Стажировка богини. Дилогия (СИ)

Часть 5 Глава 4. Ненавистная богиня

Сюин — младшая дочь наложницы в обедневшем заклинательском клане Ван. Отец делает всё, чтобы окончательно пустить их по миру. Мать Сюин пробует говорить с ним, но за «длинный язык» получает только оплеухи. Жена отца во всём слушает и потакает его вредным привычкам, расточительному и распутному образу жизни. Старшие братья перенимают самые худшие черты родителей.

— Заклинательница Джан зовёт меня в свой клан, — делится с Сюин младший из старших братьев Чжицзян.

— И для чего же? Всем известно, что вы кувыркаетесь в постели ночи и дни напролёт. Она тебя хоть чему-то полезному научила? — Сюин не нравится распутный образ жизни, который отец привил братьям.

По правде, их клан хоть и считается заклинательским, но давно растерял все свои знания. Бесценные книги и дневники предков отец распродал ещё до рождения Сюин. Обладая хорошей наследственностью, отпрыски их клана больше не развивают в себе силы, дарованные богом-творцом.

— Конечно! Она показала, как доставить ей удовольствие, которое вознесёт женщину на Небеса, — самодовольство братца неимоверно раздражает.

— Учит тебя быть прислугой для постельных утех, — передразнивает его Сюин.

— Ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Заклинательница в постели — воплощённая мужская мечта! Она гибкая, выносливая, изобретательная! И просто красавица… везде! Но подтягивать самосовершенствование она меня всё же заставляет, потому что чем выше совершенствование мужчины, тем больше пользы и для его женщины. Ну я не против, если после трудного дня заклинательница Джан будет меня награждать, — Чжицзян довольно щурится, как кот, налопавшийся краденой рыбкой.

Младшенький думает исключительно о женских ножках и том, что находится между ними. Все мысли сластолюбца ниже пояса сосредоточены!

— Заклинательница Джан планирует попасть на Небеса через постель? — прямо спрашивает у Чжицзяна Сюин.

Несмотря на то, что их клан растерял почти все знания, кое-что старожилы ещё передают из уст в уста. Попасть на Небеса через постель можно несколькими способами: возлечь с кем-то из небожителей, занимаясь парным совершенствованием с одним партнёром и тем самым помогая друг другу вознестись, а также метод, условно считавшийся «нечестивым» — собрать гарем из сильных мужчин-заклинателей, у которых много энергии ян.

— Она не посвящала меня в свои планы, но предупредила, что я не единственный её мужчина, — беззаботно пожимает плечами Чжицзян.

— И ты с этим согласен? Стать ступенькой на пути её самосовершенствования? Делить её с целым «гаремом» мужчин?

— Я не готов хранить женщине верность, поэтому и от неё не требую этого. Всё честно.

Чжицзян покидает поместье Ван ещё до того, как отца свёл в могилу нездоровый образ жизни, и между старшими братьями и их матерями завязалась самая настоящая война за наследство.

Сюин давно достигла нужного возраста, но жена отца всё подыскивает ей выгодную партию. Матушка выучила Сюин игре на пипе, чтению, письму и счёту, на этом её образование заканчивается. Главные сокровища, которыми обладает Сюин, — красота и невинность.

Даже не желая вникать в то, кто кому подсыпал слабительное или яд, живя в поместье, трудно этого не знать. За последние годы Сюин учится многим способам уничтожения чьей-либо репутации или жизни.

Клан Ван пал из-за междоусобиц, последнего оставшегося в поместье старшего брата убивает сошедшая с ума из-за потери детей жена отца. Так наследство переходит в руки Чжицзяна, оставшегося последним наследником мужского пола клана Ван.

Сюин почти уверена, что к такому исходу приложила руку заклинательница Джан.

Оставшийся гарем тут же переходит в наступление. Наложницы отца отлично знают молодого господина и то, что тот падок на женские прелести. Конечно, в том, что происходит дальше с Сюин, виноваты не только наложницы отца, Чжицзян — тот, кто продал её самому перспективному и щедрому мужчине — старому, пузатому «заклинателю» с дюжиной молоденьких прекрасных наложниц.

Господин Сюин походит на её отца и братьев — перспективного наследника заклинательского клана губит распутство. Он растрачивает своё совершенствование, развлекаясь с женщинами, и не то что не становится сильным заклинателем, но не смеет даже мечтать о вознесении на Небеса.

Сюин злится на нерадивого Чжицзяна и в то же время понимает, что состояние их клана не оставило ему выбора: клану были позарез нужны деньги. Продав Сюин, родные смогли немного поправить своё плачевное положение, но о былом величии не стоит и мечтать.

Попрощавшись с родным домом и попав в чужой, Сюин не спешит унывать, хотя поначалу её и пробуют запугивать.

— Господин наиграется с тобой и перепродаст в весёлый дом, там как раз место таким певичкам и танцовщицам, как ты, — фраза одной из самых глупеньких и юных наложниц отчего-то сильно западает в сердце, хотя Сюин точно знает, что такая участь может постигнуть её, только если их господин разорится или преступит закон и всё его состояние, включая наложниц, будет распродано.

Положение в клане господина сильно напоминает дела последних лет клана Ван. Сюин уже видела, как вредные привычки разрушают людские жизни, поэтому ей нетрудно догадаться, к чему всё идёт. Её невинность достаётся господину, но своей целью она сделала его наследника — не первенца, а другого приятного жизнерадостного парнишку, который показывает ей заклинательские техники и щедро делится знаниями за улыбку и похвалу.

Сюин тайком соединяет знания заклинательских техник и своё умение играть на пипе. Она, как и жена отца когда-то, потакает всем вредным привычкам своего господина и получает закономерный итог: сердце немолодого мужчины в одну из ночей не выдержало пыла молодой наложницы. Сюин из тени «помогает» в разразившейся междоусобной войне в клане и выводит в наследники помогавшего ей в самосовершенствовании парнишку, которого в итоге соблазняет. Что же, молодой порывистый любовник больше приходится ей по вкусу, как и его стремление к самосовершенствованию, которое Сюин всячески поощряет и поддерживает. Она уже планирует дальнейшую благополучную жизнь, ораву детишек и процветание их заклинательского клана, но…

В один из дней к ним является Чжицзян.

— Хочу поговорить с сестрёнкой наедине. Мы так давно не виделись. Думаю, она будет рада узнать последние новости клана Ван, — братец буквально выпрашивает у мужа приватный разговор с ней.

— Что тебе опять понадобилось, Чжицзян? Денег у нас немного, тем более у меня лично, — Сюин скрещивает руки под грудью, готовясь защищать своё будущее.

Кое-какие новости о клане Ван долетают и до неё, всё же по родным она скучает, несмотря на то как с ней поступили. Дела клана довольно стабильны, но далеки от процветания. Чжицзян выдал замуж всех сестёр, а наложницы из гарема отца постепенно сами друг друга перетравили. Братец всё так же увивается за женщинами, выделяя только заклинательницу Джан.

— Деньги у меня есть, не стоит волноваться, — отмахивается от её предположения Чжицзян. — Я хотел предложить тебе другое. Заклинательница Джан действительно вознеслась. Как ты и предполагала, она использовала для своего совершенствования энергию ян множества мужчин.

— Рада за неё. Мне-то с этого что?

— Это надёжный способ, Сюин. Понимаешь?

— Нет, я тебя не понимаю, Чжицзян, — напрягается она.

— Я запомнил, как ощущается женщина-богиня. В нашем мире действительно есть боги. Правда, женщин среди них я ещё не встречал…

— И ты хочешь?..

— Сюин, это же прекрасный шанс нам с тобой попасть на Небеса. Тут и делать ничего не придётся…

— Кому не придётся ничего делать? — насмешливо спрашивает Сюин.

Она понимает, что задумал её братец: опять подложить её под нужного мужчину, чтобы получить желаемое. Вознестись на Небеса за её счёт!

— Брось эти ханжеские ужимки. Ты побывала в гареме двух мужчин. Ещё одним больше, одним меньше, какая разница? Тем более, поверь моему опыту, чем сильнее заклинательница, тем слаще с ней в постели. Полагаю, с мужчинами-заклинателями всё обстоит точно так же. Ты ещё молода и не растеряла красоты. Разве ты не хочешь вместе со мной отправиться на Небеса? Будем поддерживать друг друга, как и раньше. Жить в достатке и безопасности вечно.

Раньше… в поместье… Ван Сюин не помнит, чтобы они с Чжицзяном поддерживали друг друга. Но ей ужасно этого хочется: переиграть прошлое, чтобы семья осталась на её стороне, а не отказалась от неё так легко. Чжицзян пришёл к ней, потому что она опять оказалась «нужной» семье в его лице, и Сюин не может оттолкнуть его протянутую руку.

Она сама подкладывает мужу наложницу и, сговорившись с той, ускользает из поместья, чтобы соблазнить мужчину, на которого указал Чжицзян. Но после одного раза она не возносится.

— Даже заклинательнице Джан потребовались годы, а она от тренировок не отлынивала, в отличие от нас с тобой. Так что нужно хорошо постараться, чтобы наскрести сил для вознесения на Небеса, — растолковывает ей Чжицзян.

Может, стать богиней после всего одной ночи с богом Сюин не удаётся, зато она получает информацию о том, что в их мире промышляет целый пантеон богов, которые пришли сюда после того, как мир покинул бог-творец. Сюин с помощью своих слабых заклинательских способностей и пипы разузнаёт, сколько богов в пантеоне, их имена и привычки, а также самое главное — где кого и когда можно встретить. Теперь они с Чжицзяном охотятся на богов целенаправленно.

Братец оказывается прав насчёт удовольствия от соития с богом, смертные мужчины и даже заклинатели не идут ни в какое сравнение. Сюин физически не может заставить себя возлечь с мужем после нескольких ночей с богами. Она ссылается больной, усыпляет мужа на ложе любви, избегает встреч и наконец, не выдержав, подсыпает ему возбуждающего средства… В тот раз муженёк за ночь посещает весь свой гарем, играет со всеми ними ночь напролёт и наконец получает своего первенца, но не от Сюин, конечно. У неё теперь другие планы на жизнь, поэтому она сдаёт позиции в гареме без боя. Муж поостыл к ней, а Чжицзян помогает инсценировать собственную смерть.

Теперь Сюин может находиться где угодно и сколько вздумается, и они с братом сосредотачиваются на соблазнении богов. Ей требуется вся её фантазия, весь опыт, потому что после одного раза боги не желают связываться со «смертной», пусть и заклинательницей. Больше всего Сюин боится оказаться снова ненужной брату и старается изо всех сил.

Она почти отчаивается, когда Чжицзян возносится и оставляет её одну. Сюин немного сходит с ума, теряет всякий стыд и совесть, буквально подстерегает и набрасывается на богов.

— Милый, ты должен помочь мне стать богиней, — шепчет она на ухо очередному любовнику, используя заклинательские техники и снадобья, которые ей оставил Чжицзян.

«Ещё разочек ради любимого брата», — уговаривает себя Сюин, потому что ей нужно на что-то опереться в том хаосе, в который она превратила свою жизнь.

На момент вознесения она одержима идеей следовать за братом, куда бы то ни было, выполнять все его поручения и никогда не расставаться с ним.

На Небесах брату дали божественное имя, и Сяои греет то, что он открылся ей. Собственное имя — Иинг — она не любит, но брату, конечно же, поведала. Впрочем, своего кровного родства на Небесах они никому не выдают, и эта игра Сяои нравится, потому что развязывает руки и позволяет ей некоторые вольности по отношению к «не брату».

Возможно, ей так нравится играть на нервах Ежана, потому что он всё равно реагирует? Этот развратник не может не реагировать, так уж воспитан. Сяои интересно, он ненавидит себя за собственные реакции? Хоть немного жалеет, что сделал её такой?.. Это ведь он хотел, чтобы она соблазняла богов, и она в совершенстве овладела этой наукой, пройдя через бесчисленное множество постелей.

— Наставник Ли не поддаётся уговорам и не хочет взять меня личным учеником, — жалуется ей Ежан.

Они только вдвоём. Сяои оголяет грудь чуть больше допустимого в приличном обществе и улыбается самыми краешками губ, когда видит, как взгляд Ежана останавливается на точке между её грудей.

Немного сладкой мести всегда смягчает её сердце.

— Старикашка изнамекался ученице А, что она могла бы стать его личной ученицей, если бы была более сговорчивой, — вспоминает забавную непробиваемость и невежество соученицы Сяои. — И что он в ней нашёл? Ни красоты, ни манер.

Эта дурочка правда думает, что стих-предложение прийти на ночное свидание учителя — это какое-то задание, и пыхтела над сочинением бездарного и глупого ответа. Большего убожества трудно представить. Учитель Ли, кажется, оскорбился и теперь ищет новую «жертву», Сяои видит это по его сканирующему учениц взгляду.

— Хочешь стать его личным учеником, Сяое? — томно шепчет она на ухо смутившегося братца.

— Конечно, хочу. Его прошлый личный ученик стал Верховным богом в пантеоне нашего родного мира.

— Ты очаровательно амбициозен, Сяое, — улыбается Сяои.

Она сама пишет стихотворение-приглашение учителю Ли. И когда тот жадно ласкает её тело, представляет на месте учителя Ежана. Так проще. Она уже давно не запоминает имена и лица своих любовников, потому что все они «не те». На место «того самого, единственного» Сяои окончательно и бесповоротно ставит в своих мыслях Ежана. Брат точно не сделает ей больно, ведь он, как бы она ни соблазняла, испытывая его, никогда не прикасается к ней.

Ученик В бесит. Дело не в том, что он метит на её место подле Ежана и всячески доказывает лояльность и преданность. Просто… Сяои не удаётся его соблазнить. А кроме Ежана с ней таких осечек ещё не случалось. Но с братом всё понятно, он и не должен её желать — они же родственники. А этот?.. И ведь хочет её. Подумаешь, какой принципиальный! Ещё и девственник, который ничего не умеет, но своим мужским достоинством в неё то и дело тычет.

Сяои из кожи вон лезет, чтобы уязвить и соблазнить вторженца в их с братом тесный мирок, но всё тщетно. И в какой-то миг она смиряется.

Пусть будет второе исключение из правила: все мужчины опасны и не стоят доверия.

Откуда в ней вообще взялась эта уверенность? Сяои не любит и не хочет вспоминать. Она так старается, что порой кажется, что этого никогда не было, не происходило, не с ней…

Пьяный отец, который бьёт её по лицу, когда она пытается защитить от побоев мать. От страха и боли она даже описалась. Было очень стыдно, страшно и обидно. Странно, что боли она почти не помнит, хотя синяк потом долго сходил.

Её первый мужчина, который достаёт приспособление в виде мужского полового органа, явно больше чем требуется, и манит к себе. Впереди её ждёт долгая, унизительная и мучительная пытка под визгливые смешки господина.

Второй… муж, которому она подсыпала возбуждающее средство и который согнал весь гарем в свою спальню. Они с наложницами ненавидят друг друга и подкидывают ему одну эротическую пытку за другой. От расплавленного горячего воска у неё даже после вознесения остался уродливый ожог под грудью.

И все эти ненасытные, избалованные, зажравшиеся боги…

Сяои их просто ненавидит. Порой она мечтает о том, чтобы кто-то уничтожил Небеса и всех этих… богов.

Большую часть времени стажёрка А её раздражает. Бесить начинает, когда Ежан принимается лепетать глупый влюблённый бред. А возненавидела её Сяои из-за Ваньлуна…

Виновен ли в создании тёмного бога Ежан? Разумеется, нет!

Виноваты Верховные боги, которые никого об опасности создания тёмных богов не предупреждают. Виновата Сяоа, которая, помимо того что просто дура, так ещё и сойти с ума, как все нормальные богини, не может! Виноват тёмный бог, который не способен самоубиться вместе с Сяоа. Наконец, виноваты демоновы Небеса. Но только не её брат.

Действительно проще их всех убить.

Как бы было прекрасно, останься они с братом единственными живыми существами во всём мире. Возможно, тогда она стала бы счастливой?..