Телохранители тройного назначения

Глава 13

Брайар

Камеры вспыхивают вокруг нас, когда машина останавливается возле места проведения гала-ужина. Мэтт выходит на дорогу первым и чопорно протягивает мне руку. Я поворачиваюсь и перекидываю ноги, стараясь не сверкать нижним бельем, и позволяю ему помочь мне выбраться из машины. Фотографы толпятся вокруг меня, забрасывая вопросами. Позади них длинный ряд репортеров из различных новостных агентств и их операторы. Я пригласила как можно больше журналистов, чтобы распространить информацию о благотворительном сборе. Однако, прямо сейчас я начинаю сожалеть об этом.

Я все еще чувствую себя как-то странно и неуверенно. Я провела всю поездку, пытаясь успокоить свои вихрящиеся мысли. Мой срыв в спальне снова и снова прокручивается в моей голове.

Мэтт собирается пройти сквозь толпу напролом, когда я хватаю его за рукав, оттаскивая назад.

— Дай мне свою руку, — бормочу я.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Что?

— Твою руку. Ты, что, не ходил в детский сад? Вот эта штука. — Я тыкаю его в бицепс сквозь толстую ткань пиджака.

Я должна признать, что он выглядит потрясающе в своем новом костюме. Майкл нарядил его в темно-синий смокинг с черными лацканами и галстуком в тон. Одежда идеально облегает его тело, а цвет делает его глаза чернильно-голубыми. До того, как я накричала на Нин, она успела что-то сделать с его волосами, уложив их гелем так, что они модно спадали на лоб. Он бы был похож на идеального голливудского парня с картинки, если бы не бросал на меня яростные взгляды. Он медленно предлагает мне свой локоть, и я обхватываю его рукой, слегка подталкивая его к увитой розами арке, ведущей на вечеринку в саду. Когда мы делаем шаг вперед, ближайшая журналистка тычет своим микрофоном мне в лицо.

— Не сейчас, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Мэтт хмурится, когда мы проходим мимо нее ко входу. Глен и Кента следуют за нами на некотором расстоянии, растворяясь в тени. Ни один из них не сказал мне ни слова по дороге сюда. Даже Глен не хотел встречаться со мной взглядом.

— Разве весь смысл сегодняшнего вечера заключается не в том, чтобы ты общалась с прессой? — Его голос сочится презрением.

— Позже, — говорю я. Мне нужно выпить, прежде чем я смогу встретиться с ними лицом к лицу. — Давай сначала поговорим с гостями. Я должна поблагодарить их за то, что они пришли.

— Мне нечего сказать всем этим людям.

— Тогда хмурься и игнорируй их всех, — бормочу я. — Люди подумают, что мы созданы друг для друга.

Он бросает на меня раздраженный взгляд. Я игнорирую это, таща его через арку в сад. Я оглядываюсь вокруг, любуясь своей работой.

На то, чтобы довести мероприятие до совершенства, ушли месяцы. Я забронировала обширный частный сад в старом поместье эпохи Тюдоров, полный сливовых деревьев и больших топиаров^[21]. Гирлянды и струи мягкой полупрозрачной ткани, нанизанные на деревья, придают всему месту причудливый, сказочный эффект. На небольшой сцене струнный квартет играет классическую версию «Wildest Dreams» Тейлор Свифт. Позади них единственное свидетельство того, что сегодня здесь проходит благотворительное мероприятие: подобранный со вкусом плакат, который гласит «Помощь Бездомным». Рядом с ним несколько Instagram-моделей делают селфи. Я вздыхаю.

Да, я понимаю всю иронию того, что богатые люди собираются вместе, чтобы выпить множество бутылок шампанского стоимостью несколько тысяч долларов и собрать деньги для бездомных детей. К сожалению, именно так живут знаменитости. Они хотят, чтобы другие видели, как они жертвуют деньги. Если бы я просто отправила всем приглашенным сюда людям ссылку на страничку GoFundMe^[22], она попала бы прямиком в их папки со спамом. Это событие — спектакль. Это место, чтобы засветиться. Организация обошлась более чем в десять тысяч фунтов стерлингов, но билеты стоят полторы тысячи за штуку, и у нас сотни гостей. Добавьте к этому пожертвования, которые мы уже получили, и мы получим более миллиона фунтов^[23], заработанных за одну лишь ночь. Плюс огромное количество освещения в СМИ. Выгода определенно есть, но, Боже, разбрасываться деньгами на икру и все эти ледяные скульптуры, кажется таким неправильным, когда дети, которым мы пытаемся помочь, умирают на улицах.

Мэтт молчит, пока мы пробираемся сквозь группы тихо болтающих людей, красующихся в своих модных платьях и дорогих серьгах. Большинство из них подходят, чтобы поговорить со мной, вежливо благодарят меня за приглашение и беззастенчиво оглядывают Мэтта с ног до головы. Я киваю и отвечаю на все их вопросы, но чувствую себя как в тумане. Мои мысли вернулись в мою спальню. Я протягиваю руку, чтобы ответить на чье-то рукопожатие, и мои серебряные ногти сверкают под гирляндами. От стыда у меня все сжимается внутри.

Боже. Я была ужасна по отношению к этой бедной женщине. Из-за меня она заплакала.

Мимо проходит мужчина в белом костюме, держа в руках серебряный поднос с канапе. Он предлагает по одной нам обоим, но Мэтт раздраженно отмахивается от него.

— Икра? — спрашивает он меня. — Разве запеченная фасоль от «Tesco Value»^[24] была бы не более целесообразна?

— Заткнись.

— Где кстати все бездомные дети? — громко спрашивает он, оглядываясь по сторонам. — Вечеринка якобы для них; ты не думаешь, что им бы понравились канапе и живая музыка?

— Ты думаешь, надо было пригласить парочку? — бормочу я. — Все бы использовали их в качестве реквизита для своих сторис. Это было бы бесчеловечно. Им лучше просто получить деньги.

Его рот кривится.

Раздражение пронзает меня.

— Послушай-ка, не мог бы ты, пожалуйста, просто сказать мне, в чем твоя проблема? Я понимаю, что ты думаешь, что все известные люди — избалованные идиоты, но на самом деле мы пытаемся сделать хоть что-то хорошее. — Он не отвечает. Я хмурюсь. — Скажи мне. Каким был твой «неудачный опыт» со знаменитостью? Потому что прямо сейчас ты просто ведешь себя как мудак без всякой на то причины.

Он бросает на меня свирепый взгляд.

— Я веду себя как мудак? Забавно. Не думаю, что именно я заставил сегодня плакать кого-то из ни в чем не виноватых людей.

Жар приливает к моим щекам. Я игнорирую этот факт.

— Скажи мне.

— Ладно. — Мы проходим мимо толпы пьяных футболистов. Один из них, пошатываясь, направляется ко мне. Мэтт кладет руку мне на спину, пристально глядя на него, пока тот снова не уходит. — Нашим последним охраняемым объектом-знаменитостью была девушка, одержимая идеей соблазнить меня. Словно она поставила самой себе вызов. Она всегда хватала меня и пыталась сесть ко мне на колени. Ты хоть представляешь, как трудно провести кого-то сквозь толпу папарацци, когда этот человек всё время пытается засунуть руку тебе в штаны?

— Лично я не имела такого удовольствия. Обычно сопровождают меня. — Хотя, каждый раз когда я выхожу из дома, кто-то да пытается засунуть руку мне в штаны. Многие люди думают, что прикосновение к гениталиям знаменитостей — это огромное достижение, и не важно, получил ли ты согласие на это или нет.

Он кивает, оглядывая ближайшую группу актеров.

— Ее не волновало, что на самом деле я не хотел с ней спать. Она привыкла получать всё, что хотела, поэтому решила, что может просто поиметь меня. Она думала, что раз она мне платит, значит, я принадлежу ей. Мое мнение не имело значения. — Он свирепо смотрит на гостью, которая сует свой телефон в руку официанту, опрокидывая полный поднос напитков, и просит его сфотографировать ее. — Вот что мне не нравится. Вседозволенность.

Я вежливо улыбаюсь проходящему мимо знакомому.

— И что случилось в итоге? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Он замолкает на секунду.

— Однажды ночью она поцеловала меня на заднем сиденье лимузина. С меня было достаточно. Я тут же уволился, и она так разозлилась, что я отверг ее, что позвонила своим родителям, скуля и плача, говоря, что я приставал к ней.

Мое сердце останавливается.

— О Боже мой, Мэтт.

Он кивает.

— К счастью, она забыла, что в машине есть камера видеонаблюдения. Если бы ее там не оказалось, меня бы здесь сегодня не было. — Он бросает взгляд на меня. — Ты можешь посмотреть запись, если не веришь мне.

Я останавливаюсь, хватая его за руку.

— Мне жаль, что это случилось с тобой, — честно говорю я ему. — Никто не должен подвергаться сексуальным домогательствам на работе.

Он отталкивает мою руку от себя.

— Никто не должен подвергаться словесным оскорблениям на работе, — тихо говорит он. Я сглатываю ком в горле.

Прежде чем я успеваю ответить, на нашем пути появляется фотограф, размахивающий огромной камерой. Сегодня вечером я нервничаю больше обычного, и его внезапное появление пугает меня.

— Разве ты не должен быть в зоне папарацци? — резко спрашиваю я.

Фотограф ошеломленно моргает.

— Я фотограф мероприятия. Вы же наняли меня, чтобы я делал снимки для социальных сетей?

Ох, точно.

— Прости, — бормочу я. — Прости, я не хотела огрызаться. Я просто… нервничаю.

Он ухмыляется.

— Нет проблем, мисс Сэйнт. Вы прекрасно выглядите этим вечером. — Он трясет своей камерой. — Могу я сфотографировать Вас с Вашим новым мужчиной?

Я поднимаю взгляд на Мэтта. Он на мгновение закрывает глаза, затем наклоняется, касаясь губами моей щеки. Камера вспыхивает, и его губы исчезают с моего лица прежде, чем я успеваю толком осознать, что происходит. Все, что я ощущаю, — это теплый след от его поцелуя и стойкий аромат лимонного лосьона после бритья.

— Великолепно, — говорит мужчина, проверяя получившиеся фотографии. — Вы двое — прекрасная пара. — Он уходит, чтобы сделать несколько снимков музыкальной группы.

— Итак, есть ли причина, по которой ты считаешь нормальным обращаться со своими сотрудниками как с дерьмом? — непринужденно спрашивает Мэтт.

Я ненадолго закрываю глаза, затем отделяюсь от толпы и направляюсь прямиком к фуршетному столу, стоящему вдоль одной стороны сада. На нем стоят изящные хрустальные тарелки, заполненные закусками. Ледяная скульптура лебедя тает и сверкает в центре стола, окруженная бокалами с игристым шампанским.

— Что он собирается делать с этой фотографией? — спрашивает Мэтт, подходя ко мне сзади. — Меня же не повесит на стену какая-нибудь девочка-подросток, да ведь?

— Ты действительно думаешь, что настолько привлекателен? — бормочу я, хватая бокал шампанского и выпивая всё разом. Боже. Я действительно неважно себя чувствую. Моя кожа онемела, а в голове все плывет. Интересно, что бы случилось, если бы я потеряла сознание? Поймает ли меня Мэтт или просто позволит мне упасть и переступит прямо через мое бессознательное тело? Дрожащей рукой я ставлю пустой бокал и тянусь за другим. — Т-ты хочешь выпить?

Мэтт не отвечает. Я поднимаю на него взгляд. Он хмурится, уставившись куда-то вдаль.

— Мэтт?

— Вот оно, — бормочет он. Мой желудок сжимается. О Боже мой. Он, что, увидел X? Я поворачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом, но вижу только деревья.

— Вот оно что?

— Я вспомнил, почему ты кажешься такой знакомой. — Он внезапно издает смешок. — У Глена была твоя фотография. Много лет назад, во время поездок, он все время носил её в своем рюкзаке.

У меня повышается давление.

— Ты серьезно?

Он закрывает рот так быстро, что щелкает челюсть.

— Я не должен был тебе этого говорить.

— Окей, ладно, — честно говоря, я сейчас недостаточно эмоционально стабильна, чтобы обработать эту информацию. Я вернусь к ней позже. Я делаю глубокий вдох и подношу свой бокал к губам.

— Би! — восклицает кто-то позади меня. — Это ты?!

Я замираю, волна холода проходит по моему телу. Нет. Это невозможно. Есть только один человек в мире, который когда-либо называл меня Би, и он — последний человек, которого я хочу сейчас видеть.

Может быть, это моя карма за то, что я такая сука.

Я заставляю себя медленно повернуться и посмотреть в лицо моему бывшему коллеге — Томасу Петти.