Сладкий грех. Падение

Глава 45

Слэйн

Мой мир дерьмовый. Люди в нём тоже дерьмо. Меня окружает дерьмо. Дорогое дерьмо. Но факт остаётся фактом — всё это дерьмо. Шлюхи. Деньги. Секс. Похоть. Убийства. Жестокость.

Я дерьмо. И я дерьмо хуже, чем люди думают обо мне. Я злодей в этой истории. Я не тот самый милый принц на белом коне. Нет, я злодей. И я не врал, когда говорил об этом. Я злодей и мне нравится быть таким.

— Самолёт с ней на борту взлетел полчаса назад. Наши люди проследили за всем, — за столик рядом со мной садится Каван. Мой друг. Мой соратник. Он прекрасный принц. У него есть сердце. У него есть сострадание. У него есть чувства. У меня нет. У меня ничего нет. Только мои мёртвые глаза. Моя смекалка. Мой ум. Моё умение манипулировать людьми. Я люблю играть. Я предпочитаю уничтожать людей очень изыскано. Так, как предписано на моём роду. Это в моей крови. Она тоже дерьмовая.

— Она была такой жалкой. Они все жалкие, когда влюбляются. Они готовы умереть за меня. Они готовы на всё, только бы поверить в свою сказку, которую придумали себе. Они верят в то, что злодеи выздоравливают. Ещё одна история с плохим концом. Ничего нового. Так утомительно, — усмехаясь, делаю глоток виски и закрываю глаза. Виски — единственное, что мне нравится в этой жизни. Я взращён на виски. На ирландском чистом виски. Это мой сладкий грех. Он так похож на неё. В этом я тоже не врал.

— Дело сделано. Теперь можно заняться другими вещами. Я нашёл пару компаний, которые мы можем уничтожить. Хочешь поиграть с ними?

Бросаю взгляд на Кавана.

— Скучно. Что-то ещё?

— Тебя ждут две твои любовницы. Они голодны. Ты можешь больше не притворяться жалким ранимым ублюдком, — улыбается Каван.

— Я был хорош.

— Очень. На некоторое время я, действительно, подумал, что у тебя появились чувства. Но я знаю тебя, хотя всё равно. Ничего же нет?

Фыркаю и передёргиваю плечами.

— Не неси хрень. Чтобы вжиться в роль, нужно думать постоянно так, как прописано в сценарии. Нельзя отклоняться от него, даже наедине с самим собой.

— Но ты показал ей злодея. Ты никогда этого не делал раньше, пока не придёт время, — напоминает он.

— Мне было интересно посмотреть, что она будет делать. Но она была уже безнадёжно влюблена в меня, хотя красиво врала. Красиво. Обычно, когда они врут, это легко читается по их глазам. А она врала наравне со мной.

— Она готовилась. Долго готовилась. Но она всё равно проиграла.

— Потому что меня никому не переиграть. Я сукин сын. Я предупреждал. Почему-то женщины всегда считают это шуткой. Они, правда, настолько тупые или мне попадаются такие?

— Тупые. Они все тупые. Меняется только размер груди и голос. А мозгов у них нет. Энрика не первая и не последняя. Они все попадают на удочку сломленного маленького мальчика. Это дерьмо до сих пор работает.

— Благодаря тебе. Если бы не ты, то не было бы, о чём рассказывать. Детство было весёлым, — смеюсь я.

— Но взрослым быть куда веселее. Так что насчёт твоих девочек? Ты их игнорировал долго. Они соскучились.

— Скучно. Я не хочу их. Мне так скучно, Каван. Эти вагины, сиськи и стоны. Надоело. С Энрикой было весело. У неё были реальные страхи. Она ломала себя, ради меня. В ней было что-то такое, что возбуждало меня.

— Тупость? — Смеётся Каван.

— Жестокость. То, что я люблю. Насилие. Страх. Желание. Похоть.

— И поэтому ты чуть не сорвал всё? Ты же не будешь отрицать, что хотел спрятать её и оттянуть время?

Допиваю залпом виски и цокаю.

— Я только вошёл во вкус. Она начала боготворить моего злодея, когда остальные с визгом бежали от меня. Это было интересно. Я давно не ощущал столько адреналина. У меня были планы, она так надеялась на то, что я говорил правду ей. Она думала, что я влюблён.

— Они все так думают, потому что ты это говоришь им. Они считают, что победили, а потом они зализывают раны и трясутся от страха. Это пройденные этапы. Мы их знаем, но мне не нравится то, что ты решил обойти запланированную игру, Слэйн. Ты никогда не отходил от плана.

— И что? Игра моя. Я ей управляю, — Каван под моим взглядом ёжится.

— Ладно-ладно, ненавижу, когда ты так делаешь. Ты делал это и вчера, но её это не испугало. Странно, да? Ты смотрел на неё этими глазами, а ей всё равно было. Она только умоляла простить её. Мне она не понравилась. Слишком… чувствительна и воинственна. Чуть глотку мне не перегрызла за тебя.

— Это было впечатляюще. Хочу ещё одну. Найди мне кого-то, кто похож на неё. Кого-то бедного, кто верит в сказки. С прошлыми страхами, проблемами и желательно практически девственницу. Они развратницы. Разрушу ещё одну жизнь. Передай моему отцу, что я встречусь с ним завтра, чтобы поделиться хорошими новостями. И пусть Лиам ждёт меня утром в своём офисе, я поощрю его. Он идеально отыграл свою роль, — поднимаюсь и поправляю пиджак. Хорошо вернуться в своё привычное обличье. Не нужно больше скрываться, имитировать любовь к чёртовым свитерам. Ненавижу их. Рубашка и пиджак куда сексуальней, чем обычная одежда. Она делает меня соблазнительным сукиным сыном.

— Слэйн, тебе не хватило того, что было? Мы просрали два года на это всё дерьмо. Я устал. У меня психика сломана. Она так кричала…

— Я видел. Камеры всё записали. Это будет моим особенным порно. Столько чувств. Столько слёз. Столько признаний. Энрика красиво пала. Слишком красиво.

— Но она не вернётся. С этим покончено. Больше нам ничего не угрожает, поэтому…

— Ты идёшь на хрен. А я еду туда, куда хочу, — перебиваю его. Бросаю скучающий взгляд на ринг, где полно крови, дерьма и желания выиграть. Не всегда нужно бить, чтобы остаться победителем. Нужно дать врагу время, чтобы он уничтожил сам себя, когда поймёт, что никто на него не нападает. Это изводит их куда сильнее, чем удары. Хотя…

— Она точно не вернётся? Ты сделал всё для этого? — Оборачиваюсь к Кавану.

Он кивает и широко улыбается.

— Ты сам видел, я её добил. Она была уничтожена, когда собирала вещи. Она была мертва, когда вышла из дома. Она была трупом, когда улетела. Она не вернётся. Скоро получим извещение о её смерти. Я пошлю цветы на её могилу. Всё закончилось, Слэйн, ты можешь быть в этом уверен на сто процентов.

Разворачиваюсь и молча выхожу из клуба. Сажусь в машину и провожу ладонями по приятной коже руля. Мотор ревёт, и я еду по ночным улицам города, заглядывая в окна. Столько глупых девочек, мечтающих о своём принце. Столько сказок в их головах. Столько планов на таких, как я.

Замечаю девушку, сидящую на остановке. Она в тонкой куртке с тёмными волосами, слипшимися из-за нечастого мытья волос. Её лицо бледное и измученное. На моих губах появляется улыбка. Ещё одна. Как же их много.

Останавливаю машину и опускаю стекло.

— Привет. С тобой всё в порядке? — Спрашиваю её. Девчонка поднимает взгляд карих глаз на меня и испуганно сглатывает.

— Я… да, всё в порядке. Спасибо, — мямлит она. Не то. Не то. Не то.

Где огонь в глазах? Где эти живые искорки в золотой россыпи каштанового взгляда? Где упрямство в задранном подбородке?

— Подбросишь? — Моргаю, когда девчонка подходит к моей машине.

— Отсосёшь? — Усмехаюсь я.

— Ладно.

Качаю головой и нажимаю на кнопку блокировки дверей. Девчонка непонимающе смотрит на меня.

— Пошла на хрен.

Ударяю по газу. Смеясь, слышу, как меня поливают отборным матом. Нет. Всё это не то. Таких вот потерянных принцесс полно. Но мне они неинтересны. Я устал от них.

Вхожу в квартиру и с отвращением оглядываю её. Дерьмо. Всё такое… дерьмовое вокруг. Смотрю на пальто, висящее на крючке. Хватаю его и вдыхаю аромат, исходящий от него.

— Энрика, — шепчу я. Пьянею. Быстро. Резко. Мой член твердеет.

Я иду дальше и вижу конверт на столе. Я читал уже, что внутри него. Я читал все слезливые просьбы простить её. Я читал о том, кто она такая. Но вот дело в том, что я знал. Я всё знал.

Подхватываю крестик, который она мне оставила. Она влюбилась в меня, как и сотня других. Это не новость. Я привык. Они боятся меня, а потом видят во мне сломленного человека. Это дерьмо.

Я злодей.

Я наслаждаюсь тем, как они обманывают себя. Я упиваюсь от восторга, когда они падают на колени и убивают себя. Я наблюдаю за этим. Я видел это. Но мне всё равно.

Делаю глоток виски, затем снова и снова, пока огонь не врывается в мои вены. Алкоголь делает меня самим собой. Мне нравится это. Я тащусь от боли. Я схожу с ума от одержимости.

Я маньяк.

Я предупреждал. Не стоит считать это за шутку. Я плохой. Я очень плохой мальчик.

— Ты вернёшься, Энрика. Ты вернёшься ко мне. Я тебе помогу, если нужно будет. Я ещё не закончил с тобой. Ты умрёшь в моих руках. Ты издашь свой последний всхлип на моих губах. Ты моя. И это было лишь прелюдией. Я покажу тебе, что такой секс со мной. Я люблю долго. Растягивать удовольствие. Тебе больно? Я знаю, что да. Я знаю. Но не волнуйся. Не страдай. Попридержи свои слёзы и энергию. Ведь будет хуже. Ты вернёшься и это будет нашей маленькой тайной, не правда ли? — Из горла вырывается смех, и я откидываю голову, упиваясь своей властью. Я грёбаный злодей, и я только начал свою игру. Моя маленькая жертва не сможет спрятаться.

Они думают, что я следую правилам. Ни хрена. У меня свои правила. Они думают, что с её отъездом и отказом от мести, я остановлюсь. Ни хрена. У меня есть планы. Они отличаются от планов всех, кто меня окружает.

Я говорил, что убиваю изощрённо? Наверное, да. Потому что это так и есть. Но я скучаю. Да, это дерьмо такое. Я скучаю по Энрике. Она была уникальной. Она так честно врала мне. Она отдалась полностью этой лжи, как и я. Но она влюбилась. Это меня разочаровало. Влюбилась… в злодея.

Врал ли я? Да. Постоянно. Это был не я. Она увидела меня настоящего только в конце. Нет, не в том дерьме в офисе. Всё было отыграно по нотам. В клубе. В сексе. В признаниях. Ей понравилось это больше, чем раньше. Она подстроилась быстро под меня. Она умна. Она мой враг. А как говорится, нужно правильно избавляться от врагов, а некоторых превращать в союзников.

Дело в том, что я управляю своими марионетками. Я кукловод. Я тяну за ниточки, и все начинают двигаться. Я руковожу и очень хорошо использую случайности, нелепости и неожиданные встречи. Я плохой мальчик. Я обожаю быть плохим. Меня это заводит. Я могу быть очень плохим и чересчур плохим. Я был всеми перед ней. Я наблюдал за тем, как она двигается. Это похоже на ферму муравьёв. Ты бросаешь им еду, они бегут туда, чтобы доставить своей королеве. Муравьи. Я убил сотню таких ферм. Я просто забывал о них, потому что мне становилось скучно.

Да, я изменил правила. Я никого не предупредил. Это их больше не касается. Я хочу поиграть в более опасную игру. Теперь никто не знает, что их ждёт, кроме меня. Я не закончил. У меня кровь кипит от желания поскорее начать, но требуется время. Я умею ждать. Я умею быть терпеливым, когда чем-то очень сильно увлечён. И я сейчас увлечён.

Я всё знал. Всё. Не существовало никогда того жалкого ублюдка, который был с ней. Нет, я люблю готовить, но я не трачу на это время. Мне пришлось учиться. Я проделал огромную работу над собой. Я начал два года назад готовиться к этому моменту. Два года. С тех пор, когда узнал, что моей семье кто-то угрожает. Я ненавижу, когда мой отец тратит патроны. Это так жалко. Это так предсказуемо. У него нет фантазии, поэтому я всё взял в свои руки. Когда есть выбор: убивать или дать врагу умереть самому, уничтожив всё хорошее в нём. Я, конечно же, выберу второе. Муравьи. Я люблю наблюдать. Я люблю смотреть. Я обожаю впитывать в себя эмоции. Всё получилось.

Кажется, я стал хуже. Она меня сделала хуже. Я одержим. Я хочу её. Я получу её. Но теперь я играю по своим правилам.

Мда, сюрприз, папочка и Каван. Дайте мне действий. Дайте мне экспрессии. Дайте мне шоу.

— Я же предупреждал, Энрика. Я сразу сказал тебе, что сделаю с тобой. Глупая девочка. Глупая. Но ты вернёшься. Я жду тебя, Энрика. Я уже скучаю. Я не буду верен. Я не буду хорошим. Всё просто. Я сделаю тебя плохой. Для себя. Ты придёшь ко мне сама. Люби меня. Желай меня. Помни обо мне. Боготвори меня. Ты делала это лучше всех. Я выбрал тебя. Я. Тебя. Выбрал. Сам. Это плохо. Тебе будет больно. Я залижу все твои раны. Я изведу тебя. Я сделаю тебя такой же безумной, как и я. Ты станешь одержима мной. Моим запахом. Моими глазами. Я твой грех. А ты моё сладкое искупление. До встречи, Энрика.

Мои пальцы скользят по фотографии. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь ей так, чтобы она почувствовала моё желание, моё безумие, мою одержимость. Я маньяк. И я никогда не отпускаю своих жертв живыми.

Конец первой книги.