Случайная судьба

Глава 6

Окружная тюрьма представляла собой приземистое кирпичное строение, притулившееся позади здания суда. При виде его сердце Поппи екнуло, а потом ухнуло куда-то вниз. Пока Кэсси договаривалась, чтобы их впустили, она старалась держаться поближе к подруге. По заведенному порядку их обыскали, особенно тщательно осмотрев инвалидную коляску. Наконец их провели в небольшую комнату, где арестованные могли поговорить со своими адвокатами.

Вскоре привели Хизер. Оранжевый комбинезон подчеркивал нездоровую бледность ее лица, похоже было, что она почти не спала. Протянув руки, Поппи кинулась к ней.

— Ну как ты тут?

— Ужасно, просто ужасно, — прошептала Хизер, и из глаз ее ручьем хлынули слезы.

— Ты в порядке? — мягко спросила Кэсси.

Хизер, смахнув с ресниц слезы, молча кивнула.

— А где Мика? — тоненьким голосом спросила Хизер.

— После обеда приедет. Он хотел увязаться с нами, но я ему не разрешила.

— Почему?

— Потому что нам нужно поговорить — тебе, мне и Поппи. Мы должны знать, откуда ты приехала в Лейк-Генри. Мне показалось, что в отсутствие Мики ты будешь чувствовать себя свободнее. Чарли рассказал нам про тот ресторан в Атланте, где ты работала. Это уже кое-что. Мой помощник сейчас звонит туда, чтобы поговорить с хозяином.

— Для чего?

— Чтобы доказать, что ты Хизер Мэлоун, а не Лиза Мэтлок, нам нужно отыскать людей, знавших тебя до того, как произошло это убийство. Мы должны это сделать, и тут без тебя не обойтись. Помоги же нам, Хизер!

Хизер со свистом втянула в себя воздух и испуганно прижала ладонь ко рту. Вид у нее был такой, словно она вот-вот потеряет сознание.

Поппи подкатилась к ней:

— Что? Что случилось?

Глаза Хизер снова наполнились слезами, но она продолжала молчать.

— Послушай, нам наплевать, что произошло! — закричала Поппи. — Если ты боишься, что мы станем из-за этого относиться к тебе по-другому, будем меньше тебя любить, то выкини это из головы! Мы же друзья, слышишь?!

— Джон уже написал обо мне?

Газета Джона «Лейк Ньюс» выходила по вторникам.

— Джон тоже твой друг. Статью он написал, но ограничился лишь упоминанием самого факта ареста. Никаких комментариев.

Хизер кивнула.

— А как Мисси и Стар?

Почувствовав, что начинает потихоньку закипать, Поппи выпрямилась.

— Ужасно, — заявила она куда резче, чем ей хотелось бы. — Все время спрашивают, когда ты вернешься. Честно говоря, мне кажется, они боятся, что ты не вернешься — как когда-то Марси.

В комнате повисло молчание. Первой не выдержала Кэсси.

— Хизер, это несправедливо и жестоко по отношению к ним. Они ведь любят тебя. И Мика тоже. Неужели ты не видишь, что он держится из последних сил? А ведь скоро начнется сезон, и что ему тогда делать? А мы? Мы — твои друзья, мы любим тебя и хотим тебе помочь. Послушай, дорогая, будь же благоразумна. Нам нужны факты — факты и документы. Мы должны знать, кто ты, когда и где родилась, выросла, в какой училась школе.

Нахмурившись, Хизер судорожно глотнула.

— У нас совсем не было денег, — дрожащим голосом прошептала она.

— Есть и бесплатные школы, — отрезала Кэсси. — Так где ты училась?

Ответа не было. Теперь уже не выдержала Поппи.

— Водительские права ты получала?

— Я обычно нанималась присматривать за детьми, — чуть слышно пробормотала Хизер.

— Фамилию родителей помнишь?

— Их уже никого нет в живых. Отцу было не под силу одному вести дело. И стало совсем невмоготу, когда ушла мать.

«Ушла». Это было сказано так, что Поппи ни на минуту не усомнилась в том, что та умерла. Но неужели Хизер не приходит в голову, что это слово можно трактовать как угодно, а от того, что она продолжает упорно молчать, дело еще больше запутывается. К чему эти тайны? Они все часто вспоминали своих матерей — сама Поппи, Мэриан, Сигрид… И никогда Хизер.

— Ушла? — переспросила Кэсси.

— Куда ушла? — присоединилась к ней Поппи.

— Не знаю.

— И сколько тебе было лет, когда она ушла? — Это уже была Кэсси. Так и не дождавшись ответа, она снова вцепилась в Хизер. — Выходит, тебя растил отец? Где это было? — Все то же упорное молчание. — Послушай, Хизер, так не пойдет. Я должна это выяснить. Расскажи мне все, и я вытащу тебя отсюда.

— Не могу.

— Что, все так плохо?

Хизер кивнула.

— Неужели даже хуже, чем перспектива оказаться в Калифорнии и быть осужденной за убийство? Потому что если ты мне не поможешь, дорогая, так и случится.

Хизер прижалась лбом к стене.

— Расскажи нам все, — умоляла Кэсси.

Хизер чуть-чуть отодвинулась от стены — ровно настолько, чтобы сжать ладонями виски.

Кэсси отвернулась.

— Если ты по-прежнему будешь молчать, люди сочтут тебя виновной.

Хизер вся сжалась.

Поппи робко тронула ее за руку:

— Помоги же нам, Хизер. Не нужно рассказывать нам все, если это так ужасно, просто назови хоть одного человека, готового подтвердить под присягой, что ты — это ты! Ты слышишь меня? Любое имя…

Хизер зажала руками уши.

— Мы потерпели неудачу, — будничным тоном сказала Кэсси.

— Нет! — крикнула Поппи, повернувшись к ней. Лицо у Кэсси было каменное.

— Мы спрашивали, мы просили, мы умоляли, — проговорила она достаточно громко, чтобы Хизер могла ее слышать. — Не знаю, что еще можно сделать. У Хизер есть тридцать дней, чтобы решить, хочет ли она оказаться в Калифорнии. Если по истечении этого срока у нас не будет на руках доказательств, ее отправят первым же рейсом — и уже не в камеру предварительного заключения, а в тюрьму. Замки на дверях, тяжелые решетки на окнах… Похоже, калифорнийцы не испытывают особых симпатий к Лизе Мэтлок. А вот Чарли Диченца для них свой, местный. И если Хизер не готова к тому, что ее ждут тяжелые времена, она должна все рассказать. — Подойдя к двери, она с силой постучала. Появился тот же самый охранник и увел Хизер.

Провожая ее взглядом, Поппи чувствовала себя до ужаса беспомощной. Не успела дверь захлопнуться, как она набросилась на Кэсси.

— Нужно было надавить на нее! И не вдвоем ехать сюда, а впятером — чтобы она знала, что у нее есть друзья, которые никогда от нее не отвернутся. Ведь если у нее нет семьи, то выходит, мы — ее единственная надежда. Так и надо было ей сказать!

— Мы и сказали. Только она нас не слушала.

— Но то, что ты сказала… Это было так жестоко!

— Скорее уж грубо и начистоту. От уговоров нет никакого толку. Я вчера битый час ее упрашивала. Посмотрим, может, теперь до нее дойдет.

Высадив Кэсси возле дверей ее офиса, Поппи набрала телефон Мэйды.

— Привет, мам.

Сначала никто не ответил, потом на другом конце трубки раздалось осторожное:

— Поппи, это ты? С тобой все в порядке?

— Все чудесно, — самым жизнерадостным тоном ответила она.

И снова заминка.

— Ты так редко мне звонишь… Что там с Хизер? Мне тут звонили несколько раз, так что я знаю, что она в тюрьме.

— Скоро ее выпустят. Мы стараемся раздобыть доказательства того, что она та самая, за кого себя выдает.

— А ты уверена, что так оно и есть?

Поппи почувствовала легкий укол раздражения.

— Естественно, мама. Почему ты спрашиваешь? Хизер — моя подруга. Неужели бы я не почувствовала, если б она была убийцей?

Помолчав немного, Мэйда тяжело вздохнула:

— Может быть… может, и нет.

— Почему ты так говоришь?

— Иной раз кажется, что знаешь человека, а потом оказывается, что это не так.

— Хизер — это не кто-то. Она — мой друг.

Разговор получился совсем не таким, как она рассчитывала, хотя Поппи и сама не знала, чего она, собственно, хочет. Поппи всегда терпеть не могла привычку матери во всем сомневаться.

Мать молчала. Подождав немного, Поппи тяжело вздохнула:

— Я думала, поговорю с тобой, и сразу станет легче.

— Именно для этого ты и звонила?

В общем-то так оно и было, хотя раньше Поппи никогда этого не делала. Мэйда принадлежала совсем к другому поколению, смотрела на жизнь иначе, и между ними никогда не было особой дружбы.

— Просто захотелось позвонить, вот и позвонила.

— Извини, если разочаровала тебя. Я почему-то вечно разочаровываю вас — то тебя, то Лили.

— Да нет, мама. Все в порядке. Я уже почти приехала. Поговорим в другой раз, хорошо?

Незадолго до полудня ФБР снова нагрянуло в дом Мики. Он в это время был на сахароварне, разгребая кучи скопившегося за зиму мусора. Вдруг звенящую тишину, которая бывает только в сильный мороз, разорвало сытое урчание автомобильного двигателя. Скользя и оступаясь, Мика спустился с холма. Эти лица были ему незнакомы, но он все равно догадался, что им нужно.

— У нас ордер на обыск вашего дома, — объяснил один из них, сунув ему под нос сложенный лист бумаги.

— А если я скажу «нет»?

— Что ж, придется ломать дверь.

— Я могу позвонить своему адвокату?

— Вы считаете, в этом есть необходимость?

— Я не о себе, а о Хизер. Вы ведь ее барахло ищете, верно?

— У ее «барахла» нет никаких прав. В ордере так прямо и сказано.

Тяжело опустившись на крыльцо, Мика стащил с ног снегоступы. Черта с два он позволит им рыться в ее вещах без присмотра! Встанет и будет стоять у них над душой, пока они не уберутся восвояси. А то с них еще станется подложить Хизер какую-нибудь свинью.

— Мика, что тебе известно? — спросила Поппи. К этому времени она успела отбить атаку не меньше дюжины журналистов, требовавших соединить их с Микой, но говорить об этом ему самому, естественно, не собиралась. — Вы ведь прожили вместе целых четыре года. Не может же быть, чтобы ты ничегошеньки о ней не знал!

— У нас сейчас обыск, — возмущенно прорычал Мика. — Насколько я знаю эту шайку, у них хватит совести прослушивать заодно и телефон! — Он с размаху швырнул трубку.

Поппи тут же перезвонила Кэсси, которая пообещала, что немедленно отправится к нему. Потом приняла несколько местных звонков — все это были ее знакомые, жаждавшие задать ей вопросы, ответов на которые она не знала. Наконец, наступила тишина.

Страх за Хизер, какое-то неясное беспокойство после разговора с Мэйдой, усталость от того, что вопросов было куда больше, чем ответов, — все это не давало ей покоя. В конце концов она уселась обедать, гадая, когда же появится Гриффин. При малейшем шорохе она кидалась к окну посмотреть, не он ли это, машинально ища глазами его машину.

Машину? Да нет же, грузовик, напомнила она себе. Грязный, шумный, старенький грузовичок Бада Киплинга.

Хотя в этот вечер она старательно вертела головой, разглядывая все вокруг, пока ехала вокруг озера, а потом через город, грузовика, который ее интересовал, нигде не было видно. Но когда Поппи усадила обеих девочек в «блейзер», беспокойство за них тут же вытеснило из ее головы все мысли о Гриффине. Кто-то уже успел проболтаться Мисси, что Хизер в тюрьме, и теперь она желала знать, правда ли это.

— Да, это так.

— Но почему? — Темные глаза Мисси казались огромными.

— Потому что кто-то вбил себе в голову, что она — не Хизер.

— Но тогда пусть Хизер скажет им, что она — это она! — с несокрушимой логикой заявила Мисси.

— Сказать-то она может, но нужны доказательства. Их как раз и ищет Кэсси.

— Какие доказательства?

— Документы. К примеру, дневник. Или листок с контрольной работой, на которой стоят твое имя и число. С его помощью можно доказать, что в этот день Мелисса Смит была в школе.

— А ведь и вправду есть. Мы как раз сегодня писали диктант. У меня пять слов с ошибками.

— Пять? А сколько их было всего? — поинтересовалась Поппи, прикинув, что пять из тридцати, возможно, не так уж плохо.

— Пять из десяти. То есть половина, — бесхитростно заявил ребенок.

— О! — Вот это уже хуже! — Наверное, трудный, да?

— Да нет, не поэтому, — вздохнула Мисси. И печально понурилась. — Просто Хизер со мной не занималась.

Поппи украдкой бросила в зеркальце взгляд на Стар — лицо девочки было в тени мохнатого капюшона. Виден был только краешек щеки — видимо, она смотрела в окно.

Гадая, о чем задумалась младшая из сестер, Поппи повернулась к Мисси.

— Я могла бы позаниматься с тобой. Ты ведь ничего не сказала. Жаль, я бы с удовольствием тебе помогла.

— Наверное, ты училась в школе на одни пятерки, да?

— Вовсе нет.

— Почему?

— Потому что я часто баловалась и не слушала на уроках, и это было глупо. И училась поэтому хуже, чем могла бы. Кроме этого, я мешала тем, кто действительно хотел слушать, поэтому меня постоянно ругали, и это огорчало моих родителей. Школа — это не то место, где стоит валять дурака, Мисси, уж ты мне поверь.

Скорее всего, ее ответ не слишком понравился Мисси, потому что, когда Поппи повернулась, девочка, пожав плечами, с рассеянным видом уставилась в окно.

— А как у тебя прошел сегодня день, а, Стар? — поинтересовалась Поппи. В ответ тишина.

Так продолжалось все два часа. Поппи пыталась разговорить их, несколько раз предлагала во что-нибудь поиграть, она потушила яблоки в кленовом сиропе, испекла темные, цвета янтаря, кортлендские пряники, мимоходом отметив про себя, что прошлогодний сироп не столь нежный, как был перед этим, но для печенья годился и такой… Девочки послушно подавали ей все, что она просила, но упорно молчали — только спросили, когда же вернется Мика.

А потом вдруг Стар отправилась на улицу — просто отложила в сторону цветные карандаши, прошагала по коридору, решительно толкнула заднюю дверь и вышла из дома.

Поппи проводила ее изумленным взглядом.

— Стар! — окликнула она. Девочка даже не оглянулась, и тогда она покатилась вслед за ней. — Стар, ты куда? — Вместо ответа громко хлопнула дверь.

Смеркалось. Вернее, было уже почти совсем темно и к тому же холодно. А на девочке не было ни куртки, ни сапог, ни шапки. Ни даже теплого свитера.

Распахнув дверь, Поппи беспомощно смотрела, как маленькая фигурка взобралась по холму и скрылась из виду.

— Вернись, Стар! — в отчаянии крикнула она.

Стар даже не обернулась.

— Господи боже! — пробормотала Поппи. Она представила, как Стар заблудится… Замерзнет насмерть… Станет жертвой бешеной лисы… и вернувшийся Мика не успеет спасти дочку. А сама Поппи бессильна ее остановить. Склоны холма превратились в ледяной каток, и она попросту не сможет въехать наверх в своей коляске.

— Стар, вернись сию же минуту! — завопила Поппи во всю мощь своих легких. Потом, не оборачиваясь, бросила через плечо: — Мисси, надевай куртку и бегом за ней!

— С ней все в порядке.

— Ничего подобного! — рявкнула Поппи. — Она даже куртку не надела!

— Она недалеко — дойдет до дерева Хизер и вернется.

— Что еще за дерево Хизер?! И где оно? Мисси, прошу тебя, беги за ней! Я-то ведь сама не могу. — Схватив висевшую на низком крючке куртку Мисси, она сунула ее девочке в руки. — И сапоги не забудь, — спохватилась она. — И для Стар тоже. — Девочка молча протянула руки.

Отыскав выключатель, Поппи зажгла висевший над задней дверью фонарь и молча смотрела, как Мисси, вскарабкавшись по склону холма, скрылась в темноте.

Прошло, наверное, не больше минуты, когда в пятне света от фонаря мелькнула тоненькая фигурка Мисси. Поначалу Поппи решила, что девочка возвращается одна. Увидев позади Стар, она едва не разрыдалась от облегчения. Судорожно прижав девочку к себе, она, гладила ее шелковистые волосы.

— Никогда больше этого не делай, Стар Смит, — дрожащим голосом пробормотала Поппи.

— Дерево Хизер, наверное, чувствует себя таким одиноким. Вот я и пошла сказать, что я тут.

— Почему же ты мне не сказала? — Поппи, слегка отодвинув от себя девочку, твердо взглянула ей в глаза. — Я должна всегда знать, где ты, потому что я ведь не могу сходить за тобой! И если что-то случится, я даже не смогу тебе помочь. Понимаешь?

«Я ведь не смогу тебе помочь!» — эта мысль преследовала Поппи по дороге домой. Ей впервые пришло в голову, что вряд ли она сможет заменить Хизер, если не будет делать все то, что делала та. Однако она понимала, что это ее долг — не перед Микой, не перед девочками, а перед Хизер.

Чувствуя на своих плечах груз этой ответственности, Поппи совсем растерялась. Что ей делать? Свернув к своему дому, она едва успела затормозить, когда свет фар выхватил из темноты стоявший на дорожке старый грузовичок Бака Киплинга — вернее, теперь уже Гриффина Хьюза. Слезы мигом высохли, и ее растерянность тут же исчезла, сменившись злостью.

Возмущенная подобной бесцеремонностью, Поппи даже забыла про гололед, ударила по тормозам, и «блейзер» повело юзом. А вот это уже зря, выругалась она про себя. Закусив губу, Поппи осторожно постаралась припарковаться как можно ближе к дому. После чего, спрятав ключи от машины в карман куртки, выбралась наружу, кипя от возмущения.

Она умудрилась вкатиться по пандусу до того, как вышедший из своего грузовика Гриффин успел ей помочь.

Двинувшись к дому, она едва удостоила его взгляда. Заметив, что Гриффин бросился вперед, чтобы открыть перед ней дверь, Поппи фыркнула, как разъяренная кошка, и, отпихнув его в сторону, въехала в дом. Направившись прямиком в комнату, где стоял телефонный пульт, она сбросила куртку и перчатки, не дожидаясь, пока Селия Маккензи закончит разговор.

Селия была одной из двух ее постоянных сменщиц. Энни училась в старших классах и обычно подменяла Поппи по вечерам, а Селия — днем. Уроженка Риджа, она в свои сорок два года недавно стала бабушкой. Ловкая, терпеливая, Селия позарез нуждалась в деньгах, а кроме того — в возможности ускользнуть из того бедлама, в который разом превратилась ее жизнь, что делало ее бесценной помощницей.

Подкатившись к ней, Поппи протянула руку за наушниками:

— Что-нибудь новенькое?

— Журналисты совсем одолели, — буркнула Селия и отодвинулась в сторону вместе со стулом.

— Надеюсь, ты их послала подальше?

— Очень вежливо. И местные все время звонили — спрашивали, какие новости.

— А новостей нет, — рявкнула Поппи. Надев наушники, она развернулась к пульту. И тут одна из лампочек зажглась.

Селия, угадав ее настроение, прихватила ключи от машины и молча испарилась.

Вместо нее вошел Гриффин и встал так, чтобы Поппи могла его видеть.

Поппи уставилась перед собой. Она знала, что глаза у нее покраснели и опухли, а щеки горят. Сердце билось так сильно, что едва не разрывало ребра.

Гриффин сунул руки в карманы джинсов — она видела это, даже не глядя на него. Видела его крепкую, худощавую фигуру, волосы цвета осенних листьев и глубоко посаженные голубые глаза.

Лампочка погасла.

Поппи подняла на него глаза. Взгляды их встретились, и Поппи почувствовала, что потихоньку начинает закипать. «Зачем ты приехал? Разве я недостаточно ясно дала понять, что не нуждаюсь в тебе? Почему, черт возьми, ты не хочешь оставить меня в покое?!»

Первым не выдержал Гриффин:

— У тебя такое лицо, словно перед тобой рыцарь в сверкающих доспехах.

И тут Поппи прорвало.

— И этот рыцарь, разумеется, ты! А я сама не сумела бы влезть на лошадь даже под дулом пистолета. — Глаза ее вдруг наполнились слезами. — Я отвечаю на звонки. Это единственное, на что я способна. Я не могу лазить по горам, бегать на лыжах или танцевать. Господи, да ведь я даже ходить не могу! И за детьми присматривать тоже не в состоянии — что, может быть, и неплохо, поскольку их у меня никогда не будет.

— Из-за этого ты и плачешь?

— И в самом деле, чего мне расстраиваться? Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети брошены на произвол судьбы, муж на грани разорения, а сама я прикована к инвалидной коляске — это ведь все пустяки?

Поппи сверлила его ненавидящим взглядом. Но то, что она услышала, повергло ее в настоящий шок.

— Хочешь поцелуй?

— Нет!

Порывшись в кармане, Гриффин выудил оттуда карамельку в серебряной обертке и протянул ее Поппи.

Поппи сделала вид, что догадалась, что он имел в виду.

— Сказала же — нет! Между прочим, я тоже покупаю их у Чарли. «Поцелуй», десять центов за дюжину.

— А вот и нет — за десяток! — возразил он, сунув карамельку в карман, и направился в дальний угол комнаты. Там, в углу, между телевизором и камином, стоял длинный диван. В камине догорал огонь.

Сунув в огонь полено потолще, Гриффин выпрямился и запустил руку в волосы.

— Перевернутая психология не сработает, — пробормотал он.

— Прости, не поняла.

— Изображая жгучую жалость к себе, ты вряд ли сможешь заставить меня уйти. — Гриффин присел на край стола. — Все мы, случается, жалеем себя, это нормально.

— И ты тоже? А когда?

— Когда вспоминаю сестру и гадаю, почему мне так и не удалось ее найти. — Гриффин закусил губу, лицо его разом помрачнело. — Но не всегда. Сейчас, например, мне тоже жалко себя, поскольку мой дурацкий язык навлек на людей несчастье. В разговоре с братом я случайно обронил одну фразу, которая и привела сюда ищеек из ФБР. Будь в моих силах вернуть прошлое, я бы скорее отрезал бы себе язык, чем сделал это, поскольку знал, что ты возненавидишь меня за это… За то, что случилось с Хизер. И тогда бы я потерял то, чего хотел больше всего на свете. Но ты, верно, и так уже догадалась. Это я во всем виноват. Мой брат служит в ФБР. В том самом отделе, который занимается расследованием старых дел. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в кабинет, увидел на стене фотографию Лизы Мэтлок и удивился, до чего они с Хизер похожи — просто как две капли воды.

Поппи похолодела. Ничего подобного она не ожидала. До этой минуты у нее и в мыслях не было подозревать Гриффина. Его признание заставило ее онеметь.

Уронив голову на руки, она горько заплакала.

— О господи, — прошептала она, наконец, вытерев слезы рукавом. — Это были жуткие два дня.

Когда Гриффин ничего не сказал, Поппи заставила себя взглянуть ему в глаза.

— Ну? чего молчишь? Хоть бы извинился, что ли. Не хочешь?

Гриффин по-прежнему молчал. Вид у него был совсем убитый.

— А что прикажешь делать? Больше всего на свете я сейчас хотел бы тебя обнять. Если бы еще знать, как ты к этому отнесешься…

— Не нужно мне, чтобы меня обнимали, — проворчала Поппи.

Прошло уже бог знает сколько времени, с тех пор как ее обнимал мужчина. Проклятие, прошло уже черт знает сколько времени с тех пор, как ее вообще кто-нибудь обнимал! Кресло под ней скрипнуло, беззастенчиво напомнив своей хозяйке о ее увечье.

Поппи глубоко вздохнула.

— Ладно, все в порядке… Выходит, это ты проболтался им о Хизер?

— Да нет же! Я просто сказал, что одна из местных жительниц очень напоминает Лизу. А он… Короче, у него нюх на такие вещи.

— Что ж он тогда со своим нюхом не смог найти вашу сестру?

Гриффин безнадежно пожал плечами.

Однако эта нарочитая покорность разъярила Поппи еще больше.

— Что ему нужно, твоему брату? И тебе, кстати, тоже. Для чего ты явился сюда? Если ради меня — это одно. А если для того, чтобы накропать очередную душещипательную историйку, то зря стараешься. Я не собираюсь тебе помогать.

— Выкини это из головы. Я просто подумал… может, я чем-то смогу помочь?

— Да ну! — Сейчас Поппи не приняла бы от него помощь, даже если бы он на коленях умолял ее об этом. — Между прочим, у тебя на лице ссадина.

— Не поладили с грузовиком — пришлось объяснить ему, кто из нас хозяин. — Рука его коснулась подбородка, уже слегка заросшего щетиной.

— Господи, а во что превратились твои руки?! Ты что, сунул их в мясорубку?! Ну и кто из вас победил?

— Естественно, я. А еще я протопил дом и нашел щиток, где включается электричество, — похвастался Гриффин. — Воды, правда, пока что нет, но я над этим работаю.

— Можешь забыть о воде! — злорадно заявила Поппи. — Трубопровод прохудился, а починить его можно будет не раньше весны.

Гриффин вытаращил глаза:

— Ты это серьезно?!

— Абсолютно. Тут все это знают. И еще одно: нет тут никаких гагар, во всяком случае, в это время года. А то, что ты слышал… скорее всего, это Билли Фарруэй снова играл на волынке в своей будке. То есть никакая это не волынка, конечно, просто мы ее тут так называем. Это манок. Такая штука, которой приманивают гагар. Старику уже семьдесят пять, а он всю зиму иной раз торчит на озере. Все рыбу ловит. Будку таскает за собой. Знаешь, что такое будка для подледного лова?

— Примерно представляю. Но на острове я пока ни одной не видел.

— И не увидишь, если ее закрывает один из островков. Ты хоть знаешь, сколько их на озере?

Гриффин улыбнулся:

— Нет. И сколько же?

— Тридцать восемь. Так что если ты до сих пор не познакомился с Билли, то это просто вопрос времени. Не волнуйся — он сам тебя найдет.

— А ты уверена, что это был манок? Я бы мог поклясться, что это кричала гагара. И потом, я рассказал об этом у Чарли и, уверяю тебя, никто и ухом не повел!

— А ты чего, собственно, ожидал? — хмыкнула Поппи и посмотрела ему в глаза. Челюсть у Гриффина отвалилась. Похоже, до него наконец дошло.

— Ага, вот, значит, как. Пусть, мол, строит из себя идиота и дальше.

Поппи молча кивнула, украдкой разглядывая его. Ей внезапно пришло в голову, что если не обращать внимания на ссадину на щеке, содранные в кровь ладони, двухдневную щетину и взъерошенные волосы, то Гриффин выглядит совсем неплохо. Даже очень неплохо. Сейчас он показался ей гораздо более привлекательным, чем прежде. Менее рафинированным, что ли. Более мужественным. Увлекшись, она даже поманила его рукой, чтобы он вышел из-за стола — только так она могла рассмотреть его с головы до ног. Желание ее было мгновенно исполнено.

— Классные ботинки, — милостиво кивнула Поппи. — Просто как из вестерна. И термостойкое белье, угадала? Батюшки, и фланелевая рубашка! Вот это да! Смотрю, ты здорово утеплился, Гриффин. Ну как, согрелся наконец?

Губы его снова раздвинулись в улыбке.

— Да, спасибо. У тебя тут очень тепло. — Он снова устроился на диване.

Поппи не могла оторвать от него глаз. Ей нравилось, как он двигается, как шевелятся его плечи, когда он закидывает руки на спинку дивана. И еще ей нравилось, как он улыбается.

Вдруг улыбка его увяла. Гриффин бросил на нее затравленный взгляд.

— Ты виделась с Хизер?

Действительность вновь обрушилась на них, словно снежная лавина, и оба разом помрачнели.

— Да. Она сразу как-то сдала. И если это правда, что ты навел копов на ее след, то выходит, я тоже виновата. Ведь в октябре ты приезжал сюда ко мне.

Гриффин вытянул ноги поудобнее и скрестил руки на груди.

— Давай не будем посыпать голову пеплом, а постараемся что-нибудь сделать. Насколько я понимаю, самое главное — доказать, что Хизер — это Хизер. Что она говорит по этому поводу?

— Почти ничего. Она не в состоянии говорить на эту тему. Только не спрашивай меня, почему. Я и сама не знаю.

— Поэтому ты так расстроена, да?

Поппи, вспомнила, как только что плакала у него на глазах.

— Обычно я этого не делаю, — краснея, пробормотала она.

— Не сомневаюсь.

— Я приглядывала за девочками. Младшая, Стар, вдруг взяла и ушла в лес, а я… я же не могла побежать за ней! Чуть с ума не сошла от страха.

— Ты молодец, что согласилась позаботиться о них. Честно говоря, я думал, что желающих будет полгорода.

— Так оно и есть. Но эти девочки… они как бы мои. Ну не совсем, разумеется. Вообще-то их мать Хизер. Не официально, конечно, а на деле так оно и есть.

— А почему не официально? — удивился Гриффин. — Она могла бы их удочерить.

— Так они ведь с Микой неженаты.

— Вот это да! Но почему? Ты же говорила, они уже долго вместе?

— Четыре года. Понимаешь, Хизер не то чтобы отказала Мике… Просто она вроде как не рвется замуж. И еще говорит, что ей не хотелось бы, чтобы девочки в один прекрасный день упрекнули ее, будто она пыталась заставить их забыть родную мать.

— А ты знала их мать?

— Да.

— Какая она была?

— Хорошенькая. Бедняжка погибла во время аварии. Стар тогда не исполнилось и двух месяцев.

— Они с Микой любили друг друга?

— Да. По крайней мере вначале.

— Пока на сцену не вышла Хизер?

— Нет, ничего подобного не было. Мике и в голову бы не пришло изменять Марси. Он на редкость порядочный.

— Стало быть, брак оказался неудачным сам по себе? Я чувствую, ты многого недоговариваешь.

Поппи вздохнула:

— На самом деле не так уж много. Просто Мика родился и вырос тут, тогда как она… Мне всегда казалось, что ей хотелось большего.

— Но если так, для чего она вышла замуж за местного?

— Может, влюбилась. Мика был высоченным, смуглым и страшно симпатичным. Невероятно сильным. И очень молчаливым. В нем чувствовалось нечто загадочное, и это придавало его обаянию просто-таки убойную силу. Девушки пачками падали к его ногам.

— И ты тоже?

— Нет, — сухо ответила Поппи. — Лично мне не слишком по вкусу такие молчаливые парни. А теперь намотай себе на ус, что если тебе и удалось выцарапать из меня эти сведения, то это вовсе не значит, что ты с такой же легкостью расколешь Мику.

— Наверное, ты мне просто доверяешь. И я это ценю.

— Что-что? Кто это тут говорит о доверии?! Так это не ты навел ФБР на ее след?

— Нет же, черт возьми!

— Я тебе не верю.

— Нет, веришь, хоть и не хочешь в этом сознаться даже себе. Итак, говоришь, этот Мика — молчун? Скажи, а со мной он станет разговаривать?

— Если узнает, что ты заварил всю эту кашу? Естественно, нет.

— Ну хорошо, предположим, я ему не скажу. Будет он тогда разговаривать?

— Может быть, о погоде, о кленах, о кленовом сиропе. Но стоит ему только заподозрить, что ты собираешься писать о Хизер, как он тут же захлопнет рот.

Из груди Гриффина вырвался тяжелый вздох.

— Я не собираюсь писать о Хизер! Я сейчас работаю над совсем другой книгой.

— Разве нельзя работать над двумя книгами одновременно?

Чертыхнувшись сквозь зубы, он встал, подошел к письменному столу, черкнул несколько слов на листке и толчком отправил его Поппи.

— Прентисс Хэйден. Я сейчас работаю над его биографией. Можешь ему позвонить. Пусть он тебе объяснит, сколько еще времени это займет.

— Прентисс Хэйден? — Поппи не нужно было объяснять, кто это такой. Этот человек давно уже стал легендой в мире политики. — Впечатляет!

— Я был не первым, на ком он остановил свой выбор. До меня были еще двое. И оба сбежали, не написав ни слова.

— Он что, такой придира?

— Не то слово.

— Но если так, почему ты здесь?

— Скажем так: не для того, чтобы преследовать тебя. Ладно, можешь считать, что я приехал, потому что меня замучила совесть. В конце концов, если бы не я, ничего этого бы не случилось. И теперь я хочу это исправить. Тем более что у меня связи по всей стране.

— Благодаря твоей работе?

— Не только. Кое-какие достались мне от отца. Он адвокат, причем очень известный. Работает на крупные промышленные корпорации, что принесло ему не только состояние, но и громкое имя.

— Господи, неужели твой отец — Пайпер Хьюз?!

— Да.

— Но ты говорил, что твоего отца зовут так же, как и тебя, — Гриффин.

— Так оно и есть — Гриффин П. Хьюз. «П» это Питер. Однако отец с детства терпеть не мог быть, как все. Он стремился выделяться в толпе, быть особенным, вот и переименовал себя в Пайпера. Может, чтобы его не путали с дедом, который тоже был Гриффином. Гриффин-первый.

— А как тогда зовут тебя?

— Просто Гриффин. Конечно, отец неплохо зарабатывает, но начало семейному состоянию положил именно дед.

— И чем он занимался?

— Пек печенье. И сладкие булочки.

— Шутишь! — Поппи смотрела на него во все глаза.

Гриффин откинулся на спинку дивана.

— Я бы никогда не стал шутить подобными вещами. — Взяв пульт, он включил телевизор. — Там, откуда я родом, к сладкому относятся серьезно. Дед продал свой бизнес лет десять назад. А когда умер, оставил каждому из нас жирный кусок. — Гриффин пощелкал кнопками пульта. — Никаких сенсационных новостей. Вообще ничего.

Лицо Поппи омрачилось.

— О Хизер ни слова. А впереди еще целых двадцать девять дней.

— Меньше, если мне удастся что-нибудь раскопать.

— Ладно, Гриффин, по рукам. И какова твоя цена?

— Горячий душ.

Глаза у Поппи едва не вылезли из орбит.

— Я серьезно, — хмыкнул он. — Мы, богатенькие городские мальчики, привыкли, знаешь ли, к горячей воде. А у меня нынче нет ни душа, ни даже надежды на то, что он в ближайшее время появится. Так что предлагаю сделку. Любые сведения — о Хизер или о Лизе Мэтлок, не важно — в обмен на горячий душ.

Совершенно ошарашенная подобной бесцеремонностью, Поппи схватилась за грудь.

— Чтобы в моем душе мылся посторонний мужчина?

— Ну и что тут такого? К тому же я не посторонний. Ты меня знаешь. А если тебе нужны рекомендации, можешь позвонить Прентиссу. Или, еще лучше, его жене. Я прожил у них почти месяц.

— Ага, помню. Одна открытка была из Шарлоттсвилля.

— Я ведь говорил, что я честный парень.

— Но почему у меня?! — завопила Поппи. — В конце концов, мытье — дело интимное. Если тебе позарез нужен горячий душ, попроси кого-то еще!

— Чтобы надо мной хохотал весь города, да? Они и так уже посмеялись всласть из-за этих гагар. И из-за воды тоже. Держу пари на что угодно, что сейчас куча местных шутников сидит у Чарли и упражняется в остроумии на мой счет.

— Сейчас не знаю, а позже — наверняка. По вторникам у Чарли музыка. Все приходят потанцевать и поговорить. Советую не ходить.

— Почему?

— Учитывая, что произошло с Хизер, не думаю, что тебя там ждет горячая встреча.

— И ты предлагала мне напроситься в душ к кому-нибудь из них, да?

По упрямому выражению его лица было ясно, что Гриффин намерен твердо стоять на своем. И Поппи сдалась.

— Ладно, черт с тобой. Но о чистых полотенцах можешь забыть, — сварливо предупредила она, — тут тебе не гостиница! И не прачечная.

— И не надо. Я давно уже привык пользоваться прачечной самообслуживания. Классная штука, между прочим. И на редкость удобное средство, когда хочешь что-нибудь выяснить. Даже богатенькие мальчики вроде меня это знают.

— Только не в этом городе.

— Посмотрим.

— Только не в этом городе, — словно услышав ее, произнес Чарли Оуэнс. Они с женой устроились в служебном помещении позади магазина. Там же были и Джон с Лили. Они вчетвером пообедали в кафе и теперь наслаждались кофе с шоколадным печеньем. От раскаленной печки исходило приятное тепло, свежеприготовленный капуччино был, как всегда, выше всяких похвал. — Парень он, похоже, неплохой. К тому же сэкономил мне кучу денег, иначе пришлось бы нанимать на зиму сторожа, чтобы присматривал за домом. Впрочем, мы уже это обсуждали.

— Поппи он нравится, — заметила Лили.

— Да ну? А мне она сказала, что нет! — хихикнул Джон.

— Она стесняется. И это, в общем-то, понятно.

— Неужели боится увлечься им, а потом оказаться брошенной? — всплеснула руками Аннет.

— Кстати, как там Мика? — вмешался Чарли. — Знаете, ребята, я почувствовал себя таким дураком, когда обнаружилось, что я почти ничего не знаю о Хизер! А ведь я привык считать, что мы близкие друзья. Но Мика, конечно, другое дело. Хотелось бы знать, что известно ему?

Камилла Сэвидж колебалась. Чутье давно уже подсказывало ей, что в прошлом Хизер кроется какая-то тайна. И вот теперь, случайно подслушав обрывки разговора, который вели эти четверо, пока она за стеной расставляла на полках книги, она едва сдерживалась, чтобы не вмешаться в разговор. «Ничего он не знает, ваш драгоценный Мика, — хотелось ей сказать. — И насчет Гриффина Хьюза тоже можете не опасаться — ему ничего не удастся раскопать».

Проблема была в том, что Хизер отчаянно нуждалась в помощи и Камилла отнюдь не была уверена в том, что Кэсси удастся вытащить ее из этого дела. А вот если Гриффин… Над этим стоило поразмыслить.