Там, где тает лед

Скарлетт

В дневное время «Ржавый Гвоздь» выглядит как бар посреди глуши. Такое сомнительное местечко, на которое случайно наткнешься, проезжая по безлюдной трассе.

Ночью? Это самое шумное место в Силверпайне. Кажется, здесь куда больше народа, чем позволяет противопожарный регламент, и мы стоим, прижавшись друг к другу, как сельди в банке. Жарко, душно, и я неожиданно благодарна сестрам за то, что они впихнули меня в этот корсетный топ. На мне узкие джинсы, ботинки. И, конечно, ковбойский шляпа Коннора, которая, по его словам, теперь моя.

Я начиталась и наслушалась достаточно эротических озвучек и любовных романов, чтобы понимать, что значит появиться в его шляпе. Не зря я вошла в Butter & Bloom именно так. И да, в этом была доля ревности. Когда я услышала, как Джейн называет Коннора прозвищем, которое придумала я, меня переклинило. Знаю, как он ненавидит это глупое прозвище, ровно так же, как я ненавижу его «маленькая». Но эти прозвища — наши. Мы дали их друг другу.

Как по мне, только я имею право звать его Конни, даже если он это терпеть не может.

Наши четыре двоюродных брата и сестры уже приехали на свадьбу, вместе с тетями, дядями и бабушкой. Родители и бабушка остались в гостинице смотреть рождественские фильмы, а кузены отправились в «Ржавый Гвоздь».

Я проталкиваюсь к барной стойке и вижу милого бармена, с которым общалась днем.

— Кэм! — машу ему. Он смотрит на меня, заканчивает обслуживать клиента и подходит.

— Вижу, шляпу ты не сняла, — говорит он.

Я пожимаю плечами.

— По-моему, она мне идет.

— Коннора еще нет, но он, уверен, где-то рядом.

Я закатываю глаза.

— Мне не нужен Коннор в роли няньки. Ладно, что ты приготовил для моей сестры?

— Сядьте за столик, я вам все принесу.

— Мы уже сели. Вон там, у окна.

Я показываю в сторону нашего стола, Кэм кивает.

Возвращаюсь и падаю в пустой стул.

— Не верится, что ты выходишь замуж. А я даже второе свидание с приличным парнем получить не могу, — говорит Миа. Ей девятнадцать, она самая младшая и совершенно зря переживает, что еще не встретила любовь всей жизни. Недавно она подстриглась под милое каре, которое идеально подчеркивает ее тонкие черты.

— Ты не можешь сравнивать себя с Сиенной, — говорит наша другая кузина, Джулия. — Она встретила любовь всей жизни в четырнадцать, когда их заставили делать школьный проект.

— Почему мне ни разу не достался милый мальчик в партнеры? — ворчит Миа.

— Может, причина в том, что тебя просто никто не выдержит, — говорит Логан, отбрасывая темные волосы со лба. Логану тридцать два, он самый старший. Рядом сидит его брат Калеб, которому тридцать, как Сиенне. Потом я, потом Джулия, двадцати пяти лет, потом Сейди и последняя — Миа.

Среди армии темноволосых кузенов я выделяюсь лавандовыми волосами. Тетя Хелен сказала маме, что мне стоит перекраситься в коричневый перед свадьбой, чтобы не перетягивать внимание на себя и не выглядеть странно на фото в роли подружки невесты.

Но моя сестра никогда об этом не переживала. Когда я призналась, что подумываю вернуться к коричневому ради свадьбы, она заявила, что если я сделаю это ради нее, то получу отзыв приглашения.

Кэм приносит маленький торт и семь ложек. Торт чудесный: нежно-желтый крем с белыми цветами.

Он ставит торт на стол.

— Скажите, как вам.

Я поворачиваю торт к Сиенне — она невеста, ее мнение главное.

Она медленно отламывает кусочек и пробует. Ее глаза закрываются, вырывается вздох наслаждения.

— Это, наверное, лучший торт в моей жизни.

Я смотрю на Кэма, у которого под бородой краснеют щеки.

— Вы наняты. Я пришлю тебе фото нужного торта. Скажи, сможешь ли такой сделать. Если нет — придумаем новое.

Я смотрю на Сиенну, она кивает.

— Коннор тут тоже постарался, — говорит она, когда Кэм уходит.

— Думаю, у него свои мотивы. Но мне все равно, пока он держится плана.

И в голове всплывают его слова.

Учитывая, что я буду женихом, я имею право знать, какой будет моя свадьба.

Он сказал это так просто, будто все уже решено. Будто я выйду за него замуж. Он еще даже не извинился, не объяснил, почему ушел. Мы ничего не обсудили. Но он уже говорит о нашей свадьбе.

И эти мысли начинают меня злить.

— Давай без разговоров о Конноре? — прошу я Сиенну. — Мы же хотим веселиться.

В ее глазах мелькает понимание, она кивает.

— Скажи, если будет тяжело с ним, я все возьму на себя.

— Все нормально, я справлюсь. Я все-таки подружка невесты.

Разговор переходит к тому, когда мы все виделись в последний раз. Летом, когда семья ездила в Лондон. Калеб напоминает, что тогда мы забыли Мию в автобусе, а Мия в ответ дразнит его тем, что он влюбился в девушку на ресепшене.

Бар заполняется до отказа, и мы решаем, что раз скоро уезжаем, самое время пофлиртовать и найти развлечение на вечер. Не мне, конечно. Как ни стараюсь, заигрывать с кем-нибудь не выходит.

Мы с Сиенной облокачиваемся на стойку и наблюдаем, как кузены и Сейди знакомятся.

— Спорим на двадцать долларов, что у Калеба ничего не выйдет, — говорит Сиенна, глядя, как он заигрывает с блондинкой. Он явно перегибает.

— Я не буду заключать заранее проигрышную сделку.

— А Сейди? — Мы переводим взгляд на нашу сестру, которая болтает с высоким рыжим парнем. Он милый, вполне подходящий для короткого романа. Из того, что мы видим, он ведет себя прилично и держит дистанцию. Сейди прикрывает ладонью край бокала, охраняя напиток.

Миа стоит у стены, и темноволосый парень наклоняется к ней. Но она улыбается, выглядит довольной, и парень ее возраста, так что мы не вмешиваемся. Я ищу взглядом Джулию, и тут замечаю в углу мужчину, который смотрит на меня.

Сперва кажется, что это какой-то тип, но я мгновенно понимаю, что ошиблась. Я смотрю еще раз — это Коннор. Он сидит в темном углу так, чтобы видеть весь зал. Откинулся на спинку, ноги вытянуты, пальцы прикрывают рот. И он смотрит на меня через полутьму.

В его глазах вспыхивает такая собственническая нотка, что я чувствую ее даже отсюда.

— Мы его, конечно, не любим, но черт, в его взгляде что-то есть, — тихо говорит Сиенна рядом. Она тоже его заметила.

Я прекрасно понимаю. Коннор смотрит так, будто я уже принадлежу ему и неважно, где я и с кем. Его невозможно стряхнуть. Я его. И ничто это не изменит.

И это бесит. Потому что как можно говорить «ты моя» и при этом бросить, не оглянувшись?

Я опрокидываю стопку текилы.

— Знаешь что, я свободна, — говорю. — Пойду и пофлиртую.

Рядом стоит Кэм и слышит меня. Он смеется и смотрит на Сиенну.

— Она всегда такая?

— Ты даже не представляешь, — говорит сестра.

— Грубо, — ворчу. По идее, вопросы стоит задавать Коннору.

— С кем мне пофлиртовать? — спрашиваю Кэма, втягивая его в свой план. Он оглядывает бар и останавливает взгляд на парне у бильярдного стола. Похоже, он пришел с компанией.

— Он пару раз на тебя смотрел.

— Спасибо, Кэм. Ты просто золото.

Он смотрит на меня с весельем.

— Передай это Коннору, когда он попытается меня прибить.

Я целую Сиенну в щеку и иду через весь бар к парню, на которого указал Кэм. Все это время чувствую на себе взгляд Коннора. Есть ли вообще смысл флиртовать, когда я ношу его шляпу? Вряд ли. Но это меня не остановит.

— Привет! — говорю я бодро, подходя к мужчине.

Он делает глоток пива и тут же давится. Краснеет, пока его друзья смеются.

— Прости, не хотела тебя напугать, — говорю я.

— Он просто не привык, что к нему подходят такие красавицы, — говорит один из его друзей. Его взгляд задерживается на вырезе моего топа.

Я оглядываю мужчину. Он симпатичный: темные взъерошенные волосы, большие карие глаза. Ростом около ста восьмидесяти, так что мне не придется выгибать шею, пока смотрю на него.

— Что-то не верится, — бросаю я, скользнув взглядом по его другу.

— Я Скарлетт, — говорю уже тем низким, хрипловатым голосом, который обычно использую в эротических аудиозаписях.

Он краснеет еще сильнее.

— Я Райан.

— Очень приятно, Райан. Ты здесь живешь или просто проездом?

— У одного из друзей тут семья. Мы просто заехали, едем дальше в Уистлер.

— Ого, классно. Я всегда мечтала туда поехать. Но я боюсь этих крутых склонов. Ты катаешься на лыжах? — наклоняю голову, позволяя волосам скользнуть по верхушке груди.

— Я не профессионал, но катаюсь.

— Может, научишь меня как-нибудь? — смотрю на него кокетливо.

Это просто тренировка моего флирта и попытка вывести Коннора из себя. Не более. В остальном этот парень меня никак не цепляет. Он милый, да. Но последний мужчина, которого я любила, до сих пор смотрит на меня так, будто я его. Я отдала ему сердце и до конца так и не оправилась.

Когда Коннор смотрит на меня, в его глазах та собственническая жажда, о которой пишут в романах. Даже сейчас я думаю лишь о том, сколько времени пройдет, прежде чем он потеряет терпение.

Хочу ли я, чтобы он его потерял и пришел сюда заявить права? Возможно. От этой мысли сердце бьется чаще. Но Коннор слишком разумный для такого. Не понимаю, зачем я его провоцирую. Наверное, потому что мне нужно подтверждение. Если я ему нужна, то насколько далеко он готов зайти?

Рядом внезапно появляется Джулия.

— Ты знала, что здесь есть механический бык? — Она запыхавшаяся и сияющая. — Я всегда мечтала на нем покататься.

Я смотрю на моего нового знакомого.

— Ну, что? Пойдем посмотрим на быка?

— Только если ты собираешься кататься, — говорит Райан.

Я смеюсь.

— Смело. Значит, застенчивость — это маска?

— Э… не совсем, — бормочет он, краснея. — Сам не знаю, почему так сказал.

— Раз уж сказал, — улыбается Джулия с лукавым блеском в глазах, — придется исполнять.

Она хватает меня за руку и тянет к задней части бара. Слегка запоздалым движением я хватаю Райана за руку — раз уж начала, буду последовательна.

Сзади толпа куда плотнее и шумнее. Проталкиваясь вперед, мы видим девушку, которая держится на механическом быке. Это выглядит и сексуально, и опасно. На другой стороне стоят сестры и Миа, я машу им. Сиенна качает головой.

— Я следующая, — возбужденно говорит Джулия.

Мы громко ее подбадриваем, когда она забирается на быка. Он стартует медленно, потом ускоряется. Мужиков вокруг становится все больше, они свистят, кричат — и на секунду мне становится не по себе, что я вообще вызвалась на это.

— Ты же не собираешься на него лезть? — спрашивает Райан.

Я не успеваю ответить, как позади раздается голос.

— Нет, не собирается.

Даже в душном, горячем баре, среди крика и музыки, меня пробирает дрожь. Я оборачиваюсь и вижу, как Коннор смотрит на меня исподлобья.

— Забавно. А я не знала, что ты мой начальник.

На его челюсти дергается мышца.

— Ты уже достаточно ясно показала, что хотела. Не перегибай.

— Я ничего не показывала, — говорю, и в голосе отчетливо слышен вызов.

Коннор сжимает переносицу.

— Хочешь покататься на этом чертовом быке, я привезу тебя сюда после закрытия.

Толпа взрывается криками — Джулия успела эффектно слететь с быка. Я вытягиваюсь, вставая на носки, и шепчу Коннору в ухо:

— А я думала, ты скажешь, что мне стоит оседлать тебя.

Его кадык дергается, он тяжело сглатывает, глаза темнеют.

— Маленькая, ты же знаешь, я ни в чем не откажу.

— Отлично. Тогда я еду на быке.

О Райане я уже забыла.

В глазах Коннора вспыхивает злость.

— Если ты сядешь на это чертово чудовище, я за себя не отвечаю.

У меня теплеет в животе от угрозы в его голосе. Не понимаю, что со мной. Это именно тот тип показательных сцен, которые я терпеть не могу. Я никогда не понимала людей, которым нравится выносить личное на люди. Но сейчас дело не в публике. Дело в том, как Коннор смотрит на меня.

Джулия выходит, и я подхожу, хлопнув ее по ладони.

Взобраться на быка — проще простого. Мужчина, который управляет установкой, включает механизм, как только я устраиваюсь. Бык дергается подо мной, и я держусь крепко, позволяя телу двигаться в такт, вместо того чтобы зажиматься. Толпа воет и свистит, но я смотрю только на Коннора. Его лицо жесткое от ярости, но в глазах пляшет улыбка.

И вдруг он идет через ограждение прямо ко мне. Жестом велит выключить установку. Я не успеваю возразить, как он подхватывает меня и закидывает себе на плечо.

— Коннор! — вскрикиваю, прижимая ладонь к шляпе, чтобы та не слетела. Люди вокруг шумят, успеваю заметить, как сестры и кузены показывают мне большие пальцы вверх. Хорошо, что Калеб и Логан этого не увидели — без драки бы не обошлось.

Коннор несет меня по короткому коридору в комнату, закрывает дверь. Ставит на пол, скидывает мою шляпу в сторону и прижимает меня к двери, целуя жестко, требовательно. Я открываю рот, впуская его, и хватаю его за клетчатую рубашку, притягивая ближе. Наши губы двигаются яростно, будто мы пытаемся стереть расстояние между нами.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет Коннор, не отрываясь от моих губ.

— Не зря ты зовешь меня чертенком, — напоминаю я.

Он рычит и снова целует. Я засовываю руки ему под рубашку, проводя ногтями по твердому животу. Он уже давно не профессиональный спортсмен, но тело у него все такое же.

Коннор осыпает поцелуями мою шею, зубами задевает пульс.

— Ты просто обязана была надеть этот топ, — ворчит он, горячее дыхание касается верхушки моей груди.

— Не нравится? — дразню. — По-моему, мои груди в нем выглядят потрясающе.

Коннор впивается губами в мягкую округлость груди, и я вскрикиваю, выгибаясь к нему. Щетина царапает нежную кожу, усиливая каждое ощущение. Между ног пульсирует, в такт сердцу. Я чувствую его твердый член у своей ноги, и опускаю руку, сжимая его через джинсы.

— Ты поедешь домой со мной, — хрипло говорит он.

— Вот так сразу? А мое мнение? — спрашиваю, пока он оставляет очередной жгучий след на моей груди. Он метит меня.

— Ты пытаешься заставить меня кончить в джинсы, сжимая мой член так, словно он принадлежит тебе, — усмехается он. — Скажешь что-нибудь еще? — Его глаза полузакрыты от желания.

Я хочу этого. Хочу его. Хочу, чтобы он прижимал меня, вжимался в меня, заставлял ощущать, что я принадлежу только ему. Не знаю, что будет завтра и как мы вообще разберемся. Но сегодня — я хочу его.

— Мне надо сказать сестрам и кузинам, — говорю.

— Сейчас и скажем, — отвечает он, отступая. Странно, но я не чувствую ни сомнений, ни страха. Даже не начинаю отказываться от идеи уйти с ним.

Я приваливаюсь к двери, ловя дыхание, и вижу, как он тянется к пуговицам своей рубашки.

— Мы же к тебе поедем? — морщу лоб.

— Да, чертенок. Я даю тебе свою рубашку, чтобы ты прикрылась. Или хочешь выйти вот так? — Его взгляд падает на мое декольте. Я опускаю глаза — на коже растекаются свежие, яркие следы от его рта.

— Боже мой, Коннор! Это уже перебор.

Он аккуратно продевает мои руки в рукава своей рубашки. На мне она болтается, как на ребенке. Коннор медленно застегивает каждую пуговицу, потом закатывает рукава, освобождая мои ладони. Отступает, довольный собой.

Я скрещиваю руки, поднимаю бровь.

— Теперь доволен?

— Я предупреждал, что не отвечаю за себя, — говорит он. — Ты не послушалась и полезла на эту штуку.

Я подаюсь вперед, скользя ладонями по его торсу под футболкой. Приподнимаюсь и покрываю его шею влажными поцелуями.

— Спорю, тебе это понравилось, — шепчу. — Смотреть, как я сижу на быке. Столько воспоминаний нахлынуло, да?

Коннор рычит и впечатывает рот в мой. Его рука зарывается в мои волосы, откидывает мою голову, открывая доступ. Я раскрываю губы, впуская его язык. Он пахнет виски и плохими решениями.

— Нам надо уходить. Сейчас, Скарлет. — Когда он произносит мое имя таким тоном, это значит — дальше обсуждений не будет. А учитывая, что мы чуть не занялись сексом в кабинете Кэма, разговор действительно серьезный.

— Позовешь моих сестер? Не хочу выходить туда сама. — Безумие, которое заставило меня оседлать этого быка, прошло, и я прекрасно понимаю, что все там думают, будто мы уже успели переспать.

Коннор хмурится.

— Не хочу оставлять тебя одну.

— Тут никого нет, кто мог бы мне навредить.

Он все равно сомневается. И я понимаю, чего он боится: если оставить меня одну, желание схлынет, и я передумаю уходить с ним. Это вполне возможно. Я уже семь дней пытаюсь держать себя в руках — и провалила все попытки. На него у меня нет иммунитета.

— Конни, скажу прямо: перед тем, как дойдет до секса, тебе придется умолять о прощении. И я не хочу делать это здесь. — Обвожу рукой крошечный кабинет.

— Есть шанс, что ты меня не простишь? — спрашивает он, пристально глядя.

— Есть шанс, Коннор. Рискни.

— Что ж, хорошо, что я люблю риск.

Он целует меня в макушку, велит ждать и исчезает. Я делаю первый глубокий вдох за весь вечер и меня накрывает его запах, пропитавший воздух. На стене висит зеркало, я подхожу и смотрю на себя. Волосы взлохмачены, губы распухли и посинели от поцелуев, щеки горят, глаза блестят.

— Тебе надо передумать, — говорю отражению. — Ты правда хочешь уйти с человеком, который уже однажды разбил тебе сердце и может сделать это снова?

Дверь открывается раньше, чем я успеваю решить, и влетает весь женский отряд: сестры, Миа, Джулия.

— Что происходит? — требует Сиенна.

— Кажется, я ухожу с Коннором.

— Кажется? — уточняет Сейди.

— Ты семь дней в Силверпайне и уже целуешься с Коннором Хейсом? — удивляется Джулия. Я вздрагиваю, пока не вспоминаю, что Коннор играл за «Торонто Найтс». Конечно Джулия его знает — она же фанатка хоккея.

— Я потом расскажу всю историю, — говорит Сиенна и поворачивается ко мне. — Ты уверена?

— Я знаю, что хочу заняться с ним сексом, но во всем остальном не уверена. Я схожу с ума? Вы бы сказали, если бы я сходила?

— Как старшая сестра, я видела, в каком состоянии ты была после того, как он ушел. И теперь, когда я знаю его имя, он у нас не в фаворитах, — говорит Сиенна. — Но если ты уверена, мы не будем мешать.

— Я не собираюсь его прощать, просто хочу переспать с ним.

— Он горячий для мужика в возрасте, — замечает Миа.

— Тут она права, — кивает Сейди.

Я обнимаю их всех.

— А парни где?

— Они выиграли игру во флирт и перешли к игре в перепихон, — отвечает Джулия.

В коридорчике за дверью стоит Коннор с моим пальто. Он помогает мне надеть его, аккуратно застегивает пуговицы и завязывает пояс.

— Как будто упаковываю свой подарок, — шепчет он только мне.

— Будь осторожна, — говорит Сиенна, когда я обнимаю ее. И я понимаю: она говорит не про презервативы. Она говорит про меня. И она права. Это не просто бывший парень.

Это тот единственный, которого я все еще люблю.

Глава 16