Сжигая мосты. Развод

Глава 42.

Глава 42.

Божена.

– Мамуль, со мной, правда, что-то не так? Меня нельзя полюбить… такому, как Миша? – всхлипываю и обиженно утираю льющиеся по лицу слезы.

Вот же Жорик… Ему всегда удавалось уколоть меня побольнее, задеть за живое. Я была уверена, что излечилась и перестала реагировать, а, выходит, нет… Он словно чувствует мои одиночество и неуверенность и… Пользуется этим. Не мужчина он, да. Этим себя и успокаиваю. Подлец, потаскун и мерзавец.

– Дурак он, Жорик твой. Вернее, не твой уже, слава богу, – фыркает мама. – Ты у меня бриллиант.

– Все мамы так говорят, даже если девочка страшная.

– Я видела глаза Миши. Такое нельзя сыграть. Я верю ему и понимаю. Ну не хотел он открываться. Боялся испугать. Я вот представила себя на твоем месте – бежала бы от такого мужчины, куда глаза глядят. Страшно, потому что… Охрана, положение в обществе, конкуренты, папарацци по углам. Жизнь под колпаком, чужие взгляды и домыслы. Страшно ведь?

– Да. Кажется, и я теперь понимаю. Я никогда бы не смогла увидеть, какой он.

– И я об этом. Ну-ка, открывай рот, – требовательно произносит мама, забирая остывшую тарелку борща из моих рук. – Что тебе принести из дома?

– Все. Тошнота немного отступила, на смену ей пришел аппетит. Мам, что, если я превращусь в бегемота? И еще… Я так по нему скучаю… Наверное, гормоны шалят? Его телефон не работает, я ничего о нем не знаю… Как быть?

– Поговорить вам надо. Не вздумай скрывать беременность, Божа. Не из-за денег, вовсе нет… Он хороший мужик, живет по совести, как чувствует, так и поступает. Сердце свое слушает.

– Мам, тебя послушать, так Малков идеальный, – грустно вздыхаю я.

– Неидеальный. Но сносный вполне. Ешь борщ, дочка, – не унимается мамуля.

– Мам, Вадик сейчас вернётся и смеяться будет. Бабуля кормит маму.

– Божена, когда заседание?

– Через пять дней.

– А после него поезжай к Мише.

– Ты не шутишь, мам? Я очень скучаю, но… Будет ли это уместно? Вдруг, они с Леной счастливы? Вдруг, он…

– Не фантазируй. Почитаем новости о нем, потом и решим, что делать. Насколько я поняла, Исаак держит с ним связь? Но как?

– Точно! Наверное, Миша меня заблокировал, чтобы не беспокоила.

– Тьфу! Позвони и узнай.

В этот день льет дождь. Сквозь серые, плотные тучи едва просачивается дневной свет, а порывы ветра оставляют на поверхности Невы рябь. Кое-как укладываю волосы и, задержав дыхание, подкрашиваюсь. Я могла бы доверить все Исааку, но не хочу оставлять Вадима без поддержки. Не желаю предавать моего мальчика… Он – мое все. Родной, самый умный и преданный. Мой сын, хоть я его и не рожала. Наверное, я плохая мать, если допустила все это? Не развод, а слухи о беременности и моих «многочисленных» любовниках, по словам Жорика. К слову, Исаак развеял мои сомнения, сказав, что тоже не может дозвониться до Миши.

Острожно, контролируя каждое движение, натягиваю пальто и бросаю беглый взгляд в зеркало. Сегодня все решится, Божена… Тебе надо просто набраться терпения. А потом я поеду к Мише…

«Михаил Малков возглавил совет директоров «МБМ-холдинга», выйдя из больницы. Напомним, что на главу корпорации недавно совершили покушение. В одном из интервью Малков сообщил, что не намерен отступать и вестись на провокации злоумышленников».

Мама даже адрес его головного офиса узнала… Господи, почему я думаю о возможной поездке к Малкову, а не о заседании? И в мыслях его чертов адрес! Меня ведь не пустят к нему? Десяток охранников с дубинками преградят путь и… И просто меня выгонят. Миша даже не узнает, что я приходила. Как быть? Ехать или нет?

На крыльце меня ждут мамуля с Вадиком. Мама выглядит на удивление спокойной, Вадик – бледным и взволнованным.

– Все будет хорошо, малыш.

– Я сбегу от него, мам, – дрогнувшим голосом шепчет он, прижимаясь к моей груди.

– Меня не лишат опеки. Я воспитывала тебя с рождения. Иди ко мне, родной. И… Посмотри на меня, сынок, – глажу ладонями его прохладные щеки и смотрю в умные, карие глаза. – Папа сам не очень-то справляется с тобой. Он сам откажется, вот увидишь. Ты понял?

– Да, мамуль. Я скажу, что хочу жить с тобой. Я буду с малышом тебе помогать, хочешь?

– Да, – сглатывая слезы, произношу я.

Жорик является на заседание с адвокатами его фирмы. Жалкое зрелище, если честно… Никого у него нет, всех растерял… Даже его мама воздержалась от визита, не пожелала видеть его позор. Про Анфиску не знаю, но, кажется, она все еще живет в нашем доме.

Мы садимся в левом крыле зала. Жорик зовет Вадика, просит его сесть рядом, но тот отказывается.

Исаак Миронович наблюдает за всем с проницательностью орла и спокойствием крокодила. Я уверена в нем и… в себе.

– Божена, есть утренний рейс. Ты как? – касается моего локтя мама. – Я думаю, нужно лететь. На Ласточке тебя может укачать.

– Мам, ты серьезно? Меня только в пятницу выписывают. И… Ты уверена, что это будет правильно?

– Уверена. Ты будешь жалеть, если не используешь свой шанс. И ты любишь Мишу…

К моему несчастью, судья – мужчина. Мои плечи сникают, когда он сводит седые, кустистые брови и прищуривается, оглядывая зал.

– Встать! Суд идет! Слушается дело о расторжении брака между Метлицким Георгием Ивановичем и Метлицкой Боженой Викторовной. Истцы и адвокаты присутствуют в зале?

– Да, – хрипло произношу я, поднимаясь с места.

– На месте, – синхронно отвечают Жорик и Исаак.

Скорее бы этот ад закончился…