Сжигая мосты. Развод

Глава 18.

Глава 18.

Михаил.

– Не жалеешь? – шепчу, сцеловывая с ее лица горячие капли.

Звездочка не постеснялась пойти со мной в душ. Если быть точным – у нее и выбора-то не было… Я подхватил ее на руки и уволок – маленькую, стеснительную, хрупкую девчонку…

Страстную нимфу, волею случая застрявшую в этой дыре. Ловлю себя на мысли, что женщина после секса – самая красивая… Ничто не украшает ее так, как пухлые от поцелуев губы и поволока в глазах, румяные щеки и пушистые, слегка взъерошенные волосы…

В груди тошнотворной волной разливается чувство вины… Я вру ей. О себе и Лене, бизнесе и истинном положении вещей. Рассказываю о маме, увлечениях и детстве, умалчивая об образовании и статусе… Наверное, не должен я прямо сейчас вываливать на Божену правду? Как думаете? Не такие у нас отношения… Серьезные и… нет… Искренние и, блядь, нет.

Не хочу делать больно. Я волшебник на голубом вертолете, призванный исцелять и дарить радость…

Не мучитель и мошенник. И не лжец…

– Нет. Спасибо, – шелестит она, робко поглаживая мои плечи. – По-моему, твои животинки в шоке. Барсик спрятался под диваном, Ральф скулит и ходит за нами по пятам.

– Ничего, привыкнут. Развернись, помою тебя, – шепчу хрипло.

– Меня… никто и никогда не мыл. Разве что мама в детстве, – выдыхает она сдавленно.

У меня снова крепко стоит. Божена соткана из возбудителей – запах, вкус, гладкая кожа и шелк волос – все торкает меня, как электрический разряд… Мне давно не было так классно.

– Я не верю, звездочка… Ты лукавишь, наверное? Только не говори, что у тебя был только один мужчина?

Я смываю с ее кожи свое семя и запах. Глажу ее между ног, наблюдая, как ярко-синюю радужку затапливает бездна зрачка и раскрываются в порывистом вздохе алые губы.

– Был… Один. В универе… Господи, Миша… Я хочу в кровать.

– Смело, Боженушка. Не поверишь, я тоже…

– А у тебя было много женщин?

– Да, очень… Не скрою, в последние годы брака я тоже изменял. Разочарована?

– Да нет… Правда жизни без прикрас… Не хотела бы я стать твоей женой.

А вот это обидненько… Я ведь неплохой мужик. Но и Божену понимаю… После неудачного брака она вряд ли захочет вновь прыгать в эту яму… Да и я не хочу… Почему тогда ее слова так задевают? Режут по живому, выпуская из недр души странную, незнакомую мне щемящую боль. Словно я теряю что-то важное. Пока еще держу хвост воздушного змея, но он норовит улететь, оставляя меня ни с чем…

Не отвечаю на ее слова – целую в губы жадно, словно хочу съесть. Моя звездочка… Пока моя.

Не позволяю ее аккуратным стопам коснуться пола – заворачиваю Божену в халат и несу в спальню.

Теперь не хочу торопиться… Ночь длинная… А за ней будет день. Потом еще один и еще… Пока не наступит осень. Тогда она уедет, ускользнет, как хвостик змея… Я могу прямо сейчас сказать ей, кто я. Но это все испортит… Я упрямо хочу нравиться ей таким, как есть – простым Мишей-массажистом.

Ее тело дрожит под моими ладонями, грудная клетка часто вздымается… Упругие веточки рук обнимают и гладят мои плечи. Осторожно, словно опасаясь отказа.

– Чего ты хочешь, малышка? – шепчу, приподнимаясь на локтях.

– В смысле?

– Ты осторожничаешь, словно ищешь моего одобрения или разрешения.

– Миша, а как по-другому? Мы же еще…

– Хочешь меня потрогать? – коротко целую ее в нос.

– Да.

– Я в твоем распоряжении. Как мне лечь?

– На спину. Господи…

Божена садится между моих широко разведенных бедер. Смотрит целую вечность, гадая, согласиться ли на заманчивое предложение или позволить мне верховодить? Касается ладонями моих напряженных бедер и ползет ими вверх.

– Можно? – легко сжимает каменный ствол.

– Прости, звездочка, но это самый неожиданный вопрос, который мне задавали в постели.

– Все когда-то случается впервые, – мурлычет она. – Я не такая, как все, Миша. И я это не скрывала, – добавляет она с ноткой горечи в голосе.

Блядь, не хотел ведь ее обижать… Ранимая моя малышка, затюканная козлом Метлицким. Завтра плотно займусь ее вопросом. А сегодня – только она…

– Прости, малышка. Хотел выдать что-то остроумное, а вышло… Я же не семи пядей во лбу – простой массажист.

Божена молчит. Гладит мой член пальцами, обводит рисунок вздувшихся от возбуждения вен, слегка его сжимает. Снова что-то хочет сотворить, но стесняется…

– Я весь твой, лучик.

– Я… Хочу тебя оседлать.

– Дерзай.

Сжимаю ее аппетитные ягодицы и насаживаю на себя – узкую, горячую, будто под меня выточенную. Божена вбирает меня полностью. Раскачивается, упираясь ладошками в мою грудь. Хватает воздух полураскрытыми губами и выгибается в пояснице. Ее полные груди с большими розовыми сосками танцуют перед моим лицом.

Сжимаю ее соски пальцами, слегка их выкручивая. Целую, облизываю. Едва себя сдерживаю, позволяя ей трахать меня.

– Да, да… Миша…

– Как тебе нравится? Мне остановиться?

– Нет, мне нравится.

– Точно?

– Да.

– Божена, а я могу попросить кое-что?

– Да… – задыхаясь, произносит она.

– Потрогай себя.

– Господи, Малков, это ведь… так стыдно?

– Пожалуйста, звездочка, я хочу. Откинься назад.

Я полностью в ней – горячий и твердый. На грани… Божена слегка отклоняется и касается себя между ног. Осторожно, словно никогда этого не делала… А я не могу оторвать взгляда от этого зрелища, смотрю на нее, как маньяк… Толкаюсь бедрами навстречу и растираю пальцами ее соски.

Не соображаю ничего, не слышу… Кровь ревет в висках, воздуха становится катастрофически мало…

Она ускоряется, стонет, насаживаясь на меня, а потом замирает и валится на мою грудь… Догоняю ее практически сразу. Мы долго-долго пульсируем, разделяя удовольствие, обнимаемся, перекатываемся на бок… Захлебываемся воздухом и кипящим наслаждением...

Пиздец тебе, Миша. Как будешь ее отпускать? Не хочу даже думать об этом…