Случайная судьба

Глава 4

Гриффин сидел за рулем серого «порше». Он всегда обожал водить и часто шутил, что родился за рулем. Особенной его страстью почему-то были малоизвестные закоулки, где с непривычки легко заблудиться, что неизбежно и случалось. Но теперь все, что от него требовалось, это указать конечный пункт назначения, а потом внимательно слушать, как сексуальный женский голосок сообщает нужный поворот, и тот в виде цветной линии появляется на экране монитора.

Он сам выбрал этот голос в меню, поскольку с ним чувствовал себя менее одиноким. Вскоре он дал ей имя — Сейдж (умница) и мысленно набросал портрет обладательницы этого дивного голоса. Почему-то она представлялась ему в виде этакой сирены-обольстительницы, босоногой и непременно беременной, домовитой, чуть простоватой — но лишь до того, как он встретил Поппи. И теперь, разговаривая с Сейдж, Гриффин видел перед собой лицо Поппи.

Вообще-то отправься он прямиком в Лейк-Генри, советы Сейдж были бы ему ни к чему. Туда он добрался бы даже с завязанными глазами, потому что десятки раз проделывал этот путь наяву и еще сотни раз — мысленно.

Но сейчас он направлялся не туда, а в еще один небольшой городок штата Нью-Гемпшир — Вест-Эймс. Всю дорогу он лихорадочно следил за развитием этого дела по радио, гадая про себя, успеет ли он застать хотя бы конец слушаний.

Мысли его были прерваны звонком сотового телефона. Высветившийся на табло номер был тем же самым, по которому он звонил меньше часа назад.

— Привет, Данкан! Что новенького?

Данкан Клейес был его старым приятелем еще со времен колледжа. Теперь он работал репортером в одном из крупных лос-анджелесских еженедельников.

— Лиза Мэтлок родилась и выросла в Сакраменто, — монотонно забормотал он, явно разбирая собственные заметки. — Мать сбежала, когда ей не было и пяти. Воспитывал девочку отец. Впрочем, он обычно пропадал на работе весь день. Когда был убит Роберт Диченца, он служил в ресторане, развозил клиентам на дом заказы. Жили очень скромно.

Гриффин был уже в курсе их финансового положения — узнал из телефонного звонка, который раздался, когда он только проезжал по мосту Таппан-Зи. С помощью Данкана он старался сложить разрозненные части головоломки, которая опровергла бы или подтвердила, что Лиза Мэтлок и Хизер Мэлоун — одно и то же лицо.

— Ее отец еще жив?

— Нет. Умер от сердечного приступа спустя два года после того, как Лиза исчезла из города. ФБР месяцами караулило его могилу, однако она там так и не появилась.

— А ее мать бывала там?

— Нет. Ни когда умер ее муж, ни когда исчезла Лиза. ФБР пыталось ее отыскать, но тщетно.

— А братья или сестры у нее были?

— Нет.

— Какие-нибудь дальние родственники?

— Только тетка со стороны отца. После смерти Диченцы агенты ФБР недели ходили за ней по пятам — круглосуточное наблюдение плюс прослушка телефона. Потом оставили ее в покое. А когда отец Лизы умер, снова вцепились в нее мертвой хваткой. Но если Лиза и поддерживала связь с теткой, то им так и не удалось ее засечь.

— У Лизы были друзья?

— Отец первое время говорил, что были, однако ни один из них и пальцем не шевельнул, чтобы ей помочь. Отец Лизы утверждал, что всех их, дескать, успели припугнуть.

— Кто-то из семейства Диченцы?

— Возможно. Роб был шустрый парень — порхал как мотылек от одной смазливой девчонки к другой. Предпочитал юных и по возможности невинных.

— А что за отношения были между Лизой и Робом?

— Поначалу семейство Диченцы утверждало, что, мол, никаких не было. Однако вскоре после убийства кое-кто из приятелей Роба стал говорить, что накануне вечером Роб и Лиза страшно поругались. Согласись, это маловероятно, не будь они знакомы друг с другом. Когда же в прессу просочились сведения о том, что они были любовниками, семья парня, хоть и не очень охотно, но признала, что между молодыми людьми кое-что было. Однако они продолжали утверждать, что дело ограничилось одной-двумя встречами, после чего Роб, дескать, собрался дать девчонке от ворот поворот, но Лиза вцепилась в него мертвой хваткой, постоянно требуя денег за молчание.

— За какое еще молчание? — изумился Гриффин. — Это после одного-двух свиданий? И о чем она, интересно, собиралась молчать?

— Лиза была бедна как церковная мышь — не слишком подходящая пара для Роба. Так, во всяком случае, считала его семья. Тем более, что отец был одним из кандидатов в вице-президенты. Предполагалось, что девчонка вцепилась в парня из-за денег. Семейство особенно на это напирало. Даже как-то уж слишком.

Об этой истории Гриффин уже знал — о ней ему рассказал еще один его источник информации, позвонивший незадолго до Данкана.

— Итак, общественное мнение считало Лизу охотницей за деньгами?

— Общественное мнение пело с голоса папаши Диченцы, причем достаточно громко. Потом девушка исчезла из города, что согласись, было не в ее пользу. А спустя три недели после гибели сына Чарльз Диченца был выдвинут кандидатом в вице-президенты от своей партии, и симпатии к убитому горем отцу, как ты понимаешь, сыграли в этом далеко не последнюю роль. Те, кто стоял за его спиной, постарались выжать из трагедии все, что только можно. Думаю, если бы Лизу Мэтлок тогда нашли, то попросту забили бы ее камнями на центральной улице города.

— Нужный вам поворот примерно через милю, — вежливо предупредила Сейдж. — Не пропустите съезд с магистрали. Потом налево.

Гриффин послушно перестроился в правый ряд.

— И где тебе удалось все это раскопать? — поинтересовался он.

— В архивах.

— Что-нибудь еще?

— Если что-то еще и было, я пока не нашел. Ты дал мне не слишком много времени.

— Так ищи.

— Тебе нужно что-то определенное или вообще все, что есть?

Этого Гриффин и сам пока не знал. Отправившись в путь, он сделал один звонок, заранее решив почему-то, что информации будет немного. Но первый звонок повлек за собой другой. Звонок Данкану был третьим по счету. Он тут же вызвался помочь, и Гриффин сильно подозревал, что причиной этому стало свойственное любому журналисту любопытство. Впрочем, ему это было на руку. Чем больше козырей будет у него на руках, когда он приедет в Лейк-Генри, тем лучше.

— Все. Плюс, конечно, фотографии Лизы Мэтлок, какие только сохранились. Все, что найдешь, отправь экспресс-почтой в Лейк-Генри. Сделаешь — и можешь считать, мы с тобой в расчете. — За несколько лет до этого, работая над одной из своих книг, Гриффин совершенно случайно ухватил ниточку, ведущую к разгадке одной сенсации. Недолго думая, он передал все обнаруженные материалы Данкану, который как раз в это время куковал без работы. В результате карьера Данкана резко пошла вверх.

И вот пришло время, когда Гриффин обратился к другу за помощью. Вздохнув, он сунул мобильник в карман, увидел нужную ему развязку и свернул влево.

— Далее пять миль вперед, никуда не сворачивая, — подсказала медовым голосом Сейдж.

Вписавшись в поворот, Гриффин по привычке глянул на экран монитора, прикидывая про себя, ждут ли его впереди задержки в пути. Ему хотелось добраться до здания суда до того, как закончится слушание по делу, но дороге, по которой он сейчас ехал, до скоростной магистрали было явно далеко. К счастью, насколько хватало глаз, ни перед ним, ни позади не было ни единой машины, так что эти ему пять миль Гриффин промчался за пятнадцать минут.

Все это время он пытался дозвониться Поппи, но безуспешно. Телефон был занят, что называется, намертво. Исключительно чтобы отвлечься, он набрал другой номер, который принадлежал Ральфу Хаскинсу, старинному другу их семьи, талант детектива которого высоко ценил еще отец Гриффина. Узнав, что его помощь нужна кому-то из Хьюзов, Ральф всякий раз радовался, как ребенок. Он наверняка уже был в курсе того, что происходит в Нью-Гемпшире, и стало быть, Гриффину не придется вводить его в курс дела или объяснять, с чего это ему вдруг вздумалось просить Ральфа отыскать любые документы, так или иначе связанные с делом Лизы Мэтлок. Конечно, лучше всего было бы попросить об этом Рэнди, но гордость и еще свежая обида заставили бы его скорее умереть, чем обратиться за помощью к брату. Ральф оставался единственной его надеждой. Работал он тихо и незаметно, умудряясь всегда оставаться «за кадром». И при этом был непревзойденным мастером плести интриги и добывать информацию, которая была недоступна обычным людям. А Гриффин понимал, что протокол медицинского обследования или школьный дневник, телефонная или кредитная карточка могут порой дать в руки конец нити, ведущей к разгадке тайны.

Правда, Ральфу не удалось отыскать Синди, но она, как-никак, хорошо знала и самого Ральфа, и методы его работы, что давало ей возможность всегда быть на шаг впереди него.

Договорившись обо всем, Гриффин сунул мобильник в карман.

Въехав в Вест-Эймс, Гриффин без труда обнаружил здание суда. Увидев клубившуюся перед входом толпу, он наметанным глазом заметил в ней несколько групп местных журналистов.

Припарковав «порше» на одной из боковых улочек, он выбрался из машины и тут же съежился, когда ледяной ветер обжег ему лицо. Натянув теплую куртку, Гриффин рысцой промчался мимо очаровательных небольших домиков, с украшенными ледяным кружевом сосулек карнизами. Он добрался до здания суда как раз в то время, когда настежь распахнулись огромные двустворчатые двери. Хизер нигде не было видно, как, впрочем, и Мики Смита. У всех выходивших на улицу лица были сердитыми — не слишком хороший знак для тех, кто надеялся, что все уже выяснилось навсегда. Почувствовав, как в груди шевельнулось недоброе предчувствие, Гриффин двинулся к ближайшей телекамере и незаметно пристроился возле звукооператора. Через пару минут из толпы выскользнула журналистка, вставила в ухо микрофон и вопросительно посмотрела на оператора.

— Привет, Эмбер. Выглядишь великолепно, — окликнул ее Гриффин.

Эмбер Эббот бросила на него удивленный взгляд и тут же скривилась.

— Спасибо, Гриффин, ты тоже. Пишешь очередной рассказ?

— Еще не знаю. Может быть. Какие новости?

Не сводя глаз с камеры, Эмбер поправила воротник своего пальто из верблюжьей шерсти, чтобы он не закрывал подбородок.

— Суд постановил задержать ее на тридцать дней. Прошение об освобождении под залог отклонено.

Сердце Гриффина камнем ухнуло в пятки.

— Задержать?

— Наверное, свою роль сыграло то, что этим делом заинтересовался сам губернатор Калифорнии. — Схватив микрофон, Эмбер затараторила в камеру: — Итак, Филипп, здесь, в Вест-Эймсе только что завершилось слушание…

Не дослушав, Гриффин двинулся вперед, проталкиваясь сквозь окружившую здание плотную толпу. Чуть ли не корчась от стыда, он мечтал сейчас провалиться сквозь землю. Ему казалось, что позорное слово «предатель» горит у него на лбу.

Он огляделся по сторонам в поисках знакомых лиц и тут же с радостью обнаружил Джона Киплинга, каштановая шевелюра и куртка «а ля шерп» которого выделялись на фоне толпы. Однако радость Гриффина моментально увяла, стоило ему бросить взгляд на разъяренное лицо Джона.

Через секунду их глаза встретились. Протолкавшись сквозь плотную толпу, Гриффин протянул Джону руку. Тот явно обрадовался, увидев его, и Гриффин почувствовал облегчение, смешанное с невольным чувством вины.

Джон кивком головы предложил ему отойти в сторонку.

— Кэсси пыталась опротестовать это решение, но у нее не было ни единого шанса. Лиза Мэтлок сбежала, и пятнадцать лет от нее не было ни слуху ни духу. По мнению суда, нет никаких гарантий, что она не попытается сделать это снова.

— Ты исходишь из того, что она и есть Лиза.

— Не я, — оборвал его Джон. — Так считают и судья, и прокурор, и ФБР. И сам Диченца, — кисло добавил он. — Правда, Чарли Диченцу так и не выбрали вице-президентом, но он по-прежнему пользуется большим влиянием. Ходят слухи, что он знал обо всем задолго до того, как заварилась эта каша, и заручился поддержкой всех, кто имеет хоть какой-то вес. Он объявил, что сделает все, чтобы убийца его сына был схвачен и понес наказание. И хотя без теста на ДНК, который мог бы доказать, что Хизер и есть Лиза, прямых доказательств нет, это уже свершившийся факт. Так что слушания закончились, по сути даже не начавшись. Ее ни за что бы не отпустили под залог.

— Тест на ДНК проводили?

— Нет, это невозможно. У Лизы никогда не было никаких трений с законом.

— В связи с этим встает вопрос, для чего ей понадобилось сбивать машиной этого парня. Девушке было всего восемнадцать лет. Хорошенькая, умная — насколько я помню, ее приняли в Беркли, причем пообещали стипендию. Неужели она похожа на человека, который решится на убийство?

— Стипендия, да еще в Беркли, говоришь? А что — это было в ее документах?

— Нет, это я выяснил сам.

Джон помолчал. По мере того как толпа редела, он все убыстрял шаги, с головой уйдя в собственные мысли. Вдруг Джон остановился, словно споткнувшись.

— Жаль, что тебя там не было, старина. Судья вообще слушал вполуха, просто объявил в конце, что задерживает ее на тридцать дней без права освобождения под залог. Ты бы видел, что было — немая сцена, честное слово! Все просто остолбенели. Впрочем, Хизер, я думаю, даже не поняла, что те, кто там были, по большей части на ее стороне. Когда ее уводили, она обернулась к Мике. — Джон с трудом проглотил вставший в горле комок. — В жизни не видел, чтобы у кого-то на лице была написана такая боль!

Гриффин вновь почувствовал отвращение к самому себе. Оставалось только верить, что все это временно.

— Надеюсь, Кэсси ее вытащит.

Подняв воротник, Джон двинулся дальше.

— Да… Но ты хоть представляешь себе, что это такое?! И не только для Хизер… а для Мики? Для Стар и Мисси? Она ведь давно уже член их семьи. И потом, не нужно забывать о деньгах. Знаешь, во что это обойдется? Ладно, пусть даже Кэсси станет работать бесплатно. А накладные расходы?

— Но она невиновна, — настойчиво повторил Гриффин.

— Да, конечно, но чтобы доказать это, понадобится кругленькая сумма. Просто не представляю, как им это удастся. У Мики ведь не так много денег.

Зато у Гриффина они были. Он, не задумываясь, подписал бы чек на любую сумму, но он сильно сомневался в том, что Поппи согласится на это, узнай она правду. Впрочем, Мика тоже наверняка откажется их принять. Они ни за что не возьмут денег от человека, который, можно сказать, собственными руками засадил ее за решетку.

Джон между тем продолжал:

— А если Мика пропустит сезон, денег у него тем более не будет. Он взял ссуду для покупки нового оборудования, и от этих денег уже ничего не осталось, а проценты нужно платить каждый год. Пока Хизер в тюрьме, ему не до работы. Так что если что-то пойдет не так, как надо, ему конец. Хизер за решеткой, кленовый сок через месяц закончится, придет время платить по счетам. — Он вдруг осекся и подозрительно глянул на Гриффина. — Кстати, а ты что тут делаешь?

— Я ехал в Лейк-Генри, но сбился с дороги и случайно оказался здесь.

— Где ты пропадал в последнее время? В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты дал понять, что тебе нравится Поппи. И вдруг как сквозь землю провалился.

Гриффин нехотя двинулся вперед.

— Знаешь, она не слишком меня обнадеживала.

— Но ты ведь знал, что так будет, верно? У нее есть свои принципы, и ты должен это учитывать. Кстати, а ей известно, что ты собираешься приехать?

— Нет. Хотел сделать ей сюрприз.

— Поппи не слишком любит сюрпризы.

— Точно, — вздохнул Гриффин. — Но это единственный шанс не дать ей захлопнуть дверь у меня перед носом.

Джон остановился перед «тахо», на дверце которого красовалась надпись «Лейк Ньюс».

— Но почему вдруг сегодня? — Он вытащил из кармана ключи. — Если тебе пришло в голову написать о Хизер, советую подумать еще раз. Небось, догадываешься, что думает Поппи о тех, кто наживается на чужой беде?

— В общем-то, догадываюсь, — усмехнулся Гриффин. — Она ясно дала мне это понять еще в сентябре. Нет, я не собирался писать о Хизер. У меня совсем другие дела.

— Тогда почему ты наводишь справки о Хизер?

— Ну как ты не понимаешь?! А вдруг удастся откопать что-то такое, что сможет ей помочь?

— Это верно… Только тебе-то что до всего этого?

— Мне кажется, что кое-кому очень хочется засадить Хизер в тюрьму.

— Ты тоже считаешь, что она невиновна? Или это просто потому, что она подруга Поппи?

— Всего понемножку.

Джон посмотрел Гриффину в глаза.

— Ладно, не задерживайся. Поппи наверняка захочет узнать все до конца.

Гриффин молчал. Он вдруг почувствовал, что желудок его словно стянули тугим узлом. Конечно, Джону все известно, тоскливо подумал он. Он видел интервью с Рэнди, сложил «два» и «два» и обо всем догадался.

Что делать? Все отрицать? Нет, будет только хуже. И Гриффин решил сознаться.

— Она, конечно, имеет право узнать все, но… Понимаешь, так трудно объяснить, как это случилось. Ей богу, все вышло случайно. Когда я упомянул снимок, висевший на стене в кабинете моего брата, мне и в голову не могло прийти, что Рэнди тут же почует запах жареного и пришлет сюда своих ищеек.

В глазах Джона мелькнула догадка. Взгляд его сразу стал жестким, на лбу залегла морщина.

— Рэндалл Хьюз. О господи, какой же я идиот!

Только сейчас до Гриффина дошло, что он наделал! Выходит, Джон ни о чем не догадывался. Безнадежно пожав плечами, он повесил голову, не зная, что сказать.

— Боюсь, до меня тебе далеко.

Лицо Джона перекосилось от ярости. Гриффин даже струхнул немного — ему показалось, что Джон готов придушить его собственными руками.

— Так это ты, выходит, привел их сюда?!

— Нет, — глухо проговорил Гриффин. — Я просто случайно заметил сходство. А Рэнди тут же сообразил, в чем дело.

— Не вижу большой разницы. Поппи уже догадалась, что это был человек, приезжавший в город осенью. Думаю, она будет просто счастлива узнать, что этот человек — ты.

Гриффин неожиданно приободрился. Значит, он ей по меньшей мере небезразличен.

— Ты скажешь ей? — спросил Джон.

— Возможно. Я, знаешь ли, не слишком умею держать язык за зубами. С другой стороны, если кому-то из моих людей удастся отыскать доказательства, что Хизер — это не Лиза, я смогу надеяться на прощение, не так ли? — Джон ничего не ответил, и тогда Гриффин, набравшись смелости, спросил его в упор: — А ты как считаешь?

Джон посмотрел ему в глаза. Потом позвенел ключами, со вздохом открыл дверцу машины и забрался в нее.

— Еще одна головная боль! — проворчал он.

Гриффин не дал ему захлопнуть дверцу.

— Послушай, мне нужно где-то остановиться. Можно будет снять комнату у кого-то в городе? — До ближайшей к городу гостиницы было минут пятьдесят езды на машине, и Гриффину очень не хотелось бы останавливаться так далеко, тем более зимой, когда из-за снегопада можно было вообще на несколько дней оказаться отрезанным от всего остального мира. А если он хочет помочь, то просто обязан быть в курсе событий — потолкаться в центральном магазине, послушать последние сплетни, за которыми местные обычно являлись на почту. Он должен примелькаться в городе, чтобы к нему привыкли и перестали обращать на него внимание. По мнению Гриффина, это был единственный способ выяснить всю подноготную Хизер. Узнать все о Лизе Мэтлок — это только полдела. Прошлое и настоящее Хизер — вот что ему сейчас нужно.

Насколько было бы интереснее распутать эту загадку, чем корпеть над осточертевшей ему биографией Прентисса Хэйдена!

Джон поднял на него глаза:

— В городе не хотят сейчас видеть никого из газетчиков.

— Но я же не газетчик. Я приятель Поппи.

Джон скривился:

— А это еще хуже. Неужели ты не заметил, что все местные горой стоят за Поппи? Она — это нечто. Она необыкновенная. На вид такая бодрая, веселая, но не нужно забывать, что жизнь проехалась по ней паровым катком.

— Это я уже понял, — ответил Гриффин. И это было правдой. Господи, да ему было известно о Поппи такое, о чем Джон и не подозревал! Ни Ральф Хаскинс, ни кто-то другой не имел к этому никакого отношения. Гриффин провел собственное расследование. И теперь он знал все.

Джон повернул ключ зажигания, и «тахо» тихонько заворчал. Джон прибавил обороты, дав двигателю немного прогреться.

— Разве что Чарли Оуэн, владелец магазина? — Взгляд его встретился с взглядом Гриффина. — Его брат уехал из города довольно давно, но после него остался дом, за которым зимой нужно присматривать. Если возьмешься — Чарли тебя на руках носить будет. А доброе мнение Чарли в нашем городе дорогого стоит. Заодно покрутишься в городе, узнаешь все, что тебе нужно. — Он снова смерил Гриффина придирчивым взглядом и сокрушенно покачал головой. — Нет, вряд ли тебе это подойдет.

— Почему нет?

— Это тебе не курорт, знаешь ли. Одни голые стены, никаких удобств. А сейчас, зимой… — Он безнадежно махнул рукой. — Это уж слишком круто.

— Да? Так ведь я и сам крутой! — Это вовсе не было бахвальством — в свое время Гриффин успел излазить все Аппалачи, и ночевать под открытым небом было ему не впервой. Как удачно, что он додумался надеть в дорогу тяжелые ботинки на толстой подошве. И потом, сторожить дом, пусть и пустой, все-таки лучше, чем сидеть сиднем в гостиничном номере. И места побольше. — Хоть крыша-то в нем есть?

— Да.

— А как насчет отопления?

— Печка.

— Тогда в чем проблема?

— Ветер. Снег. Дом открыт всем ветрам. Литтл-Беар ведь как-никак остров. Правда, всего лишь в четверти мили от берега, но все-таки.

У Гриффина заблестели глаза — ему еще никогда не доводилось жить на острове.

— А как туда добираться зимой?

— Пешком. Или на машине. Лучше, конечно, если бы у тебя был вездеход. А вот «порше»… — Прошлый раз, когда Гриффин был в городе, Джон при виде «порше» восторженно прищелкнул языком. Теперь восторгу в его голосе поубавилось. — Нет, вряд ли. — Он снова попытался закрыть дверь машины, но Гриффин вцепился в нее мертвой хваткой.

— Найму вездеход. Я все равно собирался это сделать.

Лицо у Джона просветлело.

— Ладно, есть идея получше. Мой кузен Бак собирается продать свой грузовичок. Его девушка только что родила. Можешь заплатить ему вдвое против того, что он запросит, и считай, что тебе повезло.

— Идет, — поспешно закивал Гриффин. — Куда ехать?

Как оказалось, Бак, кузен Джона, обитал на Ридже, что на языке жителей Лейк-Генри означало чуть ли не в трущобах. Учитывая, что «порше» вряд ли бы пережил поездку в эти места, было решено оставить его в пустом лодочном сарае. Таким образом, Джону ничего не оставалось, как только самому отвезти Гриффина на Ридж.

Когда на глаза Поппи попался стоявший в самом центре города знакомый «тахо», она была слишком занята своими мыслями, чтобы оглянуться на него еще раз. Машинально помахав ему рукой, она двинулась дальше, не обратив внимания на то, что рядом с Джоном кто-то сидит. Останавливаться времени тоже не было — в последнюю минуту позвонил Мика и попросил забрать девочек из школы. Поспешно договорившись с Энни Джонсон о том, что та подменит ее возле телефона, Поппи выкатилась за дверь в ту же секунду, как Энни притормозила возле крыльца.

И вот теперь, прищурившись от неяркого зимнего солнца, едва пробивавшегося сквозь пушистые лапы елей, Поппи гнала свой «блейзер» по дороге, чувствуя под колесами тонкую корочку льда. Необходимость сосредоточиться даже обрадовала ее — это давало ей небольшую передышку от мыслей, терзавших ее с тех пор, как стало известно, что Хизер останется в тюрьме. Она по-прежнему не имела ни малейшего понятия о том, откуда приехала Хизер, — знала только одно: Хизер хорошая. То же самое она думала и о себе. Но ведь у нее самой было прошлое. Значит, было оно и у Хизер.

Не слишком довольная направлением, которое приняли ее мысли, она обрадовалась, когда добралась до школы.

В этот самый момент из нее выпорхнули Мисси со Стар, тем самым избавив ее от тягостных размышлений. Весело щебеча о чем-то своем, девочки понеслись по дорожке. В глаза им бросился «блейзер», и обе точно приросли к месту. Улыбок как не бывало. Оно и понятно — Поппи-то ведь не Хизер.

Мисси пришла в себя первая. Пока обе торопились к ней, Поппи старалась сообразить, как объяснить им, что произошло. Возможно, Мика знал бы, как это сделать, но Мика был далеко.

— А где Хизер?

Стараясь оттянуть время, Поппи застегнула молнию на курточке Мисси.

— Она в Вест-Эймсе.

— А зачем она там? — не унималась Мисси.

— У нее там дела. — Поппи улыбнулась и сделала знак рукой Стар, чтобы та подошла. — Поэтому за вами приехала я.

Но для Мисси этого оказалось явно недостаточно.

— Она пообещала, что вернется.

— Когда она это сказала?

— Когда уезжала утром. Только вот выглядела она так себе. Мне показалось, ей не очень хотелось уезжать…

— Что ж, иногда приходится делать то, что не хочется. Она снова попыталась выдавить из себя улыбку. Стар подошла поближе. — Я вот тут подумала… не поехать ли нам домой? Хорошо бы испечь что-нибудь к чаю.

— Куда — домой?

— К вам, — ответила Поппи. Хотя у нее дома было бы удобнее, ведь там все было приспособлено для нее. Но у нее язык не повернулся предложить им поехать к ней. Во всяком случае, пока там разрывается телефон и Энни вовсю обсуждает события с соседями и отбивается от журналистов.

— А папа уже дома? — спросила Мисси.

— Н-не знаю… может, он еще не вернулся.

— Наверняка дома. Он сказал, что собирается сходить проверить клены.

Воспользовавшись тем, что Стар подошла поближе, Поппи притянула ее к себе.

— А для чего их проверять?

— Какие пора рубить. А к ужину Хизер уже вернется?

Поппи почувствовала себя совсем паршиво.

— Я… честное слово, не знаю.

— Так когда же она вернется?

— Надеюсь, очень скоро. Послушай, Мисси, я страшно замерзла. Еще десять минут — и я перестану чувствовать не только пальцы, но даже колеса моей коляски. Пошли в машину. Хочешь прокатиться, а, Стар?

Нижняя губка Стар задрожала. Глаза стали грустными. Девочка отрицательно покачала головой.

— Тогда дай Мисси руку, — велела Поппи и толкнула коляску вперед. Оказавшись в машине, она первым делом включила печку на полную мощность, но даже когда в машине стало жарко, Поппи чувствовала, что внутри у нее словно что-то заледенело.

Правда, очень скоро она забыла об этом, потому что Мисси продолжала сыпать вопросами.

— А что будет, если Хизер не вернется к утру?

— Тогда папа сам вас поднимет — как сегодня.

— А если не успеет? Ведь он иногда уходит еще раньше Хизер. Что, если мы не успеем позавтракать — как сегодня?

— Но вы же позавтракали. Вы ведь позавтракали у меня.

— А завтра ты тоже приготовишь нам завтрак?

— Конечно! — Она уже была на перекрестке, но ей пришлось подождать и пропустить вперед знакомый грузовичок Бака Киплинга. Сразу же после поворота ей на плечо легла детская рука.

Это была Стар.

— Мама уехала, да? — тоненьким голоском спросила девочка.

— Нет, милая. Она в Вест-Эймсе.

— Ничего плохого не случилось?

— Ничего, — прошептала она.

— А что, если она не вернется?

— Вернется. Она любит вас. Значит, вернется.

Гриффин проскочил мимо ярко-красного «блейзера», только потом сообразив, кто был за рулем. Что ж, так даже лучше. Он чувствовал, что пока еще не готов встретиться с Поппи. Сначала он заскочил к Чарли купить кое-что, потом двинулся к дальнему берегу озера. Он прикинул, что должен управиться за два часа: доберется до Литл-Беар, осмотрит дом, затопит плиту и проверит электричество, пока еще светло. Времени было в обрез.

В магазине было немало тех, кто только что вернулся из Вест-Эймса, и еще больше тех, кто сгорал от желания послушать, как все прошло. Кое-кто устроился в кафе, но большинство толпилось в магазине, возле печки.

Возблагодарив судьбу за то, что никто не обратил на него ни малейшего внимания, Гриффин направился к сидевшему за кассой Чарли и быстро объяснил, что ему нужно. Чарли тут же согласился ему помочь.

— А ключ? — спохватился Гриффин.

— Ключа нет, — покачал головой Чарли. — Дверь не запирается никогда. Дрова в поленнице, во дворе. Если понадобится вода, постучите по трубам, долото отыщете в доме. Электричество есть, только поверните выключатель.

Все на первый взгляд казалось достаточно просто, и Гриффин, не рискнув толкаться среди местных, ограничился тем, что купил кофе, хлеб, яйца, сыр, немного мяса и несколько банок консервированных супов. В последнюю минуту, он добавил к этому шесть упаковок пива и несколько галлонов воды. Прикинув, что ему наверняка понадобится развести огонь, он купил еще и газеты, сложил все в три огромных пакета и закинул покупки в грузовичок Бака. Двигатель, хоть и не сразу, но завелся, и Гриффин тронулся в путь.

Выбравшись из города по дороге в объезд озера, Гриффин, следуя полученным от Джона указаниям, миновал несколько поворотов. Поворот на Литтл-Беар был отмечен указателем, находившимся в столь же безупречном состоянии, что и все остальные, попадавшиеся ему до сих пор.

Дорога наконец просветлела, перед глазами Гриффина появилось озеро, и он довольно улыбнулся. Но через секунду улыбка его увяла, когда накатанная дорога вдруг резко оборвалась и грузовичок беспомощно забуксовал. Гриффин подал назад, вывернул руль и снова выжал газ до отказа. Проехав еще немного, грузовичок опять остановился. Все четыре его колеса завязли в снегу до самого верха — собственно говоря, обнаружил Гриффин это, когда, выпрыгнув из кабины, провалился почти по колено, набрав полные ботинки снега. А впереди его ждало не менее десяти футов девственно нетронутого снега, после чего начиналось озеро. Его поверхность была фута на два ниже уровня берега, и покрывавшие ее сугробы казались ничуть не меньше тех, в которых застряла его машина.

Тени с каждой минутой становились все длиннее. Не желая зря тратить время, Гриффин внимательно вглядывался в остров. Не больше четверти мили от берега, сказал Джон. До него, казалось, было рукой подать. Гриффин решил, что быстрее доберется пешком.

Быстро натянув свою видавшую виды шапку, Гриффин выбрался из грузовичка, повесил сумку с вещами на одно плечо, сумку с ноутбуком и записной книжкой — на другое, подхватил пакеты с продуктами и двинулся в путь.

Хорошо было уже то, что лед выдерживал его тяжесть. Он не трещал и вообще казался достаточно твердым, как, собственно, и уверял Джон. Зато уши Гриффина моментально стали замерзать, а тонкие джинсы мгновенно обледенели.

Помня о том, что солнце вот-вот сядет, он торопился изо всех сил. Под снегом был лед, и пару раз Гриффин поскользнулся. К счастью, ему удалось удержать равновесие.

Высоко поднимая ноги, чтобы не увязнуть в снегу, он с трудом прокладывал дорогу и очень скоро взмок от пота. Но если верхняя часть его тела согрелась, то бедра и ноги успели превратиться в ледышки. Ничего подобного Гриффин не ожидал. Хуже всего было другое — с берега ему казалось, что до острова рукой подать, а теперь остров словно растворился вдали.

Стараясь не отрывать глаз от сосен впереди, Гриффин заставил себя размеренно передвигать ноги. Дом он заметил, только когда обогнул остров и подошел почти вплотную к нему. Сложенный из толстых бревен, он занимал целиком единственную на всем острове поляну.

Гриффин заковылял к двери. Как ему и сказали, поленница оказалась слева — заботливо сложенная шалашиком, чтобы ее не завалило снегом.

Умирая от желания оказаться наконец под крышей, свалить на пол ставшие неподъемными сумки, развести огонь и согреть онемевшие руки, Гриффин попытался открыть дверь. Она даже не дрогнула — видимо, примерзла к косяку. Только сбросив на крыльцо всю кладь и вцепившись в ручку обеими руками, Гриффин смог.

Сложив сумки в углу, Гриффин отдернул занавески. Хотя за окном уже смеркалось, стало немного светлее. Углядев выключатель, он повернул его — никакого результата. Хмыкнув, Гриффин попробовал счастья с другим, потом еще с одним — все бесполезно. В доме, вероятно, должен быть рубильник. Решив позвонить Чарли, Гриффин вытащил из кармана телефон — и тут же обнаружил, что находится вне зоны приема.

Мягко говоря, это его не обрадовало. Отрезанный от мира, он не сможет ни поговорить с друзьями, ни залезть в Интернет. И потом — как же работать? Можно, конечно, поставить антенну. С этим он, пожалуй, справится сам, но уж, конечно, не сегодня.

Слегка обескураженный, Гриффин огляделся по сторонам. Комната, в которой он оказался, судя по всему, совмещала в себе функции кухни и гостиной. Он принялся шарить по кухонным шкафам и сразу же отыскал связку свечей, спички и фонарик. Обрадовавшись, он зажег фонарик, но батарейки почти сели, и света от него было немного. Внутри плиты царил такой же стылый холод, как и во всем остальном доме.

Потирая руки, чтобы хоть чуточку согреться, Гриффин нащупал поленницу, но поленья накрепко смерзлись между собой, так что ему не сразу удалось оторвать их друг от друга. Молясь про себя, чтобы они по крайней мере оказались сухими, он постучал ими о крыльцо, чтобы стряхнуть снег и лед и даже не заметил, что сильно ободрал ладони.

К счастью, руки его, оказывается, еще чувствовали боль, что было уже хорошо — выходит, он их не отморозил. Стараясь не обращать внимания на боль, он набрал столько поленьев, сколько смог унести. Потом смял газеты, сунул их в плиту, положил поверх несколько чурбачков, открыл заслонку и чиркнул спичкой. Бумага вспыхнула сразу… и так же быстро погасла. Поленья даже не успели согреться.

С каждой минутой холод пробирал все сильнее. Тихо чертыхаясь, Гриффин принялся колоть чурбачки топором, который удалось отыскать за дверью. Наколов достаточно щепок, он разгреб в плите поленья, сунул еще смятых газет, поверх положил щепки и только потом — поленья.

Из суеверия он боялся даже дышать и только смотрел, как огонь, перепрыгнув с газет, весело принялся за поленья. Вздохнуть свободно Гриффин осмелился, только когда первые из поленьев, издав приглушенный треск, занялись пламенем.