Сладкий грех. Падение

Глава 21

— Энрика? — Голос Слэйна разрывает мои мысли, и я смотрю на него.

Я считала его богатым идиотом, который просто хочет развлечений. Как обычно бывает, по моему мнению. Я считала, что элитные мужчины ещё хуже бедных. Они впускают в свой мир на несколько часов девушку, получают у неё то, что они хотят, а потом вышвыривают. Помимо этого, чтобы быть богатым, нужно быть мудаком. Холодным. Циничным. Бессердечным. Но Слэйн другой. Он щедрый.

— Да? — Опускаю тут же взгляд. Он прочитает всё по глазам. Он поймёт, что я ничего не стою. Ничего.

— Тебя сильно расстроило и разочаровало что-то в моих словах, — замечает Слэйн, бросая на сковороду кусочки мяса.

— Просто это нечестно, понимаешь? Выходит, что ты без его согласия не можешь ничего сделать? — Горько спрашиваю я.

— Отец — глава семьи. Это традиция. Его нужно уважать и почитать, но уважения к нему у меня нет. Он мой отец. Я живу так, как хочу, но после женитьбы мне придётся вернуться к правилам нашего рода. Могу сказать в его оправдание то, что он никого не заставляет драться. Он не приставляет к вискам людей пистолет и не требует идти в клуб. Это их решение, а отец получает с этого деньги. Но это не единственный его бизнес. Есть легальные и…

— Ты защищаешь его, — грубо обрываю Слэйна.

— Не защищаю, а говорю факты. Он не такой плохой человек, каким кажется. Да, он суров, иногда жесток, но он мой отец. Другого у меня не будет. Я немного люблю его. Он научил меня многому в этой жизни.

— Но он заставляет тебя ломать свою жизнь, не так ли? Женитьба, про которую ты говоришь, его приказ, — настаиваю я.

— Нет, Энрика. Это мой выбор, — спокойно отвечает Слэйн.

— Что? — Шепчу шокировано я. — Но зачем?

— Я не хочу, чтобы журналисты писали обо мне ерунду. Жена — хороший вариант прекратить слухи и догадки о том, с какими женщинами я встречаюсь, где я бываю и где меня встретить, чтобы соблазнить. Женщины безумны в своих желаниях. Им важны мои деньги и статус, поэтому я решил сам выбрать жену, с которой у меня не будет проблем.

— То есть фиктивный брак?

— Нет, не фиктивный, а удобный для обоих. Она получает то, что хочет, то есть она становится частью моего рода и родословной. Я же получаю наследника и обрываю попытки журналистов залезть в мою постель. Также в моей семье принято жениться до тридцати. Каждый следует этой традиции.

— Не видела на пальце твоего кузена кольцо, — фыркаю я.

— Его жена умерла пять лет назад. Он не носит кольцо. Он вдовец, — сообщает Слэйн.

— О, господи. Прости, я просто…

— Не знала. Да, он об этом не распространяется. Особенно, он не говорит об этом с девушками, которые подсылают вместо себя проституток и обманывают его, — Слэйн пристально смотрит на меня.

— Ты знаешь об этом? — Сглатываю ком в горле.

— Да. Я его попросил пойти в кафе вместо меня, потому что меня ты там видеть не хотела. Потом случилась небольшая путаница и он счёл меня тупым идиотом, который клюнул на блондинку. Далее, мы выяснили, что ты обманула его и отсюда же я узнал, что тебя выбросили на улицу, да ещё и обокрали.

Поджимаю раздосадовано губы. Сплетники. Правда, как так можно? По идее это конфиденциальная информация. Но нет, всё, что касается моих провалов, становится достоянием общественности.

— Я ждал, что ты скажешь мне сама, но ты этого не сделала. Тебе было важнее доказать мне, что ты самостоятельная личность и со всем справишься.

— Теперь я унижена, Слэйн. Такое чувство, что ты просто наблюдал за мной, как за обезьянкой, — кривлюсь я.

— Да, я наблюдал за тобой, но как за девушкой, из-за которой сошёл с ума, и только. К слову, об этом, — Слэйн накрывает крышкой сковородку и уходит в кабинет. Хмуро наблюдаю за тем, как он возвращается и протягивает мне ювелирную коробочку.

— Ни за что, — рычу я.

— Открой, Энрика, — он кладёт её передо мной.

— Я не…

— Открой, — повторяет он тем самым приказывающим тоном. Подчиняюсь и меня бросает в холодный пот.

— Боже мой, — шепчу я, смотря на крестик, лежащий на подушечке. — Боже мой, Слэйн. Как тебе удалось его найти? И такую же цепочку, которая была у меня?

Я достаю украшение, которое досталось мне от дедушки. Это ещё принадлежало его бабушке, и он отдал мне. Это моё наследство. Моё сердце затапливает тепло, а на глазах выступают слёзы.

— Я попросил кузена найти его. Я описал этот крестик, потому что именно им ты решила изгнать дьявола из своей жизни. Он нашёл. Немного применил своей власти, возможно, прибег к шантажу и угрозам, но он привёз мне его. Цепочку я нашёл в той комнате, где тебя держали. Она была порвана. Я её восстановил и почистил.

— Да… я потеряла её тогда. Крестик был с моими вещами в госпитале, а цепочки не было, — я сжимаю в руке украшение. — Спасибо. Это всё, что осталось от моего прошлого. От людей, которых я любила.

Слэйн кивает мне и возвращается к приготовлению ужина. Я надеваю на себя крестик и прячу его под ворот халата. Теперь стало лучше. Намного лучше.

— Значит, ты собираешься жениться? Ты уже знаешь на ком? — Интересуюсь я.

— Да, я знаю эту девушку. Мы встречались пару раз в жизни, но она именно то, что поможет мне прекратить преследование журналистов, — кивает Слэйн.

— То есть ты её купишь?

— Нет, она богата, самодостаточна и красива. Наши семьи тесно дружат, и отец поддержал мой выбор. Я сделаю ей предложение через полгода.

Почему-то его слова приносят мне злую боль в сердце.

— А ты не хочешь влюбиться, Слэйн? Если эта девушка будет ждать от тебя чувств? — Горько спрашиваю его.

— Нет, она не ждёт ничего подобного от меня. Мы это с ней уже обсуждали. Она не собирается влюбляться, ей нужен брак и дети, положение в обществе. Она готова принять моё предложение. Мы оба хотим одного и того же.

— А любовь? Как же любовь? — Допытываюсь я.

Слэйн поворачивается ко мне и холодно смотрит в мои глаза.

— Тот же вопрос могу задать и тебе, Энрика. Как же любовь? Ты планируешь влюбиться в кого-нибудь?

— Не знаю, но не отрицаю этого варианта.

— С твоим страхом близости ты разве сможешь доверять мужчине? — Он иронично выгибает бровь.

— Знаешь, раньше бы я сказала, что нет. Но сейчас я поняла, что это излечимо. Если мужчина докажет мне, что никогда не будет насиловать меня морально и физически, то да, я готова буду влюбиться в него. Я видела любовь между своими родителями. Я знаю, что она существует. После смерти отца сердце мамы умерло вместе с ним. Она бы никогда не полюбила другого мужчину, потому что она любила моего отца. Она вышла замуж без чувств и ошиблась. Так что я могу сделать вывод, что когда люди не испытывают друг к другу хотя бы влечения или влюблённости, то их брак будет катастрофой.

— Я так не думаю. Брак — бизнес. Это вложение денег и нужно вложить их правильно. С умом. Твоя мама не подумала об этом, поэтому она выбрала насильника. Ей было всё равно из-за любви к твоему отцу. Именно по этой причине она ошиблась. Любовь для меня недоступна. Я не знаю, что это такое и мне привычнее сохранять холодную голову в отношениях. Женские тела все похожи. Там нет ничего необычного. Одно и то же анатомическое строение. Тем более я не хочу, чтобы человек, которого я мог бы любить, страдал со мной.

— Почему ты думаешь, что любовь это страдания, Слэйн? Разве это не сила? И почему она должна страдать с тобой? Ты прекрасный мужчина и любая готова в тебя влюбиться, — хмурюсь я.

— А ты? — Он задаёт вопрос в лоб.

— Нет, — так же быстро отвечаю ему.

— Значит, не любая.

— Не переводи тему. Ответь. Что такого страшного случится, если ты выберешь себе женщину по любви? — Требую я.

— Энрика, это недопустимо. Моя семья имеет свои требования. Им нужно соответствовать. Многие не справляются. Моя сестра повесилась после года замужества, — он так равнодушно это говорит, что меня ужасает его тон.

— Что? — Выдыхаю я.

— Да. Сестра была средним ребёнком. Я старший в семье, потом родилась она, а потом мой младший брат. Она вышла замуж за мужчину с титулом и уехала в Англию. Обязанности и давление, которые навалились на неё, свели её с ума. Это был брак по любви. Она боготворила своего мужа, как и он её. Хороший парень. Очень хороший, но есть обстоятельства. Мою сестру готовили к подобному, но она не справилась. Мы должны были встретиться в ресторане в Лондоне, чтобы отпраздновать их первую годовщину. Был огромный приём и высокопоставленные гости. Её муж позвонил отцу и сообщил, что когда приехал с работы, то нашёл её повешенной в их спальне. Праздник превратился в похороны. Она оставила письмо, в котором описала каждый свой день и то, что она не хочет больше улыбаться по приказу. Она хотела просто любить и быть счастливой. Но давление общества, семейные требования её убили. Поэтому я не хочу, чтобы женщина, которую я мог бы любить, поступила, как она. Лучше взять в жёны женщину, которая не ждёт чуда и может быть такой же холодной, как и я.

Меня шокирует так сильно его рассказ, что я несколько минут не могу даже нормально дышать. Это ужасно.

— Получается, что ты сам выбрал мёртвую жизнь, — шёпотом заключаю я.

— Да. Это разумно в моём случае.

— Но… но как же так, Слэйн? Почему бы тебе не отказаться от всей этой чуши? Она же устарела довольно давно. И почему ты считаешь, что все женщины такие же слабые, как твоя сестра? Она струсила перед сложностями. Но разве, когда ты любишь, ты не борешься против них?

— Это все сказки, Энрика. Одно дело, когда ты читаешь про это в книгах и герои проходят все трудности, добиваются своего и любят друг друга дальше. Другое дело, реальная жизнь, где всё абсолютно иначе. Мы чтим свои традиции. Без них наш род бы вымер, как и вся Британия. У нас другой менталитет, чем у вас, американцев. Вы можете зачастую закрывать глаза на неравенство в браке. У нас же это неприемлемо.

— Всё равно не понимаю, Слэйн. Не понимаю, почему ты позволяешь кому-то заставлять тебя ломать себя?

— Я никому этого не позволяю, Энрика. Это мой выбор. Взвешенный выбор своей жизни. Я хочу закончить этот разговор, — отрезает Слэйн.

— Это всё равно нечестно по отношению к себе. Ты прячешься за традициями, только бы не бороться за то, что сам хочешь. Вот и всё, — зло огрызаюсь я.

Он молча сносит мой выпад, а я в ярости. Это чудовищно! Нельзя заставлять людей идти против своего сердца. Да, я не настолько романтичная натура, как большинство девушек, но даже я бы никогда так не поступила. То есть, я бы никогда не выбрала мужчину только ради его положения в обществе или денег. У меня есть достаточно примеров, когда такой выбор приносит ужасные последствия. Я — тому доказательство. Моя мама сделала плохой выбор, и в итоге она не смогла помочь мне, спасти меня от насилия. И я знаю, что мои родители любили друг друга. Они поддерживали друг друга. Они были одним цельным миром рядом друг с другом. А Слэйн заранее разрушает себя и выбрал не ту дорогу. Хотя меня это не должно волновать, ведь я временное развлечение для него. И я больше понимаю, зачем он хотел этих отношений. Почувствовать эмоции и быть человеком раз и больше никогда. Я считаю, что это влияние его отца. Он подчиняется ему, и я заочно его ненавижу сильнее. Ублюдок.

Мы ужинаем в тишине. Я поглядываю иногда на Слэйна, спокойного и великолепного. Он пользуется сотней приборов, я же только одной ложкой. Он сидит с прямой осанкой, я чуть ли не лицом в тарелке. Он отламывает кусочек хлеба, я макаю его в соус и ем. Мы очень разные. Он представитель элиты. Я бездомная и нищая. Мда, миры у нас тоже отличаются друг от друга. Я никогда не смогу быть даже немного подходящей для него, да и не должна об этом думать. Но я привязываюсь к нему. Сильно. Я не хочу, чтобы ему было больно. Я хочу защитить его от этой боли. Он же упрямо идёт туда, где ему будет больно.

— Ты снова будешь спать в кресле? — Спрашиваю я, передавая тарелку Слэйну.

— Это убережёт тебя от меня и моих паршивых фантазий, Энрика, — сухо говорит он.

— Это неправильно. Это твоя кровать. Если уж на то пошло, то давай я буду спать сегодня в комнате для гостей. Не думаю…

— Нет, — он хлопает дверцей посудомоечной машины.

— Почему? — Прищуриваюсь я. — В чём суть, что ты испытываешь дискомфорт?

— Пусть моё пространство пахнет тобой, Энрика. Я хочу этого. Это моё желание.

— А мои желания не учитываются? — Приподнимаю брови и складываю руки на груди.

— И что же ты хочешь?

— Чтобы ты целовал меня, обнимал меня и спал рядом со мной. Осталось девятнадцать дней, Слэйн. Суть твоего плана состоит в том, чтобы быть человеком с эмоциями, а это значит, что тебе нужно спать в постели, а не в кресле.

— Это недопустимо.

— Брось, ты не причинишь мне вреда. Я знаю об этом. Поэтому пошли, — беру его за руку и тяну за собой. Он хмурится, не желая идти, но я упрямо тащу его за собой.

— Энрика, я же делаю это для тебя.

— Откуда ты знаешь, что лучше для меня? Я сама решаю, что лучше для меня. И я не против, если мы будем спать рядом. Близко, понимаешь? Как тогда, когда ты пришёл к Дейзи в квартиру. Мне было тепло и уютно, словно все мои родственники дома и не нужно о чём-то волноваться.

— Это привязанность.

— Увы, Слэйн, твоя теория паршивая, если честно. Привычки вырабатываются не в условленный срок, установленный кем-то. Привычка зависит от эмоций. Именно эмоции и желание обладать чем-то ставят перед человеком цель добиться этого. Выходит, что привычка уже выработалась, — я завожу его в спальню и улыбаюсь ему.

— Тогда это чертовски паршиво. Я не хочу привыкать к тебе, Энрика. Ты не должна привыкать ко мне. Это уже проблема.

— Для меня нет. Я привыкла прощаться с людьми, Слэйн. А у тебя уже есть дорога, которую ты выбрал. Отвыкать будет не так сложно, как тебе кажется. Жизнь затянет в новые проблемы и всё быстро забудется. Поверь мне, проблемы умеют многое. Давай, — я забираюсь в кровать и похлопываю по месту рядом с собой.

— Но мне не нравится то, что ты говоришь, — упирается он.

— Хорошо. Мне уйти? Ты хочешь этого?

— Нет.

— Тогда что ты предлагаешь? Сделать всё по-быстрому? Окей, валяй. Завтра отправимся по всем твоим пунктам, а потом переспим. На ходу поедим что-то и снова по твоим пунктам. Если не спать, то уложимся в три-четыре дня. Тебе такое подходит?

— Нет. Это не то, что я планировал. Я не хочу быстро. Я хочу оставить это в памяти, — Слэйн ударяет себя по виску.

— Тогда какой напрашивается вывод?

— Не знаю. Я никогда не оказывался в такой ситуации и понимаю, что ты права, Энрика. Я привыкаю к тебе. Это дерьмово, — кривится он.

— Ну, если тебе будет легче, то это ничего не меняет. Привычки всегда можно исключить, не так ли? Тебе ли не знать с твоим холодным выражением лица. Ты искоренил все свои привычки за несколько месяцев. А теперь подсчитай, за сколько ты вычеркнешь привязанность ко мне. Чисто математически. Ты был эмоциональным восемь лет, перестал им быть примерно за три месяца. Мы будем вместе двадцать один день, то по идее это дело нескольких минут для тебя. Я права?

— Логически да.

— Вот, так что давай иди сюда, — падаю на подушку и улыбаюсь ему.

— И всё же я думаю об этом, — Слэйн снимает футболку, вынуждая меня прочистить горло. У него хоть где-то есть изъяны? Он великолепно сложен. Широкие, мускулистые плечи, кубики пресса на животе, тёмная дорожка волос, ведущая под пояс джинсов и узкие бёдра.

У меня сушит в горле, пока я смотрю на него. Я даже не слышу, что он говорит. А он явно говорит что-то серьёзное о важности держать дистанцию или о другой чуши. Но это чушь. По всему видимому, привычка уже выработалась. Я думаю о нём больше. Он думает обо мне. Он даже притащил меня на плече сюда. Поэтому мы оба проиграли судьбе. Она куда хитрее, чем мы думали. Но ничего, правда? Как будто сложно прощаться с людьми. Нет, если их не любить, то несложно. Поэтому надо исключить только влюблённость и всё.

Слэйн забирается в постель рядом со мной, и я пододвигаюсь к нему. Ложусь на бок, и он делает то же самое.

— Халат не снимешь?

— Я под ним голая.

— Я знаю, — улыбается он.

Смеюсь и пихаю его в плечо.

— Хитрый ты засранец, Слэйн. Нет, халат не сниму. Пока не сниму. Доброй ночи, Слэйн, — закрываю глаза и вдыхаю его аромат.

— Доброй ночи, Энрика, — шепчет он.

Я в безопасности. С ним.