Стажировка богини. Дилогия (СИ)

Часть 6 Глава 3. Манящая богиня

Даже после исчезновения Фэй из мира экзорцистов и филлид, всем существом Сибилла владело настороженное счастье.

Фэй наконец приняла его.

Конечно, доверять её расчётливому расположению безоглядно он не собирался, по опыту зная, как больно потом будет разочаровываться. Сибилл предполагал, что она опять попробует от него избавиться, как только подвернётся такая возможность. Перспектива отдать все свои силы Фэй не вдохновляла. Сибилл хотел остаться самим собой: отдельной личностью с собственным телом, мыслями и желаниями.

После всего пережитого поверить в окончательное примирение с Фэй не получилось. Сибилл словно вырвал у судьбы передышку перед новым раундом их противостояния. И он бесконечно дорожил самой возможностью быть рядом и говорить с любимой. Но также продолжал искать выход из их патовой ситуации. Видимо, эта черта была у них с Фэй общей — неумение сдаваться.

А вот информация, что Фэй слепила его из собственной женственности — казалась полной чушью. Ну, нравились ему в детстве красивые камушки и пёрышки, так это не повод подозревать его во всяком. Хотя в агрессивности он точно уступал Фэй, притом, что она ненавидела охоту и убийство живых существ. До сих пор в голове не укладывалось, как только решилась избавиться от него? Что-то подсказывало, что на этот вопрос ему не сможет ответить и сама Фэй. Тем более Сибилл уже спрашивал… и её ответы… Не стоило настаивать, он же знал, что правда ему не понравится. Больше всего случившееся походило, на импульсивный поступок в состоянии аффекта, что, в общем-то, соответствовало характеру Фэй, но не уменьшало его боль.

Порой логика Фэй ставила Сибилла в тупик. Как с последним поцелуем. Именно он воскресил болезненную надежду на лучшее. О поцелуях думать было намного приятнее. Фэй даже в его детстве такого себе не позволяла. Или это из-за филлид? Сибилл совсем не раскаивался в том, через что из-за него пришлось пройти Фэй. Информация и результат определённого того стоили. И как бы он ни гнал от себя воспоминания, поцелуи Фэй тоже стоили бесчестного, отвратительного поступка.

Жизнь вновь наладилась и это немного пугало, потому что такое с ним уже случалось. Фэй делала что-то для него, а потом бросала или пыталась уничтожить. Сибилл не хотел больше обманываться, что теперь у них всё будет хорошо. Наоборот заподозрил, что впереди его ждёт новое глубочайшее разочарование.

Несмотря на подозрения и переживания, он всё равно не мог отказаться от преподнесённого жизнью дара. Сибилл просто хотел получить свой маленький кусочек счастья. Ведь Фэй впервые пообещала встречу в новом мире, и одно это наполняло его лёгкостью, светом и теплом. Что значила будущая боль, по сравнению с этим мгновением безмятежности, без горечи прошлых обид и сожалений?

У экзорцистов Сибилл развил бурную деятельность: нашёл общий язык с Хэ Цуном, в чём немало помог его отец. Склонил на свою сторону эмпатов, которые работали на экзорцистов. Через Хэ Цуна вышел на военных. Пришлось признаться, что чувствует эмоциональную «направленность» филлиды — это было необходимо для легализации эмпатов и других одержимых. Да, они все угодили в армию, но и получили относительную свободу действия в поле закона относившегося к таким, как они, сурово.

Сибилл рассудил, что все, кто готов отказаться от блокировки эмоций — бойцы, которых, как правило, мало пугала смерть. Вот не успеть прожить свою жизнь, сколько бы её ни было отмеряно, и как того хотят такие люди действительно боялись. Так что сделать их сословием воинов оказалось самым рациональным решением. Всё же вариант с революцией, на котором настаивал Ву Лю — глава оппозиции, Сибиллу не нравился, особенно в свете того, что одной войны ему хватило, чтобы на всю дальнейшую жизнь навоеваться. И если можно было мирно договориться, то он предпочёл так и поступить.

Как и обещал Ву Чэну — своему другу в этом мире, Сибилл остался до самого конца легализации эмпатов и тех, кто хочет ими стать. С его помощью научный отдел нашёл способ подманивать к подопытным нужную филлиду посредством усилителя эмоций. Такой способ всё ещё оставался не стопроцентно безопасным, но шансы значительно повысились. Ведь даже Сибилл, зная доминантную эмоцию филлиды и подопытного, не мог гарантировать их гармоничного сосуществования. Риск всегда присутствовал.

В новый мир Сибилл перешёл без долгов и сожалений. Оказалось это как никогда просто. То ли потому что концентрироваться ему стало легче, то ли потому что там ждала его Фэй. Потраченная на перенос энергия почти сразу восстановилась. А Сибилла выкинуло в пещеру, куда совершенно не попадал свет, но ему отчего-то не составляло труда ориентироваться даже в кромешной тьме. Его диапазон ощущений значительно увеличился, это напомнило о тигрином теле — сильном, выносливом и более чувствительном.

Впрочем, слоило подумать о неудобствах вызванных темнотой, как вокруг стал распространяться тусклый свет похожий на тот, который в мире Оживших излучали костюмы стражниц. Посмотрев на собственные руки, Сибилл оторопел от понимания, что источником света является он сам. Отросшие волосы тоже чуть светились. Постепенно в пещере из чёрного камня, разгораясь словно звёзды, заблестели прозрачные камни, свисавшие сверху.

На месте Сибилл оставался не больше пятнадцати минут, прежде чем предпринял попытку выбраться из-под земли. Он долго петлял по бесконечным протянувшимся под землёй переходам. От скуки выпустил Аи. И они всё шли, лишь раз остановившись, чтобы искупаться в подземном озере, дно которого было красиво подсвечено прозрачной породой.

Есть не хотелось, а усталость всё не наступала.

Когда Сибиллу окончательно надоело бродить в поисках выхода, он вдруг понял, что отлично чувствует запутанные переходы и всё подземелье целиком, а не только часть пещеры, в которой находится. После этого озарения, пришла внутренняя уверенность, что он легко может выбраться на поверхность. Так он и поступил, попросту пожелав оказаться на поверхности вместе с Аи.

Солнце болезненно резануло по отвыкшим от яркого света глазам. На новый мир Фэй Сибилл взирал сквозь пелену слез.

Буйная зелень и обилие живности напомнили ему первый мир Фэй. Доверившись чутью, Сибилл вышел к распростёртому в низине городу, построенному из дерева и камня. Внизу сновали люди и зверолюди, которых ему уже доводилось видеть прежде, а так же полулюди-полузмеи, люди с рогами и люди с крыльями.

Сибилл вспомнил о том, как ему понравилась форма зверочеловека, всё же тигром он ощущал себя намного сильнее, выносливее и куда более ловким. Как и в третьем мире, ему легко удалось влезть в полосатую шкуру, только теперь по собственному желанию. При обращении его волосы остались прежней длины, а вот одежда изменилась на более короткий вариант штанов и запашной рубахи, какие он увидел в городе на других зверолюдях.

— Аи, попробуй тоже стать зверочеловеком! — в голову ему пришла, как показалось, гениальная идея.

Но как бы Сибилл ни подпитывал подругу, переполнявшей его энергией, как бы ни настаивал, ни просил, объясняя плюсы своего нового тела, Аи делала вид, что не понимает его. Спокойно улеглась и жмурила глаза, сосредоточившись на принятии солнечных ванн. Она отлично умела игнорировать «лишние» на её взгляд телодвижения.

Присевший на корточки рядом с её мордой, Сибилл тяжело вздохнул.

— А как насчёт материального тела? Я хочу осмотреть город. Но вряд ли там спокойно воспримут твой нынешний вид, — эту просьбу Аи мгновенно выполнила, обретая плоть. Чем ещё раз подтвердила, как собственный ум, так и нежелание становиться зверочеловеком.

Похоже его подруга совсем не переживала, что не может встать на задние лапы и поговорить с ним. И Сибилл принял это её решение оставаться в привычном теле.

— Я так рад, что мы можем снова быть вместе, как в самом начале, — Сибилл обнял тигрицу, на мгновение зарываясь носом в её светлый мех. — Мы похожи в самом главном, и никакие различия не могут помешать нашей дружбе.

Теперь они стали почти одного вида. Не так как хотелось Сибиллу, но он уважал решение Аи. Тем более Сибилл, как никто, понимал желание оставаться самим собой.

В городе их полосатая компания привлекла много внимания, а за пару фокусов на площади, которые с учётом разумности Аи — ничего им не стоили, Сибиллу даже дали денег, на которые он купил вяленого мяса, честно разделив то пополам.

Таких городов Сибилл ещё не видел, хотя хижины окраины напомнили мир, из которого он был родом. Самым высоким и необычным зданием тут оказался храм, возведённый из камня. В прошлых мирах Фэй богам не поклонялись. Снаружи и внутри храм украшали изображения золотого солнца. Статуя Верховной богини облачённой в доспехи с занесённым для удара кулаком и свирепым лицом выглядела устрашающе. Имя богини ни о чём не сказало Сибиллу, и даже разочаровало. Всё же он надеялся увидеть тут Фэй.

Дальнейшее путешествие в поисках Фэй успеха не принесло. Мир оказался слишком большим и густонаселённым, а способы связи в нём несовершенными. Сибилл обнаружил, что может в любой момент вернуться обратно в пещеру, в которой впервые появился тут. Оттуда отчего-то он лучше чувствовал окружающий мир, но всё также не находил Фэй.

Однажды ему посоветовали попросить помощи в поисках у Верховной богини. И не успел Сибилл зайти в храм, как с небес ему наперерез спустился крылатый змеечеловек в богато украшенных одеждах. Ощущения от него были странные, словно от пылающего костра и бурлящего котла разом.

Застывший взгляд змеечеловека упёрся в Сибилла.

— Вы… бог?.. — вдруг выдал он и, спохватившись, склонил перед Сибиллом голову в низком поклоне. — Этот недостойный просит прощения, если был неучтив.

— Всё в порядке. Как тебя зовут? — как только Сибилл ответил, образ зверочеловека стёк с него, словно вода.

— Шисяйсан… Великий, — разглядывая его, неуверенно добавил тот.

— Почему ты решил, что я бог?

— Этот недостойный — жрец и понял, кто вы, только взглянув на вас.

— Ты жрец Верховной богини? Мне посоветовали обратиться к ней за помощью, чтобы найти одного человека… или зверочеловека?..

— Вы зря потратите время, Великий. Верховную богиню ничто не интересует, кроме её гарема, — горько усмехнулся Шисяйсан.

— Вот как, — не смог скрыть разочарования Сибилл.

— В свою очередь этот недостойный хотел бы спросить у Великого, как можно возвысить свой народ?

— Процветание народа зависит от богатых природных ресурсов и урожаев, развитости животноводства и общего благосостояния, — уверенно поделился Сибилл тем, чему его когда-то научили. — Высоких урожаев можно добиться, если сажать семена самых лучших овощей и фруктов, а за растениями во время их роста ухаживать. В животноводстве — оставлять на племя лучших животных.

— Возможно, Великий сможет сам найти того, кого ищет. Этот недостойный предполагает, что сила бога зависит от количества храмов и верующих. Если ваш совет поможет змеелюдям получить лучший урожай, чем у других рас, этот недостойный будет повсюду прославлять Великого. Позволит ли Великий этому недостойному узнать своё имя?

— Меня зовут Сибилл.

Спустя полгода Шисяйсан построил храм Богу плодородия и стал его первым жрецом. С той поры Сибилла везде преследовали образы мужских гениталий. В мозг буквально ввинчивались настойчивые просьбы:

«Великий бог, ниспошли мне мужа одарённого по мужской части».

«Бог плодородия, позволь мне понести дитя».

«Молю, о Великий с самым большим мужским достоинством, поделиться этой радостью, чтобы у меня хоть чуть-чуть подрос, и Шанаса перестала надо мной смеяться».

Если бы Сибилл не знал, кому обязан своими слуховыми галлюцинациями, мог бы решить, что сходит с ума. Но Шисяйсан тоже бухтел внутри его головы: спрашивал совета, рассказывал о достижениях, молил о помощь. Приходилось отвечать, хотя Сибилл и просил не дёргать его по пустякам. Пока не догадался занять Шисяйсана поисками Фэй, и тот на время притих. Видимо, опасался сообщать о провале.

Своего первого жреца Сибилл слышал лучше других, прочие голоса практически сливались в общий гул, если не прислушиваться специально. Среди них, конечно, просьб о богатом урожае и приплоде скота было намного больше, чем всего остального, но такая банальщина почему-то запоминалась не так навязчиво. Подношения ему тоже приносили фруктами, овощами, зерном, забитым домашним скотом и птицей.

Чем больше росло число его храмов, тем сильнее становился Сибилл. Он прочесал весь мир смертных вдоль и поперёк, прежде чем убедился, что Фэй скорее всего, как и он тут, стала богиней, тем более что уж она-то богиня самая настоящая.

Как искать богов он не знал.

Сам став богом Сибилл не нуждался в пище и сне. Физическая усталость также покинула его. А чтобы отдохнуть ментально и морально он медитировал, в эти мгновения почти теряя связь с реальностью и переставая контролировать себя.

Закрытые глаза накрывают тёплые ладошки.

— Угадай кто? — шепчет Фэй, глубоким грудным голосом, который запомнился с разделённой на двоих течки в пещере.

Бесконечная нежность и обжигающая страсть накрывают с головой.

— Фэй, — отвечает Сибилл, кажется, и наяву.

— Угадал, милый, — выдыхает в ухо Фэй и прижимается к его спине грудью.

Сибилл судорожно вдыхает и, словно зверочеовек, чует запах возбуждения. Тело моментально откликается. Он сминает ханьфу на коленях в кулаки.

Ладонь Фэй ныряет за ворот ханьфу и, оглаживая грудь, спускается всё ниже.

В ушах грохочет кровь. Во рту сухо. Сибилла бьёт крупная дрожь желания, ещё и из-за необходимости сдерживаться, чтобы не спугнуть Фэй.

Её движения слишком смелые и настойчивые.

— Я сейчас… — предупреждает он, ощущая учащённое дыхание на своей щеке, а потом и быстрый поцелуй.

— Не сдерживайся, милый.

Кажется, он всё же дремал во время медитации. Видение столь реально, что кульминация настигает его и в действительности.

— Нужно искупаться, — вздохнул Сибилл и перенёсся к полюбившемуся подземному озеру, подсвеченному прозрачной породой покрывавшей дно.

Сон-фантазия о Фэй напомнил о том, что он давно ничего не ел. Фэй любила вкусно покушать, и еда всегда действовала на неё благотворно. Возможно, поэтому приготовление пищи ассоциировалось с чем-то хорошим. В дальней хорошо продуваемой части пещеры Сибилл устроил очаг с костром, на котором приготовил курицу в лотосовых листьях, но поесть не успел.

Трапезу прервало появление в его пещере целой толпы женщин.

— Приветствуем Великого Бога плодородия, — грянул хор мелодичных голосов.

— Нас отправил главный жрец Шисяйсан, чтобы мы стали гаремом Великого, — взяла слово женщина-змеечеловек с золотыми рогами, карими глазами и чуть коричневатой кожей, у которой оказалась особенно пышная грудь и бёдра, едва прикрытые полупрозрачным халатом.

— Какой ещё гарем? — сел голос Сибилла.

На вторгшихся к нему женщин даже смотреть было неловко от того, что их тела едва прикрывали тонкие ткани, лишь изредка закрывавшие стратегические места вышивкой или дополнительным слоем ткани.

— Главный жрец сказал, что у бога обязательно должен быть гарем, — хихикнула огненноволосая женщина из расы змеелюдей, на которой вообще не наблюдалось одежды, кроме каких-то цепочек и колец протыкавших острые пики сосков.

Сибилл гулко сглотнул, не представляя, что делать с толпой женщин и как в таких условиях искать Фэй. Его неловкость и скованность женщины, кажется, приняли за согласие на продолжение и, окружив, принялись стягивать одежду, что-то нашёптывая о его самой выдающейся части тела.

В панике Сибилл повторял имя Фэй, пока в голову не пришла странная мысль вызвать Верховную богиню.