Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 8. Первые капли

Моё сердце перестаёт стучать, как бешеное, только когда мы полностью переходим на скачку по дороге, вьющейся через сосновый лес. Я чувствую жар, идущий от тела Кирана и его руки на своих бёдрах, придерживающих меня для устойчивого положения в седле. Его дыхание опаляет мне левую щеку и это сбивает все мои мысли.

Я не знаю, когда и каким образом этот мужчина стал моим личным роком и единственным светилом в жизни, что я оказываюсь рядом с ним дезориентированной простушкой. Только одно его присутствие, харизма и то, как он уверенно себя ведёт в любой ситуации — заставляют меня терять голову. Уже став и так безвольно послушной, я пытаюсь хоть как-то вернуть себе хребет и начать мыслить здраво. Мне известно, куда меня везут и что я сама дала на то согласие, но ведь… Но ведь что?

Знаю, что я уже не бедная овечка, и что уже многое повидала в столице. Я в курсе многого о герцоге, Императоре и его дворе — это также позволит мне хоть как-то держаться на плаву, будучи марионеткой Кирана. Хотя, к нынешнему моменту, он ни разу не сделал ничего плохого. Правда, позволяет ли это мне соглашаться с тем, что Киран Ердин мой друг, как это завещала Люция? Не могу найти внятное объяснение ни его поступкам, ни своим мыслям, а его близость не даёт даже задуматься об отрицательном ответе на данный вопрос.

В вернувшихся в голову мыслях каша, поэтому я пытаюсь отвлечься, наблюдая за пейзажем вокруг. Мы едем через хвойный лес, простирающийся на многие мили чуть ли не до самой столицы. Через этот лес я шла, продираясь, к замку герцога от маленького городишки. В Зейкре я коротала время, борясь с лихорадкой и пытаясь заштопать свою рану. Под кронами же этих деревьев я впервые почувствовала себя в безопасности: лес словно укрыл меня ночным покрывалом прохлады, заставив забыть обо всех страхах и проблемах. Эти чащи… даровали странное спокойствие.

Куда ни глянь — всюду многовековые стволы, хвоя, да шишки. Тёмно-изумрудные цвета смешиваются со всеми оттенками коричневого, а между веток пробивается чистое, небесно-голубое небо. Наш конь продолжает довольно резво мчаться вперёд, плавно переходя с галопа на рысь. Его чёрная грива подскакивает вверх при каждом движении, и я невольно любуюсь его мягкими торчащими ушками.

Не знаю, что думает о нашей совместной поездке Киран — я ощущаю лишь его дыхание. Но его руки на моих бёдрах… О великая Ночь, зачем я снова вспомнила о них!

От жара его ладоней по моему животу расползается тепло. В процессе езды я не специально прижимаюсь спиной к его груди, чувствуя каждую литую мышцу пресса мужчины. Его грудь настолько твёрдая, что мне кажется, будто я соприкасаюсь лопатками с камнем, а не с живым человеком. Мои предательские мысли продолжают течь в неприличном направлении, опускаясь с размышлений о его груди к нижней части тела. Я начинаю дышать через рот, всячески пытаясь забыть о том, что наши бёдра соприкасаются, и перестаю замечать всё, что происходит вокруг, пока Киран не останавливает коня и не объявляет привал.

Он спешивается, и следом за ним я соскальзываю со спины лошади, осознавая, насколько у меня разболелись от езды ноги. Складываюсь вдвое и, скрюченная, отбегаю в лес, движимая одним простым желанием: упасть на мох и не подниматься ближайшие пару часов.

— Лайла?

Я слышу голос Кирана, который пошёл вслед за мной. Но он последний, кого я сейчас хочу видеть: учитывая, что мои щёки до сих пор горят, а мозг продолжает напоминать мне о нашей позе в седле.

— Лайла! — Киран нагоняет и хватает за руку, от чего по всему моему телу проходит волна боли. — Куда Вы собрались?

Меня бесит, что он обращается ко мне формально. Однако если я сейчас буду препираться, то меня точно стошнит прямо на его дорогой плащ. А я ведь ещё не поняла, плохо ли мне от того, что я еду с ним, или что я вообще еду верхом на его коне!

— В кусты, — смело заявляю я, пытаясь отвязаться от него и хоть получить минуту на то, чтобы побыть одной и успокоить свои нервы. — Что, хотите вместе со мной?

Уж не знаю, откуда у меня взялась эта дерзость, но от услышанного Киран Ердин неожиданно усмехается.

— Знаешь, по таким делам меня ещё с собой не приглашали, — его ухмылка столь обворожительна, что проявляет ямочки на щеках.

На секунду я забываю о том, с кем имею честь разговаривать, и выдаю, глядя на него снизу вверх:

— Тогда прошу пройти сюда. Придержишь платье? — я указываю пальцем на глядя на ближайший куст малины. — И да, определитесь уже, Ваша светлость, мы с вами на «ты» или на «Вы»?

Мужчина поднимает бровь. Уголок его рта дёргается вверх.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, мой персональный ассасин. Не знал, что в сделке со смертью приобрету себе такую чудную спутницу.

Меня с головой захлестывает обида из-за того, каким тоном было сказано это прозвище. Я не настолько плоха в своём деле, чтобы обо мне так отзываться!

— Я очень рада, что ты определился, — выдаю ему я, еле удержавшись, чтобы на зло не сплюнуть ему под ноги. И выдернув свою руку, вышагиваю вперёд, огибая валежник. Как назло, герцог увязывается за мной, видимо полагая, что таким образом я решила сбежать.

— Знаешь, я ведь могу выследить тебя, где бы ты ни находилась, — озвучивает он мои мысли, следуя за мной по пятам.

— Раз сможешь выследить, то зачем идёшь за мной?

Я выхожу на просеку и разворачиваюсь к нему лицом. Киран останавливается в нескольких шагах от меня, прищуриваясь. Меня вновь вгоняет в краску его взгляд.

Он такой… Такой…

— Зачем ты убежала? — обрывает он мой тугой мыслительный процесс, приваливаясь к дереву. Я готова взвыть, лишь бы не отвечать на его расспросы. — Ассасинчик?

К моим щекам приливает кровь и я, опомнившись, захлопываю свой раскрытый рот. Прозвище, слетевшее с его губ, настолько милое и настолько не вяжется со всем, что я о нём слышала, что я просто застываю на месте, не в силах ничего ему ответить.

Кажется, все мои чувства отпечатываются у меня на лице, и он и так всё прекрасно понимает. От этого мне становится ещё хуже, ведь одно дело играть его спутницу, понимая, что он не знает о моих чувствах, и совсем другое — когда он уже в курсе того, что он меня привлекает.

О да, я продолжаю обманывать себя и забывать о том, что после аукциона его образ почти год не выходил у меня из головы. И преследовал меня во снах.

— Мне просто стало нехорошо от езды вдвоем на лошади, — решаю выйти из положения я, слишком поздно осознав, что слово «вдвоём» было лишним.

Киран понимающе усмехается и кивает.

— Хорошо. Раз тебе так плохо от моего присутствия за спиной, то, быть может, стоит научить тебя самой ездить верхом без лишней помощи? Надо же нам чем-то заниматься эти три месяца, м?

— Не хочу, — выпаливаю я.

— Не хочешь? — вкрадчиво повторяет Киран, смотря на меня с удивлением. — Быть может, тогда мне стоит попросить Джона везти тебя верхом?

— Нет!!

Мой ответ выходит быстрее, чем я планировала. Герцог складывает руки на груди.

— Позволь прояснить ситуацию до конца: в таком случае ты хочешь идти до столицы пешком?

— Нет, я просто не хочу учиться ездить верхом.

— Хорошо. Тогда давай вернёмся к дороге и продолжим поездку вместе. Джон нас уже потерял. И…

— У меня болят бёдра, — выдаю ему я, упираясь ладонями в колени. — Я не хочу обратно и также не хочу учиться. Я хочу побыть одна и немного отдышаться после поездки.

— Отлично, хоть что-то мы с тобой прояснили, — кивает герцог. — Ты можешь, конечно, остаться здесь, но я бы посоветовал тебе пойти со мной и отдохнуть рядом с нами. Мало ли какие здесь могут водиться звери, — после его слов у меня внутри всё холодеет, и я вспоминаю поляну, на которой лежала мёртвая девочка много лет назад. — Горные львы, медведи… Лайла, ты побледнела. С тобой всё хорошо? Пойдём обратно, и я обещаю, что со мной рядом ты в безопасности.

Рядом с ним я в безопасности. Но так ли это на самом деле?

Пока мы идём обратно, я раздумываю над тем, узнал ли он во мне ту самую девушку, что выкупил три года назад на аукционе за баснословную сумму денег. Я-то его узнала сразу, а вот он… Киран Ердин тогда не видел моего лица, а я вернула себе свои настоящие черты перед тем, как войти в зал на танец с ним.

Я настолько погружаюсь в свои размышления, что не сразу понимаю, что споткнулась. Киран, идущий впереди, кажется, и то осознаёт это раньше меня и стремительно разворачивается, чтобы предотвратить моё падение.

«Слишком быстро,» — проносится мысль в голове, видя, как неестественно быстры реакции мужчины. И через мгновение я оказываюсь прямо в его руках, надёжно прижатой к его груди.

— Всё в порядке?

— Да, благодарю.

Лодыжку простреливает боль, но после неожиданно тут же исчезает. Сначала я шиплю, а потом от удивления мои глаза округляются. Это не укрывается от герцога и тот неожиданно поясняет:

— Тебе повезло, Ассасинчик, что отвар, который поставил тебя на ноги, будет действовать в течение двух суток. Все твои травмы будут тут же исцеляться.

Надо же! Я никогда ни о чём подобном не слышала. Возможно ли это, что данный эликсир — дело рук ведьм, о которых шепчутся в народе? Но я никогда не верила в подобные сказки про магию и заговоры.

— Не называй меня так.

— Как это «так»?

— Ассасинчиком, — фыркаю я, позволяя герцогу меня вести обратно к дороге, где остались лошади и Джон.

— А как мне иначе тебя называть? Ты поражаешь меня до глубины моей души. Не девушка, а ходячая проблема.

Странно, что мы вообще говорим о подобном. Я всегда считала, что герцог и прочие высокородные придворные говорят исключительно на серьёзные темы этикета. К примеру: «Как ваши дела, госпожа?» или «Погода сегодня прекрасна, не так ли?».

— У меня есть имя.

— Как и у меня, сердце моё.

Я останавливаюсь и буравлю взглядом его широкую спину.

— Сердце? — моя бровь изгибается вверх.

— Ну да. Ты же туда целилась, когда залезала ко мне в кровать этой ночью? — мои щёки вновь заливаются краской. — Тебе не нравится «Ассасинчик», и моё сердце тебя тоже не устраивает? Прошу меня простить, но это крайне важный нюанс в нашем с тобой общении на грядущие месяцы: мне ведь нужно знать, как называть свою возлюбленную с нежностью.

— Мне кажется, что мы переходим грань.

Киран резко оборачивается на меня, и я влетаю в него на полном ходу. На его лице не дрогнул ни единый мускул, а от того, как он безэмоционально на меня смотрит— становится страшно.

— Лайла, ты полагаешь, что тебе будет приятнее общаться со мной, когда я буду разговаривать с тобой в обычном для меня тоне?

Я сглатываю и неожиданно чувствую исходящую от него тёмную ауру. У него ночной Дар — в этом я убедилась, когда он почуял меня, хотя не должен был. Но его способности гораздо сильнее и… древнее моих. От странного чувства, охватившего меня, кончики моих озябших пальцев начинают подрагивать.

Я чувствую ночную силу. Я чувствую его.

— Н-нет.

— Тогда будь добра, — моргает Киран и наваждение исчезает, а я вновь ощущаю, что могу свободно дышать, — принимай нормально мои попытки вести с тобой диалог. Я же стараюсь.

От его вкрадчивого тона становится не по себе, как и от того, как он быстро меняет маски своего состояния. Теперь я в полной мере понимаю, каким является Кровавый герцог на людях и почему его все боятся. Но отчего со мной он пытается вести себя иначе?

Кажется, я задала этот вопрос вслух, потому что герцог мне на него отвечает:

— Я не такой уж и монстр, каким меня описывают. И иногда, чтобы во Вселенной был баланс для зла, что я совершил, я помогаю тем, кто в этом нуждается. А тебе, я вижу, нужна помощь.

Еловая подстилка шуршит под нашими сапогами, а впереди уже маячат между стволами деревьев спины наших лошадей. Но не пытаться же мне разубедить герцога в том, что обычно помощь мне оборачивается трупами помогающих? Тем более, что через три месяца мы всё равно расстанемся, и каждый из нас пойдёт дальше своей дорогой.

***

Мы садимся верхом и вновь продолжаем путь по лесу. Мои бёдра всё ещё болят от такой нагрузки, но я стараюсь терпеть и отвлекаться на пейзаж вокруг. Мне странно путешествовать в такой компании и непривычно воспринимать герцога после состоявшегося разговора. Однако кто я, и кто герцог Ердин, который сейчас сидит за мной и направляет лошадь в сторону На’лика — городка, находящегося прямо в глубине лесного массива у речки Бороллы?

До наших ушей уже доносится шум воды, ведь река имеет настолько бурное течение, что даже в самые холодные зимы не покрывается льдом. Её берега обрывисты, а пороги крайне опасны. А вокруг бесконечные хвойные леса…

Я не сразу различаю шум, доносящийся откуда-то сбоку. Киран накидывает на мою голову капюшон и шепчет на ухо:

— Тихо.

Сглатывая, застываю в седле. Из-под опущенного капюшона я вижу лишь небольшую часть дороги и то, как Джонатан переглядывается с Кираном, ведя какой-то молчаливый диалог. Они направляют лошадей рысью по дороге в полной тишине. Я слышу, как в чаще ухает сова, и странное, липкое ощущение опасности исчезает. Мы ехали несколько часов и впереди, наконец, начинают маячить крыши На’лика.

С небес срываются первые дождевые капли, стоит копытам лошадей пересечь черту городка. Над головами проносятся раскаты грома, предвещая скорую грозу.

Грозы в герцогстве Ердин — явление частое. Как и штормы, и бури, приходящие со стороны Волчьего фьерда. Океан Бурь крайне неспокоен, особенно летом, а на герцогство приходится самая бурная его часть, разбивающаяся об отвесные скалы. Сейчас мы движемся вглубь континента, к Лаидану, а за нами по пятам идёт буря, пытаясь догнать и опередить своими чёрными тучами.

Запах озона в воздухе бодрит, намекая на скорый ливень, поэтому в городке, небо над которым уже затянуто серыми тучами, мужчины пускают коней быстрее. Мы останавливаемся возле одного из двухэтажных домов, и герцог помогает мне слезть с седла. Джон берёт лошадей под уздцы и ведёт их в стойло, в то время как с небес обрушивается дождь. Мы с Кираном успеваем заскочить в двери постоялого двора и не намочить плащи. Оказавшись в тепле, я невольно выдыхаю.

Внутри тепло, шумно и пахнет элем. Киран сразу направляется к неприметному коридору, который ведёт на второй этаж, на ходу кидая мешочек с монетами стоящей неподалёку хозяйке двора. Та всё понимает без слов и кивает, удивлённо замечая меня, следующую тенью за герцогом. Мы поднимаемся по скрипящим половицам и оказываемся перед дверью небольшой комнатушки — явно единственной добротной в этом доме. Киран достаёт кованный ключ из своего кармана брюк и отпирает дверь, пропуская меня.

Зайдя в комнату, я снимаю в головы капюшон, оглядывая помещение. И первое, что мне бросается в глаза — то, что здесь только одна кровать.