раньше перед отлётом он так делал? Я хочу знать, это его привычка или он впервые так говорил с женой.

– На моей памяти ничего такого нет. При мне он никогда не говорил с женой. Обычно он звонит ей, когда оказывается в отеле после перелёта. А тут… Может, задержка рейса нервировала его, а жена умела успокоить. Он её сильно любил. Слышал, что её так и не обнаружили. Впрочем… как и мою семью.

Хьюго сделал глубокий вдох.

– Жену Александра мы нашли пару дней назад. С ней беседуют мои люди. Любопытно, – Хьюго чуть наклонился вперёд, – но Алла Гущина покинула Москву практически сразу после исчезновения самолёта. Нам понадобилось несколько месяцев, чтобы обнаружить её. Спрашивается, почему?

– И почему?

– Она что-то знала?

– Вы о чём? – не понимал Захар.

– О том, что в этой истории есть крайне странные вещи. Почему задержали рейс?

– Ну… метеорадар барахлил.

– Кто это обнаружил?

– Александр, – недоуменно моргая, отвечал Захар.

– И вы можете подтвердить, что там была поломка?

Выражение полного непонимания появилось на лице пилота.

– Вы сейчас… намекаете, что… что всё это не случайность? Так, что ли?

– Механик, который чинил метеорадар, был убит в ту же ночь, когда самолёт ещё не вылетел. Вы об этом знали?

Голос Хьюго повис в воздухе. Всё вокруг словно замерло и, казалось, время остановило ход.

***

Лорен подбежала к водителю и помогла выбраться.

– С вами всё хорошо? Какая нелепость! Как же вы так!

Водитель – мужчина лет шестидесяти, седой пушок на голове, густые седые усы, обвисшая кожа, маленькие глаза – не отвечал, только кряхтел. Альберт вызвал «скорую помощь». На улице собралось немало зевак с телефонами. Лорен дрожала от холода, изо рта шёл пар. Но они всё равно дождались «скорую», и только когда фельдшеры приняли заботу о мужчине, Лорен и Альберт ушли.

– Как хорошо, что с ним ничего не случилось, – сказала Лорен, забираясь в такси. Альберт приобнял её, чтобы согреть, и она тут же прижалась к нему, словно маленькая девочка. – Это Нью-Йорк. Он каким был, таким и остался.

– Не принимай это близко к сердцу. – Он поцеловал её в висок. – Мне кажется, у нас что-то назревает.

В конце-то концов! Давно пора! Альберт сам не понимал, почему так долго тянул, ведь чувства к Лорен зародились с самого начала, почти с первой их встречи.

Лорен подняла голову и посмотрела на него с нежностью, затем скромно улыбнулась.

– Наверное, я не успела этого осознать.

– Чтобы ты знала. Я настроен серьёзно.

– А как же Дэна?

– У нас с ней разладилось ещё до перемещения во времени. А теперь она старше меня и… о каких чувствах идёт речь!

– Я ведь не об этом. Ты живёшь у неё.

– Я уже подыскиваю квартиру. Что-то я и вправду затянул с гостеприимством.

Лорен положила ладошку ему на небритую щёку. Затем потянулась к губам. Она мечтала об этом с самой их первой встречи. Альберт – тот мужчина, о котором она мечтала всю свою сознательную жизнь. Надо же, в том прошлом она была одинока, а в этом есть не только друзья, но и любимый человек. Лорен испытывала поистине великое счастье.

А Альберт, целуя её, обещал себе как можно скорее поговорить с Дэной и навсегда покончить с прошлым. Потому что настоящее нельзя упускать.

***

Борис Парадис в белом халате сидел на краю стола. Настя вжалась в кресло от страха и волнения. Она не знала, что скрывает от неё собственное подсознание. Но то, что оно хочет ей дать подсказку, не оставалось сомнений. Сны не отпускали её и становились всё хуже и хуже.

На парапсихолога она не смотрела, просто слушала, что он ей говорит.

– Это не займёт много времени. Разобьём наши встречи на несколько сеансов, чтобы не вызвать у тебя стресс.

– Я готова, доктор Парадис. Если гипноз поможет, я буду приходить.

– Да, – он кивнул. – Мы будем надеяться на результат. Итак, – врач спрыгнул на пол и взял в руку шариковую ручку с блокнотом. Он не собирался вводить девушку в гипноз с помощью метронома, как в голливудских фильмах. Он сделает это равномерным тоном голоса и одним щелчком. – Для начала мы вернёмся на борт самолёта до перемещения во времени. Договорились?

– Да, – кивнула, Настя, ощущая холодок, бегущий по позвоночнику.

Борис снова сел перед Настей.

– Подскажи, где было твоё место.

– Я сидела в хвосте самолёта у прохода, рядом с туалетами. Со мной сидела корейская пара, муж и жена. А по другую сторону Клара с Абигейл. Тогда девочка была синяя из-за болезни.

– Замечательно. Начнём?

– Давайте.

Настя глубоко вздохнула, а Парадис принялся нашептывать ей что-то неразборчивое. Она не понимала его слов, наверное, от того, что засыпала. В конце концов очертания потолка начали меняться, послышался гул моторов. Она вдруг увидела Абигейл, которая одними губами произносит «Какая ты красивая». Колечко на пальце. Почему? Ах, она должна скоро выйти замуж за Антона.

– Что вы видите? – ворвался в её разум мягкий мужской голос.

– Я в самолёте. Полёт плавный, ничего не происходит.

Ава подъехала с тележкой.

–Что будете пить?

Ава. Совсем другая. Приветливая и улыбающаяся.

– Я отказываюсь от напитков. Желудок не в порядке. Иду в туалет. Приходится подождать, передо мной два человека. Рядом какая-то женщина.

– Вы знаете её имя?

– Нет. Одна из пассажирок, но я с ней не знакома.

– Что она делает?

– Сверлит меня взглядом.

– Дальше что?

– Дальше она заходит в туалет, и тут же освобождается соседний. Я захожу внутрь. Тут тише, чем в салоне, но качает сильнее. Мне становится дурно, умываю лицо и пытаюсь глубоко дышать. Именно в этот момент я это услышала.

– Что услышала, Настя?

Молчание. Парадис напрягся.

– Настя, что ты слышишь? Опиши.

– Голоса. Голос… той женщины. Не пойму, откуда идёт звук. Голова кружится…

– Последствий не избежать, –твердил женский голос. –Не повезёт тем, кто в носу сидит… Пилоты? Сомневаюсь, что через них пройдёт волна… Уже скоро. Метеорадар показывает нашу предполагаемую «грозу» в радиусе двадцать два километра. Это будет событие века! Именно о таком приспособлении мечтают учёные.

– И смех. Громкий, даже зловещий.

– Вы поняли, о чём шла речь?

– Нет. Я… мне стало совсем плохо. Я забыла о том, что слышала, практически сразу.

Доктор увидел, что пульс усиливает ритм, и решил закончить на сегодня.

– Настя, на счёт три ты проснёшься. Раз. Два. Три! – он сопроводил число щелчком пальцев.

Настя заморгала. Исчез ноющий гул моторов, её больше не качало, не кружилась голова. Её глаза встретились с глазами парапсихолога.

– Удалось что-нибудь узнать? – спросила она, сгорая от любопытства.

– Начало положено, – не выдавая своё удивление, ответил Борис. – Пожалуй, продолжим завтра.

После ухода Насти Парадис сделал пометки в своём электронном журнале. Несмотря на аудиозапись, которую прослушает Хьюго, запись важных моментов являли особую необходимость. Парапсихолог выделил несколько важных слов:метеорадар, странная женщина, волна.

***

В коридоре Настю дожидался Томми. Он вскочил на ноги, как только она вышла.

– Не больше двадцати минут ты там была, – заметил он, беря её руки в свои. – Ого! Какие холодные! Ледяные просто!

– Мне холодно, Томми.

– Сейчас, – он снял свою куртку и укутал Настю. Она вся дрожала, челюсть ходила ходуном, будто её не из кабинета парапсихолога выпустили, а из холодильной камеры. – Боже, что с тобой?

– Это пройдёт. Я переволновалась… на-наверное…

– Как всё прошло, скажи хоть.

– Не знаю. Завтра продолжим.

– Это, правда, безопасно?

– Да… да… я уверена, что со мной всё будет хорошо, – она крепче прижалась к Томми. – Мне уже лучше.

Они обнялись и некоторое время стояли так посреди коридора. И вдруг Настя заметила знакомый силуэт. Её глаза расширились.

– Не может быть, – просквозила она.

– Что такое?

– Антон здесь. Разве я не просила его уехать? И… что он забыл в этом месте?

Томми посмотрел за спину, но никого, кроме медсестёр не увидел. Ему стало не по себе.

– Какая разница. Пусть ходит себе куда хочет, а к нам не лезет. Я не ревнив, но он слишком уж настойчив.

Настя показала свои белые зубки, лицо вновь приобрело розовый оттенок.

– И всё-таки ты ревнивый.

С Антоном они так и не столкнулись, хотя, направляясь к лифтам, Настя полагала, что именно там они и встретятся. Но его нигде поблизости не оказалось. Лишь тень в подсознании Анастасии.

Очутившись в своей комнате, Настя сразу уснула. И ей приснился новый сон. С ней разговаривала та самая женщина из её воспоминаний, только Настя этого не знала, ибо не помнила, что происходило во время гипноза. Женщина с короткой стрижкой и большими губами злилась на неё. И всё кричала: «Ты слышала! Слышала! Это ты виновата! Ты!»

***

День выдался напряжённым, поэтому Томми не поехал в студию. Обычно он уезжал рано из дома Джеймса. Дети ещё спали, а Анджела наводила порядки на кухне и готовила семье завтрак. Томми она не предлагала поесть с ними. Он не был в обиде, всё равно бы отказался. В студии ему было уютнее, чем в доме у брата.

Но сегодня после гипноза Насти он чувствовал опустошенность. Как будто пережил то же самое, что и она. Во время гипноза он ждал в коридоре и боролся с коликами в подушечках пальцев. «Иголочки» мучили его до тех пор, пока Настя не вышла из кабинета Бориса Парадиса. Он не признался ей в этом, считая, что девушка и без того переживала стресс.

Приехав в дом брата, он желал об одном – выспаться.

Феликса и Рода он увидел во дворе. Мальчишки гоняли мяч по газону, и Томми вдруг захотелось присоединиться к племянникам. Но не успел он развеселиться, как Анджела выглянула из окна и позвала мальчиков обедать. Томми она ничего не предложила. Но не это обидело его, а её поведение. Анджела сделала вид, будто Томми во дворе нет, хотя не раз бросила на него взгляд. Опасливый, настороженный.

Томми ничего ей не сказал, ушёл к себе, лёг на кушетку и уснул. Ему снился концерт, который проходил с большим успехом. Ему аплодировали, его музыка нравилась. И только одно смущало Томми. Он искренне не понимал, почему в зрительном зале одни скелеты. Осознав это, он попятился прочь со сцены, туда, где не светят прожектора, но споткнулся и упал.

Очнувшись, Томми обнаружил себя на полу. Из гостиной доносились голоса. Вернулся Джеймс и теперь смотрел телевизор. Играла музыка. Теперь ясно, чем навеян этот сон.

Когда он вышел в гостиную, увидел, что вся семья ужинает.

– Ты голоден? – спросил Джеймс, затем скосил взгляд на Анджелу. Та встала и положила картошку с мясом в тарелку.

– Вот, – она поставила чашку на столешницу кухонного шкафа, – можешь поесть у себя.

В этот момент Томми почувствовал себя собакой. Вот тебе миска с едой, а с хозяевами ты есть не будешь.

Джеймсу стало стыдно.

– Дорогая, Томми может поесть с нами.

– Мы всё равно уже поели. Мне надо убирать здесь всё.

Джеймс и Томми одновременно изучили почти полные тарелки на столе. Дети молча жевали, не поднимая голов.

– Я не голоден, – глотая неприятную горечь, сказал Томми и ушёл к себе. А через час заказал пиццу.

К нему зашёл Джеймс, чтобы извиниться за Анджелу.

– Не знаю, что на неё нашло. Не обижайся на неё. Мы тебя… любим, Томми.

Тот кивнул в ответ. А когда Феликс и Род отправились спать, и в доме наступила тишина, Томми вышел на кухню, чтобы попить воды, и услышал голоса Джеймса и Анджелы. Они спорили в своей спальне. И пусть они пытались говорить негромко, тишина разносила их голоса по всему дому. И Томми слышал каждое их слово:

– Тебе только так кажется, Джеймс. Он странный. Я боюсь оставлять с ним своих детей. Одно то, что он не стал старше, пугает. Ты слушаешь новости? С этими пассажирами не всё в порядке. Они чокнутые. Томми сейчас тихий, а завтра что от него ждать? Я не хочу подвергать мальчиков опасности.

– Да что он может с ними сделать?

– А что сделала та стюардесса полгода назад? Похитила ребёнка из больницы. Почему ты считаешь, что Томми не взбредёт нечто подобное? Пока он здесь, я не смогу спать спокойно.

Больше Томми слушать ничего не желал. Он собрал вещи и тихо покинул дом своего родного брата. Поночует в студии, а там решит, куда податься.

***

Ава украла в прачечной костюм стюардессы. Теперь, шагая по коридорам аэропорта, она чувствовала уверенность. Волосы аккуратно собраны в пучок на затылке. Губы ярко-красные, зубы по-прежнему белые, улыбка добрая и притягивающая взгляд. В её облике не было ничего, что выделило бы из других таких же девушек.

И всё бы было хорошо, если бы её не узнал Стив Пикерс. Он как раз шёл навстречу.

Ава опустила голову, но спрятаться не получилось.

– Ава? Вы здесь?

– Э… да.

– Вас восстановили? Неужели это возможно? С каким экипажем вы работаете?

– Меня… да. Э…

Сотрудники аэропорта были осведомлены насчёт Авы, Яниса и некоторых других пассажиров, которые могли быть потенциально опасными. Стив сразу насторожился, как только увидел Аву в форме берлинских авиалиний.

– Так где же ваш экипаж? И чемоданчик?

Как правило, на борт лётный экипаж поднимается в полном составе. У бортпроводниц всегда с собой чемоданы.

– Я… отстала. Моя подруга взяла мой чемодан. Мне надо идти, простите.

Стив схватил её за локоть.

– Назовите рейс, и я быстро отыщу вашу команду. – Он уже знал, что Ава блефует. Она что-то задумала, вот и стремится туда, где есть ОН. Мелкая дрожь пробежала по спине Пикерса.

– Отпустите меня. Я знаю, где моя команда.

– А я так не думаю.

– Что? Что вы хотите сделать? – закричала Ава, когда Стив повёл её в совершенно другую сторону.

– Кое-что проверить. Без вас никак, Ава, уж простите.

– Только не полицию, только не назад в больницу, – повторяла вслух Ава, пока они шли то по одному коридору, то по другому. – Пустите меня! Вы не имеете права меня удерживать. Это незаконно.

– Я не удерживаю вас. Это мера предосторожности.

Но когда Ава попыталась выкрутить запястье, чтобы освободиться, Стив усилил хватку. «Её нельзя отпускать», – билась тревожная мысль. Он собирался поставить начальство в известность. Неизвестно, что будет, если разрешить ей гулять по аэропорту. Как только по её вине случится непоправимое, именно с него спросят.

Ава не собиралась сдаваться. Она пнула острым каблуком в колено Пикерса, и тот согнулся пополам от боли. Ава высвободилась, но убежать он ей не дал. Преодолевая страшнейшую боль в колене, он бросился на неё. Два тела сплелись в одно целое, катаясь по грязному ковру. У Авы слетела шляпка-таблетка, растрепались волосы. У Стива оторвался рукав рубашки, на щеке красовалась красная царапина от покусанных ногтей Авы.

– Чёрт, да уймись же ты! Ненормальная!

– Отпусти, – напрягаясь, она пыталась выбраться из-под его тяжелого тела. Не получалось. Тогда она увидела огнетушитель.

Сосредоточившись на баллоне, она позволила Пикерсу просто держать её за талию, а она пыталась уползти. Ещё один толчок ногой отбросил его в сторону, затем на его голову обрушился сокрушительный удар.

Ава встала на ноги, испуганно глядя на безжизненное тело мужчины.

– О, что же я наделала? – чуть не плача простонала она. Пальцы разрывались от коликов. Она быстро подняла шляпку, затем вытерла огнетушитель платком. Хотела оттащить Стива в кладовую, что находилась буквально в двух шагах. Но услышала шаги и убежала.

***

После тяжёлого разговора с Альбертом Дэна чувствовала пустоту в душе. С сегодняшнего дня её квартира такая же пустая.

Она потеряла его снова.

Обрела и потеряла.

Смирение с болезнью излечивает болезнь. Может, если она отпустит Альберта и смирится с тем, что давно его потеряла – неважно, жив он или нет – её жизнь наконец наладится? Сможет ли она ещё стать счастливой?

Между полётами образовался перерыв, и Дэна прохаживалась по залу вышки. Затем подошла к окну и стала смотреть на аэробус рейса 712. В темноте он напоминал чудовище, если сравнивать его с соседскими самолётами. Он стоял величественный и недосягаемый. От одного взгляда на эту машину становилось не по себе. Дэна поёжилась. Хотела отойти от окна, но вдруг увидела слабое мерцание, у самого носа машины.

Она обернулась, но её коллеги были заняты работой и ничего не заметили. Дэна снова посмотрела на аэробус. Вспышки яркого света, похожие на вспышки молнии, усилились. Теперь они распространились дальше к кабине. Самолёт излучал сияние.

Сердце Дэны застучало быстрее. Чувство, посетившее её внезапно, напугало ещё больше: она вдруг захотела дотянуться до самолёта.

Резко отойдя от окна, она сказала Джоку, что отойдёт в туалет, а сама помчалась вниз.

Вниз – к самолёту.

Ноги сами несли её. Странно, ведь она не пассажирка. Не от того ли это, что она стащила у Альберта часы, в которых он прилетел, и надела их? Если так, то связь у этой машины со всем, что тогда летело внутри.

Она подбиралась ближе к самолёту, стуча каблуками по асфальту. Ночи были тёплые, поэтому отсутствие пиджака никак не сказалось на её состоянии. Её не била дрожь, даже прохлада не чувствовалась. Взгляд метнулся на часы Альберта, и в тот же миг Дэна остолбенела. Она остановилась перед аэробусом в десяти шагах и, хмурясь, смотрела на циферблат. Смотрела и смотрела… Смотрела и никак не могла понять, каким образом часы стали показывать совершенно другое время.

Величественно подняв голову, она посмотрела на нос аэробуса так, словно перед ней живое существо, мыслящее и действующее самостоятельно.

– Оставь этих людей в покое, – громко сказала она. Если её кто-то видит, то наверняка думает, что она спятила. – Чего ты хочешь? Время, которое показывают эти часы – это время приземления. Ловко! Я была в тот день здесь. Я сама лично следила за посадкой. В чём же намёк? Что ты пытаешься сказать?

Но как она и рассчитывала, машина молчала. С чего вообще она взяла, что сможет вести переговоры с… самолётом?

Закрыв глаза, она отступила на шаг. Хотела уйти, но не ушла. Часы стали тяжелее, оттягивали руку вниз. Дэна попыталась снять их, но бляшка ремешка не поддавалась. Нервничая, она пыталась сорвать часы с руки, но ничего не получалось. Ремешок будто бы врос в кожу.

– Отпусти меня, – простонала она со слезами на глазах.

Ничего. Тишина. И никакого сияния. Самолёт мирно стоял в неосвящённом месте.

Дэна часто дышала, в горле стоял огромный ком, а в крови бурлила злость. Желая размолотить аэробус на мелкие кусочки, она сняла с ноги туфель и решительно пошла к самолёту. Она ударила каблуком по обшивке, сопровождая удар проклятиями. Не удовлетворилась. Ударила ещё раз. Ненависть застилала глаза. Дэна не видела, как энергетический волны подбираются всё ближе. В тот момент, когда туфель вновь соприкоснулся с обшивкой, Дэна почувствовала, как содрогнулось тело.

Туфель упал на асфальт. Ладонь Дэны коснулась самолёта. Она хотела удержаться на ногах, но поражение током на этот раз оказалось сильне. Резко свело зубы, что-то щёлкнуло в висках, перед глазами образовалась темная пелена. Коленки подогнулись, и женщина осела. Затем упала без чувств.

***

Если Хьюго, наконец, решит поспать и отдохнуть, то непременно раздастся телефонный звонок, после которого об отдыхе останется лишь одно воспоминание.

Так случилось сегодня. Перенасыщенный день свалил его с ног ещё в восемь вечера. Любимая жена заботливо сняла с него ботинки, носки, помогла снять пиджак и стянула брюки. Под одеялом Хьюго чувствовал, как расслабляется тело.

Однако это сладостное чувство прервал именно тот самый ненавистный звонок. Жена принесла ему телефон:

– Вдруг что-то срочное.

Хьюго проворчал что-то в ответ, затем перешёл к телефонной беседе.

– В чём дело?.. Что?! – на этом слове он сел, а пока собеседник что-то говорил, он быстро оделся. – Этого ещё не хватало. Ладно, еду. – Отключив звонок, он обратился к жене: – Где мой серый пиджак?

– Что стряслось, расскажи хоть, – поинтересовалась жена, ибо такого бледного лица она ни разу не видела.

– В аэропорту что-то произошло. Работников серьёзно ранили. Одного стукнули по голове баллоном огнетушителя. А вторая жертва была найдена около самолёта. Мне ещё предстоит разобраться.

Поцеловав жену в лоб на прощанье, Хьюго вышел в предрассветную ночь, сел в машину и направил её к больнице.

«Стив Пикерс при смерти. Дэна Калм в тяжелом состоянии», – вновь и вновь слышался голос сержанта, который и доложил ему все новости.

Хьюго тяжело вдохнул спертый воздух.

Кому же понадобилось убивать авиадиспетчеров? А главное – почему?