Сладкий грех. Падение

Глава 22

— Слэйн? — Спускаюсь вниз, оглядывая пустую гостиную. Он давно встал. Я слышала, как он вышел из спальни. Ещё было очень темно. Раннее утро. Я была сонной и мне хотелось спать дальше, поэтому я не спросила его, куда он пошёл. Но сейчас, полностью выспавшись, искупавшись и даже переодевшись в его футболку и трусы, я озираюсь и ищу его.

— Слэйн, ты там? Просто отзовись, чтобы я не нервничала, — стучусь в дверь. Никакого ответа. Нажимаю на ручку и оказываюсь в огромном пространстве библиотеки. Она огромная, здесь множество книг и есть камин. Удобные два кресла и софа. Сбоку дверь в его кабинет, как я предполагаю, но она заперта.

— Слэйн? — Стучусь туда, но я не вижу света из-под двери. Кабинет ограждён стенами, поэтому там не может быть окна.

Хмурясь, выхожу и направляюсь на кухню. На столе стоит завтрак для меня, а рядом букет цветов. Это не розы и не гвоздики. Странные цветы, нежного розового цвета и совсем не пахнут. Мне никогда не дарили цветы, когда я выросла. Папа дарил. Он каждую неделю приносил нам с мамой цветы. Каждой по особому цветку. Маме всегда красные розы, а мне герберы, хризантемы или что-то очень яркое. Я обожала такие дни. Папа дарил мне радость и уверенность, что я достойна букетов цветов.

От воспоминаний и того, что Слэйн сделал это для меня, на губах расцветает улыбка. Я сажусь на стул за столом и открываю конверт.

«Энрика

У меня сегодня запланировано три встречи. Я вернусь домой не позже пяти часов. Никуда не уходи. Ты и не сможешь, я тебя запер. Ты не откроешь дверь, но прошу не прыгай из окна. Ты можешь позвонить мне или написать, если что-то случится с тобой или ты чего-то испугаешься. Но не изучай окна и не порть простыни.

До встречи.

Слэйн»

Ниже написан его номер телефона. Я бегу в спальню, достаю мобильный и спускаюсь вниз. Вписываю его номер в телефонную книжку и пишу сообщение.

«Привет, спасибо за цветы. Они такие красивые, но я не разбираюсь в них. Поэтому просто буду наслаждаться их цветом. Со мной всё в порядке. Я буду дома. Жалко портить простыни. Может быть, обдумаю вариант сделать спасительный канат из твоих штанов или рубашек», — отправляю сообщение.

Я пью чай и, завтракая, смотрю на цветы. Вау, Слэйн за мной ухаживает. Это странно и довольно мило.

«Азалия. Цветы называются «Азалия». Эти цветы дарят перед нежеланной разлукой. Они говорят: «Береги себя для меня», — приходит сообщение от Слэйна.

Укол напоминания о том, что это временно пронзает моё сердце. Настроение тут же опускается. Я откладываю телефон, понимая, что бессмысленно ему отвечать. Но всё же немного злюсь на то, что он выбрал этот вид цветов, а не что-то романтичное.

Теперь вся красота его жеста испорчена, как и моё настроение. Ни одной девушке не хочется знать, что никакого будущего не будет с мужчиной. Ни одной. Да, мы обманываем себя, уверяя, что всегда будут шансы. Но уж точно нам не хочется знать это наверняка. Это что-то вроде среднего пальца и издевательства.

«Я что-то сделал не так? Мне нужно было подарить что-то другое? Я не понимаю, Энрика. Ты не ответила мне», — приходит сообщение от Слэйна. Это злит ещё больше. Придурок тупой.

«Мне не нравишься ты с цветами. Ясно? С любыми цветами, подарками и другой чушью. Мне это не нужно. Ты снял меня для удовольствия, вот и всё. Я жду тебя здесь. Не пиши мне больше. Я не хочу запоминать твой номер телефона», — зло печатаю я.

Потом я всё стираю.

Да, может быть, это каприз. Я понимаю, что веду себя безобразно, ведь Слэйн на важных встречах или где-то там ещё. Но, чёрт возьми, мне обидно. Хотя в моём положении я должна бы с его рук дерьмо жрать и улыбаться, но это я. И у меня паршивый характер. А ещё я дерьмовый человек. Другого не будет.

Господи, я веду себя, как сука. Я просто в панике оттого, что он постоянно говорит — конец скоро наступит. И я никогда себе не позволяла столько наглости. Мне стыдно. Господи, как мне стыдно перед Слэйном. Безумно стыдно. Я просто тупая нищая дура. Возомнила себя кем-то, но… но…

Я не хочу расставаться со Слэйном. Не хочу слышать, что он женится. Не хочу получать цветы, говорящие о том, что я не смогу с ним общаться дальше. Мне так больно от этих мыслей и отсюда безумная злость. Мне орать хочется от неё.

Господи, я в полном дерьме. Я влюбилась. В Слэйна. И я ревную. Я становлюсь бешеной. Я никогда так себя не чувствовала. А какой гонор-то. Дедушка бы никогда мне такого поведения не простил. Да и родители тоже.

Я хватаю мобильный, но как исправить ситуацию?

«Видимо, укол даёт о себе знать. Настроение жутко скачет. Прости, ты так мило поступил, подарив мне цветы. Но дело в том, что мне хочется видеть тебя, а не цветы. Их отсутствие никак не повлияет на моё отношение к тебе, поэтому просто возвращайся. Я буду ждать тебя, Слэйн», — отправляю сообщение и нервно кусаю губу.

Думаю, что я правильно поступила. Я не могу ничего от него требовать. Ничего. Ни-че-го. Он и так кормит меня, дал мне кров над головой, одежду, нашёл мой крестик, восстановил цепочку, положил на мой счёт сто евро и это лишь малость. Я не могу капризничать. Я должна жрать дерьмо с его рук. Такая ведь участь у шлюх?

«Я могу отложить все дела и приехать, если тебе плохо, Энрика. Я вызову врача, и она осмотрит тебя», — приходит сообщение. Тяжело вздыхаю и грустно улыбаюсь.

«Нет, всё окей. Правда. Я немного полежу или почитаю в библиотеке. Не волнуйся. Это нормально», — откладываю телефон и собираю грязную посуду. Я мою её и раскладываю по местам. А у Слэйна много посуды. Очень много.

Наступает тишина. Я брожу по квартире, даже пытаюсь читать, а книг у Слэйна тоже много. Но это так скучно. Я привыкла быть всегда в движении. А сейчас что? Превратилась в капризный комнатный цветок.

Я снова обхожу всю квартиру, сижу в кресле, прибираюсь, но здесь и так чисто. Рассматриваю одежду Слэйна, нюхаю её, потом нюхаю его одеколон и немного брызгаю на себя. Принимаю ванну, брею ноги во второй раз и не только их. Критически рассматриваю себя в зеркале и мне не нравится то, что я вижу. Слишком худая, слишком некрасивая. Одеваюсь и хожу кругами по гостиной. Я даже карябаю стену, представляя, что я собака, которую хозяин забыл выгулять. Я схожу с ума.

Внезапно я слышу, как отпираются замки на двери. Бросаю взгляд на часы, сейчас только три часа. А Слэйн сказал, что будет позже. Но мне всё равно. Я безумно рада его видеть, и я бегу к двери. Я веду себя как собака, ей-богу.

Хватит. Надо взять себя в руки. Стараюсь сдержанно улыбаться, когда дверь открывается. Но лучше бы я была собакой и карябала стену, чем видеть то, что я вижу.

— Так и знал, — зло шипит Каван, хлопая дверью.

Терпеть его не могу. Он слишком большой. Он слишком страшный. Он слишком жестокий.

— Ну, раз знал, так что здесь делаешь? Слэйн вряд ли в курсе того, что ты здесь, — сухо замечаю я.

— Какого хрена ты здесь? — Кричит он, наступая на меня.

— Только тронь меня, и я…я пожалуюсь Слэйну. Да-да, я вот возьму и пожалуюсь ему, а сперва засуну тебе нож в задницу. Ясно? — Я отскакиваю от него и бегу на кухню. Достаю самый большой нож и угрожаю ему.

Каван закатывает глаза и цокает.

— Собирай свои вещи, и я тебя увезу подальше отсюда.

— Нет.

— Это было не предложение.

— Не приближайся ко мне, клянусь, что я выпотрошу тебя, — я взмахиваю ножом, но он вылетает из моей руки и со звоном падает на пол. Из меня плохой ниндзя. Каван прыскает от смеха, но я воинственно дёргаю головой и поднимаю нож.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Я вчера ещё заподозрил неладное. Слэйн никогда не орёт. Он спокойный и холодный. И он не дерётся вот уже очень долго. А мне он врезал, чтобы я не мешался ему на пути. Конечно, я видел то, что он тащит кого-то на плече и очень не хотел увидеть подтверждение своей догадке. Какого мать его хрена ты здесь делаешь, Энрика? — Он стискивает кулаки, выкрикивая моё имя с яростью.

— Спроси у Слэйна. Если он доверяет тебе, то расскажет. Я ничего не скажу, — мотаю головой.

— Я предупреждал его, что такие, как ты, умеют играть на жалости. Вы специально имитируете все свои проблемы, выглядите жертвами, ожидая, когда очередной придурок клюнет на удочку. И вот Слэйн клюнул. Выметайся отсюда, — Каван указывает мне на дверь.

— Нет. Я никуда не уйду. Я уйду только тогда, когда Слэйн укажет мне на дверь. Не ты. Ты никто для меня и авторитетного мнения не имеешь.

— Блять, — Каван запускает пальцы в волосы и сурово смотрит на меня. — Тебе ничего не добиться, ясно? Ты нищая оборванка. Он поиграет с тобой и выкинет. Не делай себе хуже, Энрика.

— А то что? Снимешь со мной видео, где я неправильно ем или слишком громко смеюсь, и покажешь его по телевидению? Ведь это твой способ разрушать чужие жизни, — от моих слов он немного бледнеет, а я обретаю уверенность. — Да, Слэйн мне рассказал многое про тебя и про твою суку сестру, которая меня подставила. Из-за неё Слэйн боится встречаться с людьми, общаться с ними. Он даже ест в одиночестве, чтобы никто не рассмеялся над тем, как он это делает. А делает он это потрясающе. А его улыбка? Ты хоть знаешь, как она красива? Нет. Потому что именно ты, ублюдок, разрушил его психику и убедил, что он урод. Ты.

Каван шумно вздыхает и жмурится.

— Я пытался ему помочь, Энрика. Я жалею о том, что сделал. Жалею, ясно? Я думал, что он хочет изнасиловать мою сестру. Я верил своей сестре.

— Или же тебе так выгодно говорить сейчас, ведь ты хорошо устроился. Якобы помогаешь ему, но именно твоя сестра втянула Слэйна в очередные проблемы, а ещё и меня. Ей было плевать: убьют меня или нет. Она такая же, как ты. И я не верю ни одному твоему слову. Я верю фактам. А они таковы: Слэйн боится проявлять эмоции, он обрёк себя на чёртов фиктивный брак и никогда не мог быть с нормальной женщиной. И всё это из-за вас с сестрой. Твари вы, вот вы кто. А я вот помогаю ему. Я видела, как он смеётся и улыбается. Я видела его страхи, и я рядом с ним только поэтому, а не потому, что мне важны его деньги. Припомни, что я сделала с той крупной суммой, которую вы заплатили мне за молчание? — Прищуриваюсь зло я.

— Подожди… ты сказала, что он смеялся. Это чушь. Слэйн не смеётся.

— С тобой нет, а со мной да. Съел, псих, — показываю ему язык и горжусь собой.

— И ты думаешь, что это поможет тебе его обмануть? Я не дам тебе причинить ему боль, поняла? Ты здесь не просто так. Ты узнала его слабые стороны и будешь манипулировать ими!

— Да что за хрень ты несёшь? Я никогда так с ним не поступлю! Он сделал столько для меня, ты даже понятия не имеешь! Я никому не расскажу про его слабые стороны. Никому. И я уйду. Я уйду через девятнадцать дней.

— Когда оберёшь его до трусов.

— Нет. Я ничего не брала от него. Всё, что я взяла это его пальто и крестик, который он мне вернул. Всё.

— Да ладно? — Он насмешливо оглядывает меня.

— Одежду я оставлю здесь. Мы так договорились. Это его была инициатива, а не моя. И, вообще, я не обязана перед тобой оправдываться. Пошёл вон, — указываю ножом за его спину.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты спряталась, Энрика. Что ты наделала?

— Это ты наделал, а я исправляю это. Ты должен мне задницу целовать, если действительно печёшься о Слэйне, если ты ему друг, а не нахлебник. Но именно так я тебя вижу. Ты дерьмо, — выплёвываю последние слова.

— Но почище тебя буду. Я ни разу его не предал. А вот с тобой будут проблемы. И если ты думаешь, что я так всё оставлю, то нет. Я узнаю каждую твою тайну, Энрика. Я узнаю, кто ты такая на самом деле, и тогда я убью тебя, — шипя, он приближается ко мне. В его глазах плещется ненависть, и я сглатываю от его угроз.

— Ищи что угодно. Мне нечего скрывать. Я рассказала свои тайны Слэйну, потому что доверяю ему. И я уйду, Иисусе, я уйду. Я не буду его шантажировать. Я не посмею причинить ему боль, потому что я… — замолкаю, вовремя прикусывая язык.

— Потому что ты что, Энрика? — Прищуривается Каван.

— Потому что я знаю, какое у него хрупкое сердце. Слэйн открыл его мне, и я не плюну туда. Никогда. Люди ко мне относятся, как к дерьму. И я к этому привыкла. А он почему-то видит во мне хорошее. Он добр ко мне. Он ухаживает за мной. Он заставляет меня думать, что я какая-то принцесса, но я знаю своё место. Я знаю, что это временно. Я знаю, что уйду. Вероятно, это будет больно для меня, но я уйду. Клянусь. Я не ворую чужие деньги. Я не такое дерьмо, каким вы все видите меня. Я живая и у меня тоже есть совесть. Мне плевать, что ты думаешь обо мне. Мне важно, что подумает Слэйн. И если ты хочешь влезть в это всё, то вперёд. Я отговаривать не буду, но дай ему пожить. Он этого ждёт. Он столько лет запрещал себе улыбку, что это чудовищно.

— Я бы хотел тебе верить, но у меня есть прекрасный пример в лице моей сестры, что женщинам верить нельзя. Они пудрят мозги, и только. Вы привыкните друг к другу, Энрика. Вы уже привыкли и это зависимость. От неё можно вылечиться только через боль. Слэйн не сможет отпустить тебя, а ты уйти далеко. Вы ломаете друг другу жизни, потому что будущего у вас нет. Его отец, если узнает о тебе, убьёт тебя. Ты хочешь, чтобы Слэйн винил себя за это всю жизнь?

— Почему он убьёт меня? Я же не собираюсь за Слэйна замуж. Да и вряд ли я встречусь с его отцом, — фыркаю я.

— Он узнает.

— Конечно, он узнает, если ты ему скажешь. Давай докажи Слэйну, что ты как был мудаком, так и остался. Ты не друг ему.

— Я ничего не скажу, но помяни моё слово — ты совершила огромную ошибку и расплачиваться будет Слэйн. А если ему будет больно, то я убью тебя голыми руками. Это моё условие.

— Без проблем. Проваливай, — зло цежу я.

Каван кривится, смотря на меня, словно от меня плохо пахнет, а потом уходит.

Меня всю трясёт. Я оседаю на пол и кладу рядом нож. Вот же чёрт. Я действительно в полном дерьме. Меня убьют, если я не докажу своими поступками, что не причиню вред Слэйну. Да я просто не могу это сделать.

Но меня жутко пугает тот факт, что Каван теперь в курсе. Он настроит Слэйна против меня, и я потеряю его. А ведь ещё девятнадцать дней я могла бы жить рядом с ним. Чёрт.