Тайный искуситель

Глава седьмая

Капитан франков отдыхал с видом скучающего молодого эмира, когда тем вечером Захира появилась у его двери. Нет, не скучающим, исправилась она, когда ее взгляд скользнул по его мощному телу, которое лежало на маленьком диване. Он выглядел задумчивым и погруженным в себя, темные брови нахмурились почти раздраженно, когда он поднял глаза и обнаружил ее стоящей рядом.

— Вы звали меня, милорд.

Ее беспокоило, что она должна краснеть под его взглядом, что должна оправдываться перед этим мужчиной. Но намного сильнее ее обеспокоило сильное желание внимательно изучить его освещенную лампой комнату в поисках следов той женщины, которую он встретил днем во дворе.

Но если она и была там, Захира никогда бы об этом не узнала. Этот главнокомандующий язычник был скрытным и педантичным, на это указывало то, как он за собой следил, — всегда хорошо пахнущий и ухоженный, его густые черные волосы доходили до плеч, они не были лохматыми, как у большинства его сородичей, на его крупной, правильной формы челюсти темная борода была не больше чем тенью, тщательно выбритой, как это было принято у невежественных западных рыцарей.

Тщеславие — заключила она про себя, хоть и не могла не признать, что у его мужественной гордыни были надежные основания. Хищный и эффектный, в глазах франков, наверное, даже красивый, он впечатлил бы и ее, не презирай она его род самой своей сутью.

— Ваш слуга сказал, что вы хотели поговорить со мной, — проговорила она, и тон ее балансировал на грани открытой ненависти.

— Да. Проходите, Захира.

Он поднялся, хоть и с опозданием, и улыбнулся, приглашая ее войти. Улыбка, обнажившая его ровные белые зубы, была слишком высокомерной и ослепительной, чтобы хоть немного ее успокоить.

Когда Абдул сказал ей о том, что его хозяин хочет поговорить с ней наедине в его покоях, Захира испугалась, что, возможно, франк решил воспользоваться ею. Она видела, как он смотрел на нее, когда Халим сорвал с нее вуаль этим утром — более того, она это почувствовала, это было похоже на тепло солнечных лучей, — и пусть у нее не было личного опыта в подобных отношениях, она достаточно насмотрелась в гареме своего отца в Масиафе, чтобы узнать блеск страсти в глазах мужчины.

Именно это она видела, когда сегодня утром Себастьян смотрел на ее ничем не скрытое лицо. И это же видела предыдущей ночью в саду, когда он смотрел на нее в лунном свете, такой самоуверенный, что протянул руку и провел пальцами по ее губе, скрытой вуалью.

И то же самое она увидела сейчас, хотя он и пытался скрыть это за холодным безразличием, когда жестом предложил ей присесть на маленький деревянный стул напротив него.

У него была причина пригласить ее к себе, но не для того, чтобы изнасиловать.

Поняв это, она немного расслабилась и вошла внутрь.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, когда она тихо поблагодарила его. — То, что произошло между мной и вашим братом этим утром… очевидный обмен, который возник…

Слушая, как он запинается, Захира немного подняла голову и нахмурилась. Хотя Себастьян с трудом подбирал слова, она отлично поняла, к чему он клонит, и не собиралась позволять ему так легко выставить ее из дворца. Она позволила молчанию воцариться между ними.

Капитан прочистил горло.

— Время, проведенное при дворе, далеко позади. Боюсь, теперь мое умение вести светскую беседу оставляет желать лучшего. Могу я говорить прямо, миледи?

— Как вам будет угодно, милорд, — ответила она. — Я предпочитаю точность откровенности бессмысленным разговорам, кружащим на грани сути.

Ее поразило, что он в ответ рассмеялся. Глубокий громкий смех наполнил комнату и отдавался эхом в ее груди даже после того, как затих.

Она не знала, что из сказанного ею показалось ему забавным, но его серо-зеленые глаза все еще светились весельем, когда он потянулся за бокалом вина, который стоял на столе перед ним.

— Не желаете? — спросил он, подняв глаза и увидев, что Захира изучает его.

— Пить вино для мусульманина грех, — сказала она, и хотя она говорила мягко, ее слова, казалось, прозвучали как обвинение.

Он ничем не выказал, что слова его оскорбили, тем не менее поставил бокал обратно на стол, так и не отпив из него.

— Между нашими двумя культурами много отличий, о которых я узнаю каждый день. Абдул объяснил мне некоторые из ваших обычаев. В действительности, по этой причине я пригласил вас этим вечером.

— Чтобы обсудить наши различия, милорд? Я думала, вы пригласили меня сюда, чтобы сказать, что здесь нет места для меня.

Улыбка заиграла в уголках его губ. Капитан небрежно откинулся на подушки дивана, вольно раскинул ноги, одну руку уложил на спинку дивана.

— Я вижу, вы действительно предпочитаете откровенный разговор, миледи. Очень хорошо. Вы должны знать, что у меня никогда не было намерения выкупить невесту у вашего брата.

— Как и у меня быть этой невестой, — ответила она правдой, которая с легкостью слетела с ее языка.

— И все же, увы, миледи, так все и обстоит.

Она медленно моргнула.

— Похоже на то, милорд.

Некоторое время он смотрел на нее. Когда он снова заговорил, его голос и его поведение смягчились.

— Я приношу свои извинения за то, как среагировал, когда увидел вас здесь сегодня днем. Я не ожидал… что ж, вы видите, насколько мне непривычно находиться рядом с женщиной. Возможно, это выглядит как дворец, но на самом деле это вместилище войны. Это не место для такой, как вы.

— Как я, милорд?

— Невинная. Та, чьи глаза слишком прекрасны, чтобы быть оскверненными уродством войны.

Это так он ее видел? Какой-то части ее это понравилось, но менее великодушная часть напомнила ледяным холодом кинжала, спрятанного на талии, о годах тяжелых тренировок и строгой дисциплине, которые сделали ее той, кем она является: принадлежащим Синану девственно чистым лезвием, орудием, которое держали в секрете, сохраняя его безгрешным и незапятнанным, созданным для одной-единственной миссии. За всю историю ее клана никогда не существовало фидаи женского пола; по приказу ее отца ей с самого рождения было предписано стать первой — и последней — в своем роде.

Но невинная? Нет, едва ли она ею была. И она не собиралась позволять этому франку и его обманчивой симпатии поколебать ее решимость.

— Я здесь, потому что вы привели меня сюда, — подчеркнула она. — Мне некуда идти. Если вы выгоняете меня, то не говорите, что это ради моей безопасности, поскольку на самом деле вы поступаете так, потому что мое присутствие в этом месте вдруг стало для вас нежелательным.

Конечно же, с ее стороны это было нечестно, то, как она сразила его этими словами. Чем дольше капитан смотрел на нее, изучая, тем более жестким выглядело его лицо. Похоже, никто до этого не разговаривал с ним в подобном тоне, по крайней мере из женщин. Ударит он ее или возьмет под крыло? Захира приготовилась и к тому, и к другому. Он может делать что хочет; она не будет противиться этому до тех пор, пока ей с позором не придется возвращаться в Масиаф.

— Я сделаю что угодно, — услышала она свои слова, дрожь в ее голосе усилилась от переизбытка истинных эмоций. — Что угодно, милорд. Я клянусь.

Он глубоко вздохнул, на его лице возникло выражение смирения.

— Это будет временное решение, вы понимаете. Только до тех пор, пока я буду в Ашкелоне. Я ничего не буду требовать от вас, как и не буду давать никаких обещаний вне этих стен.

Захира кивнула, чувствуя, как ее накрывает волна облегчения.

— Я ничего не попрошу у вас, милорд.

— Очень хорошо, — сказал он, хотя согласным не выглядел. — Вы можете остаться в покоях, которые вам предоставил Абдул. Все ворота во дворце охраняются стражей. Вы можете свободно передвигаться по его территории, но вы не должны выходить наружу без охраны. И никто не сможет сопровождать вас без моего официального разрешения. Понятно?

Хотя это было намного выгоднее, чем быть выставленной вон, Захира почувствовала, как вокруг нее сужается кольцо ограничений.

— Теперь из невесты я превратилась в узницу, милорд?

Он посмотрел на нее, одна черная бровь слегка изогнулась.

— Ни то, ни другое, миледи. Но до тех пор, пока вы находитесь здесь под моей защитой, вы будете меня слушаться. — После этих слов он встал, давая понять, что их встреча окончена. — Утром я поручу Абдулу купить для вас на базаре кое-что из одежды и личных вещей. Если вам еще что-нибудь нужно, только скажите.

Она пробормотала слова благодарности, но внимание капитана уже было приковано к коридору, откуда доносились бряцанье доспехов и тяжелая поступь шагов, извещавших о приближении солдата. Через мгновение у порога появился крупный рыцарь с каштановыми волосами и странной манерой разговора.

— Отчеты по дежурствам у ворот, друг мой. — Он увидел Захиру и резко осекся. — Прошу меня извинить. Я не хотел мешать.

— Все в порядке, Логан. Уверен, что я и леди Захира сказали друг другу все, что нужно. На данный момент.

По знаку Себастьяна Захира поднялась и проследовала за ним к открытой двери. Она хотела ощутить триумф, минуя его на пути в коридор, убеждая себя, что она выиграла первый бой с минимумом потерь, но нервная дрожь в животе говорила совсем другое. Она предупреждала, что, обеспечив себе место во дворце, она тут же попала под контроль капитана.

Не узница и не невеста, сказал он, но тем не менее она была прикована к нему. Она чувствовала тяжесть своих новых цепей в каждом шаге, который делала, направляясь к своей комнате, и спина ее горела от тепла его заботы. Теперь он будет внимательно следить за ней, и, если она допустит беспечность и сделает ошибку на любом этапе миссии, он не проявит милосердия, его гнев будет молниеносным.

— Очаровательная девушка, не так ли?

— Навязчивая, — медленно проговорил Себастьян, прислонившись плечом к дверному косяку.

— Как я понимаю, ты разрешил ей остаться.

Он хмыкнул.

— Мы пришли к обоюдовыгодному соглашению.

— О, конечно, — хихикнул Логан. — Соглашению.

Себастьян повернул голову и внимательно посмотрел на шотландца.

— Какого черта ты такой самодовольный?

Как до этого момента его капитан, Логан оценивающе смотрел, как Захира быстро шла по коридору.

— Я, самодовольный? Я же и слова не сказал, мой друг.

— И я буду признателен, если так будет и дальше, — прорычал Себастьян. — Если ты закончил глазеть на леди, то, возможно, теперь мы сможем заняться теми отчетами.