Сжигая мосты. Развод

Глава 25.

Глава 25.

Божена.

Облизываю пересохшие губы и стыдливо поднимаю взгляд. Все, Божка, ты теперь испробовала все… А Мише хоть бы что – он смотрит на меня, как на музейный экспонат. Улыбается, облизывает пальцы и жмурится, как довольный кот:

– Ты вкусная, лучик… Сладенькая, как сироп.

Господи, я его люблю… Влюбилась по уши в Мишу-массажиста. Сейчас бы Жорик презрительно скривился и фыркнул что-то вроде этого:

«– Как низко ты пала, Божена! Раньше ты не подпускала к себе рабочий класс! Фу тебе и всеобщее порицание».

Но мне плевать на Жорика… На всех плевать… Скольжу взглядом по его улыбающемуся, по-мальчишески задорному лицу и… таю. Хочу быть с ним, в его уютном, аккуратном доме, встречать закаты и поливать помидоры, варить варенье из малины и есть яблоки прямо с ветки… А еще алыча! Пожалуй, она будет нашим талисманом…

– Миша, – только и могу произнести я. Не позволяю чувствам вырваться, держу их внутри, как редкий бриллиант. Не хочу пугать его напором…

Даже представить страшно реакцию Миши – у него наверняка таких бабенок, как я, вагон и маленькая тележка.

– Все хорошо, малышка. Сейчас я куплю пару рубашек, и мы поедем обедать.

– Ты ведь их не мерил.

– Я быстренько. Подожди меня рядышком.

Он покупает две пары брюк, рубашку и футболку. Я молчу про обувь – она у Миши изношенная. Не хочу его обижать, да и мне, признаться честно, все равно… Он мне нравится любым – даже с огромной бородой-лопатой и шершавыми ладонями.

Поднимаемся во фуд-корт и выбираем уединенный грузинский ресторан. Заказываем люля-кебаб, чашушули и хачапури по-аджарски. Пьем варенный на молоке кофе и болтаем обо всем на свете.

– А еще мама заставляла меня учить стихи в наказание. Помнишь «Двенадцать» Блока? – со вздохом произносит он.

– Мне больше нравится его «Незнакомка», девочки любят все про любовь, ты же понимаешь?

– По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными

Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,

Над скукой загородных дач,

Чуть золотится крендель булочной,

И раздается детский плач.

( отрывок из стихотворения А. Блока «Незнакомка»).

– Миша, ты удивительный человек, – не выдерживаю я. – Прошло ведь столько лет, а ты помнишь? Как тебе это удаётся?

– Божа, у тебя телефон вибрирует! – оживляется он. – Кажется, мама?

– Черт! Да. Мамуля, прости, я выключила звук. Что? Ты серьезно? – произношу, не веря своим ушам.

– Дочка, мы с Вадиком решили сделать тебе сюрприз. Процедуры у нас закончились, завтра суббота, а на выходных лечебный корпус не работает. Короче, мы приезжаем в восемь вечера. Не суетись и не вздумай нас встречать. Я вызову такси и приеду. Только адрес напиши. В пансионат вернемся в воскресенье.

– Я… Э… Я в сообщении укажу адрес.

Завершаю вызов и поднимаю взгляд на Мишу. Просто кошмар… Ужас… Вадик познакомится с Мишей. Сейчас, когда я все еще жена его папы…

– Что, лучик? Кто-то умер или заболел?

– Катастрофа, Миша! Мама решила сделать мне сюрприз. Прямо сейчас она едет сюда на электричке. С ней мой сын. То есть он сын Жорика, а я…

– А ты все равно его мама. И чего ты разволновалась? Они едут к тебе в гости, а я простой сосед. Гостеприимный и скромный. Оденусь во все старое. Ты же не говорила маме о нас?

– Господи, конечно, нет, – вру я. Знал бы Миша, о чем мы с мамой говорили? У него бы волосы дыбом поднялись. Я уверена, что мужчины не обсуждают с друзьями анатомические особенности своих любовниц. Или… обсуждают?

– Ты драматизируешь, Божа. Я пожарю шашлык, сделаю аджапсандали, ты сваришь компот и испечешь пирог с малиной. Ты умеешь печь пирог с…

– Малков! Я боюсь… Ужасно боюсь…

– Я тоже. Как зовут твою маму?

– Тамара Васильевна, она очень умная и деликатная, спокойная и скромная. Душа компании. А Вадик мой, он… Ты сам поймешь, какой он хороший мальчик. Мы не потревожим тебя, я… – захлебываюсь словами от волнения.

– Божена, перестань, милая. Я хочу, чтобы твоим близким было хорошо. Звони своему Вахтангу, пусть встретит маму.

– Гургену.

– Ему самому…

– Ты уверен? Что нам надо сейчас делать?

– Вкусно поесть. А потом мы поедем домой. По пути я, разве что заеду в мясной магазин. Как раз успеем замариновать мясо и прибраться. Тебе же нужны продукты для пирога?

– Господи, Малков, откуда ты только взялся? Нужны, конечно. И уборка моему дому не помешает.

Сообщаю маме адрес и строго-настрого запрещаю пользоваться услугами случайных водителей. В условленное время на вокзале ее будет ждать Гурген.

А мы с Мишей носимся, как пчелки. Он маринует мясо и запекает овощи на мангале, я подметаю двор и прибираюсь в доме. В его, кстати, тоже. Ральф и Барсик наблюдают за нами, как за умалишенными. Лениво дремлют в тени деревьев, поглядывая за пыхтящими от усердия хозяевами.

– Божена, дочка! Мы приехали!

– Доставил в лучшем виде, Божена-джан, – кивает Гурген, поглаживая пышный ус. – Вот чемодан. Звоните, как буду нужен.

– Спасибо вам, вы моя палочка-выручалочка. Мамулечка! Сыночек! Вадюша, как я соскучилась. Родной мой… Солнышко.

– Мама, как у тебя тут хорошо! – восклицает сынок, снимая кепку и стаскивая с плеч ремешок сумки. – И шашлыком пахнет. Так вкусно, мам! А мы с бабулей голодные.

– Мой… сосед приглашает нас на ужин. Он помогает мне по хозяйству и… вообще.

– Жду с нетерпением, – расплывается в улыбке мама.