Серебряная Соколица (СИ)

Глава 6. Тишина Кайт

Тишина уже жалела, что уговорила Лису отпустить её с Ниобой на Восток. Но не имея иного способа защититься от Серых, Лиса попросту заперла её в доме. После целого лета, проведённого в четырёх стенах, Тишина согласилась бы на что угодно, лишь бы вырваться на волю. Даже подслушанный разговор, между Рудом и Лисой, её не остановил:

— Это плохая идея, — заметил Руд.

Он проводил в их доме так много времени, что даже странно, почему до сих пор не переехал. Причина его частых появлений — рыжеволосая художница, что ни то не замечала, ни то делала вид, что не замечает его ухаживаний.

— Напротив, — Лиса в этот момент рассматривала браслет, что принёс Зэван. — Ниоба в последнее время чувствует себя всё хуже и хуже. Надеюсь, эта штука, — она покачала в руке кольцо из тёмного железа, — хоть немного поможет.

Сидящая на втором этаже Тишина затихла. Пристроившись у открытого окна, она проверяла свой тайник, где собирала вещи для побега. Окно находилось очень удачно над беседкой, где тётя с Рудом пили чай.

— Если отправим с ней Тиш, то убьем двух зайцев одним выстрелом. Тишина получит возможность вырваться из дома, а Ниоба — ответственность, что не позволит ей впасть в уныние.

— А если в пути ей станет плохо? Тиш останется совсем одна в чужой стране! Всё равно что преподнести её Серым на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Не останется. Я попросила Зара присмотреть за ними.

Пауза. Подобравшись, Тиш выглянула в окно. Лисара выглядела довольной, словно кошка, добравшаяся до сметаны, в то время как Руд, напротив, хмурился.

— Мне нужно пояснить, что манипулировать чувствами друга нехорошо? — осведомился он, скрестив руки на груди.

— Я поговорила с ним, — спокойно отозвалась Лиса, надевая браслет на тонкое запястье, — как вы и просили.

— Мы просили объяснить тщетность его притязаний. Если Ниоба вбила что-то себе в голову, это оттуда калёным железом не вытащить.

— С чего вы решили, что… — Она щёлкнула пальцами и, странно дёрнувшись, вскликнула, сорвала браслет с руки. — Ничего себе. Ох. Словно локтем об угол ударилась. — помассировав руку, она продолжила — Я не могу запретить ему любить. Если эти двое решили развести тут театральную драму, разве могу я этому воспрепятствовать?

— Ты что, получаешь удовольствие от их мучений? — поднимая браслет, спросил Руд.

Она осуждающе посмотрела на друга.

— Нет, ты что-то задумала, — сощурился он, сжимая браслет и прижимая к груди. — Думаешь, манипулируя друзьями ты вновь сведешь их вместе? Как по мне, им стоило бы разбежаться на максимальное далекое расстояние и перестать мучать друг друга.

— Сказал человек, что шесть лет наблюдал, как его возлюбленная милуется с другим, — покачала она головой. — Отчего же ты не покинул нашу компанию, когда Ник объявил, что женится на Айналис?

Шикнув на неё, Руд бросил взгляд в сторону дома. Но Айналис не было на первом этаже, потому что, она сидела в коридоре второго и подглядывала за парочкой в беседке.

— От того, что она не умирала, да и мы были подростками.

— Этакий трагический герой, — с усмешкой покачала головой Лиса.

Тишине показалось, что тётя перегибает палку. Не стоит так открыто насмехаться над чужими чувствами. Руду это тоже явно не понравилось. Он смотрел на подругу из-под насупленных бровей.

— Тем не менее ты получил свою принцессу, — примирительно произнесла Лиса. — Осознание скорой смерти, заставило Ниобу, оттолкнуть близких из желания уберечь их от боли. Кто знает, что взбредёт ей в голову, когда Луна окажется на пороге.

У Степи не было ни конца, ни края. Жёлто-коричневая трава тянулась до самого горизонта упираясь в бледно-голубое небо. Кругом лишь трава и ни единого деревца, чтобы зацепиться взглядом. Это унылое однообразие начало раздражать уже к концу первого дня.

Одно хорошо: едва они покинули город, Ниоба заметно оживилась. На пароходе она отказалась петь офицерам, сославшись на головную боль, зато теперь не пела только ночью, вместо этого храпела из-за холода.

С пронзительным криком над головой пронеслась птица. Задрав голову, Ниоба попыталась рассмотреть её, а Тишина спросила:

— Как думаешь, это Зар?

— Не всякая встречная птица отправлена к нам Заром.

— А как проверить?

Пожав плечами, Ниоба проследила за птицей и, опустив взгляд, сбилась с шага. Обернувшись, Тишина невольно схватилась за нож, спрятанный под одеждой. Вдали, едва заметная на фоне жёлто-коричневой травы, двигалась одинокая фигура.

— Дорога одна, и не всякий, кто идёт по ней, идёт по нашу душу, — словно успокаивая себя, проговорила Ниоба.

Птица резко вскрикнула, пролетев над головой. Пригнувшись от неожиданности, Ниоба прикрыла голову рукой как раз вовремя, на них упал свёрток. Небольшой, размером с кулак.

— А аккуратнее нельзя?!

Обиженно вскрикнув, птица унеслась прочь, а они поспешили открыть посылку.

В кульке оказались письма и немного сладостей. Тишина могла бы потешить своё самолюбие, предположив, что Зар её балует конфетами, но неспроста он слал именно любимые Ниобой сласти.

— Привал?

— Давай, — с готовностью отозвалась Тишина и бросила рюкзак в дорожную пыль.

Устроившись в траве, они раскрыли сумки. Тишина скучала по горячему. Даже простой кипяток мог бы её сейчас обрадовать. Но тащить с собой ещё и дрова никакая спина не выдержит. Скрестив ноги, Ниоба устроилась на голой земле, привалившись к сумкам, и распечатала первое письмо.

— Что пишут? — полюбопытствовала Тишина, жуя хлеб с конфетами и запивая всё это холодной водой.

Что они будут есть, когда запасы кончатся, а Степь нет?

— Это от Лисары, — отозвалась Ниоба, не отрывая взгляда от мелких, колючих букв. — Кажется, она хочет убить Ника. Ничего нового.

Нервно хихикнув, Тишина наблюдала за лицом Ниобы. Видя, как та бледнеет, а брови взлетают вверх, сама захотела почитать.

— Что-то случилось? — потянулась она к письму. — Что-то с Лисой?

Что-то в её голосе заставило Ниобу оторваться от чтения и успокаивающе улыбнуться.

— С Лисой всё в порядке. Обострённое чувство справедливости страдает, и она злится на Ника за то, что он не желает потворствовать её прихотям, — бросив взгляд на письмо, добавила: — Хотя в данном случае, думаю, права на её стороне. Дай мне, пожалуйста, пару минут дочитать.

Нервно кусая губы, Тишина ждала. Фигура в конце дороги, казалось, не приблизилась к ним ни на шаг, там и маячила где-то на горизонте. Едва взгляд Ниобы дошёл до конца страницы, девочка подалась вперёд и схватила её за рукав:

— Ну как? С Лисой всё хорошо? Арус её не обидел?

— Нет, — с недовольным видом она пробежала глазами некоторые строчки и, заметив напряжённое лицо Тишины, вздохнула. — Мне тоже не по нраву, что она уехала с Ником. Он мог бы и один съездить с Арусом в Империю. Тащиться с ними было совсем не обязательно.

— Ты могла бы уговорить её не ездить! Повлиять на Ника, чтобы не брал её с собой! — взорвалась Тишина, всплеснув руками, разметала хлебные крошки. — Вы всегда говорите: «Ах мне так жаль», но при этом палец о палец не ударите, чтобы изменить ситуацию!

От стыда за вспышку, хотелось втянуть голову в плечи, упереть взгляд в землю и промямлить извинения, когда Ниоба протянула руку и сжала её плечо.

— Это часть дружбы. Мы принимаем и поддерживаем решения друг друга, даже если они нам не нравятся.

— Даже если эти решения могу привести к трагедии?

Возможно, ей показалось, но Ниоба будто бы чуть побледнела.

— Мы этого не допустим, — пообещала она после небольшой паузы. — Но если Лиса что-то решила, разве могу я усомниться в здравомыслии подруги и пытаться…

— Не можешь, а должна! — громче чем стоило бы выкрикнула Тишина. — Она твоя подруга! А я предупреждала, что Арус опасен! Он был там во время пожара! Я своими ушами слышала, как он самодовольно хвастался перед Зэваном, как удачно всё провернул, оставил руки чистенькими, — скривилась она. — Он, не моргнув глазом отправил на свидание с Луной…

Она хотела сказать: «моих родителей, а вы позволяете Лисе якшаться с ним», но договорить не смогла. Горло сдавило, а на глаза набежали предательские слезы. Наклонившись, Ниоба попыталась её обнять, но Тишина оттолкнула её руки.

Подорвавшись, она заметалась, ища тихий уголок успокоиться и перевести дыхание, но проклятая степь не имела даже чахлого деревца или холма. Пришлось отбежать подальше и упав в траву, дать волю слезам.

Кошмары не заставили себя долго ждать и явились этой же ночью.

Пространство вокруг терялось в темноте, несмотря на свет, бьющий в спину. В ту ночь за её спиной сидел Зэван, теперь она шла по дороге одна, чувствуя, как жар опаляет затылок. Тишина слышала крики боли, доносящиеся из-за спины, но боялась обернуться. Нужно обернуться. Нужно вернуться, помочь им!

Вместо этого она продолжала идти, сжираемая страхом.

Порой сон оканчивался попыткой обернуться. Ужас становился невыносимым, и она просыпалась с криком, мечась в мокрой от пота постели. Пока она была в плену, рядом всегда оказывался Зэван. Он садился на кровать, укутывал её пледом и, обнимая, укачивал. Утешал, пока она заливалась слезами, раз за разом вопрошая: выжил ли кто-нибудь? Быть может, ещё есть надежда? Родители смогли выбраться из огня, они придут за ней. Зэван молчал, продолжая укачиваясь, позволяя поливать своё плечо слезами.

Порой она не успевала обернуться, встречая человека с тростью. Он с наслаждением наблюдал за агонией, за её спиной. Его рот наполнялся слюной, а чёрные глаза горели безумным торжеством.

— О! Одна спаслась, — говорил он и протягивал руку к Тишине.

Она пыталась убежать, но ноги словно увязли в болоте, с трудом двигаясь. С каждым шагом она чувствовала, как за спиной разгорается огонь. Человек с тростью настигал её.