Сказка о колдовстве, гаданиях и проваленной охоте на ведьм

Глава 18 Неля, задумчивая

Стоило Адаму появиться в её жизни, как всё пошло наперекосяк.

Неля смотрела на окровавленный зуб в его руке и думала. Мысли её охватывали всё, но в то же время совершенно ничего. С уродливого корневища стекала кровь. Такая же красная, как и кровь, что текла в жилах Нели. Маленькие кровавые ручейки заливали мелкие морщинки и сгибы. Неля не была уверена, но кровь, как ей казалось, вроде бы заполняла линию жизни. Могло ли это что-то значит?

Унять зубную боль тяжело. Как-то вечерами Остер шептал рассказ о его старом друге, который потерял зуб в какой-то драке. Неля не помнила ничего из этого рассказа, кроме как концовки. Сломанные зубы болели так сильно, что молодой парень не выдержал и положил на себя руки.

— Тогда я и понял, что именно должен делать. — Сказал тогда Остер, крючковатыми пальцами сжимая ручку ступки. — Смотри, чтобы боль утолить, возьми ромашку и кору дуба.

Ещё Остер рассказывал о неком изобретении под названием «сода», но такого порошка не было не только в доме Нели, но и во всей округе. Неля метнула взгляд в Адама. На задворках сознания созрела нехорошая, но практичная мысль. Цена за его «избавление» могла сложиться в нескольких граммах чудесного порошка. Но это всё было потом.

Она разминала травы, грела воду и чувствовала его взгляд. Пекло то у лопаток, то в пояснице, то ниже. Неля злилась, но честно готовила лекарство. За тупой работой мысли в голове лишь множились.

«Нужно не забыть написать письмо домой…» — но что-то ей подсказывало, что она забудет или свободной минуты просто не найдётся. Это удручало. Точнее, удручало то, что боль в груди от гипотетической потери не была сильной настолько, насколько Неля от себя этого ожидала. Она не видела родных лиц слишком давно. Родители с братьями её не навещали. До замужества или после, Неля оставалась одна.

Когда Остер умер, Неля попросила старосту написать послание. В то время она чувствовала себя испуганной и чужой, поэтому нуждалась в родительском совете. Ответного письма не пришло, и лишь сейчас Неля допустила мысль, что если пожар и существовал, он разгорелся не в этом году.

— Разве ты не хочешь спросить, что произошло?

Неля не смотрела в сторону Адама, но будто кожей видела, как он расползся по койке. Покрытый синяками, он терял утонченное городское очарование, но к местным мужикам всё равно не приравнивался. Жалкий.

— Зачем спрашивать? За колдовство тебя и вздули.

Сама Неля не поняла, она спрашивала или утверждала.

Адам невесело посмеялся.

— Вздули? Красивое название для группового избиения. Не хочу жаловаться, но я там один был, а этих амбалов — десять. Или восемь.

Ромашка и кора дали густой, свежий запах. Неля принюхалась. Аромат трав всегда успокаивал, вот даже сейчас, туго завязанные жилы ослабли. В какой-то момент почудился даже запах чая Адама.

«Сено, как оно есть» — подумала Неля немного злорадно.

— А как так вышло, что уважаемого инквизитора вздули?

Адам скривился и фыркнул.

— И почему из всех слов, краса моя, ты выбрала именно эти? К твоему сведению инквизиторы — это не законники. Мы боремся против колдовства, а не мяса с костью.

— Значит ли, если ты не сумел защитить себя профессиональными умениями, значит, и чары тебя не уберегли?

Губы Адама дёрнулись. Какое-то время лицо его не читалось, но позднее Лоуренс усмехнулся. Эта была самая нахальная, и страшная ухмылка, которую Неля когда-либо видела. Кровь окрасила губы и залила рот. На месте утраченного зуба зияла чернота и что-то бледное, едва различимое. Неле показалось, что это осколок зуба.

— Меня избили не праведники, а крысы, краса моя. Если ты воображаешь схватку святых и чёрта, то ты сильно ошибаешься.

Неля невольно вздрогнула. Назвать «праведниками» местных было слишком сильно. Но, тем не менее, ей всё ещё хотелось верить, что люди в своей натуре не безнадёжно плохи.

— Я воображаю кару Всевышнего. Ты давно на неё напрашивался.

Она налила настой в кружку и протянула ту Адаму. Тот посмотрел на напиток, потом на Нелю. Окровавленные губы изогнулись в кокетливой улыбке.

— Если я настолько ужасен, то вынужден сообщить, что твоя помощь — это пособничество не той стороне, краса моя. Подумай дважды, прежде чем предлагать мне исцеление.

— Пей отвар и давай спать. Я устала.

Неля грубо втиснула кружку в его руки, потушила свечи и устроилась на своей кровати. Рука рефлекторно скользнула под подушку. Скалка, подарок госпожи Берты на свадьбу с Остером, приятно охладила пальцы. Неля никогда не раскатывала ею тесто. Дерево было слишком тяжелым, а обработка неровной. Самоё то для того, чтобы загнать пару заноз.

Удивительно, но Адам не попытался завязать с ней разговора. Это Нелю даже насторожило. В какой-то момент она даже думала, чтобы взять, подняться и проверить голову невольного пациента, но быстро эта идея ушла. Не из искренней неприязни, а логично и сама собой. Адам дышал тихо, ритмично, здорово. Неля не волновалась.

Лишь потом, на грани сна, она услышала:

— Я им отомщу, краса моя. Не переживай.

Но эти слова Нелей быстро забылись.

Утром Адама забрал тот же староста, ему на смену пришли другие люди. Неля вспомнила о письме и отправила весточку в родной край, хоть воспоминание об этом пришло лишь к середине недели. На несколько длинных, чудесных дней стояла тишина, хотя сердце ныло в тревожном ожидании чего-то.

Пока Адам восстанавливал здоровье, проповедей в церкви не звучало. Неля стыдилась своих мыслей, но ей казалось, что это и хорошо. Молитвы безбожника в храме — это тоже самое, что скорбь кошки по мертвой крысе.

Тем не менее, был ещё легкий интерес. Как он справлялся с ранами? Как ухаживал за синяками?

Вопросов было много. Через третьи руки Неля узнала, что у стригача Адам вырвал осколок и зубное корнивище. Это событие стало примечательно тем, что Отче почти не кричал, но сломал подлокотники кресла.

Адам вернулся к началу следующей недели. Неля, которая тащила стиранное бельё к веревке, не успела скрыться.

— Приве-е-е-ет, краса моя.

Недостаток зуба на его речи никак не сказался, но улыбку знатно испортил. С черной расщелиной и хитрым прищуром Адам напоминал мошенника. Инстинктивно Неля отошла.

— Я тебя не звала.

— Что? Ты даже не скажешь «привет»? — Адам хихикнул и тряхнул коротко стриженными волосами. — Ладно, я пришел не за любезностями. На. Это тебе.

Он что-то вытянул из кармана, и Неля опознала в этом жемчужную нить. Сердце подпрыгнуло к горлу. Ряд кривых жемчужин больного желтого оттенка жались друг к другу, а в самом центре свисал уродливый клык.

Протяни Адам ядовитую змею, Неля боялась бы не так сильно.

— Убери это!

— Это подарок. — Адам отрицательно кивнул. Он дернул рукой, жемчуг приятно зашуршал. — Ты меня выходила и терпела. К тому же, я немного испортил тебе жизнь. Пусть это служит знаком моей… кхм… признательности.

— Убери. Это. — Она уставилась на клык. Неле либо казалось, либо зуб был склеен. — Убери это языческий символ!

— Эй, это никакой не символ! Это просто амулет! — Адам возмущенно тряхнул рукой. Жемчуг снова зашуршал. — Я заказал его в городе. Деньги уплачены, краса моя. Потом можешь его продать, подарить или ещё что-то.

Неля смотрела на склеенный клык и не понимала: это сон такой или реальность. Кровь не сошла полностью с поверхности зуба. С удивлением Неля поняла, что испытывает не отвращение, а интерес. Это открытие ее испугало.

— Нет. Убери.

— Краса моя, брось. Не будь такой категоричной. — Адам попытался положить подарок в ее плошку с одеждой, но Неля юрко увернулась. — Позволь мне поухаживать!

— Ни за что!

Неля отошла, Адам подошёл. Неля напряглась, а плечи Адама разгладились. Неля приготовилась бежать и Адам, казалось, тоже собирался за ней погнаться. В последний момент ахнула калитка, и во двор вбежал Прошка, а за ним его молодая жена с охапкой белой ткани.

— Целительница!

— Нелечка!

Инва, она же недавняя невеста, бросилась вперёд и чуть не споткнулась на крыльце. Адам неохотно поддержал девушку, но та будто его не видела за толстой солёной пеленой.

— Нелечка! — Повторила Инва, протянув руки. — Помоги! Не губи!

— А ну сюда!

Большая рука Прошки вцепилась в конец косы и с силой потянула голову Инвы назад. Девушка вскрикнула, а Неля вздрогнула. Её сердце всегда сжималось при виде жестокости.

— Эй, это девушка! — И Адам с силой ударил Прошкину руку. — Нельзя так!

— Это потаскуха, а не девушка! — Прошка зарычал. Его глаза и глаза Адама встретились. Неле показалось, что между ними даже что-то пробежало, но это длилось недолго. — Потаскуха же, целительница!

— Я клянусь! Всем клянусь! Чётками матери, крестиком батеньки! — Инва приложила руки к сердцу и с голодом уставилась на всех, оправдываясь. — Не было ничего, Прошенька. Только ты у меня был!

Прошка мгновенно покраснел и дал молодой жене оплеуху. Инва жалобно взвыла, как побитая собачонка и Неля выскочила вперёд, закрыв девушку грудью. Лицо Прошки исказили ярость, растерянность и принятие. Сдавленно выдохнув, Прошка качнул лысой головой.

— Врёшь же, потаскуха. — Он выхватил тряпку и почти ткнул ею лицо Нели. — На, целительница! Смотри!

Простынь была обычной. Совершенно обычной. Чудовищно обычной.

Со стороны соседних домов начали высовываться любопытные люди, поэтому Неля толкнула дверь и молчаливо предложила гостям пройти внутрь. Адам, подобно всякой нечисти, также увязался.

Дома Неля растянула простынь. Грубое, бледно-серое сукно легко упало на пол. Ничего примечательного не обнаружилось. Какое-то время Неля и не понимала, что от неё хотят.

— Кровь где? — Мрачно и зло спросил Прошка.

Инва во весь голос заголосила. Красивое лицо покраснело, а глаза распухли. Не стесняясь, Инва выла, как подбитое животное. Сердце Нели будто остановилось.

— И ты будь свидетелем, Отче. Нету крови. — Прошка замахнулся, но бить Инву не стал. — А ведь клялась потаскуха, что честная. Порядочная.

Услышав слова мужа. Инва заплакала сильнее и снова бросилась за Нелину спину.

— Но я никогда! Никогда-никогда! — Инва шмыгнула носом. — Совсем никогда! Прошенька, пожалуйста…

Но Прошка её не слушал. Он мрачно смотрел на Нелю, которая продолжала рассматривать простынь.

«На что я трачу свою жизнь?» — мрачно подумала Неля, разжав большую часть пальцев. Держать эту пелёнку великовозрастных детей стало как-то брезгливо. А ведь Остер предлагал ей другие пути для жизни: кухарка, пастушка, прачка. Но нет же! Тут нужны целители!

Неля скомкала простынь и отдала ту Прошке в руки.

— Крови нет. Всё хорошо.

Прошка недоумённо вытаращил глаза.

— Всё плохо. Крови ведь нет! — Прошка попытался снова дать Неле простынь, но та увернулась. — Целительница, посмотри её. Вдруг она брюхатая ходит? Выродки мне не нужны!

Инва заголосила ещё сильнее. От её плача заболела голова.

Неля покачала головой и уже хотела объясниться, но Инва всплеснула руками.

— Грешна! Да, Проша. Я грешна. Но не с человеком я блудила. Мне… Ко мне… Скуф был у меня!

Их округа — котёл отверженных, пришедших искать счастье их разных городов и провинций, пестрила разными именами, но никаких «Скуфов» Неля не знала. Не знал «Скуфов» и Прошка, отчего все разозлило его только сильнее. Он уже двинулся на Инву, но та отпрыгнула и густо покраснела.

— Я не виновата! Я была совсем-совсем, а он пришёл. Красивый. Я и не соглашалась, но как его губы к шее, так я и… — Она разочарованно взвыла. Глаза потупились вниз. — А утром как проснулась, так будто мешки ворочала. Но Прош, это ведь и было моим наказанием. Эта ж тварь с меня сняла несколько лет жизни!

Неля и забыла, что Адам также был здесь. Инквизитор кашлянул в кулак, перетаскивая внимание на себя.

— Суккубы приходят к мужчинам, дитя моё. — Говорил это Адам с важным видом. — И это, наверное, был не единственный его визит.

Инва зарделась сильнее и отодвинулась от Проши, который стал закипать. Впервые Неля почти видела пар, валящий из чужих ушей. Неля приготовилась снова защищать Инву и потом ударить Адама, но Лоуренс будто почувствовал её желания. Он снова важно заметил:

— Здесь нечего стыдиться, дитя моё. Ты молода, а демоны любят молодость. — Потом, будто бы не нарочно, Адам добавил:

— Но я обеспокоен тем, что эта тварь вообще к тебе пришла. Скажи мне, дитя моё, сколько ты и Прошка вместе?

Напряжение в Инве немного спало и глаза загорелись маленьким, гордым огоньком.

— С самых пелёнок.

Адам цокнул языком, важно кивнул и самым драматичным голосом из всех сказал:

— Значит, Всевышнему ваш союз неугоден.

Инва и Прошка мгновенно побледнели. Прошка растерянно моргнул.

— Что это значит?!

— То и значит. Если истинно любит сердце, искусители не придут. — Адам драматически всхлипнул. Даже слишком драматически. Неля удивилась, что никто этого не заметил. — Дети мои, вас свёл староста. Вы ещё не стали настоящими мужем и женой. Я не выздоровел полностью, поэтому свою церемонию пока провести не могу. Пока я выздоравливаю, решите, нужен ли вам совместный путь.

Возлюбленные покинули дом с озадаченными и растерянными лицами, оставив чистую простынь на полу.