Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 32. Нерешённые вопросы

Киран

Мысли о Лайле будоражат мне кровь. Я бесцельно слоняюсь по замку, пытаясь взять своё самообладание в руки, но мои попытки тщетны.

До появления Лайлы в моей жизни внутри меня словно была безэмоциональная Лиранская впадина — такая глубокая, что туда просто непросто не попадал свет. Лайла же принесла мне эмоции, холодным и бушующим штормом окатившие меня и унесшие глубоко на дно ледяного океана. Я тонул в своём желании быть рядом с ней и защищать от всего на свете, что могло бы причинить ей боль. И я безумно перепугался, когда она оказалась на пути Блайдда — такая… хрупкая, маленькая и такая моя.

Когда я вёл её по коридорам в её покои, я не мог выбросить из своей головы то, что просто не могу себе позволить ещё раз оказаться на грани её потери. А потом, когда она поцеловала меня, я…

Будто бы обрёл всё и одновременно лишился рассудка.

Я смотрел на неё и понимал, что если ещё хоть секунду задержу взгляд на её восхитительном, невинном теле, то моему самообладанию придёт конец. И я больше не смогу противиться желанию наброситься на неё и вознести её на пик блаженства. И мой пыл осадил лишь страх в её глазах, мелькнувший тогда, когда я приблизился губами к её шее.

Лишь тогда я осознал, что всё увиденное за это время отразилось на Лайле и у неё действительно промелькнула мысль о том, что я могу наплевать на всё и испить её крови. И тогда я только ещё больше уверил себя в том, что хочу показать ей всё, но медленно и нежно. Постепенно. Доказать, что со мной она всегда будет в безопасности и я никогда не причиню ей боль.

Меня часто посещали мысли о том, как я втяну носом её сладкий запах, пропитанный ароматом желания и как буду исследовать её мягкое, податливое тело. Одно только нахождение Лайлы рядом сводило меня с ума. Я неприлично много и в мельчайших деталях представлял момент, когда вкушу её, покажу ей все грани удовольствия и заставлю молить о том, чтобы ещё неистовее двигаться в ней. Как разожгу в ней огонь, что превратится в пожар, и как буду ласкать её грудь и лоно, сливаясь в страсти и душевном единении…

Однако всё это я решаю отложить до того момента, как Лайла сама к этому не будет готова. Ведь я хотел, чтобы её первый раз был незабываемым, и она не боялась меня. И я окутаю её любовью, заботой и нежностью, чтобы она больше никогда не дрожала передо мной от страха. Я покажу, что ни-ко-гда не причиню ей никакого вреда. Ведь так оно и есть. Я буду охранять её сон, покой и бодрствование, делая всё, чтобы она чувствовала себя счастливой и ей больше никогда не требовалось играть роль кого-то другого.

Гася в себе всё желание, охватившее меня, когда я вкушал её сладость, и забывая восхитительные тихие девичьи стоны, я захожу в свой кабинет. И понимаю, что он отнюдь не пустой.

Блайд сидит, развалившись в моём кресле возле письменного стола в полнейшей темноте. Впрочем, что он, что я, видим даже в полном мраке самой тёмной ночи всегда идеально, и смысла в зажигании свечей сейчас нет.

В руке Блайдда замечаю бокал и графин с янтарной жидкостью, которую альфа медленно потягивает, морщась каким-то своим мыслям. И понимаю, что разговор, и так оттягивавшийся мной непростительно долго, будет сложным.

Ноздри Блайдда расширяются — он втягивает воздух и прекрасно чует на мне сладкий запах Лайлы, что отдалённо напоминает вишню и шоколад. Я более, чем уверен, что и иные запахи, оставшиеся на мне, он тоже учуял.

— Дьявол, Киран, — рычит Блайдд, шумно ставя на столешницу свой бокал. — Лайла же ещё совсем юна!

— Ей девятнадцать, и она вполне взрослый человек, — сухо отвечаю я.

Я и без Блайдда знаю, что это неправильно, когда мне давно за сто, а ей едва будет двадцать.

Судьба жестока к таким, как мы. Однако благосклонна к нашим подобным юным возлюбленным, ведь лишь сейчас, имея силу и влияние мы можем обеспечить их безопасность.

— Она Первая ведьма, а ты — её дампир, призванный оберегать её!! — гнёт своё Блайдд. Что ему вообще нужно от меня?! Чтобы я перестал любить её, оттолкнув и нанеся ей душевную незаживающую рану? Таким образом я уберегу её по мнению Блайдда?! — Я всё это время наблюдал за тем, как она растёт. И Лайла мне уже как дочь, поэтому если ты хоть что-то умудришься испортить…

— Ты напугал её, Блайдд!! — обрываю я, повышая тон и гневно сверкая глазами. — Она испугалась тебя, когда ты практически вплотную приблизился к ней в состоянии, которое трактуется только одним словом: убивать. И поверь, это я уничтожу всех вокруг ради её безопасности. И если ты встанешь на моём пути я не буду вспоминать мне о том, что ты мне как брат.

— Если я и напугал Лайлу, то ты, кажется, её практически совратил, — ядовито подмечает Блайдд, и его мышцы напрягаются. — Всё, довольно, Киран. Ты прекрасно знаешь, что я не причиню ей зла.

— Я тебя предупредил, — цежу я.

В нашем мире нельзя быть уверенным ни в ком, однако и у нас — чудовищ — остались моральные ценности. И слова, данные своим близким, своей семье, должны быть неоспоримыми.

Но я настолько сейчас объят противоречиями насчет своей истинной возлюбленной, что мне все клятвы кажутся недостаточными.

— Да… кажется наша весьма необычная семейка переживает разлад, — еле слышно бормочет Блайдд, явно понимая меня.

Однако в моих планах нет времени на обсуждения этого вопроса с кем либо, поэтому я решаю перевести разговор в другое русло, подняв более острую тему на нынешний момент:

— Послушай, я действительно не знал о том, что случится с Барбарой. Даже не догадывался. А когда всё случилось, и она начала терять контроль, я не доводил до твоего сведения эту информацию зная, что тебе большинство вестей проходит сейчас через твоего бету, пока ты решаешь вопросы на дальнем севере, — я налил себе во второй бокал жидкости и немного из него пригубил. — Я прекрасно понимал, чем чревата подобная информация, просочившаяся в стаю в отсутствие альфы. Волки бы немедля бросились защищать свою честь и честь Барбары, которую всегда высоко почитали в своей иерархии не только как твою сестру, но и как сильную бету.

— Мне «очень приятно», что ты решил умалчивать об этом, Киран, — рычит Блайдд. — Хотя тактиком ты всегда слыл исключительным, не спорю. Возможно, я и замну эту ситуацию. Однако, что делать с тем, что ты, несмотря на твою сущность, был ко мне близок?! Как я теперь смогу доверять тебе, Киран?! Как?

Да, вопрос сложный. Однако я знаю, что это недоразумение не должно сказаться на отношении волков ко мне. Не сейчас, когда я разделяю политическую позицию стай в Таксодонии в Вэльске.

— Послушай, Лайла говорит правду, — пытаюсь вразумить Блайдда я. — И Барбару действительно обратил не Дарэй, а он сам явно находится не в себе. Хорошо, что ты не был ещё в столице…

— ДА ПОТОМУ ЧТО Я БЫ ВСЁ ТАМ РАЗНЕС К ЧЕРТЯМ!!! — восклицает Блайдд, со звоном разбивая бокал об пол и вскакивая с кресла. Когда он нависает надо мной, я вижу боль от моего предательства в его глазах. — Я бы задушил этого гадёныша голыми руками, — альфа трясёт перед моим лицом кулаками, — и мне бы было плевать на то, что он какой-то там Император!!

— И развязал бы войну между Вэльском и Ладорганом! — восклицаю я, тоже сдерживаясь из последних сил. — И тогда все наши тактические ухищрения пошли бы даром вместе с запланированными действиями!!

Блайдд приближается ко мне вплотную и сквозь зубы цедит:

— И именно поэтому я здесь, Киран. А не в столице, — его лицо искажает гримаса боли. — Несмотря на то, что этот кровосос плевать хотел на чувства моей единственной оставшейся в живых сестры. Несмотря на то, что её обратили в полукровку, обречённую на безумие. Несмотря на то, что должен был поступить иначе по нашим законам, и бросить ему вызов, чтобы отмыть нашу честь. И я всё ещё здесь.

Альфа тяжело дышит, сжимая и разжимая руки в кулаки.

— И я это ценю, Блайдд, — искренне отвечаю я.

Наша дружба всегда была ценна для меня. Я рад, что даже несмотря на то, что Блайдд узнал о Барбаре, он сначала решил во всём разобраться и выяснить со мной.

Дождь за окном прекращается, я слышу вой бет Блайдда. И добавляю:

— Спасибо за то, что ты принял верное решение.

Альфа печально ухмыляется, всё ещё плотно стискивая челюсти, и мотает головой. Будто отгоняет непрошенные и ненужные мысли из своей головы.

— Молись, чтобы оно было именно верным, — уже не так злобно рычит спустя несколько минут Блайдд, доставая ещё один бокал и наливая себе ещё выпить. — Но с произошедшее Барбарой я в любом случае просто так не оставлю. Знай это. Здесь задета честь моего рода, моей крови. Как только выясним, кто за этим стоит и что ему было надо, я лично раскрошу его череп, вырву из его груди сердце и сожгу тварь на праведном костре.

— Твоё право.

Я перевожу взгляд на открытое окно, подоконник которого изрядно замочил ливень. На него бесшумно приземляет крупный канюк, принося на своей лапке послание. Подхожу ближе и снимаю письмо с лапы птицы. Затем даю канюку немного вяленого мяса, что у меня всегда лежит для пернатых помощников.

Канюк выхватывает из моих рук угощение и взмывает обратно в небеса.

— У тебя есть подозрения, кто за этим всем может стоять, — не спрашивает, а утверждает Блайдд. — Что тебе известно, Киран?

— Не больше твоего, — потерев подбородок, задумчиво отвечаю я, быстро считывая послание и сминая бумагу в руке. Дьявол. Затем разжигаю камин и бросаю туда бумагу, наблюдая за тем, как она быстро сгорает, унося предназначенные лишь для меня слова. — Но у меня есть опасения, что мысль в голове Дарэя о том, что необходимо достать из каменных люлек Пятерых, появилась там отнюдь не случайно.

Блайдд хмурится, на его русых волосах и бороде играют блики пламени. Он усаживается обратно в кресло, широко расставляя ноги и потирая виски.

— Дарэй действительно говорил об этом с тобой?

— И не только со мной. С Реем тоже.

— И что только творится в голове этого мелкого приду…

— Не забывайся, — предупреждаю Блайдда я. — Всё-таки это Император и мой побратим.

— Да плевать я хотел на этого кровососа с самой высокой скалы Вэльска!! — выплёвывает альфа, ударяя кулаком о столешницу и заставляя наши бокалы подпрыгнуть. — Ты знаешь, что он никогда не входил в наш круг в полной мере. Дарэй всегда был себе на уме и вечно всё портил. Да что уж там — ты ему толком элементарные вещи не мог доверить, а потом он каким-то невероятным образом оказался на троне Ладоргана, когда там должен был сидеть ты!

Я морщусь и потираю пальцами переносицу.

— Ты же знаешь, мне не нужна власть.

— О да, сидеть в глуши и страдать по неродившейся юной красавице, мечтая о вашей великой любви — вот это совсем другое, достойное дражайшего герцога Ердина дело! — в сердцах поддевает меня Блайдд.

В чём-то он прав. Однако я и правда никогда не стремился занять трон. Он был мне попросту не нужен, учитывая, с какой без эмоциональностью и холодным расчётом я принимал все решения этот век.

— Очнись, Киран! Дарэй вечно принимает не лучшие для Империи решения, Саяра на грани всеобщей войны, а вампиры давно перешли все границы дозволенного и пьют кровь тысячи людей!! — Блайдд яростно прожигает во мне своим взглядом дыру. — Куда ни глянь — детей, женщин и стариков охапками забирают из собственных домов и продают в рабство, сжигая дома в поселениях и распугивая животных в округе. Это не нормально! — Да, мой друг прав, и я прекрасно об этом осведомлён. Правда не бьёт мне в глаза — именно со всем вышеперечисленным я пытаюсь бороться эти несколько десятков лет. Однако не всё так просто, когда с одной стороны оказывается Ладорган, а с другой — та, кому принадлежит моё сердце и мысли. — И именно в этот момент возвращается Первая, с которой ты связан. Первая, что должна принести мир и взойти на престол объединённой Саяры, согласно древнему пророчеству. Первая, с которой ты связан, Киран!! И ты либо примешь эту ношу, либо обречешь всех нас на провал.

— Но Лайла не готова! Она даже не умеет пользоваться своей силой!

Так быть не должно. Согласно моим расчётам, у нас должен был оставаться в запасе ещё год, чтобы Лайла окрепла и смогла принять решение. И я готов на всё, чтобы предоставить ей выбор и время.

Но, судя по Блайдду, принёсшему явно не лучшие вести от оборотней, времени у нас не осталось.

— Волки больше не хотят мириться с бездействием, Киран, — медленно произносит альфа. — Назревает крупное столкновение, и ни я, ни король Таксодонии не сможем удержать волков в натёршей им узде. Дженна и Митрис подтвердят мои слова, да и ты, я так полагаю, уже получил новости от своих шпионов с юга, — Блайдд открыто намекает мне на то письмо, что уже давно сгорело в огне и не принесло мне никаких хороших вестей. — А насчёт владения Лайлой Даром — ты сам тогда принял решение о том, что девочка останется с новоявленной приёмной семьёй и не будет изъята нами и принята в стае. И да, — Блайдд предупреждает мои последующие слова, — я согласился, что тогда тот опыт мог стать для Лайлы травмирующим, если бы она раньше времени узнала про оборотней и вампиров. Однако сейчас мы вынуждены мириться с последствиями принятых нами решений, — альфа так просто констатирует факт, который давно не даёт мне покоя. — Лайла сможет обучиться владению своими способностями — я сам видел своими глазами, что она вытворяла за ужином. К тому же помогать обучать девушку нам будет самая искусная ведьма, которая сейчас находится прямо в твоём доме несмотря на то, что ненавидит вампиров. Тиона всему обучит Лайлу. Сколько я её знаю — достойнее этой молодой ведьмы не найти, — альфа делает паузу и смотрит на меня, тяжело вздыхая. — Так теперь ответь мне на последний мой вопрос, Киран: в итоге к своей судьбе не готова Лайла или же не готов ты сам?

Пламя в камине трещит, разбавляя повисшую тишину.

Я болтаю в стакане жидкость, не прикасаясь к стеклу. Выпитое до этого горячит и так пылающее тело, но при всём этом мои мысли предельно холодны.

Это моя битва, но не мой выбор. И Блайдд это прекрасно знает.

Мы молчим, и это молчание нагнетает обстановку, пока я, наконец, не бросаю:

— Я готов ко всему, в том числе и к ответственности. К любым последствиям, следствиям, выборам, разделению власти и далее по списку. Но я также готов жертвовать всем, чтобы у Лайлы было время окрепнуть, обучиться всему необходимому и главное — самой сделать свой осознанный выбор. Лайла сама должна решить, собирается ли она участвовать во всём этом, или же нет. И, чтобы она не выбрала, я пойду по её пути вместе с ней, помогая во всём. Это достаточный для тебя ответ, Блайдд?

Альфа кивает, и я вижу тень горькой улыбки на его губах. Затем он встаёт и кладёт руку на моё плечо, сжимая его:

— Киран, я знаю, что ты винишь себя за то, что не смог сам позаботиться о Лайле. Но на самом деле тебе не стоит себя корить. Уже ничего назад не вернёшь. И я, если бы был на твоём месте, поступил бы точно также, — как же! Правильный Бладд вряд ли поступил также, как я… — Если бы ты забрал Лайлу под свою опеку… Даже если бы спрятал и утаил ото всех, оставался бы шанс, что всё-таки ты навещал бы её. И тогда, когда Лайла бы выросла, она всё равно бы видела в тебе отца, а не мужчину. И ты бы терзался от неразделённых чувств к ней, потому что слишком правильный по отношению к другим. Ты не виноват, Киран. И сейчас Лайла нуждается в тебе. Я вижу, что она любит тебя. Отпусти эти мысли, чтобы они не утащили тебя на дно.

Я горько усмехаюсь, кивая ему. Блайдд всегда обладал невероятной чуткостью и проницательностью. Он зачастую мог разгадать замыслы окружающих и разбирался в людях. И сейчас, в своих искренних словах, он был чертовски прав.

— Спасибо, дружище, — я хлопаю ему по плечу в ответ. — И прости меня за Барбару. Не уследил.

— Она уже взрослая девочка, ровно, как и Лайла, — в низком голосе Великого Князя сквозит грусть. — И я уже поразмыслил о том, что Барб может вести свою игру, что нам тоже нельзя списывать со счетов.

— Давай обговорим э… — начинаю я, но не договариваю, так как слышу ругань с улицы. Острый слух позволяет мне разобрать женские вопли и утробный рык мужчины.

Я закатываю глаза.

— Впрочем, давай отложим этот разговор. Кажется, там, — я кивком показываю на окно, — названная тобой «весьма достойной» ведьма прямо сейчас пытается сцепиться с нашим не менее достойным другом.

Блайдд ухмыляется и цокает, а после мы направляемся к окну и выпрыгиваем на улицу, не тратя время на спуск по лестнице.

Оказываясь в палисаднике, я тут же натыкаюсь на Тиону, шипящую на Рейнольда, который явно вернулся с охоты. И оказался пойман врасплох маленькой злой девушкой.

— Что, мы такие нежные, да? — уперев руки в бока, язвит ведьма. Её рыжая коса перекинута через плечо, глаза горят презрением, а фигура источает надменность. — Знаешь, что я могу посоветовать тебе?

— Не нужны мне твои советы, ведьма!! — скалится Рейнольд. Весь его дорогой чёрный камзол в крови, как и тёмные волосы. Это было крайне непохоже на обычно сдержанного и порядочного вампира.

— А мне плевать!! Не можешь держать себя в руках, так приобрети себе ошейник, чтобы ходить на поводке! — Тиона гневно сплёвывает на землю и разводит руками. — Пусть хоть кто-то контролирует тебя, раз ты сам этого делать не можешь!

Рей бросается на ведьму, но между ними моментально вырастает Блайдд, удерживая Рейнольда от безумного поступка.

Рейнольд пытается вырваться из хватки альфы, но тот держит его крепко — не зря он сильнейший в Вэльске оборотень. Тогда Рей рычит Тионе через плечо Блайдда, клацая своими клыками:

— Да я сердца вырывал в то время, когда ты ещё ходить толком не умела!!

— Ого, ты такой старый! А манер и воспитания нет. Стыд, позор и срам! А ещё почтенный дедуля, как говорится! — разводит руками девица, выводя комичность сложившейся ситуации на новый уровень. О Ночь, нашли же они повод для ссоры!

Буквально пару минут назад мы с Блайддом обсуждали вопросы сохранения мира, а теперь разнимаем двух беснующихся представителей древнейших рас Саяры, которые ругаются, словно дети. Правда, дети обычно не столь сильны в намерении убить друг друга.

— Всё, хватит! — вмешиваюсь я, еле сдерживая смех после «дедули» — новой клички Рея. Не знал, что доживу до такого момента, что увижу Рейнольда в такой бешенстве! — Успокоились оба. Вы у меня в гостях, а значит уважайте правила этого дома. Тиона — иди к себе в комнату. Рей — останешься со мной на пару слов.

Рыжая бестия прожигает меня своим взглядом, вздёргивает нос, а потом сообщает:

— Да пожалуйста! Не люблю спорить с престарелыми маразматиками. У них ум за разум заходит.

Рей вновь предпринимает попытку вырваться, но Блайдд сдерживает его и на этот раз.

— Я тебя прикончу, ведьма!!

— Ну попробуй, дедуля!

Благо, Тиона скрывается из виду, подчиняясь моему требованию, и сдерживать Рея становится легче. Блайдд бросает на меня выразительный взгляд, но не спешит выпускать из хватки взбешённого Рейнольда.

И лишь когда мы слышим гневный хлопок двери Тионы, альфа, убедившись в том, что Рейнольд пришёл в осознанное состояние, выпускает его на свободу.

Я молюсь, чтобы сон Лайлы был крепким, и она не проснётся от громкого звука. А вот Рей в это время отшатывается от Блайдда и впечатывает кулак в рядом стоявшую яблоню, расшибая её ствол в щепки.

Появившийся откуда ни возьмись Митрис тут же язвительно комментирует происходящее, обращая свои очи к небу:

— Ну яблоню-то за что! Я не для этого её здесь сажал!

Рей оборачивается на него, тяжело дыша и не убирая клыков. Его взгляд любого другого обратил бы в бегство, но только не самодовольного Митриса, который знаком с Рейнольдом больше половины тысячелетия.

Ещё немного посетовав на уничтожении яблони, Митрис возвещает:

— Я, пожалуй, пойду помяну деревце. У тебя, Киран, и без нас получается неплохо читать нотации, — древний кивает на Рея. — Пойдём, Блайдд. Погреб Кирана давно без нас скучает.

Когда они скрываются в доме, направляясь уничтожать мои запасы вина, я перевожу взгляд на Рея, который до сих пор тяжело дышит и сжимает руки в кулаки.

Я прекрасно понимаю, что ведьма его бесит, но без неё нам никак не обойтись. И Рею тоже это придётся осознать, как бы он не хотел свернуть Тионе шею своими руками.

— Пойдём уже, прогуляемся, — бормочет Рей, махнув рукой в сторону леса, залитого ярким светом луны. — Но в обмен на моё обещание не трогать эту рыжую сучку, ты составишь мне компанию и поохотишься со мной. Я снова ужасно голоден.

Что ж, на то я всегда и равнялся на сознательного Рейнольда — он всегда умел взять ситуацию в руки и мыслить здраво.

— Пошли уже, дружище, — говорю я, и мы растворяемся в ночи.

***

Всё-таки собраться вновь после вчерашнего вечера было довольно плохой идеей. Учитывая, что даже несмотря на все размолвки внутри нашего круга, прошло слишком мало времени с тех пор, как некоторые из нас пытались перегрызть друг другу глотки.

Стол в большом зале подлежал замене, поэтому я сказал прислуге накрыть обед в гостиной. Там был небольшой стол, однако во избежание конфликтующего соседства за трапезой я благоразумно уточнил, что лучше внести ещё несколько небольших столиков с угощениями. Подобная тактика всегда срабатывала десятилетиями, но не в этот день.

Блайдд, уже до этого сходивший на охоту с племянником, занял один из диванов в углу гостиной и потягивал вино. Митрис довольно успешно совершил набег на погреб и теперь наслаждался компанией вина столетней выдержки в кресле возле Лайлы. Сама же девушка старалась не пересекаться со мной взглядами, то и дело краснея и медленно наслаждаясь едой, которой доверху полнилась её тарелка. Я был рад, что Лайле вернулся аппетит. А вот бросающему на неё взгляды Митрису, не очень. Я не успел поговорить с ним из-за обещания Джонатану срочно решить вопрос о дальнейшей судьбе Лили с Блайддом. И теперь очень жалел, что возможность ясно выразиться на счёт Лайлы была упущена и теперь мне оставалось лишь не сводить с Митриса хмурого взгляда весь обед. А на взгляды Митрис плевать хотел — он всегда был тем ещё паршивцем.

— Ску-у-у-ка… — протягивает Дженна, свисая с деревянной балки у самого потолка. Через мгновение она уже оказывается лежащей на длинном, мраморном кофейном столике возле Блайдда и начинает рассматривать свои аккуратные ногти. — Вы все стали такими банальными, аж противно! В вас иссяк дух авантюризма!

Эту нудную речь мы получили за отрицательный ответ на вопрос Дженны «Может, пошалим?» и уже выслушивали довольно долго.

Прекрасно зная в чём, заключаются подобные «шалости» Дженны, а также её странную любовь к охоте на мелкое зверьё, каждый из нас предпочёл отказаться, нежели изваляться в лесной грязи после дождя.

— Это уж точно, — поддакивает Дженне Тиона, уплетая тёплые булочки за обе щеки. Сегодня она ещё более румяная и энергичная, нежели вчера — вот что значит хорошая ссора перед сном! — Даже драться толком разучились…

Рей, стоящий возле стены с бокалом крови, никак не реагирует на этот выпад рыжей ведьмы.

Вчера нам пришлось многое обсудить, и я крайне надеялся на благоразумие друга. Утром я поговорил ещё и с Тионой, однако ведьма явно имела своё мнение на данный счёт, поэтому я уповал лишь на выдержку Рейнольда и его умение держать себя в руках.

Сегодня Рейнольд выглядит так, будто вчера не было никакого срыва, и он не был по локти в крови. Его чёрная рубашка свежа, камзол идеально разглажен и чист, волосы укорочены и педантично расчёсаны, а вся его фигура представляет собой идеал аккуратности и вежливости. И я надеюсь, стальных нервов Рея хватит, чтобы нам всем пережить сегодняшний день.

Рей отпивает из бокала и Тиона морщится.

— Фу. Можно хотя бы не прямо напротив меня пить эту гадость? — ворчит девушка и я начинаю задумываться о том, что скорее всего утренний разговор с ведьмой придётся повторить. Раза два.

— Все ведьмы такие неженки? — спокойно парирует Рей, доставая из кармана камзола белоснежный платок и аккуратно смахивая им оставшуюся на губах кровь. — А я думал, вы сами не прочь делать те же самые заговоры на крови. Кстати, раз я тебе так противен, что не приворожишь меня?

Я закатываю глаза и сажусь на диван возле Блайдда.

Мда, не за этим мы здесь хотели собраться… Однако разговоры ни о чём гораздо приятнее гнетущего молчания.

Кидаю взгляд на Лайлу, сосредоточенно ковыряющую что-то в своей тарелке и по связующей нити я понимаю, что девушка чувствует себя неловко. Видимо, она не знает, как себя вести после вчерашнего. А я, дурак, не успел заглянуть к ней до обеда…

— Заговоры на крови — то, к чему прибегают в самых крайних случаях, — выпаливает Тиона. От меня не укрывается, что Джон, за всё это время не проронивший ни слова, вздрагивает при упоминании заговоров на крови. Из рассказов Блайдда я осведомлён о том, что именно таким образом Тиона вернула Джону возможность ходить после того, как он ребёнком повредил позвоночник. И заговоры подобного рода всегда весьма… специфичны. Даже для вампиров и оборотней, привыкших к грязи и крови. — И хочу тебя разочаровать, мой дорогой: приворот сделать невозможно. Это всё глупые сказки. Но по глупости в юности мы пытались что-то подобное провернуть с девчонками. Расстрою тебя: того, кого мы пытались приворожить, вместо того чтобы влюбиться, случайно помер. Хочешь повторить его судьбу? Да ради всего святого!

Рей холодно улыбается Тионе.

— Тогда всё просто: нам надо поменяться ролями. Убеждать буду я, а ты — слушаться. Я уже давно думаю о том, чтобы приказать тебе закрыть свой рот.

— Мда… Кажется, теперь в твоём доме разворачивается война кошки с собакой, — тихо бормочет мне Блайдд, и я усмехаюсь. Альфа цокает и добавляет. — И если ты сейчас пошутишь про собак, Киран, я…

— До пошёл ты!! — вскрик Тионы прерывает нашу с Блайддом перепалку. Жаль, Тиона и в самом деле подпортила мне момент так в тему пошутить…

Я прячу усмешку за бокалом с вином.

— Голубки, успокойтесь, — усмехается Митрис, подмигивая Лайле. — Меня от вас уже начинает тошнить.

— Меня тоже, — бурчит Лайла, ковыряясь в тарелке.

— Ты что, беременна? — совсем неожиданно выпаливает Дженна.

— Беременна? Уже? — непонимающе уточняет Блайдд.

Моя усмешка исчезает с лица.

Дьявол, ну зачем Дженна снова решила вспомнить свои излюбленные подколы! Да ещё и испробовать их на Лайле, которая знакома с ней и Митрисом всего сутки!

— Чего?! — сейчас вскрик Лайлы больше похож на мышиный писк. Она вскидывает голову и непонимающе смотрит на Дженну. А вампирша, лёжа на столике, пожимает плечами:

— Ну, знаешь, у людей такое быва…

— Я не беременна!! — Лайла пунцовеет и переводит на меня свой испуганный взгляд, ища защиты.

— Прошу, отстаньте со своими глупыми шутками от Лайлы, — вмешиваюсь я, осаживая друзей.

Тактичность не всегда была сильной стороной Дженны. А сейчас ещё не хватало того, чтобы довести Лайлу до истерики. Тем более после того, как мы вчера зашли в наших отношениях дальше…

— Это могут быть не шутки, — встревает Тиона, а потом серьёзно обращается к Лайле. — Тебе приготовить отвар?

И эта туда же! Спелись, подружки!

— Так, всё, хватит, — встаю со своего места я. — Никто не беременен, вампиры не могут иметь детей, а Лайлу вы и так вогнали в краску своими подколами. Довольны?

— Детей иметь-то не можем, но нам так нравится процесс попыток их зачатия, — растягивается в многозначительной улыбке Митрис, наклоняясь ближе к Лайле, и я еле держу себя в руках, чтобы не врезать ему по его хамоватой физиономии.

Кажется, ещё чуть-чуть — и Лайла хлопнется в обморок. Однако, она неожиданно берёт себя в руки и довольно спокойно отвечает Митрису, отводя его руку от своей шеи:

— Благодарю за пояснение, Димитрис. И приятного аппетита, друзья.

А затем быстро покидает гостиную, не смотря на меня. Я уже собираюсь пойти за ней, как меня останавливает Рей, мотая головой.

Он прав. Лайле надо дать время остыть.

Поэтому вместо этого я поворачиваюсь к Митрису и довольно вежливо, но холодно предупреждаю его во второй раз:

— Ещё раз ты посмеешь дотронуться до неё, то…

— То что, мой дорогой? — вампир нагло откидывается на спинку дивана. — ты уже меня предупреждал, но. Упс! Мне плевать. Всё, что не касается политики Саяры, не имеет твоей стороны влияния на мои личные дела.

— Братик, перестань, — протягивает Дженна, потягиваясь на столе. От меня не укрывается взгляд Блайдда — альфа из-под опущенных ресниц медленно изучает тело распластавшейся перед ним Дженнебры, а той, кажется, это даже нравится. Не хочу даже задумываться о том, что может происходить ещё и между этими двумя! — Зачем тебе Лайла? Она девушка Кирана.

— Мне она нравится, сестрёнка, — Митрис ухмыляется, откидывая назад свои волосы и вставая с дивана. — И нам ещё предстоит выяснить: быть может, я также нравлюсь и ей.

Блондин направляется к дверям. Я предупреждающе рычу ему в спину:

— Не смей воздействовать на неё.

— Друг мой, — лениво оборачивается Митрис. — Какое воздействие? Это притяжение. Страсть, любовь, все дела!

Да знаю я его притяжение!

Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки, клыки удлиняются…

— Пожалуй, я пойду, — Тиона откладывает тарелку и, кивая мне, тоже направляется к выходу. — Нам с Лайлой нужно поговорить.

Я благодарен ведьме за вмешательство, потому что иначе бы я…

— Кстати, я рад, что Лайла так влияет на тебя. Ты теперь не бесчувственный камень… Так даже интереснее, — явно чувствуя бушующий внутри меня ураган, заявляет Митрис. Он галантно открывает перед Тионой дверь и растягивается в многозначительной хищной улыбке. — Не переживай, Киран. Всё будет отлично.

«Отлично будет тогда, когда ты перестанешь совать свой нос в наши отношения, Митрис!» — мысленно кричу я, а вслух произношу:

— Разумеется.

И холодно улыбаюсь ему одними уголками губ я.

Пусть думает, что я сдамся и позволю ему подобраться к моей паре. От думок ещё никто не страдал…

Внутри меня ощеряется зверь, готовый на всё, ради защиты той, с кем я связан чувствами и судьбой.

А тем временем растянувшийся в гаденькой улыбке Митрис уходит, не зная, что Лайлу я никогда в жизни ему не отдам.