Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 20. Линии на запястьях

Медленно разлепляю глаза, потягиваясь после сна. Мои руки шарят по тёплым простыням, пока взгляд натыкается на Кирана, выходящего из купальни. Его тело прикрывает лишь полотенце на бёдрах, и от этого вида кровь приливает к моему лицу.

— Доброе утро, — говорит Киран, начиная одеваться, а я тут же отворачиваюсь, хотя краем глаза успеваю увидеть его обнажённое бедро. — Как ты, Лайла? Всё в порядке?

Не знаю, что ответить.

Я смутно помню вчерашнее, поэтому, уткнувшись лицом в подушку, пытаюсь по крупицам сложить произошедшее в полную картину. Сначала утреннее обучение верховой езде, затем ужин в кругу Императора, прогулка и кошмар. Вот только грань между страшным сном и явью в моём сознании размыта — я с трудом могу отделить, что было в реальности, а что лишь наваждением.

Выжидаю несколько минут и переворачиваюсь, видя, что Киран уже успел одеться. Я рассматриваю свои запястья и вижу на них тонкие линии шрамов — доказательство того, что эта ночь всё-таки была не в моём воображении.

Киран, заметив, что я смотрю на шрамы, поясняет быстрое заживление ран:

— Я дал тебе отвар.

— Такой же, как после дуэли?

— Да.

Поджимаю губы.

Мне страшно спрашивать, насколько всё тогда было плохо. Ведь если бы не Киран, я бы уже не проснулась…

Герцог садится на край кровати и смотрит на меня. Я не могу поднять на него глаза, так как не знаю, что ему сказать. Как оправдаться?

Со мной ещё ни разу такого не было. Обычно я просто просыпалась от кошмара, вся в поту, даже не крича во сне.

Но чтобы пытаться покончить с собой…

— Ни о чём не беспокойся, всё позади. Больше такого не повторится.

Я вспоминаю лик своего мёртвого брата, а потом распластанные тела родителей. Как Киран может гарантировать, что повторения не будет, если я буквально знаю, где находится этот коридор в этом дворце? Во дворце, который перестроили из замка, в котором когда-то погибла моя семья. И куда я сама согласилась приехать, хоть поначалу и боялась выходить из комнат, в том числе, чтобы ненароком не вспомнить деталей произошедшего в ту ночь…

Да и вообще. Даже если я не думала об этом, не думала, что здесь произошло со мной самое страшное во всей моей жизни, даже если не вспоминала — всё равно внутренне сжималась, когда приходилось идти по коридорам дворца.

— Ты успел вовремя, — мой голос сиплый. Я роняю голову на ладони. Мои волосы лохматым водопадом рассыпаются по плечам и заслоняют обзор. — Ещё бы чуть-чуть…

— Всё обошлось, сердце моё, — я чувствую, как он гладит меня по макушке ладонью. — Попытайся сегодня развеяться.

— У меня перед обедом тренировка с Реем и Джоном…

— Знаю, Джон рассказал о вашем споре. Но тогда тебе придётся поторопиться — он будет ждать тебя уже через пятнадцать минут. Однако я бы посоветовал тебе отлежаться, если чувствуешь себя плохо. Тренировку можно отменить.

— Нет, — бурчу я в ладони и поднимаю голову. — Я хорошо себя чувствую, правда.

— Точно? — Киран спрашивает мягко, теперь его ладонь покоится приятной тёплой тяжестью на моём плече. — Ты уверена?

Боюсь представить, как Киран вчера испугался, увидев меня в шкафу всю в крови, раз сегодня он так со мной аккуратен и бережен…

— Да.

— Хорошо, — он встаёт с кровати и кивает на лежащие на его половине постели вещи. — В свою комнату не заходи, её приведут в порядок к завтрашнему утру. Я приготовил тебе несколько вещей заранее на тот случай, если вдруг решишься провести день не в кровати. И платье — единственное, что удалось спасти из вещей в шкафу. Мало ли ты захочешь прогуляться в саду.

На слове «прогулка» я немного вздрагиваю, что не ускользает от взгляда Кирана. Я смотрю на аккуратно сложенную одежду и понимаю, что после ухода Кирана (а он явно куда-то собирается) мне надо будет быстро переодеться и идти в малый тренировочный зал. Но от осознания того, что я скоро останусь одна, мои внутренности холодеют, хотя я и правда чувствую себя полной сил.

— Мне попросить Джона прийти за тобой и проводить потом обратно?

Кажется, мой страх слишком ясно прописывается на моём лице и застывает в крови, что Кирану это становится так быстро понятно.

— Да, пожалуйста.

— Хорошо, тогда…

— Только не говори Джону. Пожалуйста, — умоляюще смотрю на Кирана я. Он хмурится, прекрасно понимая о чём ему не говорить. Мне почему-то не хочется, чтобы Джон был в курсе и жалел меня сегодня.

Киран молчит несколько минут, внимательно рассматривая моё лицо, а потом кивает. Я выдыхаю и откидываю покрывало, опуская ступни на пол.

Странно, сегодня я проснулась в одной постели с Кираном, но не чувствую никакой неловкости. Наверное, ужас этой ночи перечеркнул во мне все эмоции.

Киран уходит, оставляя меня переодеваться, а я, словно кукла, заторможенно одеваюсь, то и дело бросая взгляды на свои запястья.

Кошмар, хоть и растворился с восходом солнца, оставил у меня внутри пустоту. Странную, пугающую. Тёмную.

И, зная, что у меня ещё есть время перед приходом Джона, я всё-таки бреду по направлению к своей комнате. Хотя внутренне и боюсь увидеть то, что сотворила этой ночью.

Первое, что бросается мне в глаза — перекорёженная дверь. А на ней…

Глубокие борозды от когтей.

Я останавливаюсь, замирая, и словно во мне провожу по отметинам на дереве пальцами. И тут же отскакиваю, чувствуя, как в груди пробуждается первозданный страх.

Кто оставил их? Берусь за ручку и толкаю дверь, заглядывая в свою комнату.

Неужели всё это сделала я?

Прохожу внутрь на ватных ногах, медленно осматривая разорванные подушки и пропоротый матрас на кровати. С них снято всё белье, ведь оно явно было окровавленным — на перьях, которые выпали из них, остались капли крови.

Кровь на полу тоже была: кто-то пытался его отмыть, оставив разводы. Зеркало туалетного столика треснуло, а балдахин с кровати рухнул на неё, разметав вокруг щепки. Шкаф, в котором я пряталась, тоже пытались отмыть от крови. В нём ещё остались лоскуты ткани, усеивающие пространство внутри и вокруг шкафа — результат того, как я в агонии билась с одеждой. От той и правда не осталось практически ничего…

Я закрываю дверцу шкафа, которая раскрыта настежь, и содрогаюсь от увиденного — на дереве лезвием кинжала высечены странные руны и слова, которые…

Мне знакомы.

Отшатываюсь от двери, но поздно — руны и знаки вспыхивают голубым свечением, ещё больше подчёркивая копоть вокруг себя. Я вижу, будто наяву, как прямо передо мной возникает моя фигура, ночью вычерчивающая все эти символы на дереве и странно бормочущая неизвестные слова. Потом я оборачиваюсь и встречаюсь сама с собой глазами.

Моими настоящими глазами.

У видения моя настоящая внешность, мои настоящие волосы, мои настоящие черты. Она, то есть я, смотрю на себя, и глаза вспыхивают алым.

— В мире, полном монстров, питающихся кровью, ты и сама монстр, Лайла Лаир. Я и есть монстр.

Видение пропадает, рассеивая перед глазами дымку и позволяя мне очнуться, рванув к дверям комнаты.

Нет, нет, нет.

Я выскакиваю за дверь и захлопываю её, сползая вниз. Сердце бешено бьётся, а я никак не могу прогнать свои же слова из головы.

Что всё это значит?! И что со мной творится?!

Чувствую, что задыхаюсь, и ослабляю шнуровку рубашки у горла. Мои щёки вновь становятся мокрыми от слёз.

Бреду к дивану в гостиной и плюхаюсь на него, всё ещё в состоянии аффекта от увиденного.

Видения, странные действия… я схожу с ума.

Перевожу взгляд на тлеющие угли в камине и вижу там не догоревшие остатки от одежды — Киран жёг окровавленные лоскуты этой ночью, пока я спала.

В мире, полном монстров, питающихся кровью, ты и сама монстр, Лайла Лаир.

Вытираю дорожки от слёз и пытаюсь взять себя в руки.

Может, я слишком впечатлительно отнеслась к байкам о вампирах?

***

— Лайла, а ты хороша.

Мы с Джоном уже давно кружим по залу с мечами, которые решили взять вместо деревянных болванок, которыми мы пользовались с Реем. Джонатан очень сильный противник, и мне приходится с головой уходить в наш бой, чтобы лишний раз не пропустить удар с его стороны.

На моём лбу пот, в мыслях — поразительная ясность. Вот только поводков, которых я раньше ощущала у своей магии, у меня больше нет.

Мой Дар незаметно повторяет движения Джона и добавляет к ним опыт, полученный после тренировки с Реем. Я не пытаюсь сдержать Дар — знаю, что он часто пробуждается именно в таких моментах, когда моя кровь и мышцы разогреты. Именно благодаря Дару я быстро обучилась какому-никакому мастерству в Братстве.

— Ты тоже неплох, — говорю я, делая финт, подсмотренный у Рея и приставляя лезвие к горлу Джонатана. Тот удивлён — я сама не ожидала, что смогу провернуть его с такой пугающей быстротой…

О том, что это может странно смотреться со стороны, я не думаю. А мой Дар будто бы усилился после сегодняшней ночи…

— Похвально, Лайла.

Оборачиваюсь на голос Рея, застывшего в дверях малого зала. Он внимательно следит за каждым моим движением, но его взгляд прикован к перстню Кирана на моей руке. До этого на него также неоднозначно смотрел Джонатан — я решила не снимать перстень, чтобы ненароком не потерять его, не успев вернуть Кирану.

— Ты схватываешь всё на лету, — говорит Рей, сощурив глаза и оттолкнувшись от дверного косяка.

— Здравствуй, Рей, — здоровается с ним Джон. Рей же опускает это мимо ушей.

— Думаю, мы поменяем кое-что в наших занятиях, — говорит мне мужчина, сокращая между нами расстояние. Я всё ещё стою напротив Джона с раскрасневшимися щеками и пытаюсь нормализовать дыхание. — Разминки останутся, но к ним добавится наблюдения за ходом боя других. Кажется, ты неплохо перенимаешь чужой опыт.

Ну конечно он заметил мою маленькую особенность. Но отчего-то мне сейчас совсем всё равно, что Рей об этом подумает. Мне удивительно всё равно.

А вот на странность всей этой ситуации, в которой я оказалась, где мне вдруг все начинают помогать, а я как дура всем верю и не задаю уже вопросов наоборот зарождает во мне странное зерно сомнений.

Как мы с Кираном дошли до того, что я просыпаюсь у него в постели, а он заботится обо мне, если мы должны были играть пару только на людях?

— Лайла…?

Кажется, меня о чём-то спросили. Я мотаю головой и переспрашиваю:

— Да?

— Задержишься сегодня в зале. Понаблюдаешь, как тренируются стражники.

— Хорошо, — отвечаю я, хотя уже теряю всякий интерес к занятиям. И приступаю к знакомым упражнениям, которые мне велит делать Рейнольд, даже не запомнив, как Джонатан покидает тренировочный зал…

Я выскальзываю из ниши, где до этого стояла, наблюдая за тем, как стражники который раз отрабатывают заученные движения и борются друг с другом в парных тренировках. Здесь мне приказал укрыться Рейнольд и просмотреть всё до конца, впитывая в себя новые знания, а я…

С тех пор как поняла, что Рей ушёл из зала и уже не вернётся, набиралась смелости ускользнуть через ход. Тот я обнаружила, пока ждала прихода стражников.

Лаз явно не используется — везде паутина. Однако меня это не смущает, потому что все мои мысли заняты поисками ответов на свои вопросы, которые только множатся, не находя пояснений.

Я покидаю потайной коридор, ощущая, как мой Дар вновь обращает меня в бестелесную тень. Хоть сейчас и день, это даётся мне легко. Я движусь дальше, ощущая бурление в своей крови.

Мой Дар стал сильнее, и это опьяняет. Я буквально чувствую, что могу всё!

Несусь по коридорам дворца, словно призрак, подслушивая разговоры слуг и стражников. Не удержавшись, смеюсь, поддавшись безумным мыслям. Может безнаказанно что-нибудь перевернуть и посмотреть на реакцию тех, кто этого не ожидал? Ведь лишь кошки, иногда снующие туда-сюда в поисках мышей, чуют моё незримое присутствие и шипят в пустоту. А вот другие люди во дворце нет.

Не задумываюсь о течении времени, плюю на все свои страхи и даже не вспоминаю, что с утра в моём рту не было ни крошки. Просто беснуюсь, наслаждаясь безнаказанностью и выплёскивая адреналин из крови, пока не останавливаюсь возле знакомых двустворчатых дверей библиотеки.

Появляется покалывание в теле, знаменующее о том, что я уже материализовалась в пустом коридоре. Поэтому вместо того, чтобы пройти сквозь двери, я тяну их за ручки и открываю, заходя внутрь. Пока я бесцельно бегала по правому крылу дворца, я не встретила никого из приближённых Императора и эта пробежка мне ничего не дала, кроме ещё большей усталости после тренировки.

В библиотеке всё осталось таким же, как прежде, но теперь я чувствую чьё-то присутствие. Прохожу в читальный зал и резко поворачиваю голову в сторону стеллажей, когда слышу звук перелистывающийся страниц.

— Лайла, какая встреча.

— Доброго вечера, Барбара, — холодно отвечаю я, мысленно подивившись тому, как быстро наступает закат этого дня.

Жена Императора, одетая как всегда безупречно, отходит от стеллажа, захлопывая книгу. В фолианте я с удивлением узнаю ту самую книгу со сказками Таксодонии, но не показываю своего удивления.

— Тоже пришла сюда почитать? — уточняет нежным голоском Барбара. — Я вот часто прихожу сюда провести время наедине с собой.

Я не дёргаюсь и не отшатываюсь, когда она подходит ближе. Просто смотрю на неё, даже забыв, что стою перед ней в мужской рубахе и штанах, пропитанных потом — их не скрывает мой распахнутый плащ.

Барбара ведёт носом и хмыкает.

— Да, видок у тебя ещё тот.

— А ты будто сама не тренируешься. Учитывая, что о воительницах Вэльска ходят поразительные слухи об их ловкости и выучке. Ведь ваши женщины не уступают мужчинам, — решаю сделать выпад я, понимая, что устала, и у меня уже не осталось энергии на какие-либо приличия.

— Тренируюсь, — подтверждает Барбара. Её рот приоткрывается, а потом она складывает губы в ухмылку. — Мы с тобой похожи.

— Не думаю.

— Девушки, умеющие не только рожать детей и вышивать крестиком, в этих реалиях редкость, милая пташка. Жаль, что ты не хочешь этого признавать.

— Что вам от меня надо? — специально переходя на учтивые манеры, но совсем не учтиво уточняю я. — Киран? Но вы его не получите. Тем более, у вас есть ваш муж…

— Не указывай мне! — шипит мне в лицо Барбара и я сглатываю. Мне показалось, или её глаза блеснули жёлтым? Что за чертовщина со мной творится! Я выставляю вперёд руку, тем самым отвоёвывая своё личное пространство, чтобы Барбара не подходила ближе. Мне уже глубоко плевать на то, что она жена Дарэя — достали её подковырки. Тем более, что играть в их дворцовые интриги я умею из ряда вон плохо. — А Киран…

Неожиданно её взгляд впивается в перстень на моём пальце. Зрачки Барбары сужаются, а на лице прописывается шок. Да что такого в этом перстне, что все сразу впадают от одного его вида в истерику?! Я должна это узнать, но точно не у Барбары.

— … Впрочем, это не имеет никакого отношения ко мне, — неожиданно выдаёт волчица. — Это касается лишь тебя, маленькая пташка, — её голос становится сладким, словно мёд. — Ты многого не знаешь и наивно полагаешь, что можешь найти информацию в пыльных книжках. Но это не так. Никто не покажет тебе свои секреты просто потому, что ты маленькая и глупая Лайла, сующая свой нос куда не надо. Но вот некоторые тайны узнать стоит. Например, кто такой твой Киран. Ты же не знаешь, да? Раз преданно цепляешься за него, насквозь пропахшая им.

Её слова о моей глупости бьют меня наотмашь, сродни пощёчине.

— Я знаю о Киране всё, что необходимо, — шиплю я, не сдерживая своих эмоций. Но знаю ли? — Он меня любит, в отличие от твоей ситуацией с Дарэем.

Барбара безумно смеётся, обнажая ровные, крупные зубы.

— А знаешь ли ты, почему он тебя любит? Глупая дура! Ты лжёшь, пытаешься показать мне свою стойкость, а сама дрожишь, как осиновый лист на ветру, — я действительно дрожу, но от злости. — Глупая, глупая, глупая Лайла Лаир.

Я застываю, раскрывая и закрывая рот, проглатывая все ядовитые слова, которые были готовы слететь с кончика моего языка от обиды за такие слова. Лайла Лаир…

— Да, я знаю кто ты, маленькая пташка, — вновь смеётся Барбара. — Забавно, не правда ли? Дочь Джеймса Лаира, пытающаяся выдавать себя за другую. Но не бойся, я никому не расскажу. Пока.

Её нахальная ухмылка студит мою кровь.

Никто не должен был знать, кем я являюсь. Когда я прокололась? На ужине или раньше, стоило мне переступить порог главного зала в ночь бала?

Сейчас уже не имело значения.

— Я Лайла Блейкли.

— Обманывай себя дальше, лгунья! — слова Барбары меня задевают, но сейчас я замечаю странное. Её глаза… они были голубыми, а сейчас они красновато-коричневые. Цвет радужки Барбары изменился, как и её черты стали более резкими. Сначала я просто не обратила на этого внимания, а сейчас разница стала слишком заметной. — Вы с Кираном стоите друг друга. Но если у тебя всё-таки есть желание кое-что узнать о нём, то я буду только рада поделиться этим с тобой.

— Мне не нужны твои сплетни, Барбара, — выплёвываю я. Ещё чего, скормит мне байки!

Но каким-то шестым чувством я осознаю, что она может сказать правду. И это меня заставляет на секунду обдумать её предложение, чтобы потом его отбросить.

Нет. Она просто хочет манипулировать мною, тем более что сейчас я вся на эмоциях.

— А это не сплетни, — вкрадчиво и тихо шепчет мне прямо в лицо Барбара, наклонившись ближе. — Эта суровая правда, которую ты так хочешь узнать, потому что не помнишь, птичка моя. И ты придёшь ко мне, я знаю. Один вечер в моих покоях — не подумай ничего личного, мы просто поболтаем — и ты в обмен получишь информацию, которая тебе так нужна.

— Никогда!! — кричу я, отскакивая от неё и быстрым шагом удаляясь к выходу из библиотеки. — Мне не нужны ни разговоры с тобой, ни что-либо иное от тебя!

Слышу смех, но чуть сбавляю темп лишь на словах:

— Он уничтожит тебя, наивная пташка!

Я захлопываю за собой двери, отрезая меня от Барбары.

— Ну и пусть, — шепчу я себе под нос и быстрым шагом направляюсь в свои покои, кутаясь в плащ и не реагируя на стражников в коридорах.

***

— Сегодня мы ужинаем вместе? — удивлённо спрашивает Киран, входя в покои и видя, как я расположилась за накрытым Лили столом в ожидании герцога.

— А у тебя есть другие планы? — парирую я, расправляя складки на своём платье.

— Собственно, нет, — Киран проходит ближе к столу и улыбается мне, немного расстёгивая пуговички у горла камзола. — Буду рад принять твоё предложение.

Я улыбаюсь ему в ответ, надеясь, что улыбка не вышла слишком фальшивой.

С тех пор, как я ворвалась в покои после разговора с Барбарой, я многое переосмыслила. Как бы ни старалась — мне не удалось стереть из своей памяти её слова, которые зародили в моей душе сомнения. И из-за этого я просто не находила себе места.

Приняв решение о разговоре с Кираном, я попросила Лили накрыть нам на стол в гостиной для совместного ужина, на котором я планировала получить все ответы на насущные вопросы. И стоило мне выйти из ванной, как уже всё было готово.

Сейчас же я вижу, вновь проворачивая в своей голове все возможные варианты дальнейшего развития диалога.

Я должна удостовериться в том, что Барбара лжёт. И понять, знает ли Киран, кем я являюсь.

— Как твоё самочувствие? — первым спрашивает Киран, садясь за стол и накладывая себе на тарелку ещё горячие овощи.

Этот вопрос я предвидела, поэтому отвечаю на него заготовленной речью:

— Всё хорошо, я прекрасно размяла мышцы на тренировке, потом гуляла.

— Одна?

Его вопрос выбивает из колеи, но я нахожусь, что ответить:

— Я решила, что при свете дня мне стоит проветриться.

— Хорошо.

Наш диалог неестественен, и, наверное, это чувствую не только я. Аппетита нет, но я заставляю себя съесть хоть что-то — так я получаю временную отмашку на раздумья. И решаю послать всё к чертям, выпаливая почти одновременно с что-то собирающимся мне сказать Кираном:

— Нам же не обязательно играть пару наедине согласно договору, но почему ты продолжаешь ко мне относиться так, будто я действительно твоя возлюбленная?

Киран замирает с вилкой в руках, и от его пронизывающего взгляда у меня по спине бежит холодок.

Мы сидим на разных концах стола. Свечи в канделябрах разгоняют темноту, как и пылающий камин, играя бликами на хрустальных бокалах и золочёных тарелках. Нас разделяет скатерть и блюда, но от его взгляда меня не скрывает ничего.

— Ты мне нравишься.

Хорошо. Отлично.

Вдох, выдох, Лайла. У тебя заготовлен список вопросов и ответов на его расспросы. И ты должна всё от него узнать…

— Но я не понимаю, что случилось, Лайла, — продолжат Киран. — Это из-за того, что было ночью? Или ещё произошло что-то, о чём я не в курсе? Тебя кто-то задел?

Черт, чёрт, чёрт!! Ну почему он не может просто сидеть и прямо отвечать на вопросы, пока я веду допрос, не сворачивая туда, куда не надо!

— Нет, никто…

— Это Барбара? Что она тебе сказала? — кажется, Киран считывает меня быстрее, чем я успеваю придумывать отмазки.

— Ничего, что меня бы задело.

— Тогда…

— Киран, я ничего не понимаю!! — неожиданно взрываюсь я. — Я уже не задаю вопросов, но они копятся! Всё вокруг странно, твоё поведение и поведение других подозрительно, как и разговоры. Я не знаю, о чём мне думать. И не понимаю зачем я здесь, кроме как для отпугивания от тебя Барбары, верность мужу которой висит на волоске!!

— Лайла…

— Ты, наверное, думаешь, что у меня истерика после того, что случилось ночью, — из моих глаз начинают течь слёзы, голос надламывается. — Возможно, это и так, потому что я не знаю, что со мной происходит. Однако я сижу здесь и понимаю, что мне плевать вообще на всё, потому что я люблю тебя, хотя абсолютно ничего о тебе не знаю!!

После своей тирады я замолкаю, осознав, что сказала о моей любви к нему вслух. Повисает тишина, которую нарушает лишь треск поленьев в камине. Я массирую виски руками…

— Забудь о том, что я тебе сказала. Я ляпнула совсем не то.

Вздрагиваю от того, как неожиданно быстро Киран оказывается рядом и поднимает на себя моё лицо, рукой взявшись за мой подбородок. Я растерянно моргаю, понимая, что вновь оказываюсь в плену его глаз и невероятной привлекательности, что стирает из моей головы все мысли и подозрения.

Киран слишком красив и заставляет моё сердце сжиматься от любви к нему.

Барбара права. Я глупая идиотка, по уши влюбившаяся в герцога и прощающая ему все недомолвки. Дура. Дура. Дура!!

Но я снова ведусь на Кирана и от одного его взгляда все тревоги, мучающие меня, становятся не столь сильными.

— Я не могу тебе всего рассказать, иначе твоя безопасность будет под вопросом. Прости, Лайла. Но пока ты не знаешь обо мне всего, ты можешь спать спокойно.

Но что может мне угрожать? Хотя, чужие секреты для свидетелей всегда угроза, и я это прекрасно знаю не понаслышке. Однако мне плевать на свою безопасность — она и так никакая. Учитывая, что после себя я оставляю лишь трупы тех, кто меня окружал.

— Не могу… — слабо пищу я, а он вытирает пальцем мои слёзы.

— Дай мне сутки или двое. И тогда я всё тебе расскажу. А пока оставим всё как есть. Прошу, сердце моё.

Я сглатываю и киваю. Хорошо. Я согласна потерпеть, но я хочу узнать всё от него, а не от Барбары.

— Я слабачка, — грустно усмехаюсь я.

— Отнюдь нет, Лайла, ты очень сильная, — Киран садится на корточки возле меня, и я ловлю себя на мысли, что хочу коснуться его лица. — Я поражаюсь твоей стойкости.

— Стойкости нет, как и меня настоящей.

— Что тебе мешает стать той, кем ты являешься?

Его вопрос напоминает мне о видении возле шкафа в моей комнате, и я ёжусь.

Что мне мешает стать той, кто я есть на самом деле?

— Всё.

И мой ответ сущая правда. Ведь если я стану настоящей, если сниму свою маску и покажусь миру, будучи всё ещё слабой — то просто повешу себе мишень на спину, куда будут целиться те, кто убил мою семью. Не знаю, живы ли до сих пор эти мятежники, но в любом случае меня ждёт быстрая смерть.

Я должна была умереть двенадцать лет назад, но до сих пор жива.

— Не думаю, что это так.

— Ты меня не знаешь, — шепчу я, всё-таки касаясь его красивого лица. Киран не отдаляется, а наоборот прикрывает глаза, когда я веду пальцами по его скулам, спускаясь к губам.

— Но я догадываюсь о том, кто ты, — его тихий шёпот заставляет мою руку застыть на его лице.

— Ты… знаешь, кто я?

Не знаю, что Киран имеет в виду — моё происхождение или мой Дар, но теперь я должна это выяснить, иначе не смогу больше спать спокойно.

— Ты такая же, как и я, — герцог раскрывает свои сапфировые глаза, смотря на меня снизу вверх. — Я прав, Лайла?

За окнами дворца ночь, и она проникает к нам несмотря на то, свет пламени пытается её отогнать. Шлейф ночи тянется к нам, окутывая и обнажая наши сущности. Наш Дар.

Сила Кирана тянется к моей и мой Дар откликается на этот зов, сплетаясь невидимой нитью. Я охаю. Мне не нужно ничего говорить, ведь Киран уже всё и так понял без слов.

Герцог разворачивает мои запястья и оставляет на каждом поцелуй, не сводя с меня глаз, пока наши силы ластятся друг другу, посылая по телу волны мурашек и жара. Мои щёки вспыхивают, дыхание сбивается.

— Когда ты это понял? — слетает с моих губ полустон-полушёпот.

— Сразу.

Я прикрываю глаза.

Теперь Киран знает обо мне то, что я так и не решилась сама раскрыть. Знал изначально. Поэтому ли помогал? Что мы одинаковы?

Возможно, именно этим я Кирану и приглянулась. Своей… уникальностью.

Но, как ни странно, я не чувствую страха от того, что Киран теперь знает о моём Даре. Ведь крохой души я мечтала о том, чтобы он догадался обо всём сам и помог мне. Чтобы показал, что я больше не одна.

— Как ты скрываешь свой Дар? Это же трудно…

— Выдаю его за отклонение от правил, — я вновь чувствую касания его губ на своей обнажённой коже рук, но уже чуть выше.

— А мы отклонение? — мой голос не громче шелеста листьев на ветру.

— Мы естественны, моя маленькая тень.

Киран встаёт, заставляя меня распахнуть глаза, и тянет меня за руку, побуждая встать со стула. Я подчиняюсь и покорно иду за ним.

Мы заходим его спальню и Киран отходит к окну, где за шторой прячется мольберт с пустым холстом и деревянная коробочка с кистями и красками. Вытаскивает мольберт ближе к лунному свету и зажигает свечи, освещая полотно. За окном тем временем начинается дождь.

— Ты не умеешь контролировать свой Дар, я прав? — задаёт вопрос Киран, ставя табурет и пуфик перед мольбертом.

Я киваю, не понимая, куда он клонит.

— Ночью твоя сила вырвалась на свободу, и я это сразу почувствовал. Она терзает тебя, Лайла. Мучает. Её нужно взять под контроль, иначе она уничтожит тебя, оставив лишь физическую оболочку. Я знаю, что это сложно. Знаю по себе.

— Как ты научился самоконтролю?

— Я покажу тебе одну технику, которая покажет, как стоит брать себя в руки, даже когда становится уже невыносимо, — на его лицо опускается тень отнюдь не из-за сильного ливня, зарядившего за окном. Дождь барабанит по черепице и приносит запах свежести из чуть приоткрытого окна. — Иди сюда.

Киран усаживает меня на пуф, а сам садится позади меня на табуретку. Теперь моя спина и его грудь соприкасаются, а я чувствую его горячее дыхание на своей шее. Оно щекочет кожу и заставляет затягиваться узел в животе от трепещущего чувства податься к нему как можно ближе, растворяясь в его запахе.

Тем временем Киран берёт мою руку и вкладывает в неё кисть, а потом накрывает поверх своей ладонью. Наши руки макают кончик кисти в краску и переносят её на холст первым мазком синего цвета. Насыщенного и глубокого, как пучины моря. Успокаивающего и такого родного. Киран шепчет мне:

— Твоя сила заперта внутри тела, и ты должна черпать её по чуть-чуть. Потом видоизменять так, как тебе нужно, сплетая нужную форму, — кисть рисует очертания линии горизонта, а потом обмакивается в несколько других красок, создавая коричневый цвет и прорисовывая линию обрыва. Все цвета, тщательно подбираемые им, вызывают у меня лишь спокойствие, когда я наблюдаю за их смешением на холсте. — Пока ты сосредотачиваешься на том, как тебе управиться с малой её долей, тебя не затапливает лавиной бушующей магии. Ты как бы переманиваешь на свою сторону столько силы, со сколькой ты сможешь самостоятельно управиться.

На холсте проступают первые очертания общей картины. Я завороженно слежу, как Киран рисует моей рукой, добавляя всё больше и больше деталей наброску. Его движения уверенны и точны, а я лишь наблюдатель, вносящий лепту своей рукой под властной ладонью герцога.

— Получается, что ты тоже владеешь магией, помимо Дара находить кого угодно?

Я уже знаю ответ на свой вопрос.

— Да.

Мы рисуем, теряясь в звуках дождя и жаре друг друга. Моё сознание плавится, рука Кирана оказывается на моём животе, придерживая меня, а потом начинает поглаживать мою вторую руку, покоящуюся на коленях.

Я дышу через рот, уже не воспринимая то, что говорит герцог. Каждый уверенный мазок будто перекладывается на мою кожу, заставляя ту становиться чувствительнее к любым прикосновениям.

Пара капель падают на мою ладонь с кисти и Киран пальцем левой руки медленно стирает их, будто наблюдая за моей реакцией.

С тех пор, как грязные лапы подонков из Лезвий лапали меня, я не могу нормально воспринимать касания мужчин. Для меня всё двояко и часто я хочу отстраниться. Но с Кираном…

Я позволяю ему продолжить кружить пальцем по своей руке, растворяясь в ощущениях и отгоняя беспочвенный страх. Наше рисование давно переросло во что-то иное, выходящее на рамки лишь обучения. И это…

— Значит, картины в твоих покоях написаны твоей рукой, — выдыхаю я, чувствуя, как вся горю.

— Да.

Закусывая губу, немного увереннее начинаю вести кистью по холсту под ладонью Кирана. Ему нравится это, и он позволяет мне немного больше свободы. А единственное, о чём я сейчас думаю — так о руках Кирана. Как он прижимает мои пальцы, направляя движение нашей кисти. Чувственно, вверх и вниз. Медленно и невероятно горячо. Так, что хочется хныкать и молить Кирана переместить свои руки с холста и кисти на моё тело. И касаться везде. Касаться всюду и сразу.

Но мы продолжаем писать нашу картину, добавляя хвои, темных грозовых туч и ветра, дующего на неспокойную гладь океана, разбивающуюся о скалы.

А ливень за окном тем временем продолжает барабанить по крышам…